Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
В 2000 году Сербия и Россия подписали договор о преференциальном режиме торговли. Этот договор подписан, потому что Россия хотела помочь сербской экономике восстановиться после санкций и бомбардировок. Чтобы было яснее, насколько Россия была готова помочь сербской экономике, скажем только, что Сербия – единственная страна вне Евразийского экономического союза (ЕАЕС), имеющая такой преференциальный режим.
Кроме того, Россия никогда никоим образом не использовала экономическое сотрудничество как инструмент наград и наказаний за политические решения. Политически и на международной арене Россия не только поддерживает Сербию, но и активно защищает её в международных организациях. Так что экспорт сербской продукции в Россию с экономической и политической точек зрения должен был бы быть важнейшим экономическим (да и политическим) приоритетом. Но, каким-то чудесным образом, этот договор используется очень мало. Экономическое сотрудничество с Россией по своему объёму очень далеко от того, каким могло бы быть по законам логики и экономики.
Так же обстоят дела с Китаем. Обе эти огромные и многолюдные державы с мощной экономикой готовы, противно обычной экономической логике способствования экспорту и ограничения импорта, не только открыть свои рынки для сербских товаров, но и поддерживать и споспешествовать нашему экспорту. Понятно, что эти великие мировые державы идут на уступки не из-за идеальной любви к сербскому народу, но для того, чтобы громко и ясно выступить в поддержку независимой, суверенной и военно-нейтральной
Сербии, как своего равноправного партнёра в Европе.
В чём же проблемы и почему сербский экспорт в эти страны столь незначителен по сравнению с возможным? И где здесь место сетевой войны против Сербии? И в случае с Россией, и в случае с Китаем мы наблюдаем следующие сетевые приёмы.
Западные «партнёры» (начиная с USAID и GIZ и до самых разнообразных сетей) сегодня обладают всей полнотой информации практически обо всех сербских предприятиях до уровня мастерских с одним-двумя работниками. Вертикаль государственной власти, от Правительства до органов местного самоуправления, Торгово-промышленная палата Сербии (которую возглавляет бывший сотрудник Посольства Германии), все местные Торгово-промышленные палаты, Агентство по развитию Сербии со своей параллельной вертикалью АРРА (Аккредитованные региональные агентства по развитию) до уровня муниципалитетов – все они активно реализуют программы, инспирированные западными «партнёрами». Разумеется, все три вертикали проактивно осетевлены, что означает, что иностранцы имеют все необходимые данные и точно знают, какое сербское предприятие пора «случайно» познакомить на каком-либо форуме, семинаре или выставке, с интересным партнёром из Германии, какой-нибудь другой страны-члена ЕС или США, что повернёт его (предприятия) деятельность лицом к «более перспективным рынкам». С другой стороны, торговые представительства России и Китая работают, как работали всегда, т. е. они не проактивны и не манипулируют информацией.
Всем известно мнение США о «злокачественном влиянии России на Балканах» и сербском «сидении на двух стульях». Это много раз, зачастую до непристойности грубо, доведено до сведения наших политиков и общественности. Мнение ЕС об экспорте сербских товаров в Россию столь же открыто и грубо высказано в т. н. «memory-aid», который Посол ЕС вручил тогдашнему председателю Правительства Сербии Александру Вучичу, пока последний наблюдал, как тонет г. Обреновац во время катастрофического наводнения 2014 года. Относительно Китая намерение командира не высказывается столь грубо и открыто, однако «приоритеты экономической политики»изложены весьма ясно и недвусмысленно.
Все три вышеупомянутые вертикали экономического осетевления, каждая по своим программам, проектам и планам, при щедрой поддержке финансовых учреждений и НПО, на ежедневном уровне занимаются «информированием субъектов экономики» о возможностях сотрудничества с партнёрами из США и ЕС. С другой стороны, сотрудничество с Китаем и Россией сводится к проведению время от времени выставок или конгрессов (один-два раза в год) и обязательное медийное инициирование (так же пару раз в год) какого-нибудь мега-проекта (который обычно очень скоро оказывается забытым).
Торгово-Промышленные палаты, агентства, НПО стран-членов ЕС и USAID, кроме того, что максимально информированы о состоянии и тенденциях в сербской экономике, непогрешимо и моментально направляют «новых западных партнёров» именно в те регионы Сербии, где они экономически и политически нужнее всего (юг и юго-запад страны). Ясно, что это было бы невозможно без информации изнутри, из министерств, Торгово-промышленных палат, агентств, ведомств, органов местного самоуправления.
Вероятно, все сербские предприятия за последние 15 лет получили хотя бы по одному предложению по модернизации, интернационализации, участию в проекте (не говоря о предложении кредитов, лизинга, факторинга от осетевлённых финансовых структур), тем более что по большей части эти предложения бесплатны, совсем как сыр в мышеловке. Уже после двух-трёх успешно реализованных проектов, сербские предприниматели приступают к самосинхронизации – добровольному осетевлению и «самостоятельному» выбору того, с кем и как нужно сотрудничать, чтобы не плыть против течения, определённого общей тенденцией развития.
Как и в сетецентрической войне, тренд экономической сетевой войны против Сербии – мобильность, что значит:
а) переход «от формы физического освоения территории к функциональному контролю над важнейшими стратегическими элементами», в данном случае от простой покупки и/или приватизации больших предприятий в общественной собственности во всех областях (и тем самым принятия ответственности) к установлению стратегического контроля (путём долгосрочных договоров о деловом и техническом сотрудничестве) «только» над некоторыми крупными сербскими предприятиями, имеющими разветвлённую сеть малых и средних поставщиков, партнёров, покупателей, дистрибуторов, т. е. к достижению контроля над всей заданной областью;
б) переход к нелинейной во времени и пространстве схеме деятельности с возможностью концентрации сил в нужный момент осуществляется путём применения отлично синхронизированных и, на первый взгляд, не связанных между собой приёмов: где-то что-то покупается через приватизацию, где-то фирма включается в цепочку поставщиков, где-то применяется гринфилд- или браунфилд-инвестиция, так что в сумме цепи закупок, производства и реализации целых отраслей экономики оказываются под контролем, сохраняя иллюзию независимости в принятии решений о видах делового сотрудничества;
в) огромное число разнообразных консультаций, круглых столов, обменов мнениями, конференций (непременно в лучших гостиницах, с роскошными обедами и коктейлями) обеспечивает эффективную коммуникацию и синхронизацию на всех уровнях (от экономических советов до муниципальных НПО).
Начиная с Аны Брнабич, как председателя Правительства Сербии, чья профессиональная карьера тесно связана с сетевыми структурами – USAID'om, NALED'om, ветропарками и зелёной энергетикой, члена организации East West Bridge, что не является тайной, члена – что тоже не секрет – Трехсторонней комиссии,, , Марко Чадежа као Председателя Торгово-Промышленной палаты Сербии, тоже члена организации East West Bridge, и Зораны Михайлович, – кадры международных сетевых институтов открыто занимают позиции не только в НПО или каких-то консультативных организациях, но уже в государственных органах Республики Сербии, в том числе на самых высоких постах.
Теперь воистину нет смысла говорить о теории заговора: начиная с самого верха государственной власти и до самых низов осетевлённость стала важнейшим пунктом биографии – и этого уже никто не скрывает. Международные политические и экономические организации, как и НПО, стали главной кузницей кадров даже для стратегически важных позиций невысокого уровня. Показательно, что эти кадры уже не конвертиты, как это ещё недавно было с евроатлантистскими агентами влияния (бывшие коммунисты, социалисты, последователи Драшковича, Шешеля…) – нет, эти люди много лет, практически со студенческой скамьи, в течение всей карьеры взращиваются, проверяются и отбираются для повышения в рамках самой сетевой Сербии – для занятия руководящих постов и должностей. Исключительно важно помнить об этом, потому что рассетевление «евроатлантической» Сербии, когда для этого придёт время, будет нелёгким делом. Беспринципных политиков, однажды купленных, можно перекупить (или они сами почувствуют, откуда ветер дует), в то время как с новой гвардией идейных евроатлантистов в Сербии никакая политика, кроме всё более глубокого погружения в евроатлантистские сети, будет невозможна.
Как сказано выше, все три вертикали экономической политики: государственная, вертикаль Торгово-промышленной палаты и вертикаль НПО идейно и функционально переплетены и находятся в сетевой связке. Так что, начиная с направлений экономического роста на уровне Правительства, ТППС или Агентства по развитию Сербии (или Европейского движения Сербии, или Национального конвента о ЕС), включая все конкретные проекты и до самой маленькой мастерской, информация течёт легко и свободно. Осетевлённость функциональна почти до степени идеальной слаженности, так что каждый из членов сети становится одновременно и принимающим, и источником информации (что также характеристика всеобщей информированности и информационного превосходства)! Конечно, международные сетевые субъекты (в первую очередь USAID) при такой степени осетевлённости легко получают всю необходимую им информацию (обычно намного легче и быстрее, чем госорганы Республики Сербии).
Если иметь в виду всё вышеизложенное, изменение стартовых условий в области экономического сотрудничества и внешнеторгового оборота, а особенно в области экспорта сербской продукции в Россию и Китай, ясно выражено: все сербские предприятия (т. е. предприятия с сербской структурой собственности, о сербских предприятиях в собственности иностранцев поговорим ниже), имеющие сколько-нибудь интересную продукцию достаточной степени переработки и обработки, планомерно осетевляются и направляются на сотрудничество с партнёрами из США и ЕС (а с недавних пор – и со всеми прочими, лишь бы не с Россией). Таким образом, для экспорта в Россию и Китай остаётся только не переработанная сельскохозяйственная продукция, специфическая цена которой достаточно низка и на экспорт которой кардинально влияет цена грузового автотранспорта. Сербским предприятиям повторяют мантру о том, как далеко находится Россия, одновременно с рекламой «очень выгодного»экспорта на рынки, расположенные в три-четыре раза дальше. Так многолетняя продуманная кампания в области экспорта в Россию изменила пограничные или стартовые условия для сербских экспортёров, приведя к тому, что:
а) экспорт из Сербии в Россию сфокусирован на сельскохозяйственной продукции;
б) правила экспорта даже этой продукции становятся всё строже (одно из условий для получения разрешения на экспорт в Россию гласит, что фирма обязана иметь собственную холодильную установку мощностью не менее 500 тонн);
в) самым упорным и неразумным экспортёрам государство Сербия грозит строгими проверками и уголовными санкциями;
г) ЕС запрещает провоз через свою территорию свинины, которую Сербия экспортирует в Россию, что приводит к подорожанию транспорта.
Всей этой продуманной и скоординированной деятельностью сербским фирмам (т. е. фирмам с сербской структурой собственности) подан ясный сигнал, т. е. послан «сетевой код», по которому они и будут фильтровать лавину информации: «Россия и Китай далеки и недоступны для сербских фирм. ЕС и государственные органы Сербии без восторга относятся к предприятиям, не уважающим memory-aid».
Существует и другой сетевой код, использующийся для, так сказать, внешнего употребления, когда речь идёт об иностранных инвеститорах: «Россия очень близко к Сербии!», «Сербия – потенциальный мост для беспошлинной торговли с Россией».
Чтобы хоть как-то скрыть идиотизм подобной расстановки приоритетов, в СМИ начата мегакомпания под названием «Экспорт автомобилей «фиат» из Сербии в Россию!». Этот маневр призван отвлечь внимание сербской общественности от методичного саботажа продукции сербских производителей, освобождённой от уплаты таможенных пошлин при экспорте из Сербии в Россию (экспорт которой в Россию ЕС ясно и недвусмысленно запретил поддерживать), сербские политики в один голос с СМИ на сербском языке упорно говорят об экспорте именно того 1 % сербской продукции, который исключён из преференциального режима – об экспорте автомобилей фирмы «Фиат»!?
«Фиат», и это ни для кого не секрет, уже на протяжении десятилетий пытается наладить производство своих автомобилей в России. Кроме (или прежде) того, «Фиат» – итальянский, а не сербский бренд. Но, несмотря на всё это, экспорт автомобилей «Фиат» из Крагуевца в Россию разрекламирован почти до уровня национального (медийного) мега-проекта. Детали Договора государства с «Фиатом» всё ещё неизвестны широкой публике, никто в Сербии не знает, продолжит ли «Фиат» и до каких пор производство автомобилей в Крагуевце, общеизвестно, что производственные мощности «Фиата» в Польше и Турции предназначены для российского рынка, как и то, что уже десятилетиями «Фиат» пытается наладить производство в России, хотя Сербия имеет горький опыт в случае с US Steel и Литейным заводом в Смедерево, тем не менее, сербские политики и СМИ на сербском языке постоянно и продуманно отвлекают внимание широкой публики на экспорт «Фиата». И это компания в СМИ отнюдь не случайна – это сетевая компания, дающая возможность:
а) отвлечь внимание общественности от организованного саботажа, проводимого государством Сербия в отношении экспорта в Россию всех остальных 99 % сербской продукции, которые было бы можно экспортировать беспошлинно, если бы ЕС не отсоветовала им занимать место европейской продукции на российском рынке;
б) представить Россию неприятельски настроенной по отношению к Сербии (из-за нежелания покупать итальянские бренды?!);
в) что-то делать в области экспорта в Россию, но при этом ничего не сделать.
Один из примеров применения сетевых приёмов в экономике – осетевление сербских предприятий путём создания цепей поставщиков западным производственным и торговым партнёрам. Агентства по экономическому сотрудничеству (прежде всего американское USAID и немецкое GIZ) продуманно и организованно работают на установлении связей наших малых и средних предприятий с крупными европейскими предприятиями, но таким образом, чтобы наши предприятия оказывались «младшими» партнёрами. Это, на первый взгляд, благое дело, имеющее целью открыть нашим экономическим субъектам дорогу для экспорта на западные рынки, по своей сути – сетевой приём, который в долговременной перспективе оставит наши предприятия без самостоятельных проектов в области развития, как и без собственной оригинальной продукции, собственных брендов (интеллектуальной собственности), а следственно, в перспективе – без независимости и, в финансовой области, – без значительной части прибавочной стоимости. Практически это продуманный и профинансированный проект иностранных агентств по колонизации рабочей силы Сербии.
Иностранные инвестиции уже годами составляют абсолютный приоритет сербских властей в области развития. Об этом сомнительном проекте, в котором Сербия отдаёт сразу и много, а получает только часть того, что отдала и то в длительные сроки и при больших рисках, уже много написано, так что здесь мы не будет говорить обо всех аспектах, ограничившись несколькими важнейшими сетевыми аргументами для подобной поддержки иностранных инвеститоров:
1) по мере расширения иностранных инвестиций сербские инвеститоры и производители становятся менее конкурентными на отечественном рынке из-за меньшего объёма производства, более высоких фиксированных расходов по единице продукции и географии продаж, ограниченной в случае отечественной небрендированной продукции;
2) по мере расширения иностранных инвестиций отмирает отечественное предпринимательство;
3) по мере расширения иностранных инвестиций сербские предприятия становятся всё менее привлекательным работодателем и остаются без лучших кадров;
4) по мере расширения иностранных инвестиций мы практически получаем больше экспорта, но остаёмся без иностранных рынков для наших брендов;
5) по мере расширения иностранных инвестиций и их брендов развитие сербских брендов становится неконкурентным;
6) по мере расширения инвестиций мы вносим тектонические изменения в рынок рабочей силы и рынок образования;
7) по мере расширения иностранных инвестиций мы диверсифицируем целые муниципалитеты и регионы, целые отрасли экономики – и делаем их зависимыми от иностранцев на постоянной основе.
Особенно разрушителен когнитивный эффект, оказываемый этими инвестициями (назовём вещи своими именами: это не иностранные инвестиции, а инвестиции сербских властей в иностранные компании и предпринимателей) на молодёжь: таким образом молодому поколению без слов даётся понять, что сербская казна совсем не так пуста, когда речь идёт об иностранцах: средств вполне достаточно, но не для молодых сербских предпринимателей. Все сербские проевропейские партии во власти с момента начала реализации концепции субвенционирования иностранных инвесторов (2006 г.) и до сегодняшнего дня всеми способами убеждают молодежь, что «деньги есть, но нет идей». Но говорить так, значит говорить, что нет предпринимателей, что сербы и все остальные граждане Сербии люди недалёкие, не творческие, не способные ничего самостоятельно задумать и осуществить, что их удел – выполнять то, что кто-то другой (или другие) задумал и разработал, организовал, создал, спроектировал. До сегодняшнего дня никто даже приблизительно не подсчитывал, сколько денег выдано иностранцам, но эта сумма, практически без сомнений, превышает миллиард евро только в денежных средствах (не считая прочих видов поддержки: строительства и бесплатной передачи инфраструктуры, предоставления земли, недвижимости, освобождения от налогов и взносов…)! Практически, речь идёт об очевидной Операции, базирующейся на эффектах: в физической сфере миллиарды евро из бюджета Сербии передаются иностранным предпринимателям, иностранцы строят и дают работу, а отечественные фирмы еле выживают, разоряются и увольняют сотрудников; в информационной сфере молодым (да и старым) каждая власть (и все партии, сменяющие друг друга у её кормила) уже годами повторяют «деньги есть, но нет проектов» (2013, , 2015, , 2018); в социально-культурной сфере годами с одной стороны подписываются тайные договоры о миллионных субвенциях для иностранцев, в то время, как процедура конкурирования за займы, кредиты и субвенции для отечественных молодых фирм постоянно усложняется, с другой же стороны усиленно пропагандируется дуальное обучение, как путь к рабочим местам за границей, мотивируется и упрощается отлив рабочей силы из страны, чтобы снизить уровень. Всё это кумулятивно даёт следующий когнитивный эффект: огромное число молодых теряет надежду на возможность нормальной жизни в Сербии и принимает решение об эмиграции.
Рассмотрим на конкретном примере, как выглядит ОБЭ в экономике. Для этого используем своеобразную 4Д-модель: рассмотрим практическую сторону проблемы в данный момент и добавим фактор времени. На наших глазах эта ОБЭ завершается окончательной продажей крупнейшего сербского сельскохозяйственного комбината и популярнейшего бренда продуктов питания, причём продавцы хвалятся договоренной ценой продажи, как большим успехом. Но так было не всегда.
Начальная ситуация: во второй половине 2000 года Российская Федерация подписала с Союзной Республикой Югославией договор о свободной торговле (который остаётся в силе до сегодняшнего дня). Рядом с Белградом расположен сельскохозяйственный комбинат, размером почти с сам Белград, владеющий тысячами гектар плодородных полей, тысячи голов разного скота, мощностями по переработке и собственной розничной сетью. В ассортименте комбината огромное разнообразие продукции, принадлежащей к нескольким популярнейшим брендам. Не лишним будет добавить, что продукция эта имеет отличную репутацию и поколения верных покупателей… С другой стороны, Россия в то время была крупным импортёром продуктов питания, в тот момент весьма заинтересованным в дешёвом сегменте продукции, т. к. за пару лет до этого (1998) она пережила дефолт. С третьей стороны, экспорт продуктов питания на отдалённые рынки связан с большими логистическими проблемами (скорость перевозки, скорость проведения таможенной процедуры, складирование, соблюдение температурного режима в процессе экспорта-импорта (т. н. холодная цепочка), капиллярная дистрибуция до розничных объектов, сертификаты…). Эти проблемы Сербия не смогла решить по сей день – именно потому, что экспортёры разобщены, не хватает поддержки государства и не хватает большой системы, такой, какой был в начале нулевых ПКБ, способный «тянуть» основную часть поставок и подключить к экспорту средних и малых производителей. Одним словом, в начале нулевых ПКБ был именно тем рычагом, который, опираясь на экспорт в Россию, мог привести в движение сербскую экономику!
Проектируемый (желаемый) эффект сетевых операторов: сделать невозможным экспорт продуктов питания из Сербии в Россию. Предупредить установление связи и зависимости большого числа сербских фирм от этого экспорта, с тем, чтобы в впоследствии перенаправить эти фирмы на партнёрства с западными компаниями. Конечная цель на этом пути (или эффект № 1) – встроить сербские фирмы в цепи поставщиков больших розничных сетей (т. н. интернационализация через вестернизацию) на Западе. Это путь, на котором сербские производители теряют бренды и прибавочную стоимость, упрощают производство, отказываются от рабочих мест, требующих высшего образования и превращаются в бесправных рабов долгосрочных договоров. Эффект № 2: тысячи работников и рабочих мест начинают зависеть от сотрудничества с Западом, а не с Россией. Эффект № 3: политические партии поворачиваются к пропаганде сотрудничества с Западом и громогласной благодарности за экономическое развитие ему же. Эффект № 4: с ослаблением экономических связей с Россией пропорционально ослабевают и все другие связи – культурные, научные, политические, социальные… Эффект № 5: создание впечатления, что экспортировать в Россию невозможно, российский рынок для сербских производителей недостижим, поскольку этого не смог сделать даже ПКБ со всеми его возможностями, мощностями и ресурсами.
Технология реализации «ОБЭ ПКБ»: в первую очередь необходимо указать, что подлинные творцы этой ОБЭ нигде не появляются на первом плане! Вся операция по всем правилам реализована чужими руками, все участники имели свою ограниченную (малую) выгоду, все участники процесса в итоге неплохо заработали (кроме Сербии и сотрудников ПКБ), все продолжают жить с уверенностью, что происшедшее с ПКБ «последствия чужих ошибок» или «стечение обстоятельств», а сами они тут не при чём! Фактически, операцию «ОБЭ ПКБ» никто не заметил, я уж не говорю – рассмотрел в целости! Прошло почти двадцать лет, эффект (к сожалению) полностью достигнут: экономическое сотрудничество с Россией (включающее экспорт и возможные совместные инвестиции в Сербии) сведено к экспорту яблок и персиков, но все участники процесса ужасно горды собственными успехами! Первый шаг: в изменившихся обстоятельствах, после подписания
Договора о свободной торговле с РФ, было бы логично укрупнять, а не дробить столь крупного производителя продуктов питания, ориентируясь на открывшиеся возможности. Но наша новая демократическая власть, следуя дружескому совету иностранных консультантов, поступает наоборот: начинает приватизацию отдельных сегментов комбината, что рвёт производственную цепь. Из Комбината выделены и приватизированы «в разные руки»: переработка молока, мяса, переработка (заморозка) овощей и фруктов, розничная сеть. Покупателями этих мощностей в первый момент были отнюдь не западные партнёры. Очевидно, что необходимо было любым способом, невзирая на цену, как можно скорее уничтожить саму возможность экспорта продукции ПКБ в Россию. Классический пример изменения пограничных условий: сельскохозяйственный комбинат и далее имеет производство, но без перерабатывающих мощностей и розничной сети, так что он «завис» с продажей своей продукции: отныне она продаётся там и так, где и как этого хотят другие. Конечно, это прямиком ведёт к нарушению процесса производства и его общему падению, т. е. к экономическим потерям, перемещению прибыли и недовольству сотрудников… На удивление, один из покупателей перерабатывающих мощностей ПКБ – инвестиционный фонд Сафлор, в котором держит свои деньги, кроме прочих, г-н Борис Березовский!? В последовавшие десятилетия каждая новая власть в Сербии назначала новых руководителей ПКБ, так что огромный комбинат совсем пошёл вразнос, превратившись в «военный трофей» разных партий, награду и аргумент при создании коалиций. Важно понять, что определённого виноватого снова нет. Теперь уже и старейшие, и старые, и новые, и новейшие партии власти замешаны и обвиняют друг друга в злоупотреблениях, а большая успешная ОБЭ постепенно отходит в область забвения, затерявшись во множестве скандалов, их фигурантов и деталей. Определить эту операцию именно как ОБЭ, а не просто результат постоктябрьского недомыслия позволяет нам её развитие во всех сферах человеческой деятельности: в физической, информационной и социальной, с эффектами, которые в конце проявляются и в когнитивной сфере. Из сегодняшней перспективы абсолютно ясно, что целью было не только разбить, растащить и ободрать огромный экономический потенциал сельскохозяйственного гиганта. Путём тщательной координации, манипулирования, скандалов, компаний в СМИ, судебных исков, злоупотреблений, изменения назначения участков земли, политических игр… достигнуто не менее пяти вышеперечисленных эффектов.
Войти с помощью соц. сетей: