Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
40 лет назад «Ласточкино гнездо» в полном соответствии с законами физики могло рухнуть, если бы не команда реставраторов и рабочих треста «Ялтаспецстрой» под руководством архитектора Ираклия Татиева и инженера Владимира Тимофеева, которые, естественно, внести коррективы в законы физики не могли, но в какие-то природно-временные процессы вмешались.
После мощного землетрясения в 1927 году казалось, что 9-балльные толчки едва потревожили замок «Ласточкино гнездо»: в море упали лишь шпили башни, из-под балкона выпал кусок скалы, а под замком пробежала небольшая трещина. Только через сорок лет выяснилось, что замок устоял чудом.
В 1966-м в Ялте зарегистрировали несколько небольших толчков, которые практически никто не почувствовал, разве что в квартирах посуда звенела. Но именно тогда замок и начал проседать, из основания выпадали камни.
Позже специалисты выяснят, что посыпалась бетонная плита, установленная под основание замка еще в 1912 году. А пока подходы к скале перегородили. На самом верху было принято решение «Ласточкино гнездо» восстановить. Только как это сделать с трехэтажным зданием на краю стометровой скалы?
59-летний Игорь Стручек, работавший в то время сварщиком-бетонщиком треста «Ялтаспецстрой», близко знаком с «Ласточкиным гнездом» уже более сорока лет.
– Мы его разобрали. Правда, не полностью, до первого этажа. – Игорь Стручек был в числе тех, кто нумеровал камни и аккуратно складывал их в безопасное место. – Таким образом, нагрузку на основание уменьшили.
Так как трещины в скале после землетрясения открыли доступ воздуха и плита под основанием замком посыпалась, пришлось укреплять ее остатки. В балкон засверлили анкера, на которых закрепили люльки. В них рабочие треста «Ялтаспецстрой» спускались по тросам к основанию, туда же опускали стройматериалы. Подъезд к замку из-за неустойчивости скалы был исключен. Поэтому бетон, арматуру, швеллер таскали вручную с территории близлежащего санатория.
Смена Игоря Стручека в люльке длилась два часа. Работали впятером.
– Для начала по периметру здания оббили бетон метра на полтора в глубину. Потом стали закладывать балки камнями, армировать и заливать бетоном, – продолжает Игорь Стручек.
Если альпинисты привыкли проводить свои «рабочие дни» над пропастью, то для специалистов «Ялтаспецстроя» такое было, мягко говоря, в новинку.
– Высота не смущала?
– Поначалу, конечно, было не по себе. Работали все-таки над морем на высоте более ста метров. А потом привыкли.
К чему рабочие так и не смогли привыкнуть, так это к любознательным туристам.
– Мало того что лезли фотографироваться. Как-то раз появился парень с двумя девушками. Думаю, он был выпившим. Решил перед дамами выпендриться, залез на балкон замка и прыгнул в море. Говорили, он себе печень и почки отбил. Но остался жив: вовремя скорую вызвали.
После того как рабочие «Ялтаспецстроя» укрепили основание, одев его напоследок в антисейсмический пояс из свинца, реставраторы собрали замок как конструктор и провели окончательную реставрацию.
В 1971 году обновленное «Ласточкино гнездо» обрело, на радость всем, кто любил и любит Крым, новую жизнь – жизнь символа Южного берега Крыма, разошедшегося по всему миру миллионами открыток и фотографий.
Кстати, Игорь Стручек участвовал еще в двух реставрациях этого объекта: в 1985 и 1993 годах. Во время последней итальянец, который взял замок в аренду под ресторан, раздобыл старые эскизы «Ласточкиного гнезда». Поэтому замок восстановили в точности таким, каким он был построен в 1912 году инженером Александром Шервудом для нефтепромышленника немецкого барона Рудольфа фон Штенгеле.
– Сейчас замок хорошо смотрится, – говорит Игорь Стручек. – Но реставрационные работы надо каждые 15 лет проводить. Климат у нас для замка не очень гостеприимный, морской воздух разъедает основание. Видите, скалы как будто ржавые.
Профессионалу надо верить!32
В поселке Багерово, что в 14 километрах от Керчи, уже и не помнят военных авиаторов, базировавшихся тут в филиале Ворошиловградского высшего военного авиационного училища штурманов. В войну тут был полевой аэродром. Советский, потом немецкий, потом снова советский.
А ровно 60 лет назад здесь был образован полигон по испытаниям авиационных компонентов ядерного щита, просуществовавший до начала 70-х годов прошлого «атомного» века. Ряд его тайн сохранен и по сей день, но все же в последнее время многое открылось. В частности, в редкой книге бывшего заместителя начальника полигона С.М. Куликова «Авиация и ядерные испытания», изданной в Москве несколько лет назад.
Кое-что я узнал из воспоминаний ветеранов, которых осталось совсем немного.
Решение о создании 71-го полигона ВВС для авиационного обеспечения ядерных испытаний было принято Центральным комитетом КПСС и Советом министров СССР 21 августа 1947 года.
Долго выбирали место для полигона, отвечающее задачам безопасности, и остановились на поселке Багерово, где во время войны был полевой аэродром. Здесь, по статистике, много солнечных дней, что существенно для обеспечения визуального наблюдения за испытываемыми объектами. При этом учитывались безопасность испытаний и соблюдение режимных условий, а также возможность отчуждения для полигона значительной территории.
Восточная граница полигона от Багерова выходила к Азовскому морю в районе Чокракского озера, а западная – к Казантипскому заливу. На отведенной площади все бывшие аэродромные сооружения и взлетно-посадочная полоса были разрушены, жилой фонд отсутствовал. В месте дислокации будущего гарнизона не было дорог, источников водоснабжения, линии электропередачи.
Приказ главкома ВВС о формировании 71-го полигона как воинской части номер 93851 с его штатной структурой был подписан 10 ноября 1947 года.
Темпы работ, их организация с позиции нынешнего времени кажутся невероятными. Для выполнения строительных работ полигону вначале был придан строительный батальон, который был затем заменен строительной бригадой, оснащенной техникой и специалистами. Все это позволило, как и планировалось, своевременно приступить к летным испытаниям изделий. Вначале полеты выполнялись с взлетно-посадочной полосы, покрытой металлическими плитами. Строительство ее было выполнено как внеочередное.
В последующем была уложена взлетно-посадочная полоса с железобетонным покрытием и созданы соответствующие аэродромные системы, обеспечивающие полеты в дневных и ночных условиях всех существовавших и проектировавшихся в то время самолетов. Вошли в строй лаборатории и измерительные пункты, оснащенные совершенным по тому времени оборудованием. За сравнительно короткое время казарменная и жилая зоны городка были благоустроены, к ним подведены все коммуникации. Построили жилые дома, солдатский клуб и гарнизонный Дом офицеров, две гостиницы, госпиталь и поликлинику, четыре магазина, среднюю школу, детский сад, пионерский лагерь. Городок радовал чистотой и порядком, благоустройством дорог и зелеными насаждениями.
На полигоне были штаб, летно-испытательная часть в составе трех авиационных полков и непосредственно связанные с нею инженерно-авиационная служба, научно-испитательная часть с лабораториями и отделами, службы тылового обеспечения.
В летно-испытательную часть входили 35-й бомбардировочный полк, 513-й истребительный и 647-й смешанный авиационный специального обеспечения.
В составе 35-го бомбардировочного авиационного полка (БАП) были самолеты Ту-4, а затем Ту-16, Ту-95, ЗМ, Ил-28, Бе-12, Су-7Б. Поступавшие в полк самолеты, как правило, были оснащены дополнительным специальным и испытательным оборудованием. Они подвергались аттестации и по его результатам в последующем использовались на ядерных испытаниях в качестве самолетов-носителей и самолетов-лабораторий.
На вооружении 513-го истребительного авиационного полка (ИАП) были самолеты-истребители Ла-9, МиГ-15, а затем МиГ-17. Они предназначались для выполнения задач по сопровождению и охране самолетов-носителей при полетах с изделиями на базе 71-го полигона ВВС, а также на Семипалатинском полигоне при полетах самолетов-носителей с испытываемыми образцами ядерного оружия.
При выполнении полетов самолеты-истребители снаряжались полным боекомплектом стрелково-пушечного вооружения. Им предписывалось применять это оружие вплоть до поражения для предотвращения умышленных уходов самолетов-носителей за пределы оговоренных заданием зон.
В 647-й смешанный авиационный полк специального обеспечения (САПСО) входили самолеты и вертолеты различных типов (По-2, Як-12, Ли-2, Ил-14, Ил-28, Як-25, Ан-8, Ан-12, Ан-24, Ми-6). Они предназначались для отбора радиоактивных продуктов из облака ядерного взрыва, проведения воздушных фото– и киносъемок различных этапов ядерных испытаний, отработки и испытания ядерных авиационных бомб, для связи и транспортирования грузов.
Структура научно-испытательной части состояла из лабораторий и отделов: отдел испытаний ядерных авиационных бомб, отдел испытаний специальных боевых частей авиационных ракет, отдел испытаний самолетов, отдел самолетных измерений, отдел испытаний средств эксплуатации, временного хранения и подготовки изделий к применению, отдел по средствам отбора радиоактивных продуктов из облака ядерного взрыва и дезактивации самолетов, лаборатория механических и климатических испытаний.
Часто посещали полигон представители конструкторских бюро, ученые и разработчики ядерного оружия: П. Зернов, Ю. Харитон, Н. Духов, К. Щелкин, В. Алферов, А. Александров и другие специалисты – создатели советского ядерного щита.
С 1949 по 1962 год 71-й полигон участвовал в 178 ядерных испытаниях: в том числе на Семипалатинском и Новоземельском полигонах.
В 1962 году СССР подписал договор о прекращении испытаний ядерного оружия на земле, в море и воздухе. И в 1972 году 71-й полигон прекратил свое существование как самостоятельная организация.
Так закончилась история крымского «атомного полигона». Ядерные бомбы никогда на нем не испытывались, хотя легенд среди местных жителей ходило много: то об оторвавшейся атомной бомбе, то о сбросе в Азов «чего-то тайного»…
Проблема ядерного могильника в Караларской степи есть и сейчас, ибо в нем еще хранятся детали самолетов, принимавших участие в испытаниях ядерного оружия33.
Войти с помощью соц. сетей: