Эх, дороги… Кто и когда ездил по ВИП-трассам полуострова?

Впервые крымчане столкнулись с мерами по обеспечению безопасности высокопоставленных визитеров во время Ялтинской конференции в 1945 году. Тогда ее участники приземлялись на аэродроме Саки и ехали через Симферополь по маршруту: Евпаторийское шоссе – переулок Персиковый – улица КИМ, сворачивали на Перекопскую (ныне Гагарина) – бульвар Ленина – улицы Карла Маркса, Серова, Розы Люксембург – переулок Совнаркомовский – площадь Советская – улица Ленина – и вниз по улицам Шмидта, Воровского, Алуштинской (теперь Беспалова) – на Ялтинское шоссе. По всему пути иногда полностью прекращено движение. В жилые дома и квартиры, выходившие на трассу следования, направлялись работники тогдашних НКВД и НКГБ, прикомандированные из других городов. Жильцам рекомендовалось оставаться дома и воздержаться от попыток открыть окна…

После 1945 года мир вступил в ядерную эпоху. Стратегические вооружения на полуострове не размещались, однако Крым внес свою лепту в создание «щита России». Хорошо известно, что испытания отечественного атомного и водородного оружия проводились в Казахстане и на Новой Земле. Но базовый центр многих экспериментов находился в поселке Багерово близ Керчи. Здесь «изделия» готовились к испытаниям, с местного аэродрома поднимались самолеты-носители, поблизости работали научные учреждения, занимавшиеся анализом полученных результатов.

Полигон номер 71 Военно-воздушных сил страны близ Багерова стал ареной чрезвычайно важных экспериментов. Прежде чем сбрасывать на северных и среднеазиатских опытных площадках бомбы с ядерными зарядами, необходимо было проверить механизмы сброса и взрыватели. С весны 1949 года здесь, около Керчи, прошла серия испытаний. Самолет-носитель бросал на полигон номер 71 бомбы, идентичные по форме, массе и размерам первой отечественной атомной РДС-1 (аббревиатура означала «Россия делает сама»), с теми же взрывателями, но не ядерные, а обычные.

Только после того, как крымские эксперименты прошли успешно, приступили к опытам с настоящими ядерными бомбами на восточных и северных полигонах. Так что можно смело утверждать, что крымский полуостров – колыбель «русского атома».

Что касается оружия тактического, то оно складировалось на базе «Кизилташ» в 18 километрах от Судака. («Спецоружие» Черноморского флота находилось в ведении 6-го отдела ЧФ и базировалось в Балаклаве.) Сам кизилташский объект размещался на священном месте бывшего монастыря, который военные превратили в базу, окружили колючей проволокой и выставили усиленные наряды охраны. Шоссе А-294, соединяющее Судак с Планерским и Насыпным, в отдельных местах было пущено по искусственной выемке в грунте с тем, чтобы водители и пассажиры проезжавших автомашин не могли видеть происходящего в «зоне». Вдоль дороги стояли знаки «Остановка запрещена». Если кто-либо все же останавливался, то словно из-под земли появлялись люди в форме сотрудников ГАИ либо одетые «в гражданку». Угрожая суровыми карами, они требовали продолжать движение.

Время от времени из «Кизилташа» выезжали автоколонны, состоящие из фургонов, сопровождаемых джипами ГАЗ-69. Они следовали по А-294 до Насыпного, где сворачивали налево, на шоссе Новороссийск – Севастополь, проезжали через Симферополь по Феодосийскому шоссе (теперь проспект Победы), улицам Кирова, Козлова, Севастопольской и покидали город в западном направлении. Сотрудникам милиции строго-настрого запрещалось останавливать «кизилташские» автомобили. Доподлинно известно, что однажды некий милиционер проигнорировал этот запрет… и был немедленно уволен из органов МВД. Местные подростки в поисках приключений не раз пытались проникнуть на территорию базы, после чего администрации их школ с немалыми сложностями приходилось вызволять бедолаг.

Наличие на полуострове «режимных» объектов приводило к увеличению числа работников правоохранительных органов, что в целом уменьшало криминогенную обстановку. Этому же способствовало и регулярное пребывание в области высших руководителей страны. После февраля 1945-го международные саммиты в Крыму не проводились: все основные вопросы мироустройства были решены в Ливадии, и «перерешать» их «дядюшка Джо» не собирался, хотя сам регулярно проводил отпуск на полуострове, предпочитая Массандровский дворец.

Сталинская администрация инициировала два перспективных проекта. Один из них – строительство шоссейной дороги Москва – Харьков – Симферополь, по которой с равным успехом могли следовать и танки, и правительственные лимузины, и комбайны. Сооружение объекта началось в 1948 и завершилось к 1950 году.

Другой инициативой стало принятие правительственного постановления (1950 г.) о сооружении Каховской ГЭС, Южно-Украинского и Северо-Крымского каналов. Днепровская вода пришла в Крым уже при новых лидерах – Никите Сергеевиче Хрущеве и Леониде Ильиче Брежневе. Канал упрочил достигнутый в конце XIX века статус Крымской области как «житницы» России, а также позволил ей стать ее «рисовым полем».

В то же время ГЭС и ирригационные сооружения объективно поставили полуостров в энергетическую и водную зависимость от Украинской ССР. Вот почему известное решение от 19 февраля 1954 года о передаче Крыма в состав Украины стало закономерным продолжением тенденций, заложенных на рубеже 1940—1950-х годов.

Никита Хрущев, прибывая в Симферополь, следовал по Киевской – Ялтинской улицам. Нередко он сворачивал от площади Куйбышева вправо и останавливался в правительственной гостинице на улице Богдана Хмельницкого, 16 (сейчас в этом здании находится Центр охраны материнства и детства). Здесь «наш Никита Сергеевич» проводил совещание с местным руководством. («Наш Никита Сергеевич» – название документально-биографического фильма, вышедшего на экраны к 70-летию Н. Хрущева 17 апреля 1964 года и изъятого из проката уже 14 октября того же года после смещения главного героя с поста.)

В 1972 году в Нижней Ореанде вблизи Ялты прошли переговоры Леонида Брежнева с тогдашним президентом США Ричардом Никсоном. Симферопольцы вновь оказались очевидцами «спецпроезда», но маршрут его изменился. Теперь высокий гость приземлился в аэропорту Симферополь Центральный. Рядом с основным («стеклянным») аэровокзалом еще с хрущевских времен действовал виповский корпус, от которого колонна выруливала на улицу Мальченко, с нее поворачивала направо, на Евпаторийское шоссе, по которому и следовала до Молодежного. Здесь выполнялся поворот налево (до сих пор в этом месте в разделительной полосе сохранился разрыв, загороженный ныне сеткой). Спецавтомобили проезжали через железнодорожный переезд (теперь закрытый; на его месте – платформа для электропоездов Молодежная) и выходили на московскую трассу у сельхозинститута, где имелся стационарный пост ГАИ (от него остался фундамент и антенна радиостанции), далее двигались прямо по улице Киевской, через площади Московскую и Куйбышева (унаследовавшую от Советской статус «перекрестка номер 1»), мимо автовокзала и затем – по Ялтинской.

Движение автотранспорта по маршруту следования Никсона было прекращено практически в течение всего дня. На примыкающих улицах образовались многокилометровые пробки. Не ходили даже троллейбусы. Однако, в отличие от 1945 года, власти не удаляли с тротуаров пешеходов, а лишь не позволяли им переходить проезжую часть. Более того, желающим поприветствовать лидеров выдавали маленькие американские и советские флажки. В то же время меры безопасности были беспрецедентными. Жители города впервые увидели над головами вертолеты с работниками правоохранительных органов.

Леонид Брежнев тоже многократно ездил по этому маршруту, почти всегда безостановочно. Впрочем, иногда для поездок в Крым генеральный секретарь пользовался услугами железнодорожного транспорта, выходя на специально построенной платформе станции Пролетная, между Остряковой и Элеваторной. В 1980 году был сооружен мостовой переход над железнодорожными путями и Московской трассой, соединявший Евпаторийское шоссе с Симферопольской объездной дорогой. Теперь колонна не поворачивала в Молодежном, а следовала прямо до Мирного, где выходила на примыкающую слева Объездную дорогу и огибала по ней город, попадая на Ялтинскую лишь между остановками «Студенческий городок» и «Больничный городок».

«Перекрестком номер 1» стало соединение Объездной с улицы Ялтинской, которое имеет сложную форму и отличается плохой видимостью. Вот почему для безопасного вывода спецавтомобилей на главную дорогу требовались усилия не одного регулировщика, а целой бригады, занимавшей позиции на дальних подступах к пересечению. По наличию около «Студгородка» офицеров милиции в парадной белой униформе симферопольцы определяли, скоро ли проследует «дорогой Леонид Ильич». В лесополосе, отделяющей Ялтинскую от Беспалова, на трансформаторной будке до сих пор сохранился металлический кожух от телефона милицейской спецсвязи (сведения о перемещениях лидера запрещалось тогда передавать по обычным УКВ-радиостанциям, бывшим на вооружении ГАИ, так как они не отличались совершенством и не обеспечивали защиты от прослушивания).

Леонид Брежнев вел себя на полуострове как высокопоставленный экскурсант. Его поездки по краю носили познавательный характер. Так, 22 июля 1979 года он посетил Феодосию, побывал в местах, где в годы Великой Отечественной шли ожесточенные бои, возложил цветы к памятникам погибшим в ходе Гражданской и Великой Отечественной войн. Он отметился и на объектах, связанных с революционным прошлым, – в частности, в Феодосийском порту, интересовавшем высокого гостя лишь как историческая сцена бунта на броненосце «Потемкин». Кроме этого, осмотрел старинные архитектурные памятники, картинную галерею И.К. Айвазовского, где оставил трогательную запись в книге почетных посетителей. На следующий год такого рода экскурсия была совершена в Севастополе, опять-таки с «дежурными блюдами»: диорама, панорама и т. д.

Вслед за предшественниками Михаил Горбачев трижды воспользовался «Нижней Ореандой», доставшейся в наследство от Хрущева и Брежнева, и, соответственно, Симферопольской объездной дорогой: в 1985, 1986 и 1987-м. Но начиная с 1988 года стал проводить лето на специально построенной даче «Заря» близ Фороса. Изменился и маршрут следования. Отныне «Борт номер 1» приземлялся не в Симферопольском аэропорту, а на военном аэродроме Бельбек между Северной стороной и Качей. Колонна выезжала на дорогу Симферополь – Севастополь между Верхнесадовым и Мекензиевыми горами, двигалась через Инкерман (бывший Белокаменск), железнодорожные переезды, узкий мост над рекой Черной, сворачивала влево, на Севастопольскую объездную дорогу, по которой попадала на шоссе, ведущее из Севастополя в Ялту. Дорога оказалась очень неудобной, поэтому начали строительство шоссе, получившего в народе название «Горбачевштрассе». Оно начиналось на кольцевой развязке около нынешнего поста ГАИ в Мекензиевых горах и кончалось мостом над железнодорожной веткой в Балаклаву, которым соединялось с объездной дорогой вокруг Севастополя. Завершить стройку до 1991 года не успели. Открыли движение лишь в 2002 году уже для Леонида Кучмы.

Экскурсионная программа энергичного Горбачева оказалась более скромной, чем у пожилого Брежнева. Известны только два выхода Михаила Сергеевича «людей посмотреть и себя показать». Один состоялся 4 августа 1985 года, еще с «Нижней Ореанды». Огромное количество сотрудников 9-го Главного управления КГБ из Москвы, их симферопольских коллег, а также местных милиционеров, переодетых «по гражданке», были выведены на центральные улицы Ялты, движение автотранспорта по ним было перекрыто, а парковка загодя запрещена. Стоявшие в порту пассажирские суда буксирами вывели на внешний рейд из опасения, что на них могут оказаться террористы-снайперы. В 19.00 Михаил Горбачев, его супруга Раиса Максимовна и их внучка Ксюша, которой тогда было пять лет, окруженные плотным кольцом охранников, появились на главной площади города-курорта, между Центральным универмагом, горисполкомом и кинотеатром «Сатурн». Проведя бессодержательный разговор с зеваками-курортника-ми, чета Горбачевых прошла через подземный переход к памятнику Ульянову-Ленину, возложила цветы, еще немного побеседовала с народом около Клуба моряков, продефилировала по набережной до Гастронома и там села в черные автомобили, которые, включив мигалки, на огромной скорости унеслись в направлении «Нижней Ореанды». Все шоу заняло 30 минут.

Повторилось оно в 1988 году, уже с «Зари», когда Горбачев совершил вылазку в Севастополь, где на площади Нахимова беседовал о перестройке с любопытствующими (большей частью экскурсантами из других регионов, в составе тургрупп приехавших в закрытый тогда город-герой).

Ни в Ялтинский, ни в Севастопольский горкомы партии и горисполкомы, ни в штаб ЧФ «отец русской демократии» не заглядывал и представителей этих органов о своих вояжах не информировал. Это, понятное дело, отнюдь не способствовало росту авторитета Горбачева у партийно-советского актива и военного командования. Вот, в частности, почему, кстати, во время известных событий августа 1991-го политическое руководство Крыма заняло выжидательную позицию и не рвалось выручать шефа из «заточения», а тогдашний командующий ЧФ адмирал Михаил Хронопуло публично выступил с заявлением, что «перестройка зашла в тупик», тем самым фактически поддержав ГКЧП, за что сразу после прихода к власти Ельцина и поплатился²⁰.