Лермонтов и Крым. Затянувшаяся мистификация

В 1887 году журнал «Русский архив» опубликовал письма Омер де Гелль, французской писательницы и путешественницы (1817–1871). В четырех письмах к парижской подруге она рассказывала о знакомстве с М.Ю. Лермонтовым (знакомстве интимном). В одном из писем приводилось стихотворение Михаила Юрьевича на французском языке. Материал, естественно, вызвал большой интерес и был воспринят с доверием, поскольку опубликовало его авторитетнейшее издание. Журнал «Русский архив» – крупнейший русский исторический журнал (1863–1917), в сущности – историческая энциклопедия, гигантский свод материалов по русской истории XVII–XVIII веков. Кроме того, руководил журналом П.И. Бартенев – человек огромных знаний, скрупулезный и точный исследователь. Не вызывало подозрений и имя публикатора – Павла Петровича Вяземского: князь, сенатор, сын поэта и критика П.А. Вяземского (друга А.С. Пушкина), археограф, основатель Общества любителей древней письменности, хороший знакомый М.Ю. Лермонтова, переводчик некоторых его стихотворений на французский язык. Все вместе взятое и обусловило успех этой публикации П.П. Вяземского – «Лермонтов и г-жа Гоммер де Гелль в 1840 году».

Адоль Омер де Гелль была относительно известной личностью в России. Ее муж геолог Ксавье Омер де Гелль (1812–1848) выпустил трехтомный труд, посвященный степному югу России («Степи Каспийского моря, Кавказ, Крым и Южная Россия», Париж, 1843–1845). В обработке материала, собранного во время путешествий, принимала участие и его жена. Она же – автор любопытных заметок о Крыме, опубликованных во Франции. Но ее пребывание в Крыму – это отдельная тема, еще ждущая исследователя. Отметим только, что в трехтомнике, как и в заметках, содержится любопытный краеведческий материал. Мы же обратимся к публикации ее писем П.П. Вяземским.

Осень 1840 года. Конец октября – начало ноября. Влюбленный Лермонтов, бросив службу на Кавказе, сопровождает по Крыму легкомысленную, но прекрасную и талантливую француженку-поэтессу. Мелькают даты, населенные пункты (между прочим, Симеиз, Алупка, Мисхор, Кореиз, Ореанда, Ялта, Кучук-Ламбат), люди, сцены (иногда фривольные), пейзажи… Все – поверхностно, дерзковато, легкомысленно, но совершенно в духе окруженной поклонением молодой, романтически настроенной француженки.

Этот материал сразу вошел в биографию великого поэта, стал дорабатываться, уточняться, перепечатываться. Вот некоторые примеры. В 1893 году «Исторический вестник» помещает работу П. Мартьянова «Поэт М.Ю. Лермонтов и г-жа Адель Гоммер-де-Гелль», выходит «Собрание сочинений» П.П. Вяземского с вышеназванными письмами. В 1927 году член-корреспондент АН СССР профессор Е.В. Петухов пишет об этом в очерке «Крым и русская литература». В 1928 году печатаются «Записки» Е. Сушковой с «Письмами о Лермонтове» в приложениях. В 1929 году – «Книга о Лермонтове» (вып. 2) П. Щеголева, где крымский период Лермонтова подвергается тщательнейшему анализу. И наконец, в 1933 году этот материал в расширенном виде издает Academia: Омер де Еелль, «Письма и записки».

Ером грянул в мае 1934 года: в Институте русской литературы выступил известный литературовед Н.О. Лернер с доказательством псевдомемуарности книги Омер де Еелль. На основе неопровержимых фактов он пришел к выводу, что автор этих писаний – их первый публикатор, то есть князь П.П. Вяземский. Выводы Н.О. Лернера детализировал и окончательно обосновал П.С. Попов в работе «Мистификация (Лермонтов и Омер де Гелль)», напечатанной в журнале «Новый мир». 1935. № 3.

Картина открылась, прямо скажем, некрасивая: князь, сенатор, маститый ученый, приятель Лермонтова и – фальсификатор, извратитель фактов жизни и творчества гениального поэта, введший в заблуждение литературную науку на добрых полстолетия. Ведь «факты» фальсификатора вошли во все биографии Лермонтова, стихотворение, которого он не писал, – во все солидные издания, включая академическое. А потери художественной литературы! Ведь романтическая любовь француженки-поэтессы и Лермонтова на фоне Кавказа и Крыма привлекла внимание мастеров пера. Вот лишь краткий перечень произведений на эту тему: Большаков К.А. – роман «Бегство пленных», Павленко П.А. – «Тринадцатая повесть о Лермонтове», Петровский Д.В. – стихотворение «Адель Омер», Пильняк Б.А. – повесть «Штосс в жизнь», Сергеев-Ценский С.Н. – повесть «Мишель Лермонтов», точнее, «Поэт и поэтесса» (М.: Федерация, 1932), переиздано в книге «Мишель Лермонтов» (М., 1933) и его же пьеса «Поэт и поэтесса».

К этому списку отнесем и художественный фильм 1930 году «Кавказский пленник» (сценарий П. Щеголева и В. Мануйлова, к слову, крупнейших лермонтоведов, много сделавших для оправдания тех грубых несуразностей, которыми были переполнены фальшивки П.П. Вяземского).

Касаясь причин мистификации, П.С. Попов пришел к выводу, что П.П. Вяземский сочинял все это в состоянии нарастающего старческого маразма. Тем более недопустимы попытки оправдания, даже воспевания этой фальшивки, представляемой как этакий занятный розыгрыш, «остроумный ответ на разного рода измышления о Лермонтове», причем П.П. Вяземский встал-де «на защиту памяти» поэта (Курортная газета. 1972. 6 февр.). Вот уже 50 лет наука защищает М.Ю. Лермонтова от такого «остроумия» и такой «защиты памяти»!

В послевоенной краеведческой литературе установилась традиция вдумчивого освещения вопросов. Увы, есть и исключения. Вот одно из них: М.И. Ростовцев, «Волшебный край: Крымские зарисовки», издано в Москве в 1977 году. На с. 60 читаем: «О каменистом мысе Ай-Тодор, Гаспре и Мисхоре упоминает в путевых заметках А.С. Грибоедов. Незадолго до своей трагической гибели здесь побывал М.Ю. Лермонтов». Старая фальшивка вновь оживает! И где? К сожалению – в центральном издательстве, в «Просвещении», в «Пособии для учащихся»…

Каковы же действительные связи Михаила Юрьевича Лермонтова с Крымом? Их немного, но они есть.

Ступить на землю солнечного полуострова великому поэту не пришлось, хотя он и был совсем рядом – на Тамани. «Полюбовавшись несколько времени из окна на голубое небо, усеянное разорванными облачками, на дальний берег Крыма, который тянется лиловой полосой и кончается утесом, на вершине коего белеется маячная башня, я отправился в крепость Фанагорию, чтоб узнать от коменданта о часе моего отъезда в Геленджик» («Герой нашего времени. Тамань»), Алфавитно-частотный словарь языка М.Ю. Лермонтова (Лермонтовская энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1981) показывает, что крымская лексика в словаре М. Ю. Лермонтова – ничтожна: «Крым» – 1, «крымец» – 1, «Керчь» – 1, «крымский» – 2, «Крым», «Керчь», «крымский» – в «Тамани», «крымец» – в «Вадиме». Таким образом, Крым не отражен в творчестве Михаила Юрьевича.

Особняком стоит в его поэзии одно «крымское» стихотворение, но это – лишь перевод: в 1838 году М.Ю. Лермонтов по подстрочнику перевел сонет А. Мицкевича «Вид гор из степей Козлова» (напечатан после гибели поэта в 1846 г.). Автограф перевода не сохранился. Стихотворение из цикла «Крымские сонеты». Это единственное обращение М.Ю. Лермонтова к поэзии Мицкевича. Внешние причины этого обращения связаны со службой поэта в лейб-гвардии Гродненском полку, командиром которого был тогда генерал М.Г. Хомутов. Поэт, посещая дом Хомутовых, узнал трогательную историю любви сестры генерала А. Г. Хомутовой к поэту И.И. Козлову. В 1838 году А.Г. Хомутова встретилась с И.И. Козловым после длительной (более двадцати лет) разлуки. Слепой, парализованный, тяжко больной поэт, глубоко взволнованный и потрясенный благородством и силой чувства, написал известное стихотворение «К другу весны моей после долгой, долгой разлуки».

М.Ю. Лермонтов, прочтя его, выразил свои чувства в послании к А.Р. Хомутовой («Слепец, страданьем вдохновенный…») и заинтересовался личностью и творчеством слепого поэта, особо известного переводом «Крымских сонетов» А. Мицкевича (переводы И.И. Козлова считаются образцовыми). Но это лишь внешняя канва событий. М.Ю. Лермонтова, безусловно, привлекла романтическая устремленность творчества А. Мицкевича, его мятежный дух, «байронизм», присущий и русскому поэту, и, конечно, необычность «Крымских сонетов»: образы, краски, пейзажи.

Так родилась «крымская» жемчужина М.Ю. Лермонтова. Тем более обидно, что в сувенирном издании «Крымских сонетов» А. Мицкевича, появившемся в Крыму дважды – в 1977 и 1983 годах на польском, русском и украинском языках, – составитель, поэт Леонард Кондратенко, поместил перевод О. Румера, а не гениального Лермонтова… Даже не будем говорить о несопоставимости этих имен…

В 1964 году первозданная степь Тарханкута в районе села Оленевки принимала невиданных гостей: режиссер С. Ростоцкий снимал широкоформатный художественный фильм «Тамань». Лермонтовские герои обживали дикую громаду Атлегна, каменистую выжженную равнину: Печорин (В. Ивашов), девушка-контрабандистка (С. Светличная), слепой мальчик (Н. Бурляев). Это еще одна страничка крымской лермонтовианы.