Книга: В тупике бесконечности
Назад: Глава 4. Егор
Дальше: Глава 6. Татья

Глава 5. Лео

Город-муравейник Нижняя Эллада, планета Марс. 30 мая 2119 год
«Песчаная буря, названная метеорологами «Валькирией», уже вторые сутки бушует на равнине Аркадия. Порывы ветра доходят до 160 м/с, метеоагентство «Центра» предполагает, что в ближайшие пять часов сила ветра возрастет до 175 м/с и буря двинется севернее, после чего сойдет на нет.
В результате бедствия поврежден один из блоков башни терраформа «Север-4», почти полностью уничтожена вторая электрическая ферма. Подземные гидросистемы не пострадали.
Новостной канал «Марс онлайн».
В сознание Лео потоком транслировались образы: он видел, как ржавая пыль скручивается в гигантские воронки, похожие на хоботы хтонических чудовищ; как летят камни и рушатся скалы, и посреди этого хаоса ярким синим светом горит башня терраформа — символ незыблемой силы человека, покорившего Марс. Он знал, что сейчас все население Эллады с трепетом принимает эти образы и многие думают: «Не наступает ли конец нашей цивилизации? Не слишком ли мы заигрались в покорителей вселенной?» Впрочем, именно так они вряд ли думают. Скорее людей беспокоит шкурный интерес: что будет с колонией, если башня терраформа накроется медным тазом и подземный городок в Аркадии окажется не у дел?
Лео коснулся металлической дуги IP-кома за ухом и отключил видео-трансляцию. Имея за плечами десятки вылазок на поверхность Марса, он прекрасно знал, что транслируемые образы – всего лишь новостной конструкт. Нет, буря на равнине Аркадия бушевала на самом деле, только ни одна наземная камера не способна дать реальную картинку в таких условиях. Апокалипсис выглядит куда прозаичнее: серо-рыжая каша и помехи на дисплее. Вот и все зрелище. А как говорят земляне: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Сам Лео вполне довольствовался звуком, и пока поезд несся по извилистому подземелью муравейника, он продолжал слушать новости. На пылевую бурю было плевать. Город Эллада находится в долинах Маринера, чуть ниже экватора, и надежно защищен от пылевых бурь куполом. Чего не скажешь о регионах, приближенных к полюсам. Ту же Аркадию треплет по десять раз за сезон. Лео сильно подозревал, что в «Центр ГЭК[1]», куда он сейчас направлялся, его вырвали именно из-за бури. Наверняка неполадки башни терраформа намного серьезнее, нежели треплются в новостях.
Экспресс летел по тоннелю – мрачной прямой кишке, обшитой антирадиационным изоволкном. Поэтому пассажирам предлагалось самим настраивать на интерактивных стеклах-панелях желаемый пейзаж. Лео ехал в купе бизнес-класса один, и всю дорогу за его окном шумел океан. Вдоль береговой линии росли пальмы, подставляя солнцу широкие листья, а в бездонном небе парили птицы. Картинка была настолько реалистичной, что Лео вопреки всякой логике ощущал кожей океанский бриз. Но даже столь яркий пейзаж за время пути надоел, и Бестужев задал новые настройки на плоской панели. Теперь за стеклом проносилась Крымская Ривьера с живописными горами и сферическими отелями на скалистом побережье. Издали белоснежные здания походили на бутоны хлопка, потерявшиеся в бесконечной зелени. Идеальная красота.
– Уважаемые пассажиры, наш поезд прибывает на конечную станцию «Купол-Верхняя Эллада», – объявил приятный женский голос, в котором слышалось что-то ненастоящее. — Просьба освободить вагоны, удачного дня!
Лео отстегнул ремень, и тот с шелестом спрятался в боках мягкого синего кресла. Поправив лацкан идеально подогнанного по фигуре пиджака, Бестужев вышел в общий отсек. Люди как раз поднимались с мест, кто-то спешил к выходу, кто-то будил уснувшего соседа.
Обходя пассажиров, Лео направился к раздвижным дверям вагона. Зеркальные панели отразили его крепкую фигуру в черном деловом костюме, галстук цвета грифельный металлик и черные с белыми вкраплениями перчатки. Образ как нельзя лучше подходил для визита в «Центр». Строгость еще никого не портила. Ира как-то сказала: «В костюме ты похож на Дориана Грея. Подозреваю, что мне никогда не обличить твоих грехов[2]».Лео с ней не спорил. Пусть будет похож хоть на самого черта, главное чтобы не на Егора.
От воспоминаний об Ирине кольнуло в груди — лишние, ненужные эмоции перед ответственной встречей, когда стоит быть максимально собранным. Лео без труда от них отгородился. Сосредоточился на схеме станции, мысленно нарисовал анфилады залов, широкие ленты траволаторов. Кажется, впервые в жизни Лео был доволен, что оказался в толпе и может идти вместе со всеми к арочному выходу, позволяя мыслям смешаться с шорохом шагов, с ровным гулом многоязычной речи. Подобно впадающей в море реке, толпа пассажиров вырвалась на площадь Эллады и слилась с новыми марсианами, как называли себя обосновавшиеся на Марсе. Новая раса, бросившая вызов трудностям красной планеты, их неизменный девиз: «Только вперед!». Своим символом они выбрали марсианского туркана – грызуна, не умеющего пятиться. Именно его длинноухая мордень украшала герб Эллады.
Лео двинулся к парковке электромобилей, где оставил свой серебристый седан. Пользоваться авто можно было только в Верхней Элладе, и многие вовсе не обзаводились стальными конями, предпочитая брать на прокат. Лео же не смог отказать себе в подобной прихоти. Не то чтобы он по десять раз на дню бывал наверху, скорее прожитые на Земле годы давали о себе знать. Там без машины никак.
Вжав кнопку старта на панели, он дождался включения систем и газанул к выезду на гладкую зеркальную дорогу. При проектировании Эллады архитекторы позаимствовали концепцию городов у древних марсиан и спрятали основную часть поселения под землю. Слои реголита надежно защищали тоннели «муравейника» от радиации, а на поверхности с этим справлялся купол. Такие же купола из керамопласта и отражателей укрывали фермы в пригороде. Конечно, большая часть сельхозпроизводства была сосредоточена под землей на гидропонных фермах, но в последние годы люди активно стремились выбраться на поверхность. Близость дня, когда атмосфера Марса станет пригодной для дыхания, не давала покоя мечтателям и исследователям. Лео знал, что не доживет до того момента, когда сможет ступить на красные пески без скафандра, шлема и регенератора воздуха. Проект «Грин Марс» рассчитан на четыреста с лишним лет, а башни отпахали всего пятьдесят. Протянуть столько ему не удастся ни с одной модификацией.
Машина плавно скользила в скупом потоке двустороннего движения. Дорога змеей вилась между белыми многоэтажками и сферическими бизнес-центами; поднималась ввысь, огибая вокзал наружного сообщения, и снова тянулась к земле. На обочине красовались клумбы, где росли папоротники и пестрые фикусы, местами попадались ухоженные мальвы. О том, сколько воды, с таким трудом добытой из ледников, уходит на создание глянцевой картинки «Счастье на Марсе» — людям с нежной психикой лучше не знать. На каждого жителя приходился строгий лимит H2O, и помывка вне графика – роскошь.
Вскоре показалось здание «Центра ГЭК». По-марсиански величественное: с фасадом из красного гранита, специально завезенного с Земли, и кровлей в виде раскрытой раковины моллюска. На одном из брифингов, плавно перетекшим в возлияния, Лео довелось пообщаться с архитектором здания «Центра». Тот долго и путано объяснял концепцию строения. Если не углубляться в типизацию первичноротых целомических животных со спиральным дроблением, то смысл крыши заключался в том, что вся жизнь произошла от моллюсков. Еще в начале прошлого века на снимках, переданных марсоходом Curiosity, было изображение гигантской раковины на поверхности планеты. «Ну, и кому еще возлежать на крыше «Центра», как не нашему брату моллюску?» – вопрошал у Лео основательно выпивший архитектор и визгливо смеялся собственной шутке.
Оставив машину на парковке, Лео вошел в здание и остановился возле пропускной рамки в фойе.
— Пожалуйста, поднесите ваш пропуск к идентификатору, — попросил искусственный голос.
Датчик мигнул, сменив цвет с красного на зеленый.
— Добро пожаловать в «Центр генетики и экзо конструирования»! Удачного дня, доктор Бестужев.
Большие стеклянные двери разъехались в стороны, впустив Лео в «Центр ГЭК» — святая святых науки, щупальце аппарата управления Федерации, обитель надежд человечества. В разгар рабочего дня здание буквально кипело. Многочисленные кабинеты, лаборатории, исследовательские боксы и тестеры нанотека; люди в белых халатах и серых комбинезонах; сверкающая металлом робототехника. Монотонный шепот сканеров, неразборчивые фразы, шелест гидравлических дверей. Еще со школы Лео мечтал стать частью этого гигантского организма. А поскольку Бестужев не относился к числу пассивных мечтателей, то добился цели. Пускай и не без проблем. Он знал, о чем треплются за спиной завистники — что без содействия Ирины его карьера не шла бы так гладко, -- но в этом была лишь доля правды. Лео всегда был уверен в собственных силах.
В конференц-зал он вошел последним. За большим проекционным столом из матового стекла уже собрались начальники отделов и руководители проектов. В целом пятнадцать человек элиты «Центра», к которой Лео, увы, не относился. Пока не относился, но был уверен, что однажды это изменится. Кого-то из собравшихся он знал лично, кого-то понаслышке. Кивнув сразу всем, Лео сел в свободное кресло рядом с Джоном Митчеллом – человеком с узким гладковыбритым лицом, с глубоко посаженными карими глазами, из которых текла по-змеиному острая надменность.
– Господа, – интонация Митчела была под стать выражению глаз, – позвольте представить доктора Леонардо Бестужева. Он ранее не присутствовал на наших собраниях, и время покажет, правильное ли мы приняли решение, исправив этот недочет.
Присутствующие заулыбались, обстреливая Лео взглядами, в которых смешались любопытство и насмешка. Кажется, сейчас он был для них чем-то навроде того самого брата-моллюска. Ища поддержки, Лео покосился на знакомых по работе над терраформом Сержа Нечаева и Мэй Лин. Но они о чем-то негромко спорили и, казалось, даже не заметили его появления.
– Леонардо, вы, наверняка, мучаетесь догадками, для чего вас пригласили, – продолжал Митчел.
– Почему же мучаюсь? – в тон ему ответил Бестужев. – Я известен, как специалист по экзо системам. Так что, вероятнее всего дело в урагане «Валькирия» и поломке башни терраформа.
– Ну, помимо прочего вы еще и астробиолог, – небрежно заметил Джон. – А с башней вы ошиблись, дорогой Леонардо, даже в «молоко» не попали. Как только буря утихнет, группа техников из Эллизия выедет к «Северу-4», чтобы полностью заменить энергоблок и сопутствующие модули. Транспортник доставит все необходимое в течение восьми часов.
Лео холодно улыбнулся. Обычно за такой улыбкой он прятал растерянность.
– Простите, первый заместитель, но я не совсем понимаю, – сказал он. – На данный момент у нас НЕТ запасного энергоблока такой мощности. Это значит, что его придется снять с недостроенного бура в кратере Элизий и лишить сердца проект, на который были убиты годы работы. Я считаю, что куда целесообразнее временно ослабить «Север-3» и «Север-2», снизив нагрузку на цепи, чтобы заняться ремонтом. Без бура программа терраформирования откатится на десятилетия назад.
Он заметил, как присутствующие обменялись улыбками. Так взрослые слушают малыша, гордого тем, что собрал из кубиков слово «мама». Бестужев почувствовал, что закипает. «Так, спокойно, – сказал он себе. – Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Однажды наступит день, когда они будут искать моей дружбы, а я стану выбирать и отбраковывать».
Джон со скучающим видом рассматривал свои глянцевые ногти. Таким же скучающим взглядом он окинул зал, затем приподнял манжет кремовой рубашки, откуда показался черный ремешок «ролекса». Сверившись с часами, он, наконец, сказал:
– Per aspera ad astra[3], Леонардо. Проект «Грин Марс» рассчитан на четыреста семьдесят пять лет. Десяток туда… десяток сюда… Какая разница? Поверьте, дорогой друг, скоро это вовсе не будет иметь значения. Даже Марс скоро не будет иметь значения.
– Почему же? – удивился Лео.
Его вопрос заглушили голоса: коллеги вставали, глядя ему за спину с подобострастным выражением на лицах. Бестужев обернулся. В зал вошел Иосиф Лагунов – один из самых влиятельных людей Марса, директор «Центра ГЭК». Осознав, что все еще сидит, Лео поспешно встал.
Лагунов был невысоким крепко сложенным мужчиной с аккуратно зачесанными назад каштановыми волосами и сталью благородной проседи на висках. Все в нем говорило о силе и уверенности: прямой взгляд, тонкая линия губ, в жестах сквозила ленца разморенного солнцем хищника. Бизнесмен и грамотный руководитель, безудержный мечтатель, чьи сумасшедшие идеи подарили человечеству Марс. На вид ему вряд ли дашь больше сорока, а вот истинный возраст – загадка. Поговаривали, что Лагунов несколько раз менял свой биочип, и что ему давно перевалило за сотню. В эту чепуху, щедро приправленную мистикой, Лео не верил. Сплетни, ничего более.
– Прошу, дамы и господа, не стоит тратить время на формальности, – сказал директор и занял белое кожаное кресло во главе стола.
Все сели вслед за ним.
– Прежде чем перейти к делам, предлагаю поприветствовать нового члена нашего закрытого клуба – доктора Леонида Валерьевича Бестужева.
Вроде те же слова, что были сказаны ранее Митчелом, но у Лагунова они звучали доброжелательно, без тени издевки. Он говорил о Лео, как о равном – и это не могли не заметить. Бестужев вновь поймал на себе косые, но теперь скорее задумчивые взгляды. Ему казалось, он слышит мысли собравшихся: «А этот парень, видать непрост». Только глава исследовательского бюро, Тина Иприкян скорчила брезгливую мину, будто вступила в дерьмо.
Лео демонстративно остановил холодный взгляд на ажурной полоске ее чулок, едва выглядывающей из-под юбки. Скривив губы в улыбке, Тина закинула ногу на ногу, показав и ажур, и загорелое бедро. Ее вид говорил: «Все это не для тебя, мальчик. Можешь облизываться сколько угодно».
«Подожди, детка, ты меня еще узнаешь», – ответил ей взглядом Бестужев и отвернулся на Лагунова.
– Я собрал вас здесь, чтобы поделиться планами, – говорил директор. – Не побоюсь этого слова: далеко идущими планами. Некоторые из вас уже в курсе происходящего, – взгляд в сторону Джона Митчелла, – а кому-то только предстоит открыть для себя новый фронт работы. Уверяю: каждый из вас сможет реализовать свой потенциал, наши имена войдут в историю.
Раздались аплодисменты. Сначала редкие, затем все нарастающие, зал буквально сотрясался от оваций. Директору пришлось поднять ладонь, призывая к тишине.
– Джон, если не затруднит, введи коллег в курс дела, – распорядился Лагунов.
Митчелл забегал пальцами по сенсорной панели стола. Повинуясь настройкам, матовая поверхность оживала: на ней вырастали горы, разливались моря и реки, в изумрудном небе мерно плыли пушистые облака. Голограмму пересекала сетка координат, и Лео понимал: перед ним не Земля. Колыбель человечества давно сменила зеленый облик на маску из бетона и вены автострад. Вместо облаков – тяжелый смог.
– Этому конструкту, созданному по снимкам телескопов, больше пяти лет, – заговорил Джон, оскалив в улыбке крупные квадратные зубы. – Старье, если подумать. А вот это… – голограмма сменилась похожим изображением, справа всплыли столбцы характеристик, – это реальные данные со спутника, выпущенного «Прометеем» две недели назад. Коллеги, перед нами Тау Кита f, прошу любить и жаловать!
Джон улыбнулся с выражением такого торжества, будто лично открыл эту планету. Его квадратная улыбка разошлась как под копирку. Лео тоже улыбался, делая вид, что в курсе происходящего, хотя на самом деле ни черта не понимал. Господи… Они что, отправили туда непилотируемый корабль?! В созвездие Кита, за двенадцать световых лет от Солнечной системы, к экзо планете, которую долгое время считали недотягивающей до планки «жизнепригодная»? Это безумие!
Похоже, о безумии думал только он. И ничего не понимал тоже только он.
Судя по довольным лицам седых профессоров, по тихим перешептываниям между начальниками отделов, по подмигиваниям Мэй Лин и Сержа, и по безразличию стервозной Иприкян – они знали. Интересно, как давно запущен проект? И почему об этом нет ни слова в стратегических планах «Центра ГЭК» или в научных публикациях? Чем больше Лео думал об этом, тем сильнее становилась внутренняя дрожь. Это невероятное открытие. Это будущее человечества – иначе не оценить.
– Как скоро «Прометей» выйдет на орбиту, чтобы можно было отправить на поверхность зонды? – спросила Тина Иприкян с такой интонацией, будто интересовалась у своего стилиста, с каким шарфиком лучше носить эту блузку.
Ответил директор Лагунов:
– Уже. «Прометей» полностью готов к работе. И я хочу, чтобы исследованиями занялся ваш отдел, Тина.
– О, с этим проблем не возникнет, – заверила Иприкян. – Считайте, что зеленый шарик уже наш. Все будет в лучшем виде.
– Что ж, теперь, когда стало ясно, что все наши предположения и расчеты в отношение Тау Кита f оказались верны, я объявляю проект «Прометей» открытым!
И снова по залу прокатились аплодисменты. Лео тоже аплодировал, и все это время его не покидало восхитительное чувство причастности к чему-то особенному, грандиозному.
Ответив на несколько вопросов, суть которых ускользала от Лео, Лагунов поднялся с кресла:
– На этом все. Каждый из вас получит персональный пакет данных по проекту. Указания и рабочие векторы тоже там. Если появятся вопросы, Джон все прояснит.
Прежде чем стеклянная дверь бесшумно закрылась за спиной Лагунова, коммуникаторы залились сигналами входящих трансляций. Коллеги просматривали информацию, что-то бубнили себе под нос и с озадаченным видом тянулись к выходу. Лео нащупал в кармане пиджака коммуникатор и украдкой глянул на дисплей – ему сообщений не приходило. Разочарованный таким поворотом событий, он направился к двери.
– Бестужев, Иприкян, останьтесь, – окликнул Джон и ткнул указательным пальцем на кресло. – Тиночка, я хочу, чтобы вы помогли Лео вникнуть в суть проекта. Теперь ваше бюро официально отвечает за техническую часть «Прометея».
В кресло Иприкян не села. Она умостила свой аккуратный зад на край стола, достала из кармана приталенного сиреневого пиджачка пачку сигарет и закурила. Эта невысокая язва с большими фиолетовыми глазами и каре «под Клеопатру» могла позволить себе делать, что угодно и говорить, что угодно. Причина проста – ее отец был партнером Лагунова и владел активами «Центра».
– Джонни, мне совершенно некогда заниматься вот этим, – сказала она. Огонек сигареты уставился на Лео. – За двенадцать световых лет отсюда ждет «Прометей», а мы говорим о всяком…
– Мы говорим о работе, – отрезал Джон. – Доработки проекта терраформирования, предложенные лабораторией Бестужева, хорошо показали себя в деле и быстро окупились. К тому же, у Лео докторская степень по астробиолгии, и он долгое время проработал с Ириной Самойловой, чтобы кое-что понимать. Так что, уйми свой ПМС.
Лео поморщился: ну вот, теперь господин Квадратная улыбка защищает его, будто слабака.
Иприкян затушила недокуренную сигарету в стакане с водой.
– Хорошо, – вздохнула она с видом страдалицы. – Но это разовая акция, Джонни. Сейчас предстоит столько работы, что лучше не отвлекаться и не портить нервы. А у меня между прочим действительно ПМС.
– Надеюсь, я не мешаю вам своим присутствием? – иронично подметил Лео.
Оба повернулись к нему с таким видом, будто действительно только что увидели.
– Предлагаю оставить обсуждение цикла госпожи Иприкян до ее визита к гинекологу, а нам перейти к области РЕАЛЬНЫХ интересов.
Джон хмыкнул; на щеках Тины проступили красные пятна. Надо же, оказывается, она тоже умеет смущаться.
– Тина, я не отниму у вас много времени, – произнес Лео все с той же интонацией иронии и легкого превосходства. – Просто передайте мне материалы для изучения. Думаю, завтра после двенадцати, уже можно будет приступать.
Он широко улыбнулся, глядя ей в глаза:
– Поверьте, я вас не разочарую. Кажется, уже понял, что вам надо.
– Очень на это надеюсь, – бросила Иприкян и стремительно вышла из кабинета.
Мужчины проводили ее жадными глазами. Джон рассмеялся, в очередной раз прорекламировав своего стоматолога:
– Красота и амбиции – смесь взрывоопасная, – сказал он.
– Что ж, оставим красоту красоте. Мне бы хотелось получить ответы на вопросы. Если, конечно, вы не возражаете, первый заместитель.
– Начинайте, – доброжелательно произнес Митчелл, и Лео удовлетворенно заметил, что из его интонации исчезло высокомерие.
– Как давно стартовал «Прометей»?
– В созвездие Кита мы отправили корабль пробоем восемь месяцев назад. Никто тогда особо не верил в успех, сомневались все, кроме Лагунова. И вот результат: двигатель Маслова доработан, проход через кротовую нору осуществлен. Это больше не гипотеза, это факт. Новая космическая эпоха.
– Так понимаю, проект засекречен.
– Да. Благодаря связям Иприкяна и Лагунова Земная Федерация одобрила проект и выделила финансирование. Поэтому я сказал, что вскоре Марс не будет иметь значения, – Митчелл встал и обошел стол, где все так же плыли пушистые облака над горами и реками далекой неизученной планеты. – Посмотрите на нее, Лео, она прекрасна. Тау Кита f будто создана для людей. Вам ли не знать, что человечеству на Земле отмерян небольшой срок. Теперь, когда продолжительность жизни изрядно возросла, когда технологическая революция требует все больше пищи, чтобы насытить свои горнила, нам не будет места на Земле. Перенаселение, исчерпание ресурсов – вот что нас ждет через несколько столетий. Конечно, орбитальные города-станции, Марс, Церера и Пояс Астероидов решат проблему, но ведь есть и другие способы.
О том, что эти «другие способы» пока выглядят как фантазия в стим-моде, Лео промолчал. Одно дело отправить в червоточину непилотируемый корабль, другое – ковчег. Люди не приспособлены, даже с учетом нынешних модификаций, организм не выдержит перегрузки. И все же он понимал, что через двести-триста лет это уже не будет казаться чем-то далеким. Ведь буквально сто лет назад далеким казался Марс.
– Я благодарен «Центру» за эту уникальную возможность, – вежливо произнес Лео. – И сделаю все, что в моих силах.
– Надеюсь, – заметил Джон, в его голосе вновь промелькнула насмешка.
Лео мысленно улыбнулся. Конечно, он не рассчитывал, что за способность поставить на место зарвавшуюся стерву, все решит. Надо доказать, что он действительно необходим проекту.
– Что от меня требуется?
– Вы тесно работали с Ириной Самойловой, а значит, кое в чем разбираетесь. Я хочу, чтобы вы возглавили археологическую группу.
Предложение оказалось более чем неожиданным, Лео нервно сглотнул.
– Археология не мой профиль.
– Это не важно, – небрежно махнул рукой Митчелл. – Мне не нужен очередной скребун, мне нужен руководитель. Вам будет выделена группа, с которой вы отправитесь в Лабиринт Ночи и добудете «Центру» то, над чем работала Самойлова и ее команда.

 

[1] «Центр ГЭК» – Центр генетики и экзо конструирования.
[2] Дориан Грей – персонаж романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» 1890г. В письмах Уайльд говорил о своем персонаже: «Каждый человек видит в Дориане Грее свои собственные грехи. В чем состоят грехи Дориана Грея, не знает никто. Тот, кто находит их, привнес их сам».
[3] Per aspera ad astra - лат. Через тернии к звездам

 

Назад: Глава 4. Егор
Дальше: Глава 6. Татья