Роман с нефтью

Первая попытка Фридмана прорваться в ключевой для России нефтяной бизнес кончилась неудачей. Во время залоговых аукционов он в союзе с «Инкомбанком» и «Российским кредитом», также отсеченными от «нефтяного пирога», пытался оспорить передачу «ЮКОСа» «Менатепу» и даже опубликовал с президентами этих банков Виноградовым и Малкиным заявление, выражающее обеспокоенность угрозой предопределенности залогового аукциона. Действительно, аукционы выигрывали те, кому поручалось их провести, – и можно только догадываться, с каким удовольствием «Менатеп» в декабре 1995 года не зарегистрировал заявку представлявшей интересы «Альфы» структуры на том формально безупречном основании, что из необходимых для участия в конкурсе 350 млн. долл, она депонировала лишь 82 млн., а на остальную сумму представила справку о наличии у нее ГКО, причем не только ее собственных, но и принадлежащих ее клиентам.

В результате «ЮКОС» достался представлявшей «Менатеп» компании, пообещавшей предоставить государству кредит в 159 млн. долл., – а суд еще и обязал «Альфа-банк», «Российский кредит» и Инкомбанк опровергнуть свое заявление о залоговом аукционе.

Фридман извлек уроки, стал наращивать и разнообразить свое влияние. В январе 1996 года стал учредителем и вице-президентом Российского еврейского конгресса, в котором скромно и в соответствии со своими предпочтениями возглавил комитет по культуре.

После приобретения «Альфой» пакета акций «Сибирско-Дальневосточной нефтяной компании» (СИДАНКО) Фридман в 1996 году вошел в ее совет директоров, но этого было мало.

Новой целью стала Тюменская нефтяная компания (ТНК), которую готовилось приватизировать ее руководство, вошедшее в союз с олигархом Смоленским, хозяином второго тогда после Сбербанка по масштабам работы с населением банка «СБС-Агро». Ее план приватизации был утвержден Госкомимуществом еще 2 октября 1995 года. Вопреки насаждаемому либералами мифу, рыночная успешность советских директоров отнюдь не была чем-то редким, – достаточно вспомнить руководителя «Сургутнефтегаза» Богданова и руководителя «Когалымнефтегаза», в последующем первого заместителя Министра нефтяной и газовой промышленности СССР Алекперова. Руководство ТНК – Палий и Вершинин – были продолжением этого ряда, но их политический ресурс был ничтожен.

Фридмана же поддерживал глава администрации президента считавшийся архитектором его победы Чубайс, только что в ходе «ГКЧП-3» низвергнувший казавшихся всесильными Коржакова, Барсукова и Сосковца, посмевших обратить внимание Ельцина на воровство его либеральных политтехнологов. Поддерживало Фридмана и либеральное руководство Госкомимущества (Кох и Мостовой; первый вскоре после отставки из-за «дела писателей» «всплыл» именно в ТНК), и Министр топлива и энергетики, бывший тюменский губернатор Шафраник, которому Палий был вынужден уступить пост председателя Совета директоров ТНК уже в июле 1996.

А через год, 18 июля 1997 года 40 %-й пакет акций ТНК был отдан созданной «Альфа-групп» и Acces/Renova Блаватника и Вексельберга компании под обязательства инвестировать в нее за 2 года около 810 млн. долл, (в том числе, насколько можно судить, 755 млн. прямо в августе 1997 года), что более чем в 55 раз превышало уставной капитал победителя. Палий заявил, что это «иначе как государственным разбоем по отношению к государственной компании с молчаливого согласия руководителей государства не назовешь», но ТНК перешла под контроль Фридмана и его партнеров.

Впоследствии Счетная палата зафиксировала: «При определении… цены…не учтена стоимость извлекаемых запасов нефти и газа, находящихся на балансе… В результате цена продажи…занижена минимум на 920 млн. долларов». Генпрокуратура даже возбудила уголовное дело, но оно вскоре закрылось.

А в марте 1998 года, купив 9 % акций у частных акционеров и 1,17 % у государства (больше было просто не нужно), Фридман и партнеры консолидировали контрольный пакет ТНК. Но борьба за ее главный актив – «Нижневартовскнефтегаз» – была завершена лишь 10 июня 1999 года, уже после отставки правительства Е.М. Примакова, когда Палий был досрочно уволен с поста его генерального директора. (Весной 2007 года его семья подверглась зверским истязаниям в ходе бандитского нападения, в причастности к которому он обвинил сотрудника ТНК. В ноябре 2007 года он был осужден на 7 лет за хищение и отмывание денег «Нижневартовскнефтегаза»; вины не признал, обвинил в организации заказного дела совладельцев «Альфа-групп». В 2010 году были распространены интенсивные слухи о его смерти. Освободился условно-досрочно в 2011 году, в 2013 году амнистирован со снятием судимости, но в том же году был арестован вновь по обвинению в мошенничестве. Протестовал против произвола ФСБ, в конце октября 2015 года приговорен к 13 годам колонии строгого режима, но в конце 2017 года в возрасте 68 лет освобожден после снятия с него всех обвинений.)

В декабре 1999 года, накануне избрания Путина президентом, государство продало оставшиеся у него чуть менее половины акций ТНК «Альфа-Эко» за 270 млн. долл.

Когда же в 2003 году акционеры ТНК продали ее половину ВР, они получили более 6 млрд, долл.!

Это было выдающейся победой еще и потому, что российское руководство приняло решение о создании в 2003 году стратегического альянса с глобальным бизнесом с участием лишь одной российской нефтяной компании. Первоначально в этом качестве рассматривался «ЮКОС» Ходорковского, но его публичная антикоррупционная критика в феврале 2003 года (как можно судить сейчас, во многом спровоцированная руководством либерального клана) ослабила его позиции; тогда же были озвучены планы о создании ТНК-ВР, и Фридман обошел его на вираже: соглашение с ВР было торжественно подписано в конце июня в Лондоне в присутствии Путина и Блэра за считанные дни до предъявления первых официальных обвинений по «делу "ЮКОСа"».

ТНК-ВР был невероятно успешным проектом: 10 лет он приносил акционерам от 3 до 6 млрд. долл. дивидендов в год, а при его завершении за его половину российская сторона, включая Фридмана, получила 28 млрд. долл..

Получила известность приписываемая ему фраза, что «нефтянка – рюкзак, который государство дало поносить, а потом отнимет». Она отражала стремление выжать из контролируемых активов (особенно в сфере нефтепереработки) максимум.

В частности, величина налогов и таможенных платежей в расчете за тонну нефти у ТНК-ВР была существенно ниже, чем, например, у «Роснефти». По оценкам специалистов, за год дополнительная прибыль составляла до 250 млрд. руб., в том числе при помощи виртуозной игры на изменении ставки вывозной пошлины раз в квартал: когда текущая цена нефти снижалась, и ставка оказывалась относительно высокой, поставки «придерживались», а когда цена шла вверх, и вывозная пошлина составляла в ней меньшую величину, поставки форсировались.

В результате поглощение ТНК-ВР стало для государства выгодным делом: помимо налогов, оно получило возможность дивидендов и более ощутимого влияния на цены нефтепродуктов.

По воспоминаниям участников интеграции ТНК-ВР в «Роснефть», представители ТНК откровенно противодействовали процессу (являя собой разительный контраст выполнявшим соглашение представителям ВР). Возможно, это было связано как с недостаточным уровнем профессионализма значительной части топ-менеджмента ТНК-ВР (которая просто не выдержала стандартных требований «Роснефти»), так и с тем, что у многих из них была своя сфера для зарабатывания личных денег, в конечном итоге, за счет компании. Поэтому руководство ВР было просто счастливо завершению этого проекта.

Для Фридмана нефтяная отрасль была лишь этапом в движении к новым высотам: с удивительной чуткостью улавливая еще только складывающиеся тенденции, он стал одним из ключевых участников рынка телекоммуникаций (где «Альфа» владеет блокирующим пакетом в развлекательном телеканале СТС, с 2001 года – контрольным пакетом созданного в свое время, насколько можно судить, при покровительстве Гайдара «Вымпелкома», работающего под брендом «Билайн», а с 2003 года владельцем блокирующего пакета «Мегафона»), сетевой торговли (в состав Х5 Retail Group N.V. входят сети «Пятерочка», «Перекресток» и «Карусель») и жилищно-коммунальных услуг (группа «Росводоканал»). Входит в «Альфа-групп» и структура, «без шума и пыли» занимающаяся новыми технологиями.

Именно энергично предвосхищая будущее, а не просто переваривая нефть, Фридман закрепил свое ключевое положение в российской как олигархии, так и политике.

Сформировавшийся как личность в эпоху распада страны, а как бизнесмен – в условиях «дикого» рынка начала 90-х, Фридман предпочитает делать ставку на крупный бизнес, не требующий значительных стартовых капиталовложений, – и это работает.