Теневой глава либерального клана

Сегодняшним миром правят не государства, а глобальный бизнес. Либералы-чиновники – лишь часть либерального клана, реализующего его интересы. Волошин не просто стал наиболее влиятельным либералом России; насколько можно судить, он является связующим звеном наших либералов с неформальными финансово-политическими структурами, действующими на глобальном уровне.

Это не Чубайс, любивший ходить на переговоры от имени России в одиночку и решать вопросы кулуарно, но при этом не скрывавший своих контактов, известных даже журналистам чуть не поименно.

Волошин, похоже, участвовал в решении вопросов, сама формулировка которых остается табу до сих пор, – и остается неформальным лидером либерального клана, определяющим его смысл и стратегию. Разумеется, он обладает и формальным влиянием – как член советов директоров различных крупных компаний и (с лета 2010 года) руководитель рабочей группы по созданию международного финансового центра. Но главное, по-видимому, – связь с глобальными хозяевами российских либералов, созданная не столько оперативными обстоятельствами, сколько четким стратегическим видением, уникальным в современной России.

Приведем лишь два вероятных примера реализации этого видения.

Катастрофа «ЮКОСа» началась в феврале 2003 года с обвинения в коррупции, которое Ходорковский публично бросил окружению В.В. Путина в его присутствии. Знавшие Ходорковского не могут представить, чтобы он сделал это без предварительного согласования в президентской администрации, – намек на которое содержится и в одном из его интервью.

В то время богатейший человек России мог согласовывать свои действия с единственным человеком в администрации президента: с ее главой. Логика которого, если это согласование действительно имело место, ослепительна.

Если в столкновении олигарха с президентом побеждает олигарх, – Россия получает слабого президента, как во втором сроке Ельцина, что комфортно для олигархов и служащих им либералов.

Если же побеждает президент, – поражение олигарха выглядит как гонение на бизнес, президент портит репутацию на Западе и нуждается для поддержания отношений с ним в либеральном клане, который становится незаменимым и гарантирует свое будущее.

Да, после ареста Ходорковского Волошин, не желая портить либеральную репутацию, ушел в отставку, – но хлопотная и мучительная административная работа «по 25 часов в сутки» была обменена им, похоже, на стратегическое и интеллектуальное лидерство.

Поразительно схожая ситуация наблюдалась во время «калийного скандала» 2013 года. Тогда «Уралкалий», создавший единую систему сбыта с «Белкалием», был обвинен белорусской стороной в попытке финансового удушения своего партнера с его последующим захватом, – схема, правдоподобная для олигархии. Дело привело к задержанию в Минске гендиректора «Уралкалия» Баумгертнера и диким обвинениям в адрес белорусских властей со стороны российских либералов, – но скандал удивительно быстро сошел на нет.

В этой истории неясно одно: ключевой человек в «Уралкалий», С.А. Керимов, отличался крайней осторожностью и продуманностью действий. Его репутация в России при всей нелюбви к олигархам исключительно высока – и подобная рода кавалерийская атака на Белоруссию неправдоподобна. Он просто не мог совершить таких действий, не посоветовавшись с безусловным для себя авторитетом.

А председателем совета директоров «Уралкалия» очень кстати был один из самых авторитетных в России людей – Волошин.

Если предположить, что с ним советовались, логика вновь представляется безупречной: при захвате олигархом «Белкалия» он, по сути, захватывает Белоруссию, так как все видят: он сильнее А.Г. Лукашенко. И тогда Белоруссия становится лакомой добычей для российской олигархии, – и для либералов, которые обслужат этот процесс политически и интеллектуально.

Если же олигарх терпит поражение, скандал резко ухудшает двусторонние отношения и серьезно тормозит постсоветскую интеграцию, – которая неприемлема для либерального клана.

Разумеется, эти и иные эпизоды могут иметь и другие обоснования, – но власть, подкрепленная интеллектом, редко уходит в песок.

* * *

Главная особенность Волошина (и по сей день внимательнейшим образом следящим за технологиями и меняющейся под их влиянием культурой) – ясное, незамутненное стратегическое мышление. В любой ситуации он скрупулезным анализом выявляет ключевое звено и концентрирует на нем все силы, проявляя феерическое упорство и неимоверную изобретательность.

Единственный подлинный стратег в современной России, он отличается предельно простым и демократичным стилем общения. Не прощая глупости и разглашения информации, конфиденциальность которой, на его взгляд, собеседник должен понимать, он с охотой делится ею с известными и понятными ему людьми.

Если Россия рухнет во власть либерального клана, Волошин вновь будет оказывать определяющее воздействие на нашу судьбу, – точнее, на судьбу того быстро сужающегося круга людей, которому удастся выживать в условиях нового уничтожения нашей страны.

Гайдар

Всадник, скачущий в никуда

De mortuis – veritas

(О мертвых – правду.

Латинская поговорка, привычно замалчиваемая преступниками всех мастей и их покровителями)

Гайдар стал символом либеральных реформ, нанесших России вред, сопоставимый с гитлеровским нашествием, – а по некоторым параметрам (например, по степени деморализации и разложения общества) и превысившим его последствия. Он вписал себя в историю нашей страны навсегда (или, по крайней мере, на все время существования у России истории), – и потому заслуживает внимательного рассмотрения.

О преклонении перед ним введенной им во власть либеральной тусовки свидетельствуют не только бюст в вестибюле ясинской Высшей школы экономики, этого «рассадника либеральных реформаторов», и памятник у входа в Библиотеку иностранной литературы (похоже, в любых других местах Москвы, кроме кладбища, они не были бы гарантированы от надругательства), но и повседневный пиетет, которым до сих пор окружено его имя. Видный политолог Марат Мусин, например, еще в 2010 году был изгнан с государственной радиостанции за недостаточно почтительные отзывы о Гайдаре, данные ему в ходе интервью автором этих строк.