Глава 31

От сдавленного крика Эдди Хендрикс пробрала дрожь. Он не мог открыть рот из-за скобы, иначе металл разорвал бы кожу, разрезав губы на две части. Густые струйки крови стекали по его губам и по подбородку.

Щелк!

Щелк!

Щелк!

Хендрикс вздрагивала каждый раз, когда степлер срабатывал. Она зажмурилась, не в силах больше на это смотреть. Слезы текли по ее лицу. Она продолжала шевелить руками за спиной, пытаясь освободиться от веревки, дергая и выкручивая ее, пальцы нервно дрожали. Дым в воздухе становился все гуще. Кожа вокруг пальцев стерлась до крови.

Давай же…

Хендрикс дернула в последний раз, и веревки, связывающие ее руки, распутались. Она почувствовала, как они сползли с ее запястий и упали на пол. Мгновение она просто лежала парализованная.

Затем вскочила на ноги с бешено колотящимся сердцем. Ее мозг был затуманен и туго соображал.

Она неуклюже схватила Эдди за руку, перекатывая и волоча его за собой.

Призраки стояли между ними и дверью в коридор. Вместо глаз зияли глубокие черные дыры, а рты не двигались, но Хендрикс все равно слышала, как они говорят. Их голоса шептали, кричали и шипели, и звуки наслаивались друг на друга. Иногда они говорили задом наперед, а иногда их голоса, казалось, просачивались сквозь пол и стены.

Хендрикс закрыла уши руками, но голоса продолжали звучать прямо в ее голове. Девушка не могла даже перевести дыхание – комнату не просто заполнило зловоние призраков, сам воздух из-за дыма стал разреженным и горячим. Его просто было недостаточно.

Глаза мальчиков становились все больше, а чернота покрывала их лица, так что носы, глаза и губы, казалось, стекали внутрь, проваливаясь во тьму. Они потянулись к Хендрикс и Эдди, их длинные костлявые пальцы уже почти касались ее лица. Она сделала шаг назад и почувствовала позади себя шкаф.

Больше отступать было некуда.

Отчаявшись, Хендрикс распахнула дверь шкафа и втолкнула туда Эдди, запрыгивая за ним и захлопывая дверь.

Несколько мгновений она просто стояла там с колотящимся сердцем, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Здесь дыма было меньше, и Хендрикс наконец смогла отдышаться и вдохнуть полной грудью. Лучик света проник через щель в нижней части двери и осветил контур лица Эдди, его изуродованные губы и кровь, стекающую по подбородку.

Он согнулся от боли, его лицо сморщилось и побледнело, руки все еще были связаны в запястьях.

Сердце Хендрикс сжалось.

– Дай-ка мне их. – Она начала распутывать его веревки. После минутной борьбы ей удалось подцепить пальцем узел и ослабить его. Эдди размял запястья и принялся освобождать губы.

– Ох, – простонал он, морщась, вырывая скобы из кожи. Хендрикс услышала тихий стук скоб, падающих на пол.

– Ты в порядке? – спросила она.

– У меня кровь льется ручьем. – Голос Эдди все еще звучал приглушенно. Его взгляд переместился на дверь шкафа. – Ты думаешь, они ушли?

Хендрикс затаила дыхание и наклонила голову, прислушиваясь.

В детской поскрипывала древесина. А потом послышался звук какой-то возни, как будто с пола сметали сухие листья. Хендрикс пробрал озноб.

– Эдди, – пробормотала она, одним словом передавая охвативший ее ужас.

Показались язычки пламени, осветив темный шкаф. Они потрескивали на стыке, где стена соединялась с полом, и медленно ползли вверх по стенам.

Дом оживал.

– Послушай, – продолжила она. – Ты должен найти выход отсюда.

– Я никуда без тебя не пойду.

– Призраки не приняли мою жертву. Они хотят… – Хендрикс прервалась на полуслове. Она не могла заставить себя сказать Эдди, что призраки хотят забрать его, и поэтому пробормотала: – Им нужно что-то еще.

– Чем ты пожертвовала? – спросил Эдди.

Хендрикс покачала головой со слезами на глазах. Она вспомнила, насколько сильной чувствовала себя, когда держала футболку Грейсона над пламенем. В то время это казалось таким значительным, но теперь она понимала, что то была вовсе не жертва.

Это было освобождение.

– Я пожертвовала им свою любовь, любовь саму по себе, – сказала она, и ее щеки вспыхнули. – Как сказала Илеана. Но это не сработало. Я думаю, может быть, я никогда и не любила Грейсона, так что это не было жертвой.

Она не знала, как сказать все остальное. Она знала, что не могла любить Грейсона, потому что то, что она чувствовала к Эдди, было совсем другим. И не страсть, и не страх, не гнев и не желание, не привычные «американские горки» эмоций, которые она принимала за любовь раньше. То, что она чувствовала сейчас, было намного проще, чем это. Доверие, принятие и тепло. Желание добиться большего, стать лучше.

Теперь она удивлялась тому, что когда-то согласилась на такое жалкое подобие настоящего чувства.

На лице Эдди, когда он посмотрел на нее, была написана сокрушительная грусть, но он сказал лишь:

– О.

Огонь достиг потолка и с жаром и треском расстилался над их головами.

Губы Хендрикс задрожали. Она подумала о своих друзьях снаружи, сражающихся со скелетами на заднем дворе. Живы ли они еще?

Или она уже опоздала?

Ужас поднялся внутри нее.

– Если мы не принесем жертву прямо сейчас, мы все умрем.

– Призраки… они все время твердили о моей матери, – сказал Эдди. – Они сказали: «Ты заплатишь за то, что она сделала».

Хендрикс почувствовала движение краем глаза и резко обернулась. Там ничего не было.

Смех донесся откуда-то сверху.

– Она частенько рассказывала о мальчиках, которые издевались над ней в школе. – Эдди глубоко вздохнул. Его трясло. – Они убили ее кота. А потом они просто исчезли, и никто так и не узнал, что с ними случилось. Вот только… она… она убила их, так, да? Они издевались над ней, и она убила их из мести?

Дверь шкафа с треском открылась. Три фигуры зависли снаружи, огонь танцевал вокруг их ног. Хендрикс прижалась ближе к Эдди.

Светильники в детской заморгали…

Ты не сможешь спасти его.

Призраки плыли, черные пальцы на их ногах болтались в воздухе. Огонь возрастал, распространяясь по полу и прожирая себе путь сквозь гипсокартон и изоляцию. Кусок штукатурки оторвался от потолка и рухнул на пол, взрываясь белой пылью и разбрызгивая вокруг себя искры огня. В комнате вдруг стало душно. Хендрикс почувствовала, как кожу начало печь.

Призраки подняли руки, указывая на Эдди.

– Им нужен еще один, – сказала Хендрикс, задыхаясь от дыма.

Он уставился на нее. Пульс громыхал в ушах. Он открыл рот, чтобы заговорить.

– Эдди, нет, – сказала она, перебив его, прежде чем он успел сказать хоть слово. – Они не получат тебя.

– Они уже забрали Кайла и Марибет.

От дыма у Хендрикс кружилась голова. Она с трудом моргнула, пытаясь сфокусироваться на лице Эдди. Она чувствовала приближение призраков. Теперь огонь был повсюду, а воздух дрожал от жара. Хендрикс поняла, что больше не видит сквозь дым дверь в комнату Брейди.

– Три жизни за три жизни, которые забрала моя мама, – сказал Эдди. Его глаза остекленели, и он, казалось, больше не замечал ни дыма, ни призраков. – Я третий.

Хендрикс замотала головой.

– Должен быть другой выход!

– Нет.

Эдди повернулся к ней, обхватив руками ее ладони.

– Я люблю тебя, Хендрикс, – торопливо сказал он. – Вот почему твоя жертва не сработала. Я был уже влюблен в тебя, так что ты не могла пожертвовать любовью.

Горло Хендрикс перехватило.

– Эдди…

Эдди взял ее лицо в свои руки.

– Я люблю тебя, – снова сказал он. – Мне просто нужно, чтобы ты знала это. Прежде чем…

Он пронесся мимо призраков, схватив пару окровавленных ножниц, лежавших на полу детской. А потом загнал их себе в грудь.

Хендрикс почувствовала, как ее сердце остановилось.

– Нет.

Мгновение Эдди ошеломленно смотрел на нее. А затем рухнул на колени.

– Нет!

Слово вырвалось из нее, как приказ, когда Хендрикс упала на пол рядом с ним. Она схватила его за руку и обняла за плечи.

– Давай, мы должны выбраться отсюда. Давай же.

Глаза Эдди сверкнули.

– Я никуда не пойду, Хендрикс, – пробормотал он. – Все кончено.

Хендрикс ловила ртом воздух. Она смутно осознавала, что в комнате стало значительно теплее.

В отчаянии она посмотрела на окно.

Ее собственные слова всплыли в памяти, принеся с собой внезапный заряд адреналина: «Когда-то я была бесстрашной».

«Не была, – подумала она, поднимая Эдди на ноги. – А есть. Я не боюсь».

Эдди терял силы, но ей удалось подтащить его к окну. Она распахнула сломанную раму плечом…

Раздался тихий хлопающий звук, а затем по коридору пронеслась волна удушающего жара, с глухим стуком открыв дверь в детскую. В комнату ворвалось облако оранжевого и красного пламени, накрыв их сзади.

Крепко держа Эдди, она перелезла через оконную раму, оставляя пламя позади. Они покатились один за другим по низко висящей крыше, пока не достигли края. Целое мгновение ей казалось, что она летит…

…а потом резкий удар о землю. Она лежала в грязи под проливным дождем, каждое движение причиняло адскую боль. Эдди в ее руках больше не было. В ней всколыхнулась паника, и она встала на четвереньки, вытирая грязь со рта. Она видела его неподвижную фигуру, лежавшую в нескольких метрах от нее.

– Эдди! – Она закашлялась. Дождь лил не переставая. Она поскользнулась, цепляясь за него.

Он был ужасно бледен. Кровь заливала грудь и шею. Он смотрел словно в пустоту.

Слезы душили Хендрикс. Она схватила Эдди за плечи, встряхивая его.

– Не оставляй меня, – рыдала она.

Губы Эдди приоткрылись, как будто он собирался что-то сказать. Его взгляд замер. Что-то внутри Хендрикс надломилось. Его не стало.

Позади нее раздалась серия взрывов. Она подняла глаза и увидела, как искры сверкают в окнах Стил-Хауса, а огонь извергается через дымоход и выбивает заднюю дверь, освещая темноту ночи. Черный дым заполнил небо огромным ревущим облаком.

Оба этажа дома полыхали, краска на наружных стенах дома трескалась и осыпалась, а ставни свисали с почерневших петель. Бездонная зияющая тьма чернела из-за окон без ставен, напомнив Хендрикс Всевидящее око .

На мгновение ей показалось, что она увидела движение в этой темноте. Три фигуры стояли у окон и смотрели.

Налетел ветер, прорвавшись внутрь дома и привлекая взгляд Хендрикс к разбросанным им мерцающим углям и пеплу. К тому времени, когда девушка снова посмотрела на окна, призраки исчезли. Стил-Хаус был пуст.