17 апреля 2015 года. Россия, Псковская область

160-я отдельная механизированная бригада была вновь сформированной воинской частью. Она не являлась гвардейской, не имела богатых боевых традиций и в отечественной армии была первым механизированным подразделением в 1957 году. Будучи сформированной как экспериментальная, бригада должна была послужить прообразом того, во что в будущем должны были превратиться сухопутные войска Российской армии. В ней все было новым: оргштатная структура из двух танковых и двух мотострелковых батальонов, поддерживаемая двумя артиллерийскими и зенитным дивизионом, боевая техника и даже принципы применения в бою. Отсутствие «старья», как пренебрежительно выражался командир бригады генерал-майор Костяков, раньше являвшееся, безусловно, положительным моментом, сейчас обернулась обратной стороной.

– Ты кого мне притащил? – Комбат третьего (танкового) батальона майор Володин грозно наступал на своего начштаба Комарова. – Ты бы еще детский сад сюда притащил!

Причина майорского гнева стояла рядом, вытянувшись по стойке «смирно». Пятеро ефрейторов с танковыми петлицами и вещмешками у ног. Ребята казались слегка испуганными.

– Товарищ майор! – разводил руками капитан. – Ну вы же знаете! У всех некомплект! Специалистов готовы с руками отрывать! Я же лично отбирал. Лучшие они!

Возбуждение спорящих было понятным. Когда бригаду пополнили техникой до штатной численности, в ней образовался некомплект личного состава. Причем высокий статус бригады предусматривал к нему повышенные требования. Но в условиях, когда личным составом пополнялась масса иных частей и соединений Особого стратегического объединения, выявился самый большой минус смешанной системы комплектования – нехватка контрактников. Год назад контракт было разрешено заключать только с отслужившими полный срок по призыву, и это тоже вносило свою лепту.

Комаров с утра пораньше уехал в Себеж, где сейчас располагался армейский пункт распределения пополнения, но вместо подготовленных механиков-водителей ему всучили эту молодежь.

– Ты! – ткнул комбат в одного из привезенных. – Фамилия!

– Ефрейтор Пашутин!

– Давно служишь, ефрейтор?

– Призван первого ноября прошлого года, в 44-й гвардейский Бердичевский учебный танковый полк имени Сухэ-Батора! – звонко доложил тот.

– В Монголию, что ли? – мрачно переспросил комбат.

– Никак нет, товарищ майор, – запнулся ефрейтор, – во Владимир!

– На каких машинах готовились? Какой километраж? Реальный, а не на тренажере!

– Т-90. Триста километров.

Комбат с начальником штаба переглянулись. Оба они помнили, что в советское время триста километров считались годовой нормой вождения. То, что в последнее время в учебных частях на молодежь не жалели моторесурса, радовало.

– Ну… – осторожно сказал Комаров. – Я же говорю – отбирал лучших. Ведь это не у всех километраж такой. Во Владимире готовили ребят для Таманской и Кантемировской, а у них все самое лучшее.

– Километраж километражом, но что я – должен сажать в «самочек» первых попавшихся людей? Они же эту машину только по телевизору видели!

Володин имел в виду неожиданно свалившееся на него «счастье», отданную в состав батальона роту БМПТ «Рамка-99». На заре формирования экспериментальной части предусматривалось, что в каждом танковом взводе будут два танка и одна БМПТ. Танкисты не были в восторге от такого пополнения: мало того что никаких практик боевого применения новых машин, немедленно прозванных «самками» в память о пулеметных танках Первой мировой, не было, так они еще и приводили к разнотипице машин даже на взводном уровне, тогда как танковые командиры всегда хотели иметь однородные батальоны. Поскольку БМПТ «Рамка-12» на базе Т-90 еще только разрабатывалась, командование кинулось в другую крайность, образовав в бригаде дополнительный батальон БМПТ. Но, в отличие от танков, новые машины поступали медленно, и, когда их набралось на две роты, батальон был расформирован, а роты переданы имеющимся танковым батальонам.

– Предлагаю следующее. – Начальник штаба подобрался, черты лица обострились. – Переведем на «самочек» несколько человек из рот. А на их место, – он повел рукой в сторону короткого строя, – молодое пополнение.

Майор сморщился, словно раскусил перчинку в супе. Разбавлять крепко сбитый, в том числе и его усилиями, коллектив не хотелось. Но, похоже, это решение было единственно возможным.

Десяток танков роты стояли под натянутыми между сосен маскировочными сетями в одну шеренгу.

Олег глядел на боевую машину, которая с этого момента была закреплена за ним, а два чумазых лица с башни – командир танка и наводчик – глядели на него, гадая, кем это командование решило дополнить их сплоченный экипаж. Наконец, один из них, худой и высокий, с сержантскими лычками на погонах грязного бушлата, легко спрыгнул на землю и, вытерев руку промасленной тряпкой, протянул ее Олегу.

– Ну, здорово, братан. Как звать-то тебя?

Олег представился.

– Срочник, что ли? – удивился командир танка. – Дела… Ладно. Машину знаешь? Это, – он показал себе за спину, – лучший и новейший танк, какие только есть на вооружении.

Олег пригляделся. Корпус и башня боевой машины были затянуты деталями радиопоглощающего комплекта, делая боевую машину немного похожей на надувной макет. Но и так было видно, что это не Т-95, который с гордостью демонстрировали по телевизору в репортажах о повышении боеспособности Российской армии, а обычный Т-90, пусть и более поздней модификации, чем были у них в учебке.

– Это не Т-95, – сказал он.

Танкисты заржали.

– Альтаф, объясни ему, – попросил командир.

– «Девяносто пятых», – сообщил наводчик, подходя к ним, – на вооружении еще нет. Первые два батальонных комплекта должны были поступить именно в нашу бригаду. К Новому году первые машины обещали. У нас многие даже контракты продлили только потому, что хотели новую машину посмотреть. Это, – он пнул ногой оливково-желтый каток боевой машины, – Т-90А2. Переходная модификация. От обычной отличается наличием электронной начинки, аналогичной Т-95. Тебе это без надобности, это нам скорее нужно… Хотя и тебе бонусы есть.

– Ага, я вижу, взаимодействие налажено! – сказал, появляясь из-за танка, командир роты, пять минут назад куда-то сопроводивший Олегового предшественника.

Капитан был молод, и отпущенные усы этого не скрывали. Сержант Афанасьев, командир танка, по крайней мере выглядел старше.

– Да он же салажонок еще, – недовольным тоном сказал он. – После учебки… Его еще учить и учить!

– Вот и займись, – ответил капитан. – Натаскаешь как надо. Первая заповедь: не нажимать на то, что не нужно, и не дергать за то, что не полагается. Сейчас я молодого у вас забираю в расположение, а после обеда начнете.

После обеда Олег, впервые устроившись на водительском сиденье своей новой машины, обнаружил на зашплинтованной металлической крышкой кнопке ручного запуска системы пожаротушения картонку с надписью: «Тов. ефрейтор! На эту красную кнопку нажимать нельзя. Это кнопка ручного запуска системы ППО!» Из-под металлической крышки высовывался еще один картонный уголок. Олек снял шплинт, поднял крышку и, обнаружив на второй картонке надпись другим почерком: «М…к! Тебе же сказали, нажимать только при пожаре!», хмыкнул и вернул крышку на место. Кажется, Афанасьев решил подойти к делу творчески.