Ирония судьбы

Он спрятался под глубоким соломенным навесом, на безопасном расстоянии от постоялого двора. Достаточно близко, чтобы хорошо видеть дверь, всех, кто заходил и выходил, но одновременно достаточно далеко, чтобы Тамра не смогла почувствовать его присутствия. Вот только даже толстый навес не мог уберечь от дождя. Вымокший до нитки, он продолжал принимать на себя новые и новые порции воды, что потоками лилась с неба: порывы ветра швыряли ее во все стороны. Пальцы деревенели от холода и могли промерзнуть насквозь еще до того, как дойдет до схватки. Она потому и упиралась, чтобы он не шел с ней, из-за этой проклятой погоды? Она ведь знала, что он предпочтет быть здесь, что должен быть уверен, что этому чудику не придет в голову ничего дурного, что он не бросится на нее со своим мечом. Они не знали, справится ли Тамра в одиночку…

К счастью, ничего дурного еще, кажется, не произошло. По крайней мере он так думал: окна постоялого двора были запотевшими, да и дождь сек так густо, что его струи создавали полосатую завесу, сквозь которую мало что можно разглядеть. Но изнутри лился спокойный свет, не слышно было криков, никто не убегал в панике. Значит, ничего не происходит. Пока что. Наверняка она вошла туда, увидела его в темном углу под стеной и, подходя ближе, обронила с этого своего острого язычка что-то вроде…

– Есть шанс, что мы успеем поговорить, прежде чем ты меня зарубишь?

Он не поднял взгляд и даже, кажется, не шевельнулся. Но пока она приближалась, видела, как левая его рука молниеносно ложится на рукоять покоящегося рядом меча. Потому остановилась на безопасном расстоянии от стола, за которым он сидел. Так, чтобы не сумел дотянуться до нее даже уколом с выпадом.

– Зависит от того, кто ты такая, – процедил он, не желая, похоже, ждать, пока девушка продолжит.

В голосе его было нечто, способное заморозить кровь в жилах.

– Обычная девка, – ответила она, каждым мускулом изображая спокойствие и уверенность в себе. – Потому что, кажется, именно так вы называете хмурниц…

Снова наступила тишина.

– А может, я не верю в хмурниц? – прошипел он.

– Сегодня или вообще? Поскольку первое меня мало интересует, а во второе я не поверю. Вот была бы ирония судьбы! Ведьмак, который не верит в то, что убивает! Потому что ты ведь ведьмак. Если твой медальон не успокоится, то сбросит всю еду со стола. А я не хотела бы нервировать тебя по столь несерьезному поводу. А потому давай-ка мы не станем болтать впустую, прошу.

Снова почти невидимый жест, хотя на этот раз – медленнее. Рука отодвинулась от меча. Девушка вздохнула с облегчением, в последний миг возобладав над своими рефлексами настолько, чтобы ее вздох имел шанс остаться незамеченным.

– Ты, скорее, лаешь, как щенок волкулака, – ответил он. – Я не знал, что хмурницы бывают настолько болтливыми.

Поднял взгляд. Только сейчас взглянул на нее. И взгляд этот заставил ее задрожать, и замаскировать это она не сумела. С момента, как она решилась приблизиться к этому человеку – или чем он там был? – она, прежде всего, пыталась контролировать страх, спрятать испуг, который он в ней пробуждал, одновременно сохраняя готовность в любой момент ответить на его возможную атаку. Это было непросто. Она так концентрировалась на каждом его жесте – и на собственном, – что не смогла бы даже повторить, что только что говорила.

О ведьмаках она слышала многое. Чаще от людей, поскольку те ее братья, которые имели несчастье повстречаться с этими подменышами, потом уже никому не могли ничего рассказать. Она слышала об их необычайной скорости, точности смертельных ударов, об умении бросать заклинания. Знала, что убийство хмурников и ряда прочих демонов или мутантов является для них хлебом насущным, профессией. Знала, что их стараются обходить стороной и люди – да и некоторые из Ведающих. Но этот даже среди ведьмаков пользовался дурной славой.

К счастью, он убрал руку от меча. И хотя ее дрожь под взглядом его мутировавших глаз наверняка не ушла от его внимания, она почувствовала, как напряжение чуть снизилось. Ей нужно было использовать это, продолжить играть свою роль. Потому что его взгляд мог оказаться и слабостью – она прекрасно знала свои сильные стороны, долгие годы наблюдала из укрытия за женщинами – обычными, живыми, подглядывая, как они пленяют мужчин. Потому она изменила свой внешний вид, чтобы приблизить его к достаточно универсальному идеалу. И могла гордиться результатом своей работы. Вот и сейчас она вздохнула, позволяя груди приподняться и стать заметней. Капли дождя, покрывающие ее декольте, красиво заблестели в свете факела.

– Ты так много знаешь о хмурницах? – спросила она напористо.

– Я редко вижу вас в… таком виде.

Голос его дал петуха. Взгляд дольше, чем нужно, задержался на крепких полукружиях в вырезе рубахи, похоже, план удался. Ведьмак или не ведьмак – к счастью, самец остается самцом. А женщина – женщиной. Потому такая реакция не могла не вызвать блеска удовлетворения в ее глазах.

– В таком случае можешь насмотреться вволю, – сказала она милостиво. – Но сперва пригласи меня сесть. Стоя у тебя над душой, я выгляжу, словно пришла сюда ругаться с неверным любовником.

Ведьмак нехотя отвел от нее взгляд. Было сложно сказать: оттого ли, что вид этой женщины радовал мужской глаз, или, может, потому, что он не настолько доверял демонице, чтобы отвести от нее взгляд. Но хотя никто в корчемном шуме не мог бы услышать этих слов, разговор их и правда привлек внимание нескольких подхмеленных гостей. И тут тоже непросто было сказать: оттого ли, что тут редко видели красивых женщин, стоящих над разбойного вида мужиком с довольно мерзким выражением лица, или же исключительно по причине необычайной красоты женщины. Наверняка кое-кто из наблюдавших рискнул бы схватиться с ведьмаком, только бы обратить на себя ее внимание. Он же наверняка предпочел бы не притягивать к себе это внимание, лупя мечом, не вынимая его из ножен, по жопам наивных защитничков. Хотел спокойно отдохнуть, переждать эту дьяволову бурю и как можно скорее оставить город. И хотя спокойствие, похоже, уже можно было отложить на полку нереализуемых желаний, он все еще предпочитал не провоцировать потенциальных ухажеров хмурницы. Другое дело, что его контакты с хмурницами, случавшиеся до этого времени, были далеки от застольных бесед. Вообще все, чему учили его в Каэр Морхене, было куда как далеко от этой беседы. Когда бы не тот факт, что он слышал, что эти демоны умеют принимать человеческий образ (слышал – но никогда не видел), и когда бы не дрожь медальона на шее, предпочел бы посчитать слова незнакомки дурной шуткой. Но если бы она пришла сюда сражаться с ним, половина корчмы уже лежала бы в руинах, заливаемых дождем, и руины эти погребли бы множество трупов.

Оставался только вопрос: что она от него хотела? Неохотно, очень неохотно он указал девушке на место напротив себя. И не собирался менять жесткого выражения лица.

Проклятие, хотя бы с неба начали бить молнии! Тогда он почувствовал бы себя спокойней – одна опасность наверняка осталась бы позади. Но нет, только льет, как из ведра, и не видно надежды на улучшение. Правду сказать, не видно почти ничего. Что бы он отдал, чтобы суметь подойти ближе, заглянуть, что происходит внутри. Окна затуманены, но, может, удалось бы что-то рассмотреть. Только вот тогда она точно почувствует его присутствие, как всегда. И сложно предвидеть, что тогда оказалось бы хуже: реакция ведьмака, который звериным своим чутьем заметил бы растущее в ней напряжение и посчитал бы его проявлением агрессии, – или ярость самой Тамры.

Прошло некоторое время, пока он понял, что не сумеет сдержать данного ей слова, что не высидит в тесноте, спокойно ожидая ее возвращения. Не когда она стоит лицом к лицу с наиболее естественным из своих врагов. Конечно, если то, что говорят о ведьмаках, правда, он не имел бы в схватке с таким ни шанса, но, может, если бы подменыш атаковал Тамру, а она показала, что умеет (а ведь он видел в последний раз кое-что, пока не потерял сознание), может, тогда удалось бы как-то помочь, ну, хотя бы на миг оттянув на себя его внимание, дав девушке возможность напасть. К тому же сражался он неплохо.

Тем временем было тихо. А ведь она вошла в корчму уже некоторое время назад. Неужели ее безумный план все же удался? Проклятие! Ничего так не убивало его, как неуверенность. И бессилие. Почему все длится так долго? Словно время остановилось. Тамра просто сидит там с ним за столом, а он говорит спокойно…

– Давай пропустим, – в голову его приходило все больше образов из других встреч с хмурницами. Встреч, из которых он нередко едва уходил живым. Вспомнил, что хмурницы могут сделать простым людям, тем несчастным, у кого не было ведьмачьей подготовки. – Поясни мне, отчего бы мне не убить тебя сразу?

– Потому что ты хочешь на меня насмотреться, – ответила она, пользуясь временным преимуществом. Однако Геральт ответил взглядом, который выбил из ее головы желание продолжать эти игры. Похоже, шутки закончились быстрее, чем начались. А потому она добавила почти серьезно: – Кроме того, ты не желаешь случайных жертв. Даже если ты уверен, что победишь меня, должен понимать, что прежде, чем это случится, тут разверзнется ад. И я не буду ни осторожной, ни деликатной. К счастью, ты, похоже, в последнее время не жаловался на недостаток впечатлений и желаешь просто провести спокойный вечер в этой корчме. Горячая еда, хорошее вино, отложенный в сторону меч… Только потому я и отважилась подойти. Заметь: подойти, а не напасть, – подчеркнула.

– Что наверняка гарантирует мне спокойный вечер в этой корчме… – процедил он, допивая содержимое кружки. Стукнул ею о стол, на грани отчаяния и злости. И она бы наверняка столкнулась с одним и другим, когда бы не имела дела с лишенным эмоций мутантом. И все же разговор снова получил шанс стать разговором, а не полным напряженного внимания ожиданием атаки.

– Нет, – ответила она искренне. – Спокойствия я тебе не могу гарантировать. Но ты ведь понимаешь, что если судьба свела нас в одном месте и времени, то ты в любом случае не мог рассчитывать на минуту передышки. И хотя по составу твоего ужина я делаю вывод, что ты в последнее время зарубил какое-то необычное создание, позволь предложить тебе еще один кувшин вина. Сама я тоже охотно выпью.

Не дожидаясь ответа, она встала и отошла к стойке, чтобы сделать заказ. Он проводил ее взглядом, посвятив особое внимание ее покачивающимся бедрам. Потом оперся затылком на стену и выплюнул мерзкое ругательство. Его вовсе не удивила информация, что предназначение вместо отдыха снова толкает его к чему-то иному, еще неизвестному. Но чему же может положить начало вино, выпитое с нечеловечески прелестной хмурницей? Этого ему не смогли бы подсказать даже самые смелые предположения. Он пристально смотрел на нее, когда она вернулась к столу с обещанным кувшином в одной руке и с дополнительной кружкой – в другой. Уселась, наполнила посудины. Подняла свою в знак здравицы, но ведьмак даже не шевельнулся. После короткого колебания она сделала несколько глотков.

– Геральт. Геральт из Ривии, верно? Которого зовут еще Белым Волком? – спросила риторически. – Меня зовут Тамра.

– Как ты меня нашла? – спросил он бесстрастно.

– Боюсь, что не пошекочу твое эго. Я искала не конкретно тебя – просто искала кого-нибудь. Узнала, что в городе как раз находятся ведьмак и волшебница. С волшебницами я не говорю, потому порасспросила и добралась сюда. Тебя легко отыскать из-за этих смешных белых волос. Имя мне выдал корчмарь. Стечение обстоятельств.

– А если я не верю в стечение обстоятельств?

– Возможно, это даже лучше, – ответила она и снова смочила губы вином. Мужчина напротив продолжал сидеть неподвижно, поглядывая на нее ледяными глазами. Решила, что сейчас лучшее время перейти к тому, зачем она пришла. – Скажи, Геральт, ты, возможно, слышал о прирученных хмурницах? Согласно распространенному мнению, некоторых из нас не тянет летать с ледяным ветром и мучить суеверных селян. И тогда мы живем среди людей, вместе с ними. Помогаем друг другу.

– Слышал, – перебил он ее, проявляя вдруг чувства. Склонился над столом, упершись в него локтями. – Несколько недель назад я как раз проходил через одно сельцо. А в нем видел то, что осталось от дома, хозяин которого дал такому вот «прирученному» хмурнику слишком горячую кашу. Должен признать, что остатки дома производили впечатление. Но хорошо, что ты не видела тех суеверных селян, которые имели несчастье пребывать в тот момент внутри. Этих несчастных похоронили в общей могиле, поскольку родные не сумели составить из извлеченных фрагментов тела своих близких.

– Там была хмурница. Не хмурник! – поправила она его резко, а в глазах ее заиграли искры. На этот раз Тамра говорила сквозь стиснутые зубы. – И не было никакой горячей каши, потому что это она готовила в том доме. Знаешь, как было? Приняла ухаживания хозяина, а через полгода совместной жизни, в приливе доверительности и чувства, решила открыть ему, кто она такая на самом деле. Селянин решил, что это убыток его гребаной чести. Позвал трех приятелей, вроде бы на попойку, а на самом деле должных помочь ему расправиться с демоном. Но, разгоряченные пивом и ее видом, решили, что прежде, чем ее убьют, проверят, что происходит с хмурницей, если ее насиловать тлеющими поленьями. Знаешь, что она даже позволила им себя схватить и раздеть? Так сильно любила этого гада, что до самого конца не могла поверить в то, что происходит.

Миг они мерялись взглядами. И был это опасно долгий миг. Наконец ведьмак медленным движением снова откинулся к стене, по дороге прихватив со стола полную кружку. Отпил несколько глотков, все время не спуская с Тамры глаз. Она же вздохнула глубоко, чтобы немного успокоиться.

– Но если ты не знал, что это была хмурница, – закончила, – значит, ты ее не застал. К счастью.

Он все еще изучал ее. По крайней мере ту ее часть, что возвышалась над столом. Тот факт, что сидящая женщина и правда была хмурником, вызывал в нем внутренний конфликт. Была хмурником в одной из возможных, но никогда ранее не встречавшейся ему форм… Но одно дело знать о возможности, а другое – увидеть такое своими глазами. Особенно после нескольких схваток с этими перистыми, опасными и – как могло бы показаться на первый взгляд – не слишком умными демонами воздуха. Но Тамра была другой. Была чем-то большим, чем-то куда лучше приспособленным к выживанию в мире, в котором для демонов и оборотней оставалось все меньше места. Он снова отпил немного вина. На вкус оно было чуть лучше того, которое подал ему корчмарь. А он ведь попросил наилучшее, какое у них было.

– Значит, сейчас ты скажешь, что ты одна из этих прирученных. Совершенно невинных.

– Наверняка, – подтвердила она, позволяя невыносимо напряженным мышцам наконец-то расслабиться.

Кажется, ливень немного ослаб. Хотя капли дождя (капли, а не потоки) били в него все сильнее, все чаще меняя направление своего полета. Это ветер усиливался. Флаги на башне трепетали, словно стая аистов, с крыш сыпалась солома. Дурной знак. Вместе с ветром приходили они. Поэтому, если только это не очередной нынче вечером фокус природы, то ледяной дождь купно с ведьмаком могут оказаться сущими безделицами по сравнению с тем, что близится.

До этого времени он был замерзшим, злым и обеспокоенным тем, что не может сопровождать Тамру. Но только сейчас к нему начал подкрадываться страх. Он все реже пытался проникнуть взглядом сквозь окна корчмы и все чаще выставлял нос из-под навеса, пытаясь взглянуть наверх. Но дождь пока не стих настолько, чтобы позволить смотреть на небо. Шум усиливался. Скрипели раскачиваемые ветром вывески, кони в конюшнях ржали все громче. Только собаки молчали. Наверняка спрятали носы в шерсть, чтобы проспать весь этот кошмар. Можно было бы посчитать это случайностью, обычным ветром. Ведь невозможно, чтобы Маргах так быстро их нашел. И все же что-то, какое-то предчувствие, билось в нем, словно тревожный колокол.

Из корчмы вышли двое рослых мещан: им пришлось придерживать дверь, поскольку ветер ту едва не вырвал. Однако все продолжалось слишком быстро, чтобы он сумел заметить хотя бы что-то в открывшемся нутре корчмы. Он отдернул голову и спрятался за углом. Предпочитал не привлекать к себе внимания подхмеленных милсдарей, которые, проклиная погоду, приближались к его укрытию. Один развязал портки и принялся мочиться на стену рядом с ним. Когда закончил, мужики миновали его на расстоянии не больше вытянутой руки, так и не заметив его в темноте. Он немного успокоился, понимая, что в этот абсурдный вечер рядом продолжается нормальная жизнь нормальных людей. Похоже, в корчме, где, несмотря на дождь и ветер (а может, именно поэтому), люди просто пили, как обычно, и разговаривали. И не только люди.

– …Хотя так было не всегда. Не всегда я была невиновна. Совершила немало жестоких вещей. Но не пытайся меня оценивать, ведьмак, если не знаешь, каково оно – начинать жизнь в грязи, вдали от родственников, от кого-то, кто мог бы оделить тебя элементарной опекой. Единственное, что есть тогда у тебя в распоряжении, – это звериный инстинкт выживания. Любой ценой. Ты знал, что мы, в противоположность людям, не забываем ничего? Понимаешь, Геральт? Ничего. Не только когда желаем помнить. Неважно. Это в прошлом. Со временем, очень похоже на то, как оно бывает у людей, во мне рождалось самосознание. Все больше эмпатии и понимания реальности. Пока, наконец, как и множество моих собратьев, я не поняла, что благодаря возможности изменения формы я могу поселиться среди живых, быть как они. И так уж оно случилось, что я быстро встретила человека, с которым захотела жить.

Ведьмак потихоньку ощипывал кусок свиной ножки. Пережевывал без спешки и запивал винцом. Девушка боялась, что он вот-вот засыплет ее вопросами, на которые сейчас она не имела ни охоты, ни времени отвечать. Но его реакция оказалась куда проще.

– Полагаю, история имеет и продолжение? – констатировал он.

– Увы. Долго и счастливо живут только в окончаниях сказочек для избалованных дворянок. В реальности – либо долго, либо счастливо. И, видишь ли, я с Вильтом – поскольку так его зовут – была счастлива. И это даже продолжалось несколько лет. Проблема в том, ведьмак, что хмурники, которые никогда не переросли летаний над полями да превращений в кого-то привлекательного, чтобы соблазнить и бросить – а то и убить – наивных людей, что не захотят с ними связываться, так вот, хмурники эти слишком любят навязывать свою единственно верную волю и доказывать свое превосходство на каждом шагу. И они считают таких, как я, отступниками и предателями. А одно из их любимых развлечений – отыскивать нас по селам и отмерять нам надлежащее наказание. Очень мерзкое, уж можешь поверить. А потому однажды ночью нас отыскал некий Маргах вместе со своей любимой подружкой. Как можешь догадаться, разумного разговора не вышло. Увы, Маргах оказался настолько же жестоким, насколько и сильным хмурником. Ходят слухи, что и вообще – одним из самых сильных, а уж узнать такие слухи можно, поскольку мерзавец ведет против таких, как я, что-то вроде личной священной войны, одновременно завоевывая уважение диких хмурников; таким-то образом он и получил у них позицию лидера. Однако той ночью дела пошли не так, как он ожидал. В нашей небольшой, назовем ее так, ссоре пострадала не я и не Вильт. Зато погибла любимица Маргаха. Проблема в том, что это оказался несчастный случай, я просто не сумела бы победить этого демона в схватке. С того времени мы в бегах, а он за нами гонится, поскольку поклялся разодрать Вильта на моих глазах. Потому я пришла к тебе просить о помощи: как ни посмотри, ты ведь зарабатываешь убийством чудовищ. А одно из самых скверных, какого ты только мог бы повстречать, скоро появится здесь, в погоне за мной. И поверь, он представляет угрозу для всего и всех, кто встанет ему на пути.

Он долгое время молчал, всматриваясь в ее шоколадного цвета глаза. Слегка в ней разочаровался из-за этого примитивного рассказа, в который он ни капли не поверил. Ну, может, кроме тех фрагментов, что говорили о жестокости хмурников.

– А если мне до задницы счеты между вами, хмурниками? – процедил он почти весело. – К тому же я не настолько романтичен, чтобы беспокоиться о судьбе твоего любовника – как там его звали?..

Она снова склонилась над столом, движением столь быстрым, что он едва сумел его увидеть. Шоколадные глаза посветлели и размылись, словно смерч. Похоже, ей было не до смеха.

– Я не настолько живая, чтобы любить, а потому это вовсе не романтическая история, – процедила сквозь стиснутые зубы. – А ты просто дурак – и только. Ты и правда не понимаешь? Когда заявится Маргах, никто в радиусе мили не будет в безопасности. Он ворвется сюда, охваченный убийственной яростью, а мне не будет дела до посторонних жертв – если только благодаря этому я сумею спасти Вильта. Ты рискнешь жизнями жителей этого города?

Ведьмак опорожнил свою кружку и сразу же наполнил ее снова. На лице его появилась очень скверная ухмылка.

– Предположим, я хочу тебе поверить, – сказал он почти весело. – Недостаточно живая, чтобы любить, но готовая пожертвовать десятками людей ради спасения своего парня?

Она опустила глаза. Эмоции тоже покинули ее.

– Это не романтическая история, – повторила она тише. – Вильт не был моим любовником, он мой… кровный брат. Брат-близнец. Вот только ему повезло родиться живым и не оказаться в канаве.

Последний глоток встал ведьмаку поперек горла. Он отставил кружку, а с его лица исчезла насмешливая ухмылка.

– Брат хмурницы?

– Да. Хотя не имеет об этом ни малейшего понятия. Знает, кто я – в том смысле, что я не совсем человек. Но не догадывается, что мы родственники. Из-за некоторых причин я не могла ему об этом сказать, не хотела. Как и большинство хмурников, я легко нашла свою семью. Не затем, чтобы отомстить за день своего рождения, но чтобы найти кого-то близкого. Я следила за ними годами, держась на безопасном расстоянии, поскольку мои дочерние чувства не были настолько однозначными, как в случае с братом. А когда родители умерли, я посчитала это удобным моментом, чтобы преодолеть дистанцию. Я вошла в жизнь Вильта в надежде, что получу семью, которой у меня никогда не было. Вот только, похоже, я и не должна ее иметь. Довольно иронично, что это оказалось нашим проклятием. После довольно короткого периода пасторали все начало складываться не так, как хотелось бы. Сперва Вильт влюбился в меня по уши. К счастью, уважал мое сопротивление, не задавая слишком много вопросов. Наверняка полагал, что причина – то, что я оборотень. А едва лишь мы совладали с этой проблемой и научились жить дальше, как сделались целью номер один для Маргаха. Из-за меня. Теперь-то я знаю, насколько серьезной ошибкой было появиться в жизни моего брата. Но мне он был нужен больше, чем я ему. Я не сумею повернуть время назад. Однако могу позаботиться о том, чтобы он во всем этом уцелел. И чтобы мог нормально жить. Потому я хочу его защитить. Вот такая простая история.

– Жаль, – ответил он, на этот раз явно задумчиво. – Капелька романтизма придала бы этому рассказу душу.

– Потому что истории о жизни и смерти, совершенных ошибках и мести – уже недостаточно? По крайней мере битому жизнью ведьмаку? Хочешь сказать мне именно это, Геральт?

– Хочу сказать, что простые истории имеют простые решения. Если я тебя сейчас убью, то месть Маргаха потеряет смысл. Твой брат будет в безопасности до конца его жизни.

Говоря это, он не улыбался. Но слова его были также далеки от обещания или тем более от угрозы. Его интересовала реакция девушки. Она знала об этом и не позволяла, чтобы он снова оказался разочарован.

– Теоретически ты прав, – призналась она со стоическим спокойствием. – Вот только моя смерть нисколько не изменит планов Маргаха. Он не простит Вильту. Прежде всего нам необходимо избавиться от него. А потом можешь убить меня – даже должен бы. Ты занимаешься ликвидацией чудовищ, а мы именно ими и являемся. Кроме того, все время, что я буду оставаться подле брата, он не будет в безопасности. Появятся другие хмурники или другие ведьмаки. Если ты станешь рядом со мной, у нас будет шанс победить Маргаха. Ты выполнишь свой профессиональный долг, а я щедро тебя за это вознагражу. Я могу превращаться в ветер, а потому могу добраться до любой сокровищницы в этих местах. А потом – решишь, что делать со мной.

Она оглядела пустеющее помещение, только бы не встречаться с ним взглядом. Глотнула вина, отщипнула мяса.

– Вот только, как ты сама чуть ранее заметила, я не жалуюсь на недостаток денег, – сказал он спокойно. – А тем более я не принимаю поручений на самоубийство. Кодекс запрещает. И элементарный разум, которого, несмотря на всеобщее мнение, мутации из меня вовсе не выбили.

– К счастью, как я сама чуть ранее заметила, ты все еще занят убийством чудовищ. А потому пусть тебя не обманывает мой вид – я всего лишь непредсказуемый демон. Ну и… есть и еще кое-что, о чем ты должен знать…

Она оборвала себя. Входная дверь с грохотом захлопнулась. Все разговоры, насколько бы ни горячи они оказались из-за поглощенного собеседниками пива, тоже начали смолкать. В тишине, которая установилась, можно было услышать приближающиеся к ним шаги. Тамра сидела спиной ко входу. Не видела. Но ей и не нужно было, она слышала. Выпрямилась и взглянула испуганными глазами на Геральта. Прежде чем он направил взгляд на стоящего за ее спиной пришельца, успел легким кивком дать понять, что понимает ее.

Было уже поздно. Еще одна группка людей покинула корчму, склонившись в схватке с ветром. Дождь перестал идти столь же резко, как раньше обрушился на город. Немного слишком резко. Все больше было видно туч, что, словно обезумев, бежали по небу, хаотично несомые во все стороны света. Как-то неестественно. Сквозь них начал пробиваться свет месяца.

Это не казалось нормальным. Еще минуту назад Вильт пытался уговорить себя, что это случайность, что не происходит ничего дурного. Но проклятущий дождь прекратился и вправду молниеносно, теперь лишь капало с крыш. Небо становилось все чище; он боялся долго смотреть на него, боялся, поскольку знал, чувствовал, что случится через минуту. Знал это уже раньше, оставалось только, чтобы утих ветер.

И ветер утих.

Значит, это конец, подумалось Вильту. Он все же их нашел.

Сперва он увидел свечение. Далекое, не более чем сияющая точка, подвешенная на черном небосклоне. Постепенно приближалась, увеличиваясь при этом. Двигалась прямо на Вильта, а за ней тянулся светящийся хвост, и с каждым мигом все отчетливей становился сопровождавший явление звук – словно свист стрелы и вой подранка одновременно. Светящаяся точка была уже так близко, что освещала окрестности. И в тот миг, когда должна была уже удариться в землю, всего в паре саженей от Вильта, она угасла. И сразу же в том самом месте появилась фигура голого юноши.

Пришелец неспешно потянулся, словно расправляя затекшие мышцы. Потом взглянул Вильту прямо в глаза.

– Вильт, – процедил, едва раскрывая рот. Парень стоял напротив него, совершенно неподвижно. Не потому, что промерз до мозга костей, а из-за парализующего страха. – Я так рад, что ты вышел мне навстречу. Это сэкономило мне пустые поиски. Тамра внутри, верно? Позволь попросить, чтобы она к нам присоединилась.

Он направился к корчме уверенным шагом, неспешно, совершенно проигнорировав стоящего на пути Вильта. Впрочем, тот даже не взглянул на приближающегося хмурника. За спиной Маргаха он заметил еще две полосы огня, подлетающие с таким же зловещим посвистом.

Этого не предвидели ни он, ни Тамра. Вильту пришлось быстро подавлять страх. Он должен предупредить девушку. Особенно учитывая, что демон как раз миновал его, на расстоянии всего-то вытянутой руки. И продолжил спокойно шагать к дверям корчмы, спиной в Вильту. Тот не мог упустить такую возможность. Сжал руку на мече, успел его поднять. Но не больше. Две новых вспышки приземлились рядом. И в тот же миг один удар вышиб клинок из его руки (был таким сильным, что рука лишь случайно не полетела вслед за оружием), второй, такой же сильный, пал на его живот. А когда Вильт согнулся напополам, еще один удар бросил его на колени, в грязь. Когда Маргах открывал дверь постоялого двора, двое стоящих по сторонам Вильта хмурника, одетых в черное оперенье, уже держали его под вывернутые руки. Тот был обездвижен. Боль была невыносимой, брат Тамры не мог даже крикнуть. Во рту чувствовал густую кровь. Непроизвольно откашлялся. Один из мучителей завыл, возбужденный победой.

– Ведьмак! – услышала она за спиной знакомый голос. – Такого я не ожидал!

Только сейчас Геральт взглянул на новоприбывшего. Он стоял за девушкой: молодой, привлекательный мужчина. Так и хотелось сказать: в том виде, в котором создали его боги. Но вибрирующий на шее медальон подсказывал: что бы не создало это существо, было ему явно далеко до добродушных божков. Существо встало довольно близко от Тамры, чтобы суметь дотянуться до нее рукой. Но одновременно достаточно далеко, чтобы ведьмак не смог ранить его мечом – даже сумей его выхватить. Похоже, это было неслучайно. Судя по всему, незапланированное присутствие ведьмака не произвело на него особого впечатления. Тем временем девушка, совершенно ошеломленная вторжением Маргаха, сидела неподвижно. Как и Геральт, она хорошо понимала, что любая ее резкая реакция вызвала бы ад, из которого немногие ушли бы живыми.

– Ведьмак и хмурница, беседующие за одним столом, – прошипел Маргах, делая к ним шаг. Теперь он стоял там, где Тамра могла его видеть. Явно хотел насладиться страхом девушки, взглянуть ей прямо в глаза. – Из-за таких, как вы, наш мир подходит к концу, – обратился к хмурнице. – Вы думаете, что у вас есть право нарушать извечный порядок вещей, одновременно забывая, что вы ничего не можете предложить взамен. Ни одной новой идеи. Признайся, ведьмак: что бы тебе ни казалось, хмурник, принявший форму соблазнительной девки, навряд ли останется ласков, словно барашек… Чем ты займешься, с чего станешь жить, если все чудовища ассимилируются с людьми? Умеешь, что ли, вырезать из дерева?

Геральт не ответил. Не имел ни малейшего намерения, и, похоже, сейчас в том не было и смысла. Один из стоящих у стойки мужчин, придя в себя от первого удивления, решил выразить неудовольствие в отношении голыша, рушащего сию святыню местных мужиков. Шагнул в сторону чужака, раскрывая рот. Хотел что-то сказать, что-то сделать. Наверняка что-то дурное. Но никто никогда не узнал, как именно он собирался поступить, поскольку когда он подошел к хмурнику, тот небрежно махнул в его сторону рукой: та превратилась в острый, словно бритва, бич воздуха. Огоньки свечей по всей корчме качнулись. Тело защитника местного порядка свалилось на пол, заливая его кровью. Отделенная от шеи голова покатилась в угол.

– Послушай-ка, господин ведьмак, – сказал спокойно хмурник раньше, чем кто-то успел отреагировать. И хотя он едва открывал рот, звук его голоса разносился по залу так, что любой из присутствующих мог его слышать. – Если ты сейчас же не уберешь левой руки с рукояти меча, мое следующее движение на голову укоротит всех присутствующих тут смертных. И я хочу видеть – на столе – как сложены твои пальцы. Не стану считать до трех.

Геральт и правда использовал этот жуткий миг всеобщего замешательства, чтобы схватиться за оружие. Но больше не смог сделать ничего. У него не было ни шанса добраться до демона. Стол блокировал его подвижность, не говоря уже о точности. А Маргах был слишком внимателен, чтобы решиться нападать на него наудачу. Особенно когда стало ясно, насколько хмурник быстр и каковы его возможности. Продемонстрированные миг тому назад (ведьмак был почти уверен, что это была нарочитая демонстрация), они не оставляли сомнений в исходе будущей схватки. Потому он отодвинул руку от меча жестом достаточно выразительным, чтобы это могли заметить все присутствующие в корчме.

Тем временем означенные присутствующие сидели совершенно тихо. Никто не отважился даже шевельнуться.

– Позволишь им выйти, прежде чем мы устроим резню? – прямо спросил Геральт. Смотрел в глаза Маргаха. И, как и в случае с Тамрой, должен был признаться, что ранее не встречал такого хмурника. Прекрасно изображаемая юношеская фигура, человеческие жесты, резкий, но одновременно точно используемый язык, выдающий, увы, быстроту разума. Вот только в случае с Тамрой все эти особенности придавали женщине человечность, заставляя не думать о ней в категориях чудовища. Глядя же в глаза Маргаха, он знал, что это лишь завеса для утонченной жестокости.

– Скоро, – ответил хмурник, не обращая внимания на ледяной взгляд ведьмака. – Им и тебе. Сказать честно, мне до задницы эти невежливые негодяи. Сам видишь, я старался, принимал приемлемую для них форму, чтобы никому не испортить дня своим естественным видом. Только одежду я не успел найти, поскольку прибыл издалека и по делу, которое не терпит отлагательств. А для них уже сама нагота является поводом к агрессии, словно они своего естества никогда не видывали. И при том именно нас называют безмозглыми чудовищами! Что же касается тебя, ведьмак, то если будет такова твоя воля, мы можем встретиться в поле хоть завтра. Нынче, увы, я планирую посвятить вечер исключительно ей.

Не спуская, пока это говорил, глаз с Геральта, ткнул указательным пальцем в сторону лица Тамры. Очень близко, очень провокационно. Остановил его рядом с кончиком ее носа. Крутанул фалангой, словно изображая вихрь. Но потом замер и отодвинул руку.

– Хотя, погоди-ка… – он снова сосредоточился на Геральте. – Беловолосый ведьмак?! Возможно ли, чтобы я говорил с самим Мясником из Блавикена? Это без малого честь! Должен признаться, я неверно оценил ситуацию: твоя склонность убивать людей может объяснить этот вечерок с хмурницей. Однако я вынужден прервать его и снова попросить тебя, чтобы ты оставил нас одних – прежде чем я и правда рассержусь.

Мерзкая ухмылка на лице Геральта говорила о том, что и он не даст вывести себя из равновесия. Однако ведьмак все еще не видел шанса на успешную атаку, а выпитое перед тем вино, заеденное тяжелой пищей, точно не могло ему помочь. Не уничтожь он хмурника сразу, и тот может устроить внутри корчмы настоящую резню. Он взглянул на Тамру – та, похоже, совладала со страхом и тоже поджидала возможности ударить.

– Вынужден отказать, – ответил он.

Маргах не показался удивленным. Пожал плечами и отошел к стойке, чтобы непринужденно опереться о нее спиной.

– Как хочешь. Остальные селяне – пошли вон! – приказал он.

Повторять не пришлось. Несколько человек, из сидящих ближе прочих к выходу, бегом бросились к двери. Остальные, вынужденные проходить мимо хмурника, двигались неуверенно, обходя лужу крови, натекшую из лежащего у его ног тела. Демон даже не взглянул на них. Только когда большая часть уже добралась до двери, обронил им в спины – будто в пространство:

– Только не пугайтесь: там снаружи ждут два моих пернатых брата. Уважьте их инаковость и тот факт, чем они заняты, и тогда они ничего вам не сделают. Они принесли сюда подарок Тамре.

Девушка резко повернула к нему голову. Хотя, пожалуй, не повернула – просто лицо ее, шоколадные глаза, всматривающиеся в Геральта, исчезли, чтобы сразу возникнуть в другом положении. Хмурник ответил ей улыбкой, куда худшей, чем ведьмацкая.

– Ты что же, не знала, что твой любовничек все время ожидал за дверью? – изобразил он удивление. – Ты ведь наверняка приказывала ему спрятаться в безопасном месте, а он прибежал за тобой, словно верный, хотя и непослушный пес. Я всегда говорил, что людям доверять нельзя. Но не бойся, с ним ничего не случилось. Я ведь пообещал, что дам тебе возможность увидеть все, что я с ним сделаю.

Геральт мысленно выругался. Судьба, похоже, именно сегодня решила швырнуть его в самый центр ссоры демонов, за чьей схваткой при других обстоятельствах он предпочел бы с интересом наблюдать со стороны. Как раз в этот день: гребаный, бесконечный, как и несколько прошлых, настолько же гребаных дней, о которых он хотел бы как можно быстрее забыть, сбежав из города. И сбежал бы, когда б дьявол не принес проклятущий ливень, заставляя его провести остаток ночи в этой вот корчме. Коня ведьмак оставил на конюшне, пояс с флаконами и всем оружием, кроме стального меча, – в нанятой комнате. Сел в самом темном углу, ничего не имея против того, чтобы упиться в этот вечер до бессознательности. А теперь атавистический инстинкт выживания вернулся вместе с осознанием, что смерть может повстречать его по совершенно иной причине. И каждое мгновение уменьшались шансы выйти из всего этого без серьезных потерь. А он очень не любил, когда кто-то другой выносил решение о его смерти. Даже если это была обычная ирония судьбы.

На дворе – очень близко – ударила молния. Но Тамра не обратила на это внимания. Пред лицом новой угрозы она полностью поддалась эмоциям. И, похоже, не имела больше намерения ждать удобного момента для нападения. Вот только в данный момент любая попытка достать Маргаха была обречена на поражение – и именно этого демон желал добиться своими провокациями. Геральт молниеносно схватил ее за руку. Прежде чем она успела окинуть его ненавидящим взглядом, дверь корчмы снова с грохотом отворилась. Внутрь с разбега влетел еще один голый юноша, однако был он в куда худшем состоянии, чем предыдущий. Облепленный грязью, окровавленный, с почерневшим лицом, закрытым мокрыми волосами.

– Вильт! – вырвалось из горла Тамры. Она встала, вырвав руку из хватки ведьмака.

– Тамра, беги! – крикнул вновь прибывший. – Снаружи еще…

Не закончив фразы, он покачнулся и полетел на пол, запнувшись о ближайший стол. И остался лежать неподвижно на каменном полу.

Он стоял на коленях, с опущенной головой, удерживаемый хмурниками с убийственной легкостью. Похоже, те не собирались ничего делать, ждали. Провожали взглядом последних беглецов из корчмы, тихонько порыкивая, что было у них признаком удовольствия. Очередные фигуры исчезали во тьме боковых улочек, но Вильт не смотрел ни на них, ни на своих мучителей. Прищурился. Боль в руках и другая, от первых ударов, медленно отступала. Единственным, что занимало его угасающее сознание, было: предупредить Тамру. Должен был сказать ей, что Маргах прилетел сюда не один, и даже если она уговорила лучшего ведьмака в мире помочь ей, они не сумеют их победить. Он должен освободиться и добраться до корчмы. В меру быстро, чтобы все успели сбежать.

Но меч лежал, втоптанный в грязь, и до него было не достать. А даже лежи он ближе, Вильта за обе руки держали своей нечеловеческой хваткой хмурники. Потому он должен был найти другой способ. Иначе тут, в этой корчме и в этом городе, дойдет до резни. А эта история должна закончиться не так. И он не позволит, чтобы она закончилась так вот.

Он почувствовал в голове знакомый укол: прошивающий, отдающийся во всем теле. И хотя был тот неприятен, однако вместе с ним ушла и боль. И обострились чувства. Глаза его были прикрыты, и все же он отмечал каждую деталь обстановки. Включая ритм сердца хмурников, державших его. Число импульсов, которые до него доходили из мира, распирало его голову изнутри. Кровь кипела. Ему нужно было сосредоточиться. Освободиться, попасть внутрь, предупредить – повторял он мысленно. Прежде, чем будет поздно.

В один миг все исчезло – боль, кипение, ледяная влажность одежды. Тишина. Словно весь мир замедлился, словно замер. Как и дыхание демонов, что его удерживали. Сейчас…

Он приподнял левое колено и твердо уперся в землю. Прежде чем демоны, удерживавшие Вильта, отреагировали, из его лопаток выстрелили крылья с перьями достаточно острыми, чтобы не просто разорвать мокрое исподнее, но и порезать мучителей. Один успел превратиться в облако и отлетел в сторону, второму повезло не так сильно. Крыло парня отрезало удерживавшие его руки и прошло сквозь бок хмурника. Тот взвыл яростно, но упал на землю только когда Вильт встал на ноги и дал врагу добавки, ударяя большей поверхностью и с большей силой. И сразу бросился на второго противника, который уже успел разогнаться, сделав круг над крышами, и теперь летел в виде мощного воздушного вихря. Вот только вместо худощавого паренька наткнулся на вихрь куда более сильный. Совершенно неготовый к такому, кувыркнулся над тремя домами и влетел в четвертый – вместе со стеной. Вильт уже этого не видел. Услышал только вопль вырванных из сна жителей и грохот обрушившейся крыши. Неважно. Освободиться, добраться внутрь, предупредить. Только это имело значение.

Снова в человеческом обличье, хотя уже голый, он развернулся и направился к корчме. Но теперь перед ним вырос тот первый, раненый хмурник, который использовал момент рассеянности внимания Вильта, чтобы в эфирной форме исцелить тело и вернуться в образ перистого демона. Ухватил парня за глотку железной хваткой и распахнул пасть, подув с такой силой, что удар этот чуть не оторвал Вильту голову. Глаза парня окружила темнота, сами же они сверкнули яростной синевой. В тот самый момент между руками, которыми он успел ухватить хмурника за пояс, проскочила молния. Демон протяжно завыл, но противник не позволил ему освободиться – подождал, пока энергия разойдется по всему телу хмурника. Когда разжал руки, на землю пало совершенно неподвижное тело – если не считать поднимающегося над ним дыма.

Вильт покачнулся. Стоял босиком в луже, а потому молния, которую он вызвал, довольно грубо обошлась и с ним самим. Парень был весь обожжен, перед глазами его мелькали пятна, а конечности отказывались слушаться. Но он должен был выдержать еще немного.

Освободиться, добраться внутрь, предупредить. Он вбежал в корчму, почти выбив дверь, и крикнул…

Маргах замер. Был совершенно сбит с толку. Но это продолжалось недолго, и за тем, что случилось после, глаз обычного смертного не смог бы поспеть. В мгновение ока хмурник превратился в перистого демона и бросился к лежащему в дверях юноше. Это был момент, которого ведьмак и Тамра так долго ждали.

Геральт мельком удостоверился, что девушка успела превратиться в воздушное облако и исчезнуть из-за блокирующего его стола. Схватил меч и выскочил, опрокидывая преграду. Оттолкнулся от стола еще прежде, чем тяжелая мебель успела свалиться на землю. Приземляясь, рубанул с размаху развернутого к нему спиной демона. Но Маргах предвидел или заметил атаку. Поймал клинок между твердыми, словно сталь, перьями черного крыла. Взмахнув им, вырвал меч из рук Геральта. Повернулся в быстром пируете, ударил ведьмака вторым крылом, сбив его с пола и швырнув на другую стену. После чего снова бросился к юноше.

На этот раз на пути его возникла стена воздуха с едва проступающим в ней лицом Тамры. Оттолкнулся от нее, но недостаточно сильно, чтобы сразу же напасть снова. Но теперь, зная о помехе, ударил сильно. Разорвал облако девушки напополам и без помех встал над лежащим на полу телом. Вознес крылья горизонтально вверх, чтобы размахнуться посильнее. Но Тамра снова собралась за его спиной в облако, вошла меж его расставленных ног и мощным порывом выстрелила вверх так, что хмурник ударился о деревянные бревна потолка.

Ведьмак уже успел подобрать с пола как самого себя, так и лежащий в трех шагах меч. Глупая случайность, но как раз на хмурника лучшим оружием была не серебряная бритва, которую он оставил в комнате, а именно этот клинок, откованный из метеорита. Взял его с собой на случай ссоры с местными пьяницами, и теперь тот был единственным шансом выйти отсюда живым. Маргах после удара в потолок растекся тучей и, заметив ведьмака, стоящего с вынутым мечом, ринулся в его сторону. Со зловещим свистом пролетел под бревнами потолка, оплел смерчем правую руку ведьмака, держащую оружие, прежде чем тот успел поднять клинок; потом ударил плененной рукой в пол. Что-то щелкнуло – похоже, лучевая кость. В любом случае силы удара хватило, чтобы ведьмак свалился на пол. Хмурник вознесся над ним и намеревался уже закончить дело, раздавив противника, но был слишком самоуверен – мощная туча глухо ударила в пол. Геральт успел откатиться в сторону и подняться на ноги, перебросив меч в левую руку. Крутанул его «восьмеркой» и рубанул хмурника. Хотя тот ушел из-под клинка, в этот самый миг туча с лицом Тамры пригвоздила его к стене. Бревна застонали от удара.

– Геральт, давай! – крикнула девушка, пытаясь удержать демона.

В этот самый миг внутрь вместе с окном влетел очередной порыв ветра, разбрасывая их в сторону. Посреди поспешно поднимающихся фигур стоял хмурник, которого Вильт оставил под завалившимся домом. Геральт люто выругался. Слишком много во всем этом было хаоса. Слишком много случайностей, даже для незапланированной битвы. Все выходило из-под контроля, а отсутствие контроля означало неминуемую смерть. А так как это ему не нравилось, он использовал момент замешательства, чтобы потратить немного времени на глубокий вдох, да чтобы прищурить глаза для полной концентрации и обострения чувств. Закрутил мечом превосходную «восьмерку», одновременно прыгая вперед. Ударил с точностью, которой могли бы позавидовать наилучшие из хирургов. Обошел хмурника пируэтом и ударил во второй раз, с полуоборота. Клинок двукратно свистнул, рассекая кости и важные органы. Демон мгновение стоял неподвижно, потом распался на три куска сильно несвежего мяса.

Маргах яростно рыкнул. Словно нехотя, ударил в стоящую на дороге Тамру, отбрасывая ее на другой конец зала. Бросился на ведьмака. Но тот был уже готов – сложил пальцы и ударил в демона Знаком Аард. Поток света ударил в самый центр облака, остановил его и создал потрескивающий шар энергии, что метался по всему эфирному телу электрической сетью. И ровно в тот момент, когда шар должен был взорваться с силой молнии, хмурник оплел его потоком воздуха и поглотил – шар погас. Сам же Маргах добрался до ошеломленного Геральта, схватил шею ведьмака железной хваткой и сильно ударил о стену. Не отпустил жертву. Держа его над полом, быстро переместился в центр корчмы, а потом с разбега повторил удар. А потом – еще раз. Уже при втором ударе в потрескивающие бревна перед глазами Геральта замелькали пятна. Он давно уронил меч. После третьего раза его тело перестало сопротивляться, бессильно обвисло в хватке хмурника. Еще один удар о стену если и не оказался бы каким-то образом смертельным, то наверняка отобрал бы у него дыхание.

Но следующего удара не было. Вместо этого он услышал пронзительный свист. Похоже, это не был бред, потому что Маргах остановился. После короткого раздумья разжал хватку, выпустив ведьмака из руки. Принял перистый образ и развернулся в сторону, откуда послышался звук. Геральт упал на колени. С трудом опершись о пол здоровой рукой, приподнял голову. Остатками сил попытался увидеть, что происходит. И увидел. На середине корчмы стоял Вильт, во всех подробностях предъявляя наготу своего сильно поврежденного тела. Однако напряженные мышцы выдавали готовность к бою. Только сейчас, пытаясь побороть мелькающие перед глазами пятна, ведьмак сумел различить его лицо. Блестящие синевой глаза, контрастирующие с почерневшей кожей вокруг них. Лицо хотя и неплохо притворяющегося, но уже явно не человека.

– Прости, что прерываю, – сказал юноша, – но вроде бы ты пришел за мной.

Ответ Маргаха, удивленного, похоже, не меньше, чем Геральт, мог быть только один. Он бросился на противника. В этот самый миг опорная рука ведьмака подвернулась, и он упал лицом в пол. Сражался с уходящим сознанием, пытался остаться еще хоть на минуту, желал видеть результат схватки. Кажется, она не затянулась бы. Два смерча столкнулись, разбрасывая в стороны лавки, столы, табуреты и вообще все, что было на дороге. На миг все, что находилось в корчме, закружилось у него над головой. А потом зал осветила вспышка молнии, грохнул удар грома. Ослепленный и оглушенный, Геральт уже ничего не увидел. Ничего больше не услышал. Воцарилась темнота.

Кажется, он быстро вернулся в сознание. Хотя все еще был далек от возможности продолжать бой. К счастью, это оказалось совершенно излишним. Он чуть-чуть приподнялся на той руке, боль в которой была чуть меньше, и сразу откинулся назад, упираясь спиной в стену. Несколько раз вдохнул поглубже. Оглядел разрушенный зал.

На полу все еще лежали останки несчастного охранителя нравов, лишенного головы, и труп порубленного мечом хмурника. Чуть поодаль он заметил Вильта. Тамра стояла над ним на коленях, гладила по волосам. Маргаха не было видно, но в воздухе витал неприятный запах горелого мяса.

– Все с ним будет нормально, – сказала девушка, зная, что ведьмак пришел в себя и сел. Хотя стояла спиной к нему, ей не было нужды в специальных силах, чтобы это заметить; каждое движение охотника на чудовищ сопровождалось болезненным шипением. – Через какое-то время очнется и ничего не будет помнить.

– Маргах? – спросил Геральт коротко. Горло все еще болело от хватки хмурника.

Она покачала головой, все еще не глядя в его сторону.

– Даже если он каким-то чудом выжил, в чем я сомневаюсь, вернется нескоро. Вильт ударил его молнией.

Ведьмак мерзко выругался, больше от непонимания, чем от боли.

– Проклятие, Тамра, кто таков этот парень?

– Я же говорила: он мой брат-близнец, – голос ее был спокоен, хотя в нем и проскальзывали нотки печали, лишенной всей той напористой энергии, которой она истекала чуть раньше, подходя к его столу. – Кроме того… Не знаю. Как и он сам.

Геральт ухватился за ребра. Болели дьявольски, при каждом вдохе.

– Тамра, – прошипел. – Я и правда не в настроении для шарад.

– Не будет никаких шарад, – ответила она, вставая с пола. Повернулась к нему. Была одета точно так же, как перед битвой: полностью и тщательно. После очередных превращений должна была оказаться голой – в крайнем случае в наброшенном на тело плаще. Значит, либо он лежал без сознания дольше, чем думал, а она позаботилась о своем виде, либо – что более вероятно… – На самом деле, именно о нем я и хотела с тобой поговорить. Прости, ведьмак, не успела. Полагала, у нас окажется побольше времени, и я смогу объяснить, что мы проведем вечер втроем, что ты познакомишься с Вильтом… Что приготовимся ко всему этому. Но появился Маргах, и времени не стало ни на что. Все сделалось жертвой случая. Кажется, случай любит играть с теми, кто в него не верит. Может, это и к лучшему. Привел к тому, что наша история стала куда проще, чем я сперва думала. Настолько простой, что если однажды некий знаменитый бард опишет твои приключения, этот эпизод он наверняка пропустит.

Геральт повел взглядом по полу. Искренне пожалел, что кувшин вина, как и бочонок пива, замеченные им, лежат разбитые. Девушка подошла к нему. Медальон с волком чуть завибрировал, выдавая присутствие неопасной магической ауры. Как он и предполагал, настоящий вид Тамры был не результатом очередной метаморфозы, и она вовсе не стала тщательно застегивать рубаху после битвы. Это была иллюзия.

– Дело с самого начала было в Вильте, – продолжила она. – В том, чтобы он спасся. Ты спрашиваешь, кто он такой? Клянусь всеми богами, я не знаю. Наверняка какая-то мутация, дитя мрачного дара, который он принял от своей сестры-близнеца еще в лоне матери. Но никто, ни хмурники, ни люди, не в силах ощутить, а тем более описать его силу. Ты ведь ее тоже не почувствовал, верно? Он рос, как и любой другой человек. Когда после смерти родителей мы стали жить вместе, я долго была уверена, что он такой и есть. Вот только знаешь, Геральт, мы живем вот уже четыре десятилетия. И если мой вид и прекрасное здоровье можно легко объяснить, то в его случае, как ни парадоксально, это пробуждало беспокойство. Я поняла, что происходит, только когда на нас впервые напал Маргах. Это Вильт убил его любимицу. Во время битвы, под влиянием угрозы, он потерял сознание и словно превратился в хмурника. А на самом деле – во что-то куда более сильное. Но когда угроза миновала, он пал без сознания, а когда пришел в себя – ничего не помнил. Совершенно как сейчас. Он не только не контролирует этих сил, но даже понятия не имеет об их существовании. В противоположность обычным хмурникам, он с легкостью может и генерировать молнии, и сопротивляться их воздействию. Кто знает, что он еще может? Он опасный. Но по-настоящему опасным станет, когда научится контролировать свою силу. Знаешь, сколько найдется охочих использовать такую мощь – или просто помериться с ним силами? Ты-то должен такое понимать, ведьмак.

Она присела рядом с ним. Геральт же не смотрел на нее. Сосредоточенно вслушиваясь, глядел на неподвижное тело Вильта. Медальон снова вздрогнул. Она подняла его правую руку.

– Сломана, – заявила.

– К счастью, со второй я прекрасно управляюсь.

– Мы говорим о битве или о жизни? – спросила она, лукаво улыбаясь. У нее была очень приятная, живая улыбка. Жаль, что – только иллюзия. – Я тебе ее сложу. Будет больно.

Хотел сказать, куда бы он отправил сейчас эту боль, но не сумел. Воздушный вихрь охватил его предплечье. Хрустнуло. И заболело, как зараза. Но он не подал виду.

– Ты и вообще в плохом состоянии, – продолжала девушка. – Как я говорила, тут находится еще одна Знающая, якобы умелая в своем деле. Ее зовут Йеннефер – или как-то похоже. Ты должен к ней пойти, чтобы она тебя подлечила.

Ведьмак выругался с умением, достойным подхмеленного краснолюда.

– Чтоб тебя дьявол взял, Тамра! Ты встретила меня нынче именно потому, что я пытался от нее сбежать. Если бы не этот проклятый дождь – явно результат нашего последнего с ней разговора, – я бы давно покинул стены города.

Девушка снова улыбнулась.

– Что за ирония судьбы! Из-за меня тебе придется возвращаться к ней с поджатым хвостом. Много бы я дала, чтобы это увидеть! Но меня радует тот факт, что ты знаком со Знающими. Я хотела бы, чтобы ты забрал Вильта к кому-то из них. В какой-то храм или в ту вашу ведьмачью крепость. Куда бы то ни было, где кто-то сумеет ему помочь. Научит контролировать силу – либо избавит его от нее.

– А ты? – спросил он, хотя знал уже ответ. Медальон вибрировал все сильнее. Девушка поднялась.

– Моя история заканчивается здесь и сейчас. На той минуте, когда пересеклись наши тропинки. Рядом со мной Вильт никогда не будет в безопасности. Никогда не освободится от чувств, которые ко мне испытывает, потому что не знает причины этих уз. И всегда найдется очередной дикий хмурник, пытающийся забрать мою жизнь. Я должна уйти.

Геральт снова выругался, но на этот раз как-то без ярости, и снова поглядел на пол в надежде, что не заметил немного уцелевшего алкоголя. Потом глянул девушке прямо в глаза.

– Ты меня обманула, Тамра, – сказал спокойно, поскольку ничего уже не мог изменить. – В тебе больше жизни, чем в значительной части знакомых мне людей. По крайней мере ее точно достаточно, чтобы ты могла любить. А значит, это – все же романтическая история. Потому что ты любишь своего брата настолько, что сперва готова была отдать за него жизнь… Позволь мне увидеть, прошу тебя.

Девушка колебалась. Но быстро поняла, что дальнейшее поддержание иллюзии не имеет смысла.

– Сперва пообещай, что ты присмотришь за Вильтом. Что заберешь его туда, где ему сумеют помочь.

Он покачал головой.

– Тамра, я плохая нянька.

– Обещай! – оборвала она его резко. Ее шоколадные глаза наполнились слезами. – У меня не так уже и много времени.

У Геральта уже не было сил ругаться. Что-то давило ему горло, и это было не воспоминание о хватке хмурника. Он и правда сумел проникнуться к девушке симпатией. А это с ним случалось нечасто. И он знал. Был сконцентрирован на складывании Знака, но – знал. Последний удар, который нанес ей Маргах: от такого даже хмурница не смогла бы уйти целой. Потому он медленно, очень медленно кивнул.

– Обещаю.

Девушка улыбнулась в последний раз. А когда родилась улыбка, иллюзия исчезла, словно поднимающийся занавес на ярмарочном представлении. Мигом позже перед ним стояла зрелая женщина. Худее, с куда менее выразительными формами, куда менее следящая за собой. Рыжие волосы, светлая кожа и синие глаза делали ее проклятуще похожей на Вильта. Одновременно она излучала эту характерную ауру, присущую только женщинам, получившим дурной опыт жизни. Тем, которые умеют из этого опыта черпать науку и мудрость. И была она в этом куда красивее, чем идеальная кукла, чье место сейчас она заняла. Вот только под ее левыми ребрами кровила широкая, в кулак, и настолько же глубокая рана.

– Видишь, Геральт, – сказала она зрелым, полной покорности жизни голосом. – Это все же простая история. Остальное – просто иллюзия, пустая болтовня и ирония судьбы. Прощай.

Медальон с волком повис неподвижно. Мертвая женщина бессильно упала к ногам ведьмака. Он прикрыл глаза. «Что за неудачный вечер», – подумал. Вздохнул поглубже – как раз в тот момент, когда внутри появился синеватый свет. На противоположной стене открылся круглый портал, и из него выступила Йеннефер. Наверняка самые смелые мужики из корчмы побежали к ней за помощью.

В конце концов, тут, в Венгерберге, ничего не могло случиться без ее ведома.