51.
(Чикаго, 16 октября 1960 года)
Он страдал страшнейшим похмельем. От ночных кошмаров у него развилась паранойя — в каждом посетителе забегаловки ему чудился коп.
Литтел помешивал кофе. У него тряслись руки. Мел Чамалес держал в пальцах кусок рулета — его трясло почти так же.
— Мел, ты хочешь меня о чем-то попросить?
— Не в моем положении просить об одолжениях.
— Если это — официальная просьба агенту ФБР, то имей в виду — ровно через три месяца я выхожу в отставку.
Мел рассмеялся.
— Как я уже говорил, нашей партии всегда нужны юристы.
— Сперва мне надо выдержать экзамен на право юридической практики в штате Иллинойс. Либо переезжать в столицу и заниматься федеральным законодательством.
— Не очень-то ты похож на сочувствующего «левым».
— Но и на апологета ФБР, Мел.
— Я собираюсь стать преподавателем. Разнесся слух, что федеральное Минобразования тоже имеет доступ к черным спискам правоохранительных органов. Вот я и хочу подстраховаться и попросить тебя подредактировать рапорты так, чтобы по ним выходило, что я ушел из партии.
Высокий человек за стойкой показался ему знакомым. Тип, который маячил у входа, — тоже.
— Уорд…
— Конечно, Мел. В следующем же рапорте я так и напишу. Якобы ты оставил партию и нашел работу в предвыборном штабе Никсона.
На глазах Мела выступили слезы. Мел рванулся было обнять его — и едва не опрокинул столик.
Литтел сказал:
— Иди-ка ты отсюда. Не люблю обниматься с коммунистами на публике.
Окна забегаловки выходили во двор его дома. Литтел занял столик у окна и коротал время, считая наклейки на бамперах.
На тротуаре были припаркованы две машины с наклейкой «За Никсона». На ветровом стекле авто его квартирного хозяина тоже красовалась наклейка, сообщавшая, что его владелец — сторонник «хитреца Дика».
Туда-сюда сновали автомобили. Мельком Литтел успел разглядеть шесть «Никсонов» и три «Кеннеди».
Официантка подлила ему кофе. Он добавил в чашку пару порций спиртного из фляжки.
И все смотрел в окно на «результаты выборочного опроса»: в Чикаго выиграл вчистую Никсон.
В окно хлынул солнечный свет. И удивительным образом преобразил его новый облик: его новое лицо и новую ломаную линию волос.
По ступенькам, ведущим к дверям его дома, взбежала Хелен. Вид у нее был странно неряшливый — ни макияжа, ни пальто, абсолютно не подходившие друг к другу блузка и юбка.
Она увидела его машину. Посмотрев через улицу, она увидела его в витрине.
Она помчалась к забегаловке. Из ее сумочки вылетели какие-то тетрадные листки.
Литтел двинулся к двери. Хелен толкнула ее обеими руками.
Он попытался схватить ее. Она вытащила из кобуры его пистолет и ударила его им.
Она заколотила кулачками по его груди. Она била его по рукам. Она попыталась нажать на курок пистолета, стоявшего на предохранителе. Она молотила и молотила его кулачками, по-девчачьи, — так быстро, что и не остановишь.
По ее щекам текли слезы вперемешку с подводкой для глаз. Из распахнувшейся сумочки выпали книги по праву. Она выкрикивала бессвязные слова, среди которых были: «отозвали грант», «ФБР» и «ТЫ, ТЫ, ТЫ».
Вся закусочная смотрела на них. Какие-то двое за стойкой даже достали свое оружие.
Хелен перестала бить его. Хелен сказала:
— Черт возьми, это все из-за ТЕБЯ. Я так и знала!
Он поехал в контору. Нарочно поставив машину так, чтобы перегородить выезд автомобилю Лиги, он вбежал в комнату для персонала.
Дверь кабинета Лиги была закрыта. Увидев его, Курт Мид отвернулся.
Вошли двое мужчин — без пиджаков, с наплечными кобурами. Литтел тут же вспомнил их: телефонисты, которые чинили телефонную линию возле его квартиры.
Дверь кабинета Лиги резко распахнулась. Оттуда высунулся человек. Литтел узнал и его: он видел его вчера на почте.
Дверь закрылась. Оттуда донеслись голоса: «Литтел», «дочка Эйджи».
Он снес дверь с петель. И тут же описал представшую картинку в духе Мела Чамалеса:
Четверо фашистов в костюмах из серой фланели. Четверо паразитов, эксплуататоров, «правых» до мозга костей…
Литтел выкрикнул:
— Помните, что я знаю. Помните, как я могу навредить Бюро.
Он купил кусачки, защитные очки, магнитную ленту, стеклорез, пару резиновых перчаток, десятизарядный дробовик, сто зарядов крупной дроби, ящик промышленного динамита, метров триста звукоизоляционного покрытия, молоток, гвозди и две большие спортивные сумки.
Он поставил свой автомобиль в гараж станции техобслуживания.
Он взял напрокат «форд-Виктория» пятьдесят седьмого года выпуска, предъявив фальшивое удостоверение сотрудника «Коинтелпро».
Он купил три бутылки виски — как раз достаточно, чтобы начать отвыкать.
И выехал на юг — в Сиу-Сити, штат Айова.
Где вернул автомобиль в прокатную контору и купил билет на поезд в северном направлении, в Милуоки.
Вставка: документ.
17.10.60.
Личная записка: Джон Стэйтон — Кемперу Бойду.
Кемпер,
мне поступил тревожный телефонный звонок от Гая Бэнистера, так что я решил передать информацию тебе. В последнее время тебя трудно застать, и я надеюсь, эта информация не попадет к тебе тогда, когда в ней уже не будет ни малейшего смысла.
Гай в приятельских отношениях с агентом-командиром отделения ФБР в Майами, который, в свою очередь, дружит с начальником разведывательного отдела полицейского управления Майами. Этот отдел ведет пристальное наблюдение за проживающими в Майами кубинцами, подозреваемыми в поддержке Кастро, и периодически проверяет номера автомобилей всех латиноамериканцев мужского пола, в компании которых их видели. Наш Уилфредо Олмос Дельсол был дважды замечен в компании Гаспара Рамона Бланко, тридцати семи лет, известного своим членством в прокоммунистическом Комитете кубинского согласия — пропагандистской организации, финансируемой Раулем Кастро. И это меня беспокоит, в особенности в свете того, какая судьба постигла двоюродного брата Дельсола — Томаса Обрегона. Попроси ПБ разобраться, ладно? Поскольку наш принцип «четкого разграничения» не позволяет мне обратиться к нему лично.
Всего хорошего.
Джон
