47.
(Лос-Анджелес, 13 июля 1960 года)
Клерк вручил ему ключ с позолоченным номерком.
— У нас возникли проблемы с бронированием номеров, сэр. По небрежности ваш номер был отдан, но мы готовы дать вам любой равноценный номер.
Вокруг столика толпились ожидающие регистрации. Кемпер сказал:
— Ничего страшного, как-нибудь переживу.
Клерк зашуршал бумагами.
— Разрешите задать вопрос?
— Позвольте, я угадаю. Раз мой номер заказан на имя сотрудника предвыборного штаба Кеннеди, то почему я остановился здесь, а не в «Билтморе», как остальные?
— Да, сэр. Именно этот.
Кемпер подмигнул:
— Я — шпион.
Клерк засмеялся. Кто-то из стоявших у стойки, по виду — делегат съезда, помахал ему, чтобы привлечь внимание.
Кемпер просочился мимо них и поднялся на лифте на двенадцатый этаж. В свой номер: две двери с золотой печатью, президентский люкс, обставленный мебелью в стиле ретро.
Он прошелся по комнатам. Полюбовался роскошью обстановки и видом из окон — одно выходило на север, другое — на северо-восток.
Две спальни, три телевизора и три телефона. Шампанское в подарок от отеля — в оловянном ведерке со льдом, украшенном президентской печатью.
Он мигом расшифровал полученный намек: мистер Гувер за своей обычной работой. Он хочет напугать тебя. Сказать: ты принадлежишь мне. Он смеется над твоим ярым служением семейству Кеннеди и пристрастием к шикарным гостиничным номерам.
И кроме того желает получить кое-какую информацию, установив «жучки».
Кемпер включил телевизор в гостиной. Показывали хронику съезда партий.
Он включил оставшиеся два телевизора — и врубил их на полную громкость.
Тщательнейшим образом он обыскал номер. Внутри пяти настольных ламп он обнаружил конденсорные микрофоны, а за зеркалами в ванной — фальшивые панели.
Он нашел два дополнительных микрофона, приклеенные шпаклевкой в обшивочные панели гостиной. Проводником звука служили крошечные отверстия, — непрофессионал бы такие в жизни не нашел. Он проверил телефонные аппараты. На всех четырех были установлены «жучки».
Кемпер принялся рассуждать с точки зрения Гувера.
Пару дней назад мы с ним обсудили номера отелей с «жучками». И он знает, что я не желаю снабжать Джека «дружественными ФБР» девочками.
Он сказал, что считает приход Джека к власти неизбежным. Может быть, он маскировался. И теперь решил найти доказательства адюльтера и помочь своему доброму другу Дику Никсону.
Он поймет, что ты догадался о причине недоразумения с номером. Он подумает, что ты станешь делать важные конфиденциальные звонки с таксофонов. Думает, что ты попросту станешь меньше разговаривать в номере или в порыве уничтожишь все «жучки».
Он знает, что Литтел научил тебя основам обращения с подслушивающими устройствами. Но не знает, что он научил тебя еще и маленьким хитростям.
Что ты найдешь главные «жучки», — в этом он уверен. Но не дополнительные, с помощью которых он надеется тебя прищучить в дальнейшем.
Кемпер выключил все три телевизора. Кемпер изобразил гнев и ярость:
— Гувер, черт бы тебя побрал! — и куда более грубые выражения.
Он вырвал с мясом все главные «жучки».
И снова обыскал номер — еще тщательней, чем в первый раз.
Он обнаружил и дополнительные «жучки». Он нашел тоненькие перфорации для микрофона на двух ярлычках на матрасах и на трех подушках для кресел.
Спустившись в вестибюль, он снял номер 808, назвавшись вымышленным именем. Он позвонил в офис Джона Стэнтона и оставил свое вымышленное имя и номер телефона.
Пит был в Лос-Анджелесе, встречался с Говардом Хьюзом. Он позвонил в особняк Пита и оставил сообщение, продиктовав его чистильщику бассейнов.
У него образовалось «окно». Бобби он понадобится только в пять.
Тогда он отправился в магазин инструментов. Там он купил кусачки, плоскогубцы, крестовую отвертку, три рулончика изоленты и два маленьких магнита. Вернувшись в «Стэтлер», он принялся за работу.
Заново электрифицировал телефонные розетки. Заново замкнул питающие провода. Заглушил звуки телефонных звонков пером от подушек. Отскреб изоляцию с проводков, чтобы входящего абонента на всех телефонах, где установлена дополнительная прослушка, было слышно как можно меньше.
Аккуратно разложив причиндалы так, чтобы можно было легко собрать розетки, он заказал в номер мартини «Бифитер» и копченую лососину.
Ему стали звонить. Система шумоподавления работала превосходно. Треск на линии буквально пожирал речь абонента, и на магнитофонной ленте оставался только его собственный голос.
Позвонил человек из полицейского управления Лос-Анджелеса. Как и было запланировано: до самого места, где состоится съезд, сенатора Кеннеди будет сопровождать мотоциклетный эскорт.
Звонил Бобби. Не мог бы он заказать несколько такси, чтобы доставить сотрудников избирательного штаба в «Билтмор»?
Кемпер позвонил в службу такси и выполнил указание Бобби. Чтобы расслышать диспетчера, ему пришлось порядком поднапрячь слух.
На бульваре Уилшир вовсю загудели клаксоны. Кемпер взглянул на часы и подошел к окну гостиной.
Мимо пронеслась заказанная им колонна автомобилей — автопробег «Протестанты за Кеннеди». С точностью до минуты — и с предоплатой по пятьдесят долларов за авто.
Кемпер включил все телевизоры в номере и стал ходить туда-сюда по комнате. Экран светился кадрами черно-белой истории.
Канал Си-би-эс назвал Джека «бесспорным победителем первого тура».
Эй-би-си транслировал панорамные кадры только что начавшейся стивенсоновской демонстрации. По Эн-би-си показывали чопорную Элеонору Рузвельт: «Сенатор Кеннеди попросту слишком молод для президентства!»
По Эй-би-си расхваливали Джеки Кеннеди. Эн-би-си демонстрировал выступление перед делегатами съезда Фрэнка Синатры. Фрэнки был тщеславен — как-то Джек рассказывал, что он закрашивал наметившуюся лысину краской из баллончика.
Кемпер все бродил по комнате и щелкал переключателем. И застал неизбежное предвечернее попурри.
Хроника съездов сменялась футбольным матчем. Интервью с делегатами съезда вперемежку с фильмом с Мэрилин Монро. Репортажи со съезда, репортажи со съезда, репортажи со съезда.
И пара отличных кадров из штаб-квартиры предвыборной кампании — президентского люкса Джека. Он увидел членов предвыборного штаба Джека — Теда Соренсена, Кенни О’Доннелла и Пьера Сэлинджера.
Он всего один раз видел Сэлинджера и О'Доннелла. Джек особо выделял Соренсена — «Этот человек написал для меня «Профили мужества»».
Иными словами, он являл собой классический образчик «четкого разграничения полномочий». Его знали Джек и Бобби — и в общем-то, по большому счету, никто. Он был всего лишь копом, который решал кое-какие вопросы и поставлял Джеку баб.
Кемпер подкатил стойки с телевизорами друг к другу и выстроил в ряд, сделав что-то вроде телестудийного табло: Джек крупным и средним планом.
Он выключил свет и убавил звук. Панораму составили три картинки, сопровождаемые монотонным неразборчивым гудением.
Ветер трепал волосы Джека. Пит полагал, что самое привлекательное в Джеке — его причесон.
Обсуждать нападение на Литтела Пит отказался. Пит ловко ушел от этой темы и заговорил о деньгах.
Пит звонил ему в то время, когда Литтел все еще был в больнице. Пит сразу перешел к делу.
— Ты кончаешь от одной только мысли заполучить книги — собственно, как и Литтел. Это ты его подначиваешь, чтобы он их достал — чтобы потом выжать из них максимум бабок. Предлагаю после выборов поднажать на Литтела вдвоем. Сколько бы мы не выжали из бухгалтерских книг, поделим пополам.
Пит вывел Уорда из строя. Пит «припугнул» его, как и обещал.
Кемпер звонил Литтелу в больницу. Его ответ был весьма и весьма уклончив.
— Не доверяю я тебе в этом, Кемпер. Узнать результаты экспертизы ты можешь в Бюро, но КТО или ПОЧЕМУ, я тебе не скажу.
Зато он знал ГДЕ — в Висконсине, в районе озера Дженива. Это место так или иначе наверняка было связано с местонахождением подлинных бухгалтерских книг фонда. «Не доверяю я тебе в этом» могло значить лишь одно: Ленни Сэндс разболтал все Литтелу.
Пит знал, что такое «четкое разграничение полномочий». Ленни тоже это знал. Джон Стэнтон сообщил, что и ЦРУ этот принцип был очень по нраву.
Стэнтон позвонил ему в Вашингтон в середине апреля. И сообщил, что Лэнгли только что отгородился от их планов «разделительной стеной».
— Нас вычеркнули из списка, Кемпер. То есть о нашем подразделении знают и одобряют его, но ни цента из бюджета мы не получим. Иначе говоря, нам будут платить жалованье как персоналу блессингтонского лагеря, однако фактически подразделение отлучат, так сказать, от самого Управления.
Что означало: никаких шифров Управления. Никаких аббревиатур, которые намекали бы на Управление. Ни кодовых названий, ни тайных обозначений — ничего из обычной секретной цээрушной тарабарщины.
Иными словами, шефы ЦРУ четко разграничили себя и их подразделение.
Кемпер вновь принялся переключать каналы, вырубив звук у телевизоров. Он поймал роскошный коллаж — Джек и Мэрилин Монро на соседних телеэкранах.
И рассмеялся. Ибо в голову ему пришла идея финального «привета мистеру Гуверу».
Он снял телефонную трубку и набрал номер метеосправки. И услышал в ответ тихое, совершенно неразборчивое жужжание.
Он сказал:
— Кенни? Здорово, это Кемпер Бойд.
Выждав четыре секунды, он сказал:
— Нет, мне надо поговорить с сенатором.
Подождав на сей раз четырнадцать секунд, он сказал:
— Привет, Джек, как оно? — бодрым и радостным тоном.
Отсчитав пять секунд, достаточных для правдоподобного ответа, он твердо сообщил:
— Да, с эскортом все улажено.
Двадцать две секунды.
— Знаю, что ты занят.
Восемь секунд.
— Да. Передай Бобби, что я уже провел инструктаж службы безопасности в нужном месте.
Двенадцать секунд.
— Да, я позвонил, именно чтобы узнать, хочешь ли ты перепихнуться, поскольку если да, то я уже ожидаю звонков от нескольких красоток, которым не терпится тебя увидеть.
Двадцать четыре секунды.
— Невероятно!
Девять секунд.
— Это вам Лоуфорд устроил?
Восемь секунд.
— Да ну, брось, Джек. Неужто правда с Мэрилин Монро?
Восемь секунд.
— Поверю, если ты скажешь мне не присылать моих девочек.
Шесть секунд.
— Господи боже.
Восемь секунд.
— Конечно, они страшно огорчатся, но я пообещаю, что в следующий раз все непременно состоится.
Восемь секунд.
— Еще бы я не хотел услышать подробностей! Точно. Пока, Джек.
И Кемпер положил трубку. Джек и Мэрилин на телеэкранах почти стукнулись головами.
Он только что создал райское лакомство для вуайериста — любителя «жучков». Гувер точно теперь кончит себе в штаны — а может, и выдумает какую-нибудь безумную легенду.
