28.
(Нью-Йорк, 26 августа 1959 года)
Джо Кеннеди раздал присутствующим булавки для галстука с президентской печатью. Номер в «Карлайле» заблестел фальшивым президентским блеском.
У Бобби был скучающий вид. У Джека — напротив, радостно-удивленный. Кемпер приколол свой галстук к сорочке.
Джек сказал:
— Кемпер, мошенник этакий.
Бобби сказал:
— Не забывай — мы собрались здесь, чтобы обсудить твою президентскую кампанию.
Кемпер смахнул с брюк приставшую ворсинку. На нем был костюм из легкой полотняной материи и белые мокасины из мягкой кожи — Джо обозвал его «мороженщиком на колесах».
Лоре страшно понравился его новый прикид. Он купил обновки на прибыль от украденных акций. Неплохой костюм для летней свадьбы.
Джо сообщил:
— Эти булавки подарил мне Рузвельт. Я хранил их, ибо чувствовал, что в один прекрасный день состоится вот такая встреча.
Джо хотел сделать из этого событие. Дворецкий расставил на буфете возле их кресел холодные закуски.
Бобби подтянул узел своего галстука.
— Моя книга выйдет в твердом переплете где-то в феврале — примерно через месяц после того, как Джек объявит о выдвижении своей кандидатуры. Издание в мягкой обложке выйдет в июле — как раз ко времени съезда партии. Надеюсь, книга даст объективную картину моей борьбы против Джимми Хоффы. Мы не хотим, чтобы Джека ассоциировали с Маклеллановским комитетом, — это явно не придаст ему популярности в профсоюзных кругах.
Джек рассмеялся:
— Чертова книженция съедает все твое свободное время. Нанял бы, что ли, кого-нибудь, чтоб писал за тебя. Я вот так и поступил — и получил Пулитцеровскую премию.
Джо намазал икрой галету:
— Слышал, Кемпер попросил, чтобы его имя убрали из текста. Жаль, потому что тогда можно было бы написать подзаголовок: «Внутри вас ждет фургон с мороженым».
Кемпер повертел в пальцах булавку:
— Меня ненавидит с миллион автоугонщиков по всей Америке. Я предпочел бы, чтобы они не знали, чем я занимаюсь в настоящее время.
Джек сообщил:
— Кемпер — весьма осторожный человек.
Джо заметил:
— Да, и тебе, Бобби, следовало бы у него поучиться. Я говорил это уже тысячу раз и повторю сейчас. Эта ненависть к Джимми Хоффе и мафии — чушь собачья. В один прекрасный день эти люди могут помочь тебе набрать голоса. А ты решил добавить к оскорблению действием оскорбление словом — то есть к преследованию посредством вашего дурацкого Маклеллановского комитета добавилась еще и книга. Кемпер крайне аккуратно разыгрывает свои карты, Бобби. Тебе действительно стоит у него поучиться.
Бобби усмехнулся:
— Наслаждайся моментом, Кемпер. Отец соглашается с оппонентами своих детей раз в десять лет.
Джек закурил сигару:
— Синатра же вроде якшается с гангстерами. Если они нам понадобятся, мы можем использовать его как посредника.
Бобби ткнул кулаком подушку кресла:
— Фрэнк Синатра — трусливое ничтожество, и я ни за что не стану заключать сделки с гангстераами.
Джек закатил глаза. Кемпер воспринял это как условный знак — сыграть в посредника.
— Я полагаю, что у этой книги — большие возможности. Полагаю, можно будет распространить ее копии среди членов профсоюза во время праймериз и таким образом набрать очки. В процессе работы в комитете я завел приличные связи в правоохранительных органах, и мне кажется, что мы можем объединить под флагом наших сторонников несколько окружных прокуроров номинально республиканских политических симпатий, сделав акцент на заслугах Джека в сфере борьбы с преступностью.
Джек сказал:
— Это Бобби у нас — борец с криминалом, а не я.
Кемпер сказал:
— Ты же был в комитете.
Бобби улыбнулся:
— Я изображу тебя героем, Джек. И не стану писать о том, что вы с папой с самого начала относились к Хоффе лояльно.
Все рассмеялись. Бобби ухватил пригоршню канапе.
Джо откашлялся:
— Кемпер, мы пригласили тебя сюда главным образом для того, чтобы обсудить Эдгара Гувера. Нам необходимо обсудить ситуацию сейчас, поскольку вечером я собираюсь устроить ужин в «Павильоне», и мне надо будет готовиться.
— Вы имеете в виду те досье на вас всех, что есть у Гувера?
Джек кивнул:
— Верно. Меня особенно интересует, есть ли у него информация о романе, который был у меня во время войны. Слышал, Гувер убедил себя, что та женщина была нацистской шпионкой.
— Ты имеешь в виду Ингу Арвад?
— Ну да.
Кемпер выхватил у Бобби один бутербродик.
— Да, у мистера Гувера есть информация на эту тему. Он хвалился ею передо мной много лет назад. Разрешите внести одно предложение и кое-что прояснить?
Джо кивнул. Джек и Бобби придвинулись на краешек своих кресел.
Кемпер подался к ним:
— Я уверен, что мистеру Гуверу известно, что я стал работать в комитете. Также я уверен в том, что он разочарован из-за того, что я за все это время так и не вышел с ним на связь. Позвольте мне возобновить с ним контакт и сообщить, что я работаю на вас. Позвольте убедить его, что в случае своего избрания Джек не станет увольнять его с поста главы ФБР.
Джо кивнул. Джек и Бобби кивнули.
— Полагаю, что это будет разумный, осторожный шаг. И раз уж мне предоставили место на трибуне, позвольте поднять кубинский вопрос. Эйзенхауэр и Никсон поспешили объявить себя противниками Кастро, и я подумал, что Джеку тоже не помешает заявить о своем недовольстве политикой Фиделя.
Джо повертел в пальцах свою булавку:
— Что-то все кругом ринулись записываться в противники Кастро. Лично я не вижу возню с Кубой потенциальным пунктом предвыборной программы.
Джек сказал:
— Папа прав. Но я вот подумал, что, если меня изберут, я мог бы послать туда пару дивизий морпехов.
Джо поправил его:
— Когда тебя изберут.
— Верно. Я отправлю туда морпехов, чтобы те освободили публичные дома. Кемпер может вести войска. А я сделаю его своим знаменосцем в Гаване.
Джо подмигнул:
— Не забудь свое знамя, Кемпер.
— Не забуду. И если серьезно, я мог бы приносить вам сведения прямо с кубинской передовой. Я знаю нескольких бывших фэбээровцев, которые владеют информацией, которую можно повернуть против Кастро.
Бобби откинул волосы со лба:
— Кстати, о фэбээровцах: как там Призрак?
— Вкратце: он очень усердно работает. Все охотится за бухгалтерскими книгами пенсионного фонда, но пока что практически безрезультатно.
— У меня начало создаваться впечатление, что он — жалкий тип.
— Поверь мне, это не так.
— Могу я с ним встретиться?
— Нет — пока он не выйдет в отставку. Он боится мистера Гувера.
Джо сказал:
— Как и все мы.
И они рассмеялись.
«Сент-Реджис» был слегка пониже классом, чем «Карлайл». Номер Кемпера был в три раза меньше номера Кеннеди. Он держал комнату в скромном отеле в районе западной 40-й улицы — Джек и Бобби знали только этот адрес. Снаружи стояла удушающая жара. А в номере было превосходно — двадцать градусов Цельсия.
Кемпер написал записку мистеру Гуверу. В ней он сообщал: я получил подтверждение — после избрания Джек Кеннеди не станет вас увольнять. После чего снова поиграл с самим собой в «адвоката дьявола» — неизменный ритуал, исполняемый им после встреч с семейством Кеннеди. Сомневающиеся задавали ему вопросы касательно его поездок.
Они пытали его по поводу его собственной сложной системы приоритетов.
Он сам расставлял себе логические ловушки и сам же их блестяще избегал.
Сегодня вечером он встречался с Лорой — ужин и сольный концерт в Карнеги-холл. Она будет высмеивать стиль пианиста, а потом бесконечно практиковаться в исполнении пьесы, вызвавшей наибольший восторг публики. Это и была квинтэссенция Кеннеди: соревнуйся, но на публику выходи только тогда, когда знаешь, что можешь победить. Лора была наполовину Кеннеди и женщиной: в ней жил дух соревновательности, но у нее не было официального одобрения семьи. Ее единокровные сестры, все как одна, повыходили замуж за юбочников и хранили супружескую верность; Лора же крутила романы. Лора говорила, что Джо любил дочерей, но в глубине души считал их чем-то вроде негров.
Уже семь месяцев он был с Лорой. Семейство Кеннеди не подозревало об их связи. Когда все формальности помолвки будут улажены, он все им расскажет.
Сперва они почувствуют шок, потом — облегчение. Они считали, что ему можно доверять, что он четко умеет отделять одно от другого.
Лора любила смелых мужчин и искусство. Она была одинокой женщиной — ее единственным настоящим другом был Ленни Сэндс. Она стала еще одним подтверждением того, насколько разнообразен был круг общения семьи Кеннеди: комик со связями в уголовном мире давал уроки ораторского мастерства Джеку и был связан узами крепкой дружбы с его единокровной сестрой.
Рискованными, пугающими узами. Ленни мог многому научить Лору. И рассказать множество нелицеприятных историй.
Лора никогда не упоминала о Ленни — несмотря на тот факт, что именно он облегчил их встречу.
Должно быть, они созванивались — каждый из своего города.
У Ленни был порывистый характер. Испуганный или рассерженный, Ленни мог рассказать ей, что: «мистер Бойд заставил мистера Литтела меня ударить», «мистер Бойд и мистер Литтел — отвратительные вымогатели», «мистер Бойд устроил меня на работу в «Строго секретно» — отвратительное занятие».
Пик его страхов по поводу Ленни пришелся на середину апреля.
Беседы с эмигрантами в мотеле на Бойнтон-Бич выявили двух потенциально опасных людей: педофила-маньяка и сутенера-гомосексуалиста. Инструкции ЦРУ предписывали казнь. Он отвез их в парк Эверглейдс и застрелил.
Сутенер, поняв, какая участь его ждет, взмолился о пощаде. Он выстрелил ему в рот — чтобы не слышать его мольбы.
Он рассказал Клер, что хладнокровно расстрелял двоих. Она ответила банальными фразами о преступлениях коммунистов.
Сутенер напомнил ему о Ленни. Сутенер заставил его задуматься о неожиданностях, которые способны поставить в тупик даже ловкого Адвоката Дьявола.
Ленни мог разрушить его отношения с Лорой. Если нажать на него еще раз, он может не выдержать и все рассказать — Ленни был вспыльчивым типом.
Готового решения проблемы с Ленни он не нашел. Правда, можно было попытаться что-то сделать, найдя Лоре компанию — если ей будет не так одиноко, она станет реже звонить Ленни.
В середине мая он привез из Тулейна Клер и познакомил ее с Лорой. Лора, конечно, поразила воображение Клер — еще бы, искушенная столичная штучка на десять лет старше ее. Они подружились и подолгу болтали по телефону. Иногда Лора проводила уик-энды в обществе Клер; это были долгие походы по музеям и концерты.
Он продолжал работать в трех местах, и постоянно был в разъездах. А его дочь в это время составляла компанию его будущей невесте.
Лора рассказала Клер историю своего происхождения — Клер была из тех, кому можно довериться. Клер обалдела от услышанного — ее папа может стать тайным шурином президента!
Он искал женщин для будущего кандидата в президенты. Джек пролистал его черную записную книжечку вдоль и поперек и за полгода одарил своим вниманием почти сотню дам. Салли Леффертс называла его «насильником де-факто».
— Зажмет тебя в укромном уголке и охмурит, и в конце концов тебе ничего не остается, кроме как согласиться. Умеет убедить тебя в том, что если ты ему откажешь, то имя тебе — самая никудышная баба в мире.
Ресурсы черной записной книжки практически исчерпались. Мистер Гувер запросто мог заставить его подсунуть Джеку связанных с Бюро проституток.
Вполне мог. Если избирательная кампания Джека будет успешной, он может просто позвонить и сказать: СДЕЛАЙ ЭТО.
Зазвонил телефон. Кемпер схватил трубку после первого же звоночка.
— Да?
На линии послышался треск — звонили явно из другого города:
— Кемпер? Это Чак Роджерс. Я сейчас в диспетчерской, и произошло кое-что, о чем, по моему мнению, ты должен знать.
— Что?
— Сторонники Кастро, которых я уволил, прошлой ночью подъехали к стоянке такси и открыли огонь. Нам чертовски повезло, что никто не пострадал. Фуло полагает, что они прячутся где-то поблизости.
Кемпер растянулся на кушетке.
— Я приеду через пару дней. Тогда и разберемся.
— Разберемся как?
— Я хочу убедить Джимми продать вашу контору Управлению. Увидишь. Мы с ним что-нибудь придумаем.
— Я что хочу сказать — надо действовать решительно. То есть не можем же мы настолько опуститься в глазах кубинского сообщества, чтобы позволить каким-то коммунистическим подонкам в нас стрелять.
— Мы проучим их, Чак. Ты не будешь разочарован.
Кемпер открыл дверь своим ключом. Лора оставила двери террасы открытыми — концертные огни озаряли Центральный парк.
Слишком просто и слишком красиво.
Он видел кадры аэрофотосъемки с Кубы, по сравнению с которыми эта картина показалась бы жалкой.
На снимках были горящие здания компании «Юнайтед фрут» на фоне ночного неба. Волшебной красоты фотоснимки.
Что-то подсказало ему: проверь телефонные счета Лоры.
Он порылся в ящиках стола в ее кабинете и нашел их. За последние три месяца Лора звонила Ленни одиннадцать раз.
Что-то подсказало ему: немедленно успокой себя на этот счет.
Скорее всего, ничего страшного не было. Лора ни разу не упоминала о Ленни, и в ее поведении не было абсолютно ничего подозрительного.
Что-то подсказало ему: пусть она сама заговорит с тобой.
Они присели выпить мартини. Лора загорела — она целый день ходила по магазинам.
Она спросила:
— Долго ждал?
Кемпер сказал:
— Почти час.
— Я звонила тебе в «Сент-Реджис», но диспетчер сказал, что ты уже ушел.
— Захотелось прогуляться.
— В такую-то жару?
— Мне надо было проверить свои сообщения в другом отеле.
— Так ты мог позвонить портье и узнать у него.
— Мне нравится появляться там время от времени.
Лора рассмеялась:
— Мой любовник — шпион.
— Не совсем так.
— Интересно, что бы сказала моя суррогатная семейка, если бы кто-то из ее членов узнал, что ты снимаешь номер в «Реджисе»?
Кемпер засмеялся:
— Они бы решили, что я им подражаю; и еще — задумались бы, как я могу себе это позволить.
— Мне вот самой это интересно. Твоя пенсия ФБР не так велика, да и семейство тебе не столько платит.
Кемпер положил ладонь ей на колено.
— Я удачно играл на бирже. Я же уже говорил тебе, Лора. Если хочешь узнать больше — спрашивай.
— Хорошо, непременно спрошу. Раньше ты никогда не говорил о прогулках, — так почему это тебе взбрело в голову прогуляться в самый жаркий день года?
Кемпер посмотрел на нее деланно затуманенным взором:
— Да вспомнил своего друга Уорда, как мы с ним в Чикаго, бывало, гуляли берегом озера. В последнее время я успел по нему соскучиться и, как выяснилось, спутал чикагский климат с манхэттенским. Что случилось? У тебя грустный вид.
— Да ничего.
Она проглотила наживку. Слова про Чикаго и друга выдали ее с головой.
— Не верю я в твое «ничего», Лора.
— Нет, нет, и вправду ничего.
— Лора…
Она отстранилась от него:
— Кемпер, я же сказала — ничего.
Кемпер вздохнул. Кемпер изобразил на лице превосходную смесь огорчения и раздражения.
— Нет. Это из-за Ленни Сэндса. Что-то из того, что я сказал, напомнило тебе о нем.
Она расслабилась. Очевидно, она верила в его спектакль.
— Ну, когда ты сказал, что знаком с Ленни, ты изъяснялся уклончиво, и я не стала говорить о нем, потому что боялась, что это тебя побеспокоит.
— А Ленни говорил тебе, что знает меня?
— Да, и еще какого-то фэбээровца, имени он не назвал. Он не стал распространяться, но я поняла, что он боится вас обоих.
— Мы спасли его от больших неприятностей, Лора. И ему пришлось заплатить. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о том, от чего мы его спасли?
— Нет, я не хочу этого знать. Ленни живет в страшном мире, а вот… а вот ты живешь в дорогих отелях и работаешь на мою псевдосемейку и бог знает на кого еще. Просто мне иногда хотелось бы, чтобы нам не приходилось скрываться.
Ее глаза убедили его сделать это. Рискованный шаг, конечно, — но о таких и слагают легенды.
Кемпер сказал:
— Надень зеленое платье, которое я тебе подарил.
В «Павильоне» в свете свечей поблескивали шелка и парча. Изысканная публика была разодета в пух и прах.
Кемпер сунул метрдотелю сотню долларов. Официант провел их в личный кабинет семейства.
Время точно остановилось. Кемпер взял Лору под руку и открыл дверь.
Джо и Бобби подняли глаза — и остолбенели. Ава Гарднер поставила бокал — точно в замедленной съемке.
Джек улыбнулся.
Джо выронил вилку. Та шлепнулась прямо в его суфле. Ава Гарднер получила двойную порцию шоколадной подливки прямо на лиф своего платья.
Бобби вскочил и сжал кулаки. Джек ухватил его за ремень брюк и усадил обратно в кресло.
Джек засмеялся.
Джек сказал что-то вроде «смелость есть — ума не надо».
Джо и Бобби излучали прямо-таки радиоактивное раздражение.
Время точно застыло. Ава Гарднер, кстати, оказалась меньше ростом, чем он думал.
