Глава 17
— Ах ты ж мразь!
Алекс улегся на спину и раскинул руки в разные стороны.
В ушах все еще не стих гул, из-за которого собственные мысли звучали отдаленным эхом.
Странно, но все, о чем думал Дум, это о том, что его единственный костюм был бесповоротно испорчен.
— Сначала мне шмотки клинят какие-то личи, поднятые дьявол пойми кем, а теперь, адские колокола, это эсперы-повстанцы.
Дум позволял своим мыслям звучать вслух (хоть и почти не слышал их)по той простой причине, что во всей аудитории, которая теперь напоминала локацию для пейнтбола, он находился в гордом одиночестве.
Он до сих пор отплевывал гипсовую и цементную крошку, но давно уже оставил попытки стереть все это великолепие с лица. И, видимо, кто бы не подорвал университет, принял его за труп, или не увидел вовсе.
Взрывом разорвало, судя по всему, часть восточной стены, вдоль которой и расположилась аудитория Б-52. Так что дальнейшие события восстановить не составляло труда.
Взрывная волна ворвалась внутрь и отбросила Алекса за кафедру. В этот момент обрушился потолок, который и придавил ногу профессору, а облако пыли и крошки скрыло его надежнее мантии-невидимки.
Террористы работали быстро, но, во всех смыслах, пыльно. Увели оглушенных и шокированных студентов, но рыться в завалах не стали.
Вообще, если бы не адское везение в купе с крепкой кафедрой и зачарованным костюмом, Алекс действительно отправился бы по адресу — три метра под уровнем ближайшего городского кладбища.
Отдышавшись и вновь пережив приступ кашля из-за все еще витавшей в воздухе пыли, Алекс нашарил во внутреннем кармане…
— Сука!
Дум дернулся в сторону.
Быстро, словно напуганный таракан, он отодвинулся в сторону.
Не всем так повезло, как ему.
Об этом явно свидетельствовал чей-то палец, залетевший в его внутренний карман пиджака.
В аудитории пахло медью. На полу что-то до сих пор хлюпало.
Алекс прикрыл глаза и вздохнул.
Он увы, не помнил её имени. Но она всегда садилась в первый ряд. Поближе к окну. Молодая эльфийка, которая в первый день работы Алекса уронила свой смартфон.
Она просто любила учиться.
Её глаза мутным стеклом смотрели на Дума.
Ниже носа все… отсутствовала. Ни челюстей, ни шеи, ни тела.
По аудитории валялись ошметки плоти и кровь стекала с потолка и стен.
Сколько студентов сегодня не позвонят своим родителям?
Что-то завибрировало рядом с сердцем.
— Блять! — скорее от неожиданности, чем от страха, выругался Дум.
Он с удивлением достал на свет почти невредимый аппарат яблочной компании. Вот это действительно — краш-тест.
На экране, напоминающим теперь плотную паутину, с трудом угадывался знакомый номер.
— Ало, — только и произнес Дум в микрофон.
— Дум…кий, — прохрипел динамик, с трудом передавая голос Грибовского. — Жив че…тяка! Цел?
Алекс посмотрел на правую ногу, которую недавно придавил кусок бетона. В лучшем случае её можно было счесть за «выживший во время подрыва мины придаток».
Раздробленные кости, порванная кожа, шлейф крови и пыли, тянущийся к луже, в которой недавно и валялся Дум. Видимо из-за неё его и приняли за труп.
Повезло.
Повезло, что Дольче делали продукт на совесть и Алекс не лишился ноги от слова совсем. А даже такое месиво ушастые целители вернут в рабочее состояние за сотню другую тысяч кредитов.
Гвардии придется раскошелится.
— Относительно, — промычал Алекс. — вчера демон меня сожрать хочет, сегодня какие-то ублюдки срывают мне занятие… проклятье и это только начало недели!
— Слушай м… вни…тельно, — с хриплыми перерывами звучал голос Грибовского. — студентов взяли в зал…
— Заложники?
— Да.
Помните, как в подростковом возрасте, когда вам казалось, что вы никогда не лишитесь девственности, после фильмов, где кого-нибудь брали в заложники, вы мечтали о том, что это произойдет и в вашей школе. И, будто Рембо, вы ворветесь, перефигачите всех ублюдочных террористов и вам отдастся самая красивая девочка школы?
Так вот у Дума таких фантазий никогда не было.
— И? — с надеждой прогнусавил он в микрофон. — Когда вы сюда заявитесь и всех освободите?
Где-то рядом, довольно шумно, с потолка отвалилась еще часть… потолка и размозжила те остатки эльфийки, что в данный момент с укором взирали на Алекса.
Да отправится её душа… ну, в верованиях эльфов Дум не был силен.
— Весь район отцеплен, — удивительно, но связь вдруг наладилась, а шипение и хруст исчезли. Всемогущая Гвардия в деле… — переговорщики пытаются тянуть время, но…
— Но это не типичная сцена из боевиков, — вздохнул Алекс и снял очки… вернее — правую душку. Все что осталось от его окуляров от Версачи. Вот ведь суки! — Сколько уже?
— Ты был в отключке четверть часа, — чуть отстраненно произнес Грибовский. На заднем фоне его голосе звенела абсолютная тишина. Это явно говорило о том, что капитан находился в толпе притихших людей и нелюдей. — За это время они казнили двух первокурсников.
Алекс продолжал молчать в трубку.
Грибовский догадался.
— Из твоей группы никто не пострадал.
— С чего ты взял, что меня волнует благополучие этих молокососов? — с облегчением выдохнул Алекс. Он подтянул пострадавшую ногу. Боль не чувствовал только благодаря темному проклятью, которым сам себя и долбанул. Кровь же пришлось остановить каменной пылью, спрессованной его магией. Не гигиенично, может будет гангрена, но эльфы помогут… если Дум не откупориться раньше. — Чего хочет этот кружок подрывателей?
— Пересмотров ограничивающих эсперов законов. Свободы мутантам. И прочее, за что всегда ратовали повстанцы.
Алекс опять потер переносицу.
— Только идиот, пачками сливая отпрысков знатных семей, будет рассчитывать на что-то, кроме кровавой мести.
— Именно, Алекс, — согласился гвардеец. — Так что мы почти уверены, что это не эсперы.
— Сука… а что тогда произошло у посольства фейрюков?
— А я, твою мать, откуда знаю?! — Грибовский не сдержался и сорвался на крик.
Какое-то время ушло на то, чтобы они оба успокоились.
— Алекс, дорогуша, переговорщики просто тянут время… через двадцать минут подтянется армия и через тридцать начнется штурм. А там ты сам понимаешь…
— Детки-конфетки превратятся в мясное рагу.
— Меня всегда поражали твои каннибалистические шутки, но да. Именно так.
Они снова помолчали.
— Азиат рядом?
— ПолковникЧон Сук? — показательно громко уточнил Грибовский. — Да, он здесь.
— Передай ему трубку.
В динамике раздались звуки какого-то шевеления, а затем начальник отдела Демоноборцев поздоровался.
— Добрый день, профессор.
— Идите на хуй, полковник! — выкрикнул Алекс, после чего абсолютно спокойно попросил: — Будьте любезны, верните трубку Грибовскому… пожалуйста.
Снова шевеление, а затем шокированный голос капитана.
— Это что было?
— Один из пунктов в бакет-листе, — пояснил Дум. — всегда хотел это сделать перед тем, как сыграю в ящик.
Поляк засмеялся. Чисто и заливисто. В голос. Гомерически.
Вот ведь…
Значит шутки про демонов и уточки для ванной его не пронимают, а как начальство в пешее эротическое посылают, так это сразу в сопли.
— Студентов держат в фае, — продолжил, отсмеявшись, гвардеец. — около сотни выставили вдоль входных дверей и окон в качестве живых щитов. Что творится внутри — снайперам не рассмотреть.
— Что с преподавателями?
— Да хрен его знает. Может мочканули уже, может со студентами в курятнике.
Странно, но почему-то Алекс почувствовал вкус персиков…
— Сколько террористов?
— От двадцати до пятидесяти.
— Вот это пиздец разброс! А что сразу не от нуля до дохуя?!
— Потише, дорогуша. Помни про Хай-Гарденовский диалект и его влияние на уши цивилизованного человека.
Алекс выругался еще раз. На этот раз так витиевато и длинно, что услышал, как кто-то на заднем фоне явно записывает.
— Мощно, — хмыкнул Грибовский. — отпустило?
— Немного… — выдохнул Алекс.
— У тебя есть полчаса, дорогуша. Потом начнется штурм. Наш отдел тоже будет участвовать. Мы постараемся минимизировать потери среди гражданского нас…
Дум нажал кнопку отбоя связи и убрал телефон обратно во внутренний карман. Взмахнув рукой, он призвал к себе кусок арматуры. Тот со смачным хлюпающим звуком вылетел из чьей-то оторванной ноги. Свидетельство того, что Думу еще сильно повезло.
Опираясь на своеобразный костыль-посох, Дум поднялся.
Он посмотрел на камень, ставший надгробием молодой эльфийки…
Гул в ушах чуть утих и Дум услышал, как из центрального громкоговорителя играло его любимое радио «Last Standin’ Rock-n-Rolla».
Почему именно оно?
Ну а кто еще под излет двадцать первого века мог поставить почившего «Nick Nolan» и его «Life of Sin».
— Как всегда, — Алекс поднял чудом уцелевшую шляпу и напялил её на голову. — не в бровь, а в глаз.
