Проблема несчастных случаев заключается в том, что вы их не ждете. Тем не менее Лори чувствовала, что ее 26-летний сын не задержится на земле надолго, хоть он и был здоров. Каждый вечер С. Л. ложился на ее постель, и они разговаривали. Он говорил, что хочет уехать из Рокфорда и вырваться из привычной жизни. Несколько недель назад он разместил на Facebook пост с тем же содержанием. Он сказал матери, что всегда будет с ней, что бы ни случилось. В ту ночь, будто читая его мысли, Лори спросила, как он хочет быть похороненным.

С. Л. посмотрел на нее и на минуту задумался. Он не стал протестовать и спрашивать, почему она затронула эту тему. «Почему бы не кремировать меня?» – предложил он. Лори было важно это знать, и С. Л. все понял.

Сложно сказать, что именно произошло в ту роковую ночь. Все случилось 4 ноября примерно в час ночи. В клубе, где С. Л. находился с друзьями, началась драка, неизвестно кем инициированная. Кто-то достал пистолет и начал стрельбу. С. Л. и двое его друзей выбежали на парковку. Под звуки выстрелов они добрались до машины. С. Л. оказался на заднем сиденье. Через пару минут он заметил, что в его друга, сидевшего спереди, попала пуля. Пока они выезжали с парковки, стрельба продолжалась. В царившем хаосе водитель не справился с управлением, и автомобиль на большой скорости врезался в дерево. Перед глазами С. Л. потемнело.

Лори провела неделю в больнице со своим сыном. В какой-то момент ей послышалось, будто он говорит, что не знает, что делать. Она увидела слезу на его левой щеке. Она представила, как он обращается к ней: «Я устал, мама. Я не хочу оставлять своих детей». Она ответила: «Я знаю». Целая неделя прошла для Лори как в тумане. Она сидела возле С. Л., много молилась, гладила его по голове, успокаивала и пыталась понять, как ей поступить.

Собрание хирургов, Висконсинский университет, осень

Я сидел в одном из первых рядов аудитории, смотрел в телефон и вполуха слушал выступающих, которые рассказывали студентам о процессе пожертвования органов. Вдруг я услышал, как с кафедры раздался незнакомый мне молодой голос: «Меня зовут Микаэла, и мне сделали пересадку печени».

Я поднял глаза и увидел красивую молодую светловолосую девушку 19 или 20 лет. Она рассказывала о том, как ей спас жизнь человек, которого она никогда не встречала. На тот момент мне казалось, что за время работы хирургом я слышал все, но по какой-то причине от некоторых подробностей истории Микаэлы по моей коже побежали мурашки.

Микаэла выросла в городке Спринг-Грин в штате Висконсин. Этот город с населением около 1500 человек находится в 45 минутах езды от Мэдисона. 97,5 % его жителей белые и 100 % – фанаты «Пэкерс» (Green Bay Packers). У Микаэлы было хорошее детство: она танцевала, плавала, имела крепкое здоровье и никогда не пропускала школу.

Как-то в понедельник семья съела на ужин тако. На следующий день у Микаэлы началась рвота. Все решили, что причина в тако, и обвинили во всем мать Микаэлы, которая его готовила. Однако девочку продолжало рвать всю ночь и весь следующий день. В среду она не пошла в школу, нарушив свою безупречную посещаемость. Когда ее продолжило рвать и в четверг, семья поняла, что она серьезно больна. Когда Майкл, отец Микаэлы, вернулся с работы, он отвез дочь в местную больницу. После того как врачи увидели результаты ее анализов, девочку незамедлительно перевели в Мэдисонскую детскую больницу. Причина была гораздо серьезнее испорченного тако.

Родители Микаэлы провели с ней ночь в больнице. Рано утром мой коллега доктор д’Алессандро и Бет, педиатрический координатор, пришли к ним. Новости оказались плохими: Микаэла была очень больна. Ее печень отказывала. У девочки нашли болезнь Вильсона, но ее семье это ни о чем не говорило.

Болезнь Вильсона – аутосомно-рецессивное заболевание. Это значит, что ребенку, чтобы заболеть, необходимо получить копию аномального гена от каждого родителя. Это заболевание вызвано мутацией гена, кодирующего определенный белок. Оно встречается редко, где-то у одного человека из 30 000. Как это бывает с большинством аутосомно-рецессивных болезней, пациенты обычно не знают, у кого еще из их семьи есть такое заболевание. Дефективный белок отвечает за связывание меди с белком-носителем и выведение меди из печени в желчь или кровоток. Без этого важного белка медь накапливается в печени, что со временем приводит к воспалению и повреждению органа. Хотя болезнь Вильсона может проявляться по-разному, примерно 5 % пациентов неожиданно поступает в больницу с печеночной недостаточностью. Такие пациенты, часто подростки, без пересадки печени погибнут. Единственный положительный момент заключается в том, что дети с болезнью Вильсона, проявившейся неожиданно и сразу в тяжелой форме, получают статус 1А, то есть попадают на верхние строки листа ожидания.

Мать Микаэлы сразу же подписала все документы. Когда пациент находится в настолько тяжелом состоянии, время бесценно. Девочку внесли в список в пятницу, 11 ноября, в 16:05. Теперь ей оставалось лишь ждать чьей-либо смерти.

В воскресенье Микаэла была уже на волоске от смерти. Она перестала реагировать. Ее перевели в отделение интенсивной терапии, где она находилась под пристальным наблюдением. Нам требовалось срочно найти ей трансплантат, поэтому доктор д’Алессандро стал рассматривать варианты старой печени, жирной печени, печени с небольшим фиброзом. Врачам совершенно не хотелось пересаживать такую печень молодому реципиенту, но у них просто не оставалось выбора.

Через неделю после аварии, в воскресенье, 13 ноября, врач сказал Лори, что у С. Л. наступила смерть мозга. Его сердце продолжало биться, но мозг уже не функционировал. Врач спросил, не хотел ли С. Л. пожертвовать свои органы. Лори никогда не разговаривала с сыном на эту тему: она сама зарегистрировалась в качестве донора органов, но не знала, чего хотел ее сын. Она взглянула на него и вспомнила его слова о том, что он всегда будет рядом с ней. Лори также вспомнила кое-что еще: Джину, отчиму С. Л., помогавшему растить мальчика с трех лет, требовалась почка. Она рассталась с Джином 10 лет назад, но С. Л. до последнего называл его папой. Если знаки свыше вообще существуют, это точно был один из них.

«Да, – сказала она. – Он хотел бы пожертвовать свои органы». Она знала, что С. Л. отдал бы почку своему папе, но у нее также возникло удивительное чувство, настолько сильное, что перехватило дыхание. Она подумала: «Это не единственное благословение, которое меня ждет».

Извлечение органов С. Л. Рокфорд, Иллинойс, 14 ноября, 20:00

Я не присутствовал на этом извлечении органов, но могу себе представить, как оно проходило. Полагаю, информация о С. Л. была передана Организации трансплантационной координации. Согласно федеральному закону, сведения обо всех потенциальных донорах (о тех, кто должен в скором времени умереть и кто находится на аппарате искусственной вентиляции легких с тяжелой неврологической травмой) должны передаваться в эту организацию. О С. Л., скорее всего, сообщили, как только он поступил в больницу 4 ноября. Ему продолжали оказывать помощь в надежде увидеть положительные изменения, но в какой-то момент врачи поняли, что ему не станет лучше. Физическое обследование и томография мозга показали, что мозг С. Л. мертв.

У Лори было два варианта: отключить аппарат искусственной вентиляции легких или дать согласие на извлечение органов сына. Она выбрала второй.

Это решение, несомненно, привело к урагану активности. Необходимо было сделать множество анализов крови: на работу органов, на инфекции, на определение группы крови и других генетических характеристик, необходимых для оценки совместимости донора и реципиента. Иногда назначают тесты на определение функции конкретных органов, например эхокардиограмму для оценки работы сердца и анализ на газы крови для оценки работы легких. Однако сердце и легкие С. Л. не рассматривались в качестве трансплантатов из-за травм, полученных в результате аварии. Поскольку Лори распорядилась передать почку отчиму С. Л., координаторы связались с организацией, в чьи списки был внесен Джин. Начался процесс подтверждения его группы крови и пригодности для трансплантации, после чего мужчину привезли в больницу. Для каждого трансплантата был подобран подходящий реципиент, и координаторы начали связываться с хирургами, чтобы узнать об их заинтересованности в органах С. Л.

Первый звонок был сделан доктору д’Алессандро. Я уверен, что он очень обрадовался предложению.

Моему коллеге Джону Одорико, вероятно, позвонили по поводу поджелудочной железы С. Л. Джон просмотрел базу потенциальных реципиентов, чтобы решить, кому могли подойти поджелудочная железа и почка.

В то же самое время сотрудники лаборатории делали кросс-матч-тесты, то есть смешивали сыворотку крови потенциального реципиента с кровяными клетками донора (как только мать С. Л. дала согласие на извлечение органов, кровь ее сына доставили в наш центр из Рокфорда), чтобы убедиться, что у реципиентов не возникнет острой реакции отторжения.

После того как реципиенты были подобраны и оповещены, координаторы организовали транспортировку команд, которым предстояло извлечь органы. Обычно это команды из разных штатов, так что координаторам нужно было договориться о вылете множества самолетов из разных аэропортов. Кроме того, требовалось скоординировать время проведения операции в каждой из больниц, поэтому пришлось обзванивать команды анестезиологов и медсестер. В таких ситуациях нужно принимать во внимание и погоду, но, по моему опыту, пилоты готовы лететь в любой ситуации.

Как только все было организовано, С. Л. привезли в операционную. Его переложили на стол, подготовили и задрапировали, как тысячи других людей по всей стране, которым делали операцию в тот ноябрьский вечер.

Медсестры в Мэдисонской детской больнице начали готовить Микаэлу к операции. Доктор д’Алессандро надеялся увезти ее в операционную сразу же после получения информации, что донорская печень находится в хорошем состоянии и хирурги приступили к ее извлечению.

В первые минуты девятого был сделан первый разрез: длинная линия от надгрудинной ямки до лобка. Хирурги сначала вскрыли брюшную полость С. Л., а затем и грудную с использованием стернальной пилы. С помощью ретракторов они обнажили все его внутренние органы. Печень, которая стала видна сразу после вскрытия брюшной полости, выглядела безупречно. А почему нет? Она была запрограммирована жить много лет, хотя ее владельцу это было не суждено. После того как обнажили аорту, стало ясно, что почки и поджелудочная железа тоже идеальны. Все органы были живы и работали в унисон, кроме мозга.

Следующие несколько минут команда перерезала сосуды, идущие к печени, и выясняла, нет ли проявлений вариативной анатомии. В случае со всеми органами существует так называемая «стандартная анатомия», которая встречается у большинства пациентов, но также есть вариации, которые не являются большим отклонением от нормы и не свидетельствуют о заболеваниях. Что касается печени, более чем у половины пациентов анатомия печеночной артерии стандартная, у остальных же присутствуют вариации. К наиболее распространенным относятся дистопированные печеночные артерии. Бывает, что правая артерия выходит не в том месте артериального дерева, где должна, и уходит глубже в тело. Это называется «дистопированная правая печеночная артерия». Если же левая артерия выходит из другой точки и углубляется в левую половину тела, это называется «дистопированная левая печеночная артерия». Это никак не влияет на нормальную работу органа, но имеет большое значение в случае трансплантации. Очень важно не повредить сосуды: их необходимо уберечь вместе с органом и «подключить» к реципиенту во время пересадки. В случае С. Л. анатомия была стандартной. Хирурги перевязали сосуды, перерезали их и ввели канюли в аорту и воротную вену. Они поместили перекрестный зажим на то место, где аорта выходила из сердца. После этого команда анестезиологов отключила мониторы. В канюли потекла холодная жидкость, а правое предсердие С. Л. было отсечено, чтобы отсасыватели смогли откачать всю кровь. Кровь быстро заменил прозрачный корсервирующий раствор со сладковатым запахом, а органы С. Л. стали бледными и холодными. Сердце затрепетало, сделало несколько неритмичных ударов и затихло. Больше ему уже не суждено было забиться. В брюшную и грудную полости положили лед. С. Л. больше не было. Теперь он существовал по частям: печень, две почки и поджелудочная железа. И эти части были идеальны.

Пересадка печени Микаэле. Мэдисон, Висконсин. 15 ноября, 01:45

Микаэлу привезли в операционную в ночь на вторник. Доктор д’Алессандро сделал разрез на ее животе около 03:00 и сразу же увидел большое количество асцитической жидкости, в которой купались органы. Печень была уменьшенной и цирротической, и это свидетельствовало о том, что болезнь прогрессировала довольно долгое время. Микаэла и подумать не могла, какую битву внутри ее ведет печень: этот орган боролся с медью, которая убивала его клетка за клеткой. Хотя органы – это часть нас, мы не всегда осознаем, что им приходится делать каждый день и с какими трудностями справляться. Органы исполняют идеальную симфонию и редко жалуются. Мы не догадываемся об их бедах и не чувствуем их, пока они не начинают давить на брюшную стенку и раздражать нервные окончания или отекать до огромных размеров.

Печень Микаэлы устала. Она уже не могла производить факторы свертываемости крови и холестерин, расщеплять аммиак и другие токсины. Ее печень перестала вырабатывать желчь и направлять ее в желчный пузырь, откуда она обычно попадает в кишечник, чтобы расщеплять жиры и остальные вещества.

Доктор д’Алессандро быстро удалил старую сморщенную печень Микаэлы, а затем взял новый блестящий орган и поместил в брюшную полость девочки. Он приступил к вшиванию: соединял печеночные вены, воротную вену, артерию, желчевыводящий проток. В скором времени все было готово – теперь печень принадлежала Микаэле. Она ожила и совсем не сопротивлялась тому, что теперь кровь к ней поступает от нового сердца. Печень сразу же начала впрыскивать желчь в кишечник Микаэлы (не в желчный пузырь, так как мы всегда удаляем его в конце пересадки печени), а также фильтровать и очищать ее кровь. Возможно, что другие органы ее тела (двенадцатиперстная кишка, тощая кишка, почки, сердце и даже мозг) на секунду приостановили свою работу, удивляясь новому рекруту. Быть может, почки, которые иногда бастуют после трансплантации, оказали легкое сопротивление новому члену команды. В итоге они все приняли новую подругу и продолжили трудиться. Органы, которые выросли вместе в маленьком белом городке Спринг-Грин, ничего не имели против печени молодого чернокожего мужчины из Рокфорда, который вел не самую образцовую жизнь и даже сидел в тюрьме. Органы выглядят и функционируют у всех одинаково: у черных и белых, желтых и коричневых, геев и гетеро, гениев и болванов, богатых и бедных, американцев и иностранцев.

Всего через несколько часов доктор д’Алессандро уже зашивал Микаэлу, закрывая органы в их доме, который стал новым для одного из них.

Микаэла вспоминала потом, как очнулась после операции и безумно захотела гамбургер. Она нашла это странным, потому что не любила гамбургеры и мясо в целом. Когда ей все же удалось съесть один, он ей очень понравился.

Микаэла вернулась в школу сразу после рождественских каникул. Она пропустила всего месяц, но за это время изменилась навсегда. Тот факт, что незнакомый ей человек после смерти спас ей жизнь, очень ее впечатлил. Она с нетерпением ждала возможности встретиться с семьей своего донора. В тот день, когда Микаэла вернулась домой из больницы, она написала свое первое письмо.

«Оно было очень простым. Я просто сказала, кто я… и объяснила, что он спас мою жизнь. Если бы не он, я бы умерла, и за это я его поблагодарила». Она приложила к письму свою фотографию. Всего Микаэла написала четыре письма и каждый день проверяла почтовый ящик, надеясь получить ответ, но шли месяцы, а ответа не было. Ей хотелось узнать о человеке, который ее спас и чья печень находилась теперь у нее внутри. Микаэла знала лишь, что он был молод, провел какое-то время в тюрьме и погиб.

«Я знала про тюрьму, но понятия не имела, почему он туда попал, – сказала она. – Я понимала, что это было не убийство, потому что он бы не смог так быстро освободиться… но даже если бы это было оно… Я бы не осудила его, ведь он спас мне жизнь».

Шесть месяцев Лори горевала по своему сыну. Она находила утешение в том, как изменилась жизнь ее бывшего мужа Джина после пересадки почки, но ей не хватало тех вечеров, когда С. Л. ложился к ней на кровать и они разговаривали. Ей было больно от мысли, что не удалось защитить его и что его дети вынуждены расти без отца. Несколько раз она думала ответить на письма Микаэлы, но что-то ее останавливало. С одной стороны, ей хотелось узнать, в ком живет частичка ее сына, с другой – она боялась, что реципиент не захочет слушать об С. Л. и о том, что он делал и каким был. Лори одолевали смешанные чувства, которые ее останавливали.

Через шесть месяцев после смерти С. Л. Лори позвонил координатор, чтобы спросить, не хочет ли она связаться с одним из реципиентов органов ее сына.

Лори решила, что время пришло. Она не любила писать письма, но заставила себя это сделать. Ее письмо было коротким, но Лори упомянула, что С. Л. любил гамбургеры.

Когда письмо наконец пришло и Микаэла взяла его в руки, ее мать Венди быстро достала телефон и сняла на видео, как дочь читает. Руки Микаэлы дрожали, когда она вскрывала конверт. У нее всегда немного дрожали руки из-за препаратов против отторжения трансплантата, но в тот раз дрожь была сильнее, чем обычно.

Вдруг Микаэла закричала: «Он любил гамбургеры! Я знала!» По ее лицу струились слезы.

В коротком письме было указано имя С. Л. Микаэла подбежала к компьютеру и зашла в поисковую систему (кто бы поступил иначе?). Она ввела полное имя С. Л., но увидела лишь множество нерелевантных ссылок. Затем она дополнила запрос названием города и словом «некролог» и нашла его фото: он был молодым, серьезным и… чернокожим. Она была ошарашена, но сама не знала почему. Микаэла ничего не имела против чернокожих; на самом деле она никого из них не знала. У нее не было чернокожих одноклассников, и почти все население городка было белым. Она сформулировала еще несколько запросов и быстро нашла несколько статей о смерти С. Л. Ее дрожь усилилась.

Она увидела фотографию смятой машины, историю о стрельбе в сомнительном ночном клубе и погоне на автомобилях. Полиция считала, что стрелять могла банда. Ее сердце неистово забилось. Придет ли банда за ней, чтобы закончить свою работу? Захотят ли они забрать печень С. Л.?

Через несколько минут Микаэла успокоилась. Она поискала еще и нашла пост С. Л. На Facebook, написанный всего за неделю до смерти. Он писал, что его «достало рокфордское дерьмо». Он хотел повзрослеть и стать лучше.

Страх Микаэлы превратился в печаль, а затем в благодарность. Затем она обнаружила нечто забавное. В ту ночь, когда С. Л. с друзьями скрывались от погони, они ехали на Chevrolet Equinox. Это было странно, ведь она водила такой же автомобиль.

В тот вечер Микаэла впервые созвонилась с Лори. Как только Лори услышала в трубке голос, то сразу же поняла, кто это. Они обе начали плакать, а затем договорились встретиться лично.

Их первая встреча состоялась в одном из рокфордских ресторанов. Микаэла привела родителей и своего парня, а Лори – всю свою семью, включая Джина, отчима С. Л. Поначалу все нервничали, кроме Лори. Она подбежала к Микаэле, крепко ее обняла и закричала: «Это моя дочь! Это моя дочь!» Между ними сразу же образовалась связь. Лори делилась историями об С. Л., Микаэла рассказывала Лори и ее семье о своей жизни, а Джин говорил о себе.

После этого они встречались много раз. Микаэла держит Лори в курсе всех изменений в своей жизни. Когда у Микаэлы обнаружили небольшие проблемы с печенью (маленький бугорок, который оказался неопасным), Лори звонила множество раз в день, чтобы узнать, как дела.

Примерно через три года после смерти С. Л. Лори написала на Facebook пост, что всегда будет скучать по своему мальчику, но пришло время перестать горевать. Она спасла Микаэлу, которая каждый день делала мир вокруг себя лучше. Лори понимала, что имел в виду С. Л., когда сказал, что всегда будет рядом с ней. Теперь Микаэла стала ее дочерью.

После трансплантации жизнь Микаэлы кардинально изменилась. У нее появилась настоящая цель. Она думает, что все произошло благодаря С. Л., но не воспринимает это как ношу. Последние пять лет она рассказывает свою историю везде, где ее готовы выслушать: в школах, больницах, на общественных мероприятиях. Ее цель – убедить людей регистрироваться в качестве доноров органов. Она выставляет в Сеть фотографии с Лори и ее родственниками, а также фото С. Л. Всех их она называет своей семьей. Несколько людей из аудитории спросили, каково это, иметь печень черного мужчины, «плохого парня», сидевшего в тюрьме. Но Микаэла на примере таких вопросов пытается донести истину: внутри мы все одинаковые.