Ночь властвовала и здесь — большой гражданский аэропорт, оживленный, суетливый, деловитый днем, ночью погрузился в полудрему. В России предпочитали ночью не летать, оживленные днем аэропорты по ночам принимали по два-три самолета. Вот и здесь — с наступлением темноты воздушное движение сократилось, пассажиры в зале ожидания, те, кто по каким-то причинам не снял номер в гостинице, ворочались в пластиковых креслах, устраиваясь ко сну. Таможенные офицеры на пункте контроля из ночной смены тоже пошли урвать немного сна, оставив на посту самого молодого. Диспетчеры в диспетчерской вышке пили кофе, поглядывая вполглаза на мониторы — воздушное движение не такое интенсивное, как днем, можно немного и расслабиться, тем более что часть операций система делает сама. И только у стоящих длинной вереницей в степи, у самого края аэропорта, авиационных ангаров кипела работа.

В Екатеринодарском аэропорту располагался один из лучших в этом регионе сервисных центров гражданской авиации. Здесь самолеты обслуживали, производили планово-предупредительные и внеплановые ремонты, модернизировали, устанавливали новое оборудование, капитально ремонтировали. Любой пилот знает, что с ремонтом воздушного судна шутить нельзя, все детали заменяются не тогда, когда сломаются, а тогда, когда это положено по регламенту. И в Екатеринодарском аэропорту все услуги выполнялись быстро и по сходным ценам, кроме того, тут и авиационный керосин был чуть подешевле. Поэтому на ремонт сюда летало бортов едва ли не больше, чем на выполнение обычных пассажирских и грузовых рейсов, а у ремонтно-сервисного центра были даже две отдельные взлетно-посадочные полосы первой категории, способные принимать все типы самолетов.

За последний месяц нагрузка на этот сервисный центр возросла еще больше. Из разных уголков необъятной России сюда на ремонт прибыли двенадцать бортов, все — тяжелые четырехдвигательные машины серии «ИП-90» — широкофюзеляжные аэробусы, вмещающие четыре с половиной сотни человек. Все они принадлежали разным авиакомпаниям и прибывали сюда в разные дни. Странно было то, что прибывали они сюда специально на ремонт — обычно авиакомпания, желающая провести плановый ремонт самолета, ставит его в рейс до аэропорта, где расположен хороший сервисный центр — чтобы не жечь керосин и не тратить ресурс самолета на бессмысленном, пустом рейсе. Здесь же эти самолеты прибыли — в разное время — пустыми и сели сразу на ВПП сервисного центра. Их сразу же загнали в ангары — на ремонт.

Сейчас же, темной ночью, когда на территории сервисного центра вообще не должно находиться ни одного человека — ну какой дурак будет ремонтировать самолеты ночью, — кипела работа. Но самым странным было то, что кипела она в полной темноте! Любой человек, которому довелось бы это увидеть, сразу заключил бы, что что-то тут неладно…

Все те, кто суетился сейчас около стоящих в ряд двенадцати «пассажирских» лайнеров, в последний раз проверяя их перед полетом, носили армейские каски. Им не грозила опасность — просто на армейской каске есть удобное крепление для прибора ночного видения. Как раз приборы ночного видения и позволяли техникам аэродромной команды готовить к вылету эти странные самолеты, приборы — а еще прожекторы, дающие видимый только в инфракрасном диапазоне свет.

Тяжелобомбардировочная эскадра особого назначения была особым, тщательно засекреченным подразделением ВВС РИ — о степени секретности ее говорил хотя бы тот факт, что в этой части не велось письменного делопроизводства, деньги на ее содержание распылялись по самым разным строкам бюджета, и места постоянной дислокации у этой части тоже не было — специальные самолеты стояли на разных гражданских аэродромах, по две-три штуки, иногда перелетая с аэродрома на аэродром.

Наличие таких самолетов было одним из козырей России в геополитическом противостоянии сверхдержав. Все знали, что они существуют, шила в мешке не утаишь, — но никто не знал, сколько их и, главное, — где они. Самым страшным было то, что один из таких самолетов мог оказаться у тебя над головой — и об этом ты узнаешь только тогда, когда будет уже поздно…

Специальный бомбардировщик — они так и назывались «СБ» строился на базе обычного пассажирского самолета — в данном случае серии «ИП-90», самой последней серии тяжелых пассажирских самолетов русского производства. Внешне этот самолет ничем не отличался от обычного пассажирского. А внутри вместо пассажирского салона, вместо багажных отсеков была смонтирована револьверная пусковая установка для восьми крылатых тактических ракет воздушного базирования, способных нести и ядерные заряды. Даже люки для сброса ракет были замаскированы под люки багажного отсека самолета — и со стороны никак не распознавались. При необходимости самолет мог даже включить «картинку» — иллюминаторы представляли собой не просто подсвеченные прямоугольники, а экраны специальных проекторов, на которых показывалась картинка «пассажирский салон самолета», — представлявшая собой великолепную, управляемую специальным компьютером анимацию.

Сейчас эти самолеты собрались здесь, ровно половина от их численности. Вообще-то это было против правил — собирать самолеты все вместе, обычно удар они наносили внезапно, следуя по обычному пассажирскому маршруту и до «времени Ч» ничем себя не выдавая. Но тут случай был особый. Учитывая потребное к сбросу количество ракет, Генеральный штаб просто не смог найти столько пассажирских маршрутов в этой части света, чтобы оправдать появление сразу двенадцати тяжелых самолетов. Поэтому и решили их сосредоточить здесь, а заодно и провести учения. С боевой стрельбой. Обычные бомбардировщики решили не задействовать — после недавних событий Британия ждала неприятностей и тщательно наблюдала за всеми базами ВВС и ВМФ, где находились носители, способные нести оружие стратегического уровня. Массированный взлет стратегических бомбардировщиков сразу был бы замечен системами раннего предупреждения.

Пока техники возились около самолетов, короткий строй — несколько десятков человек — выстроился у ангаров в темноте. Люди без лиц, без права на разглашение, числящиеся техниками, интендантами, снабженцами — а на самом деле являющиеся высококлассными специалистами бомбардировочной авиации, которыми мог бы гордиться воздушный флот любого государства. Перед ними стоял их командир, генерал-майор от авиации Горчаков. В главном штабе ВВС он числился начальником департамента по связям с общественностью.

— Господа! — Голос генерал-майора Горчакова был сух, спокоен и тверд. — Без малого два месяца назад на Россию было совершено злодейское, вероломное нападение. Те, кто напал на нас, испугались встретиться с нами в честном бою, вместо этого они подослали к нам убийц, а когда у них ничего не вышло — открестились от них, бросив на произвол судьбы. Это люди без чести, без совести, без стыда, они бьют в спину ножом и уже сейчас, заверяя нас в своем миролюбии, снова точат свой нож. Это британцы, господа! Секретным указом Государя Императора Всероссийского нам поручено покарать злодеев, надолго отбить у них охоту соваться к нам! Вам, лучшим экипажам русских ВВС, выпадает тяжелая и почетная миссия — идти первыми. Вы должны ударить врага тогда, когда он этого совсем не ждет, уничтожить его основные центры обороны, расчистить путь для тех, кто пойдет следом за вами. Вы — наконечник копья, вы не имеете права на ошибку, ваша ошибка — это гибель ваших товарищей, тех, кто пойдет следом за вами. Кто не готов — шаг вперед!

Монолитный, единый строй остается стоять недвижно на месте.

— Иного я и не ожидал! Свое задание вы знаете. С нами Бог!

— С нами Бог, за нами Россия! — слитно, на одном дыхании гремит во тьме.

— По машинам!

Генерал морщится, он единственный знает, что эти экипажи — первые и последние, за ними никто не пойдет. Вторжения в Северную Индию, на чем настаивал Генштаб, чтобы раз и навсегда наказать Британию, зарящуюся на нашу землю, показать, что тот, кто зарится на чужое, вполне может лишиться и своего, не будет, Государь запретил. Государь не любит войны, хоть и сам служил. Россия не претендует ни на чьи земли, у нас их без этого, слава Богу, хватает — таковы были его слова. А вот раз и навсегда показать, что террористы не спрячутся нигде, что ни один человек не может чувствовать себя в безопасности, укрывшись границами и готовя новый злодейский замысел против России, — вот это они покажут. Как следует покажут!

Экипажи поднимаются по легким алюминиевым трапам в кабины своих серебристых птиц, техники убирают колодки из-под шасси, отгоняют технику. Матово-зеленым светом в кабинах вспыхивают дисплеи систем.

— Контроль функционирования самолета!

Бортинженер начинает перечислять все основные узлы и агрегаты самолета, подтверждая, что каждый в норме. Тут тоже «читают Библию», как и у вертолетчиков…

— Все системы самолета функционируют штатно, начать запуск двигателей с первого по четвертый!

Один за другим оживают двигатели, наполняя ночную степь особым, напряженным, вибрирующим гулом. На самолетах этого семейства стоят уникальные турбовинтовые двигатели, с двумя вращающимися в противоположных направлениях многолопастными винтами, прикрытыми кожухами. Эти двигатели внешне чем-то похожи на обычные реактивные двигатели, но именно похожи — турбовинтовики хоть и шумнее, но экономичнее и мощнее. Этот самолет может, как и его гражданские собратья, пролететь без дозаправки двадцать одну тысячу километров — ни один самолет с обычными реактивными двигателями не повторит подобное. Вдалеке ослепительно-ярким после кромешной тьмы светом вспыхивают прожекторы, подсвечивающие ВПП ночью, — отсюда они кажутся светящимся ограждением волшебной, ведущей прямиком на небо дороги…

— Молот — один и два, на исходную!

Пузатые грузные самолеты, натужно гудя моторами, трогаются с места, вальяжно движутся по рулежкам, останавливаются в самом начале огражденной светом прожекторов взлетно-посадочной полосы. Ночные диспетчеры гражданского терминала, заранее предупрежденные, держат коридор для взлета.

— Молот-один рулежку закончил, на исходной, прошу разрешения на взлет!

— Молот-два рулежку закончил, на исходной, прошу разрешения на взлет!

У сервисного центра — об этом мало кто знает — есть своя диспетчерская комната и есть свои диспетчеры. Они сейчас и дирижируют этим оркестром.

— Молот-один и Молот-два, взлет разрешаю! Молот-три и Молот-четыре, на исходную!

Натужный гул турбовинтовых двигателей переходит в рев по мере того, как командиры кораблей двигают рычаги управления тягой от себя. Второй пилот монотонно читает текущую скорость самолета…

— Точка невозврата!

Желтые пятна прожекторов мелькают все быстрее и быстрее, стремительно приближается конец длинной ВПП.

— Точка отрыва!

Командир принимает штурвал на себя — и многотонная птица неожиданно легко и изящно отрывается от бетонной полосы, ревя моторами, уходит в ночное небо. А по бетонке, словно догоняя ее, уже бегут другие, такие же…

Через некоторое время несколько пассажирских самолетов, летящих по обычным пассажирским маршрутам на Восток, внезапно выпустят более сотни крылатых ракет. Система ПВО среагировать уже не успеет — потому что некоторые ее ключевые звенья уже будут выведены из строя…