Если бы фельдфебель не лежал, вжимаясь всем телом в острые грани битого кирпича, а стоял — то после услышанного он, скорее всего, упал бы. Русская речь — последнее, что он ожидал услышать в такой ситуации.

Первая мысль, которая пришла в голову, как только он немного пришел в себя, была — попался. И теперь — все, смерть будет избавлением. Фельдфебель, да и все десантники знали, что делали с русскими пленными бандиты в сорокалетнюю войну, хорошо знали и помнили — а сейчас лучше не будет.

Руки связаны.

Фельдфебель Чижик дернулся, попытался что-то сделать — и тут же почувствовал, как тот, кто тащил его, держа за ногу, остановился — а еще через секунду что-то большое и тяжелое, пахнущее потом и порохом, навалилось сверху. А потом были эти слова…

Чижик осторожно кивнул, как этого требовал тот, кто его пленил.

Неизвестный заговорил снова. Уже чуть громче.

— Сейчас я тебя развяжу, не...й разлеживаться. У меня три ствола, хоть одно слово громче, чем шепотом, пробухтишь, или какой х…ей страдать будешь — я тебя е…та, ракетой с...а на орбиту запущу, всосал?

Свой. Однозначно свой, такое не подделаешь. В арабском языке вообще нет аналогов русского мата, да и в других языках такого изобильного разнообразия нецензурных выражений нет. Русский мат нигде не учат, хотя это отдельный язык, на котором можно разговаривать, не прибегая к обычному литературному. Ни один, араб, ни один иностранец так выругаться не сможет, даже если выучит ругательства — все равно они неуместно и натянуто будут звучать. Так свободно «выражаться» может лишь русский, для которого выругаться — что высморкаться. фельдфебель снова кивнул, показывая, что понял, — русский сделал какое-то неуловимое движение, и он вдруг почувствовал, что руки свободны. Тяжесть, давившая сверху, не дававшая встать, исчезла тоже.

— Не вставай, рикошетом зацепит, — прозвучало из темноты. Чижик вытолкнул языком изо рта какую-то тряпку, тихо выругался. Автомата не было — но пистолет в кобуре, если что…

— Это потерял? — На колени Чижику больно плюхнулся его автомат. Фельдфебель отметил, что человек, который его пленил, расположился грамотно — вон там еще одна разваленная стена, за нее шмыгнул — и все, а она метров пять, потом хрен найдешь. Да и про три ствола этот человек вряд ли шутил — не время и не место для шуток, да и человек, способный «взять» десантника Российской армии, шутить вряд ли будет.

— Кто ты? Какого хрена? — отплевавшись от ужасного вкуса во рту, спросил Чижик.

— Я же сказал — старший лейтенант Черноморского флота Александр Воронцов, отряд специального назначения. Выполняю особое задание, связь потерял. Вот и решил твоей воспользоваться.

— Что ж так-то… — удивительно, но после слов о потере связи Чижику разом стало лучше. Потерять связь для спецназовца, для десантника — позор, связь берегут как зеницу ока. Выходит… — облажался доблестный флот.

— Отставить трепаться! — разозлился собеседник. — Видишь, что творится! Я большую часть группы потерял. Триста метров от тебя, восточнее, — здание Министерства внутренних дел, там…