Глава 6
Все оставшиеся дни, Туманский работал в предчувствие, что следующая неделя, непременно ознаменует начало чего-то серьезного, что, так или иначе, отразится и на его личной жизни. Он не был мнительным, не верил в приметы, как многие на станции, но что-то все же заставляло задумываться о предчувствиях, которые одолевали его каждый раз, когда он мысленно вспоминал о Кайт, Луни и том, что происходило в её лаборатории. Он старался не думать об этом, точнее вспоминать, как об обычном научном эксперименте, которых, за время его работы на станции было множество.
За все это время Кайт лишь раз побеспокоила его, да и то в связи с тем, что ей понабились какие-то материалы и оснастка, в связи с поломкой чего-то, что они привезли с Земли. На вопрос: «Как продвигается проект?», она ответила, что все идет хорошо, и в понедельник или во вторник, она хотела бы переговорить относительно первого выхода Луни из сектора.
Туманский воспринял эту информацию внешне спокойно. Но внутренне весь сжался, словно получил сигнал, что главные события начинают стремительно надвигаться.
Воскресный день, который лишь формально значился выходным, прошел для Туманского, как и большинство предыдущих. После завтрака он заглянул в командирский сектор, поинтересовался делами. И хотя он мог это сделать, не выходя из своей каюты, не изменил привычке. Пообщавшись с вахтенным офицером, направился в спортивный зал, где два часа занимался попеременно на разных тренажерах, а в завершение, немного погонял баскетбольный мяч с несколькими сотрудниками станции, которые, так же как и он занимались спортивной физкультурой. После этого он принял душ, и на выходе столкнулся с Кайт.
— Поздновато вы решили размяться, время уже обеденное? — произнес он, глядя на Хелен.
— Нет, я просто прогуливаюсь. Решила заглянуть в спортзал. На вас рассчитывать, что покажете станцию, вряд ли приходится.
— Я!
— Да шучу я, шучу. Какой вы серьезной. Чуть слово не так сказала, сразу весь сжимаетесь как пружина.
— Вовсе нет, это вам показалось. А про свое обещание помню. Вы же сами целыми днями сидите в своей лаборатории. Даже в столовой не появляетесь.
— Иногда бываю. Работы действительно много. Сами знаете, когда руководишь проектом, за все отвечаешь. Вот и приходится крутиться двадцать четыре часа в сутки. Забываешь про обед и ужин.
— Но помните про экскурсию…
— Слушайте, вам никто не говорил, что у вас жутко занудный характер?
— У меня! Золотой, а не занудный.
— Ну конечно. Другой бы сказал: «Хелен, какие проблемы, если располагаете временем, можем пройтись по станции прямо сейчас», а вместо этого, одни оправдания. Могли бы позвонить в лабораторию и предложить прогуляться.
— Я!
— А кто же!? — она неожиданно взяла его под руку и нежным голосом спросила:
— Так что, располагаете временем пройтись, или вас ждут дела?
— Какие могут быть дела в выходной день. А если даже они и есть, то могут подождать.
— Вот это совсем иной разговор, а то я боялась, что вы сейчас скажете, что прогуляться по станции, это моя работа и обязанность и я готов выполнить свое обещание, — она рассмеялась, и Туманскому ничего не оставалось, как улыбнуться.
— А знаете, еще неизвестно, кто из нас больший зануда, вы или я.
— Сказали тоже. Я — зануда. Я сама кротость. Заметьте, за эту неделю, я всего один раз обратилась к вам за помощью. А все почему, чтобы лишний раз не беспокоить.
— Надо же, какая забота. Кстати, а что у вас там случилось, надеюсь, ничего серьезного?
— Нет. Видимо не проверили на Земле и один из агрегатов, который нам понадобился, оказался испорченным, пришлось его ремонтировать.
— Бывает. За всем не уследишь.
Они перешли через переходной шлюз в следующий сектор.
— А сейчас мы находимся в самом зеленом отсеке нашей станции. Он даже сделан иначе, чем все остальные. Один большой отсек без перегородок. Как вам?
— Надо же, действительно здорово. Миниатюрный парк, разве что пруда с рыбками не хватает и каких-нибудь животных, хотя бы белок.
— Сначала хотели, но потом передумали. Сказали, что это опасно, поэтому ограничились только зелеными насаждениями. Зато воздух какой!
— Какой?
— Как какой, настоящий, а не искусственный. Живые растения…
— На гидропонике и искусственном свете.
— Хелен, и после этого, вы утверждаете, что я зануда?
— Хорошо, хорошо. Беру свои слова обратно. Но согласитесь, что как бы не было здесь чудесно, все равно не покидает чувство, что все это искусственное?
— Меня нет. Я иногда сюда прихожу, ложусь на траву и вспоминаю родные места на Земле.
— И как, получается?
— Иногда.
— Не буду спорить. Вы ведь здесь уже не первый год.
— Пять.
— Возможно и я, пробыв столько лет на станции, воспринимала бы все иначе, чем сейчас. В любом случае, мне здесь нравится. Вот уж не думала, что на станции есть такой уголок живой природы.
— Ага, все-таки проговорились. Живой, а не искусственный. Смотрите, трава, деревья, цветы, все живое. Если бы все было искусственным, вряд ли сюда кто-нибудь заглядывал.
— Согласна. А что в следующем секторе?
— Мы сейчас в правой части станции. Далее пойдут, два инженерных, в которых постоянно ведутся исследовательские работы. Потом складские сектора, и много других. Вообще-то, устройство станции, на мой взгляд, не очень удобное.
— Почему?
— Сами посудите. Полного кольца нет, транспорт не был предусмотрен изначально. Чтобы попасть из одного сектора в другой, надо пройти длинными коридорами, и через каждые тридцать пять метров, шлюзовой переход. Согласитесь, что это не очень удобно.
— Пожалуй, хотя мне трудно судить. Новичку все кажется на станции грандиозным и великолепным.
. — А мне как командиру, уже приходилось с этим сталкиваться, когда сотрудники приходили и просили их разместить ближе к месту работы.
— А мне казалось, что пройтись три-четыре сотни метров, это лишняя разминка для ног!
— Некоторые привыкли на Земле передвигаться исключительно на лифте или автокаре. А привычка, сами знаете, вторая натура.
— Это верно.
— Так как продвигаются ваши эксперименты?
— Все же не удержались и спросили, а я думала, промолчу, чтобы лишний раз не беспокоить вас.
— А с чего вы решили, что я волнуюсь за проводимые у вас эксперименты?
Хелен провела рукой по стволу дерева, возле которого они стояли, потом посмотрела на командира и ответила:
— Что касается Луни, то: мы выросли, стали взрослыми, получили знания, которых нам хватит, чтобы приступить к их практическому освоению. В это трудно поверить, но когда вы сами её увидите, поймете, что я говорю правду.
— Я верю.
— Верить, это одно, а увидеть и понять, что искусственный интеллект реальность, совсем другое.
Туманский внутренне напрягся.
— Вы не хотели бы с ней пообщаться? — неожиданно произнесла она, после минутной паузы.
— Я, когда?
— А хотя бы прямо сейчас?
— Сейчас…
— У вас какие-то сомнения?
— А почему бы и нет. Я всегда готов…
Кайт прищурила глаз, но промолчала.
На подходе к медико-биологическому сектору, Кайт неожиданно достала переговорное устройство, и сообщила своим сотрудникам, что она будет через несколько минут вместе с командиром станции. Как ни старался Туманский скрыть свое волнение, но, входя в лабораторию, он мысленно произнес:
— Главное, не волноваться.
Войдя, он сначала не совсем понял, что происходит. Два сотрудника лаборатории сидели рядом возле какой-то установки и оживленно о чем-то беседовали. Увидев Кайт и командира, кивнули в знак приветствия головой. Еще один, проходя мимо, подошел и поздоровался с Туманским за руку, после чего, потягивая из пакета сок, направился к одному из рабочих мест за компьютером. Остальных не было видно, возможно отдыхали. Туманский удивленно посмотрел на Кайт, словно хотел спросить: «Пардон, а где же Луни?», но в этот момент из-за стеллажа, заставленным множеством приборов, вышла Луни.
Она была одета в стандартный костюм астронавта, в которых ходит, чуть ли не половина сотрудников станции. Удобный комбинезон облегал её фигуру, подчеркивая форму тела. Когда она вышла и взглянула в сторону Туманского, на её лице промелькнула едва заметная тень удивления. Впрочем, вполне возможно, что это ему только показалось. Лицом и фигурой она была точной копией Зои, отчего волнение командира только возросло. Он смотрел на Луни, понимая, что перед ним биоробот, но не мог отделаться от ощущения, что это не клонированная Зоя.
— Добрый день, — произнесла Луни, подойдя к Туманскому. Она чуть наклонила голову, словно пыталась заглянуть внимательно в его глаза и спокойно, без ноты эмоции в голосе, добавила:
— Рада видеть командира станции в лаборатории. Полагаю, вы решили познакомиться со мной? Меня зовут Луни.
То, как спокойно и рассудительно произнесла она эту фразу, Туманского изумило, но одновременно он отчетливо понял, что перед ним не Зоя. Совпадало все. Рост, телосложение, черты лица, цвет волос. Все, кроме голоса. Он был вроде бы человеческим, но без той интонации, которая присуща только человеку. И именно это успокоило командира. Единственно, о чем он пожалел, что не спросил Кайт, пока они шли в лабораторию, это то, как воспринимает себя Луни, и, следовательно, как с ней разговаривать. Однако все моментально прояснилось, когда Луни снова заговорила с командиром.
— Полагаю, вас мучает вопрос, в каком ключе со мной разговаривать, как с человеком, или как с роботом? Окружающие вас сотрудники, включая госпожу Кайт, мои создатели, а я робот нового поколения. Поэтому, все вопросы вы можете мне задавать исходя из того, что я осознаю себя как биоробот, а не как человек.
— Однако! — вырвалось у Туманского в ответ на подобное заявление, которого он никак не ожидал. Кайт стояла рядом и во взгляде, с которым она смотрела на Луни, чувствовался восторг оттого, что именно она причастна к такому достижению.
— Простите, если у вас нет ко мне вопросов, я пройду к себе. Сейчас время занятий. Очень приятно было познакомиться.
Туманский хотел было сказать, что взаимно, но решил, что это будет, не совсем корректно, и поэтому неожиданно произнес:
— Госпожа Кайт интересовалась у меня на предмет посещения вами станции. Может быть, есть смысл начать с зоны отдыха, где мы только что были? — и он взглянул на Хелен.
— Вы совершенно правы, — произнесла Кайт, — лучше и придумать нельзя. А нельзя ли нам организовать своего рода экскурсию прямо сегодня. Что скажете, командир?
— Я не возражаю. Давайте после обеда, часов в пять. Вас устроит?
— Вполне.
— Вот и отлично. Я загляну к вам без четверти пять и лично проведу по станции.
— Спасибо, — ответила за Кайт Луни и посмотрела внимательно на Туманского, и как тому показалось, словно бы фотографируя его образ в свою кристаллическую память.
Когда Туманский вышел и направился в столовую, его первой мыслью было:
— Интересно, а фиксирует она все в своей памяти, или только выборочно, то, что считает необходимым? Скорее всего последнее, иначе ей необходимо было бы иметь огромный ресурс оперативной памяти. Хотя. Черт возьми, если она сделана на принципиально новой основе, то, возможно, она записывает всё, и подобно человеку, хранит у себя всю полученную информацию, только в отличие от нас, может целиком и до мельчайших подробностей её воспроизвести в любой момент, а не рыться в лабиринте памяти, пытаясь вспомнить давно прошедшие события.
После обеда он заскочил в командный отсек, после чего направился к себе. Чтобы скоротать время до пяти, он решил отвлечься и посмотреть какой-нибудь фильм. Удобно расположившись на кровати, надел проекционные очки, и пробежавшись по списку фильмов, остановил свой выбор на фильме, который не раз видел, но решил, что нет ничего лучше, чем добрая старая кинокомедия.
Фильм шел минут тридцать, когда внезапно Туманский выключил изображение и, сняв очки, уставился в потолок. Мысли о предстоящей встрече не давали спокойно смотреть кино. Повернув голову, взглянул на табло с биометрическими показателями.
— Так и есть, все параметры повышены, давление и пульс подскочили на двадцать процентов. Удивительно, что система слежения за самочувствием не оповестила голосовым сообщением?
— Так о чем же с ней разговаривать? Вот ведь незадача. Если она кибернетическое устройство, то, скорее всего, Хелен успела запихнуть в её мозги столько информации, что о чем бы я ни завел речь, у неё на все будет готов ответ. А раз так, то… Интересно, а умеет ли она мыслить? Кажется это идея. Проверить возможность логического мышления робота, будет интересно, — настроение Туманского немного улучшилось, и все оставшееся время до встречи, он посвятил тому, что спокойно досмотрел фильм.
Когда Туманский вошел в медико-биологический отсек, Хелен и Луни уже стояли в ожидании его возле перехода.
— Мы готовы, — спокойно произнесла Хелен. Туманский взглянул на обеих и в очередной раз поразился, насколько Луни внешне похожа на Зою. Вот только что-то неуловимое, чего он никак не мог до конца понять, отличало её. То ли взгляд, то ли движения, и, конечно же, голос. У Зои он был совсем иной, нежный, и в то же время звонкий и радостный.
— Раз готовы, тогда прошу за мной.
Пока они шли по станции, Туманский давал пояснения, что расположено в том или ином модуле. Он старался быть немногословным и объяснялся скупо, но доходчиво. Луни и Хелен при этом не задавали вопросов, молча слушали и шли следом за ним.
— А сейчас мы входим в зону отдыха, — и, пропустив Хелен и Луни вперед, вошел вслед за ними.
Он стоял сбоку и смотрел на Луни, пытаясь понять, что чувствует биоробот при виде красоты натуральных растений. Однако ни один мускул не дрогнул на её лице. Она лишь медленно провела головой, словно фотографируя в кристаллическую память своего позитронного мозга раскинувшийся перед ней пейзаж маленького уголка земной природы. Воцарилось молчание. Наконец не выдержав, Туманский спросил:
— Что скажете?
— Оазис живой природы среди величия инженерной мысли, — абсолютно спокойно произнесла Луни, продолжая рассматривать зеленые насаждения вокруг.
— Интересно, а у неё зрение обычное, или она способна, как фотообъектив, приближать предметы для их детального рассмотрения? Может спросить её об этом или неудобно? Вдруг Кайт подумает, что я опять пытаюсь выведать какие-нибудь секреты? А все же любопытно было бы узнать, и вообще, на каком принципе построено её зрение? Или, к примеру, она ощущает запахи? Хотя вряд ли, зачем роботу обоняние? А осязание? Почувствует ли она прохладу и влажность листа растения? — Туманский продолжал размышлять на эту тему, а Луни и Хелен тем временем подошли к дереву и неожиданно присели на траву.
— Идите к нам, — произнесла Хелен, обращаясь к Туманскому.
Он подошел и присел рядом.
— А почему здесь представлен только фрагмент флоры, и нет ни одного представителя фауны? — неожиданно спросила Луни.
— Специалисты, которые занимались этим вопросом, посчитали, что наличие животного мира может быть небезопасно для станции.
— Странно. Ведь модули герметично перекрыты и даже во время перехода двери открываются поочередно.
— Ого! — подумал Туманский, — вот и ответ на мой вопрос по поводу логического мышления.
— И потом. Существование флоры в отрыве от фауны может пагубным образом сказаться на их дальнейшем развитии.
— Пятилетняя практика показывает, что пока она существует, и достаточно неплохо. А что будет в будущем… Вполне возможно, что ваш вопрос станет актуальным. Вопрос только когда это произойдет.
— Расчеты показывают, что пагубное воздействие отсутствия каких-либо форм жизни, имеется в виду представителей животного мира, может начаться в ближайшие два-три года.
— Вы так полагаете?
— Об этом говорит расчет, который я сделала.
— Расчет?
— Да. Я провела системный анализ, на основе которого можно сделать вывод, что при отсутствии простейших микроорганизмов в почве, процессы, приводящие растения к гибели ускоряются. Нарушается стабильность и сопротивляемость к различным заболеваниям…
Туманский слушал Луни, но в какой-то момент потерял нить её сложных рассуждений о причинах, в результате которых этот райский уголок в один прекрасный день начнет умирать по причине отсутствия представителей житного мира. Она столь монотонно, словно учительница рассказывала, что, в конце концов, даже Кайт не выдержала, и, перебив Луни, произнесла:
— Луни, теория и практика иногда расходятся между собой. В одном случае, это следствие того, что в самой теории были заложены изначально ошибочные представления о чем-то, с другой, это случайные факторы, которые вносят коррективы в процесс развития. Ты меня поняла?
— Безусловно. Чистота эксперимента всегда может быть нарушена, а теория ошибочна. И все же…
— В таком случае, будем исходить, что сад обречен, но чтобы быть в этом уверенным, должно пройти время, когда выводы могут быть подтверждены теоретическими данными.
— Согласна.
— Вот и отлично, — она посмотрела на Туманского. В её взгляде был немой вопрос: «Как вам первое впечатление об уровне её развития?»
Они еще какое-то время побыли в саду, и вернулись в лабораторию. Луни вежливо поблагодарила командира и удалилась. Когда Кайт и Туманский остались одни, последовал вопрос:
— Что скажете?
— Трудно судить сразу о её способностях и уж тем более, о возможностях. Информационная база робота может быть весьма обширна, но это отнюдь не означает, что она способствует на быстрое и правильное принятие решение. Вы согласны со мной?
— Безусловно. Но в целом, впечатляет, не так ли?
— Если вы хотите услышать от меня комплимент, то, разумеется.
— Какой вы.
— В смысле?
— Скромный на похвалу.
— А вам нужны восторги и овации?
— Мнение командира станции мне не менее важно, чем все тесты проводимые моими сотрудниками.
— В таком случае, считайте, что первое испытание вы прошли, посмотрим, что будет дальше.
— Это означает, что вопрос о проверки Луни в штатном режиме непосредственно на станции, решен положительно?
— Считайте, что да. Подготовьте план, мне надо на него взглянуть.
— Спасибо, завтра он будет у вас.
— В таком случае, до встречи.
— Спасибо, что в свой выходной день уделили мне столько времени.
— Это…, — Туманский внимательно посмотрел на Кайт, улыбнулся и добавил, — всего доброго.
