Американцы вернулись с лунной базы в конце следующего дня. Столь поспешное возвращение не могло не вызвать удивления. Стараясь сохранять спокойствие, он, тем не менее, с трудом сдержал волнение, когда вахтенный офицер доложил, что американцы возвратились с Луны, и просят разрешения на стыковку со станцией.

— Разрешите стыковку, — стараясь подчеркнуто спокойно и безразлично, отдал команду Туманский, и подумал:

— Интересно, что они выяснили?

Впрочем, ждать новостей оказалось недолго. Не успел корабль состыковаться со станцией, а экипаж пройти дезинфекцию, как спустя двадцать минут, Форман лично попросил о встрече с командиром, чтобы обсудить дальнейшие планы медико-биологического отдела.

Встреча произошла, как всегда, в комнате приема. На этот раз Форман был один. Он любезно поздоровался, и удобно расположился в кресле напротив командира.

— Как слетали ваши сотрудники на Луну? — сохраняя полное спокойствие, задал вопрос Туманский.

— Как и следовало ожидать, взрыв корабля не оставил никаких свидетельств того, что наш объект остался в живых. Впрочем, этого и следовало ожидать. Удивительно, что постройки остались целы. Мощность взрыва соизмерима с ядерным устройством малой мощности, а вы хотите, чтобы объект остался невредим. Но, сами понимаете, формальность, есть формальность.

— Сожалею. Имей мы хотя бы какие-то фрагменты, можно было бы закрыть эту тему раз и навсегда, а так…

— Нет, нет, вы можете на этот счет не беспокоиться. Как раз кое-какие останки мы нашли. Так что у нас есть сто процентная уверенность в гибели объекта. Мой заместитель очень оперативно провел на Луне расследование. Взрыв в двигательном отсеке корабля произошел в трехстах метрах от поверхности и поэтому посадочный модуль пострадал незначительно. Вещественные доказательства гибели объекта так же доставлены. Одним словом, тема закрыта. Собственно говоря, я пришел к вам совсем по другому поводу.

— Слушаю вас.

— Я хотел бы обсудить ряд вопросов связанных с продолжением проекта.

— Как я понимаю, вы решили привести на станцию модель номер два?

— Пока нет.

— Тогда, извините, я не понимаю, что от меня требуется?

— Одним словом, мы хотели бы продолжить работу над проектом. Материалов накопилось достаточно много. Требуется детально всё рассмотреть, выяснить, где были допущены ошибки, наметить перспективы их устранения, короче, сами понимаете, прежде чем запускать в экспериментальную программу другой объект, надо серьезно проанализировать предыдущую. Благо материала накопилось достаточно много.

— Ради Бога. С комитетом всё согласовано, а в отсутствии, как вы говорите, объекта, на станции проблемы исчезнут сами собой. Так что работайте сколько вам угодно.

— Отлично. Я так и предполагал, что с вашей стороны никаких препятствий не будет.

— Никаких возражений.

— Благодарю вас.

Пожав руки. Они попрощались. Туманский направился в сторону командирского отсека и по дороге встретил Йоко Сумито. Увидав командира станции, он остановился, когда тот поравняется с ним, и, поздоровавшись, спросил:

— Господин Туманский, разрешите к вам обратиться?

— Слушаю вас, — ответил командир, глядя на Сумито. Его приветливая, и в тоже время застенчивая улыбка, импонировала. Поэтому среди дежурных офицеров по станции он выделял его, как умного и перспективного сотрудника.

— Видите ли, размышляя о том, что произошло на станции, я имею в виду взрыв в десятом модуле, потом убийство руководителя медико-биологического отдела, и, наконец, побег одного из их сотрудников, у меня возникли вопросы, на которые я попытался ответить. Однако попытка разобраться во всем, привела к тому, что у меня появилось гораздо больше новых вопросов, чем до этого.

— Если ваша любознательность может чем-то помочь делу, то я готов вас выслушать.

— Понимаете, — обрадовано произнес Сумито, — я как раз дежурил в тот момент, когда сотрудник медико-биологического отдела захватил корабль.

— Я припоминаю, и что же?

— Так вот. Как вахтенный офицер, я имел доступ к информационному блоку центрального компьютера станции. Когда вы приказали открыть дверь шлюзовой камеры в переходном отсеке из корабля на станцию, то я заглянул в перечень поступивших до этого команд.

— Надо понимать, что коды доступа были взломаны, поскольку преступник сумел дать команды для проникновения на грузовой корабль?

— Совершенно верно, но я полагаю, что никакого взлома не было. Преступник знал коды доступа!

— Это предположение, или у вас есть доказательства сказанного?

— Дело в том, что теоретически, взлом возможен, да и практически его можно осуществить, если делом занимается специалист высокого уровня. Но программа, которая установлена на главном компьютере станции построена так, что она автоматически запишет информацию о том, имел место взлом, или нет.

— Очень любопытно, а откуда вам это известно?

— Я перед тем, как устроиться в школу астронавтов, занимался составлением компьютерных программ и немного специализировался на системах защиты от взлома. Поэтому хорошо знаком с тем, как построена архитектура главного компьютера станции и её основных программных блоков.

— И что же по-вашему из этого следует?

— Я думаю, что у сбежавшего был помощник. Возможно, именно он организовал всё и обеспечил доступ в главный компьютер, что дало ему возможность беспрепятственно пройти через шлюз на корабль, и затем отстыковаться от станции.

— Вы прямо Шерлок Холм, дорогой мой Сумито, — стараясь без тени волнения, произнес Туманский, понимая, как близко к истине тот подобрался.

— Что вы, вовсе нет. Это ведь было первоначальное моё предположение, а потом я продолжил свои размышления, и у меня стала вырисовываться совсем иная картина.

— И какая? — не понимая к чему клонит Сумито, удивленно спросил Туманский.

— Дело в том, что сбежавший преступник, была женщина. Помните, та самая, которая сначала была больна, когда прилетел весь состав медико-биологической лаборатории. Я еще интересовался у вас, как получилось, что у них неожиданно возник новый член экипажа, что стало очевидным по датчику жизнедеятельности экипажа.

— Припоминаю.

— Так вот, я сопоставил все факты, систематизировал их, и у меня получилась очень странная картина.

— Волнение и любопытство Туманского возросло, так как он никак не мог понять, к чему клонит Сумито.

— По моим расчетам, получается, что беглец вовсе не человек, а стало быть, моя первоначальная версия о том, что преступнику кто-то помогал, была ошибочная.

— Простите, если она не человек, тогда кто же?

— Она могла сама справиться со всем, в том числе, дать команды, необходимые для входа на главный компьютер. И сделать это она могла в том случае, если была роботом!

Туманский с облегчением вздохнул, и добродушно глядя на взволнованное лицо Сумито, ответил:

— Вы хотите сказать, что Луни, так звали сбежавшего сотрудника из лаборатории, была робот? Не кажется ли вам, что это из области фантастики?

— Согласен. Может быть, сейчас это действительно кажется фантастикой, но я уверен, что в медико-биологическом отдела проводятся эксперименты именно в этом направлении. А если это так, то мы имеем дело с киборгом, который по каким-то причинам вышел из-под контроля, стал неуправляемым, и совершив преступление, попытался скрыться.

— И что же его вывело из равновесия? Геройский поступок во время спасения станции? Или может быть он, или точнее она, получила травмы, которые затронули мозг, и в результате робот чокнулся? Нет, мне представляется, что вы все же ошибаетесь в своих предположениях. Но — Туманский приподнял указательный палец, показывая, что просит не перебивать его и дать договорить до конца, — я вам верю. Верю в то, что ваш пытливый ум нарисовал очень интересную гипотезу. Поэтому повторюсь, у вас очень интересное предположение, но принять его я не могу, по крайней мере, сейчас. И знаете почему?

— Почему?

— По двум причинам. Во-первых, как мне сообщили с Луны и подтвердили американцы, которые недавно вернулись оттуда, она погибла. Во-вторых, я несколько раз видел её, беседовал, и у меня нет оснований не доверять самому себе. Внешне, она ничем не отличается от человека. Если бы она была роботом, то это обязательно стало бы заметно. Вы согласны со мной?

— Я так и знал. Вы не поверите мне. Дурацкая идея, извините меня.

— А вот это вы зря. Наоборот, я хочу вас похвалить. Вы чрезвычайно вдумчиво относитесь к своей работе, к тому, что происходит на станции, и если у вас есть желание продолжить свою работу на ней, я буду ходатайствовать, чтобы вас зачислили из резерва в основной состав. У вас, если не ошибаюсь, через месяц заканчивается испытательный срок, не так ли?

— Спасибо. Я буду счастлив работать под вашим руководством, — не сдерживая радостных эмоций произнес Сумито.

— Большого счастья я в этом не вижу, так как очень требовательно отношусь к сотрудникам, которые работают под моим началом, но вы мне подходите.

— Простите, а как вы считаете, могла она быть роботом на самом деле, или это мое разыгравшееся воображение?

— Мне кажется, вы любитель читать фантастическую литературу.

— Вовсе нет. Меня больше интересуют книги в области программирования искусственного интеллекта.

— Вот. Отсюда желание увидеть фантастику в реальности. Ничего, мы с вами обязательно доживем, когда роботы будут не просто выполнять простейшие команды, а мыслить, как мы с вами, а может быть, даже лучше и быстрее. Как считаете, это реально?

— Уверен.

— Замечательно. Вот с этим я с вами соглашусь.

— Спасибо, что уделили мне внимание.

— Не за что.

— Я могу идти?

— Конечно, — и Туманский по-отечески хлопнул Сумито по плечу, и, улыбнувшись, пожелал всего доброго, после чего отправился к себе.

Пока Туманский шел к своей каюте, его мысли крутились вокруг только что состоявшегося разговора с Сумито.

— Кто бы мог подумать, что он так близко в своих выводах подойдет к истине, подумал Туманский, — а ведь если он смог это сделать, то можно предположить, что и другие смогут. Смышленый оказался этот японец. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то ничего страшного не произошло. Рано или поздно, информация о том, что американцы во всю занимаются испытанием биокибернетического устройства, просочится, и тогда станет очевидным, что он был прав. Вот и всё. По-моему, я зря разволновался раньше времени.

Подойдя к двери каюты, Туманский окончательно пришел к выводу, что возникшая опасность не столь велика, и поэтому чего-то опасаться не стоит. Войдя в каюту, он тут же уселся за компьютер, чтобы проверить, нет ли от Луни нового сообщения.

Открыв почтовый ящик, понял, что так оно и есть. Новое послание гласило:

От такой информации было от чего расстроиться.

— Получается, что американцы меня дезинформировали, заявив, что Луни погибла. Почему они скрыли правду? Какую новую игру они затеяли? Если они получили подтверждение того, что Луни жива, почему оставили её в живых, не уничтожили, не привезли на станцию? Одни почему. Как всё закрутилось.

Туманский задумался о том, что произошло, не зная, что предпринять в подобной ситуации, а главное, как вести себя с американцами, которые наверняка попытаются разыграть новую игру, о которой ему ничего не известно…

Надо было что-то предпринять, но что? Туманский посмотрел на экран и дал команду открыть информационную базу, после чего попросил дать справку, что такое зона 8С на лунной базе.

Моментально возникла картинка лунного поселения, которую Туманский вывел в голографическом изображении, чтобы лучше понять, о чем идет речь. Голосовой информатор стал давать пояснения, одновременно меняя цвета объектов на голограмме.

— Поселение на Луне состоит из трех основных и восьми вспомогательных модулей. Основные модули соединены между собой транспортным коридором. Центральный построен в самом начале. На нем расположена энергетическая установка, питающая всё поселение электроэнергией, центральный пост управления, несколько жилых отсеков для персонала, а так же различные вспомогательные службы. По документам проходит под литерой А.

— Второй модуль, отстоящий от центрального на удалении шестьсот метров, научный центр. В настоящий момент там живут и работают двести семьдесят пять сотрудников. В нем проводятся основные научные и инженерные эксперименты по программе сотрудничества под эгидой международного комитета. Там же расположен госпиталь, оранжерея и опытный питомник. Значится под литерой В.

— Третий модуль. Построен три года назад, расположен в шестнадцати километрах от центрального и представляет собой горнодобывающее предприятие. В нем расположены два терминала для отправки добываемой руды на Землю. Численность персонала колеблется и составляет от двухсот пятидесяти до трехсот человек. Основная задача, обеспечение бесперебойной работы предприятия по добыче мелидия — сырья для электростанций на Земле. Модуль имеет литеру С, и разделен на сектора. Всего секторов десять.

— Интересующая вас зона 8С расположена на втором уровне модуля и представляет собой складское помещение, в котором хранится оборудование и запасные части для горнодобывающего комплекса.

— Выходит, что Луни спряталась на складе. Интересно, как долго она там протянет? И вообще, я ничего о ней не знаю, — неожиданно подумал Туманский, — нужна ли ей пища, вода, воздух или нет? Если да, то какая, в каком количестве? Как вообще она туда попала и как умудрилась войти в очередной раз в компьютерную сеть, чтобы послать сообщение? Совершенно неясно! Вот уж действительно, фантастика, чистейшей воды. А что если она воспользовалась тем, что дала себе установку на выживание, и для этого ликвидировала всех сотрудников склада? Кажется, у меня разыгралась фантазия ничуть не меньше, чем у Сумито. Пожалуй, стоит сделать, как раньше говорили, перекур, и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию, а уже потом что-то делать. А для этого, как говорят в таких случаях, ум хорошо, а два лучше. Стало быть, надо посоветоваться с Качмареком, глядишь, вместе родим какую-нибудь идею.

Туманский бросил взгляд на часы. Время было обеденное.

— Соединить меня с Вацлавом Качмареком, — дал он команду.

— Соединяю.

— Первый помощник командира станции, Качмарек слушает.

— Привет, ты как, уже обедал?

— Еще нет, собираюсь.

— Я присоединюсь, не возражаешь?

— Запросто.

Вскоре они сидели за привычным столиком вдали от остальных, и, поглощая пресный обед, обсуждали проблемы.

— Говоришь, она выжила? Просто удивительно. И как ей удается выйти живой из всех передряг?

— Сам же говорил — робот.

— Понимаю, что робот, но не до такой же степени. И вообще, я не понял, что означает её послание: обнаружена, но не задержана. Как это понимать? Может быть, это относилось вовсе не к американцам, а к персоналу станции? Они ведь сразу после взрыва провели обследование платформы и ничего не нашли. В сообщении с базы значилось, что корабль и все что на нем находилось, полностью уничтожены при взрыве.

— В том-то и дело. Более того, Форман подтвердил, что она погибла, и в то же время сообщил, что они нашли какие-то вещдоки.

— Какие?

— А кто их знает. Этого он не сказал. Да и вообще, не все ли равно.

— Нет, не все равно. Может быть, персонал станции что-то обнаружил, но не стал сообщать подробности, а решил дождаться прилета комиссии или тех же американцев. А вот что именно они нашли, было бы очень интересно узнать.

— Ты хочешь сказать?..

— Ничего я не хочу сказать. Я вообще ничего не могу понять. Если Луни жива, то о каких вещдоках может идти речь? Может, они просто морочат нам голову, или темнят и пытаются таким образом заставить нервничать и тем самым от нас же узнать что-то новое. Может такое быть?

— Вполне.

— Вот, и я о том же. Выходит, они опять хотят затеять очередную игру на нашу голову. И на ум-то ничего не приходит.

— А ты компоту хлебни.

— Чего?

— Говорю, компоту хлебни, думать помогает. Вон, гляди, в нем какой-то натураль продукт плавает, — Туманский произнес это в тот момент, когда Качмарек подцепил ложкой и извлек из чашки какую-то круглую ягоду, внимательно рассмотрел её и произнес:

— Как считаешь, изюм, или вишенка?

— Как же, комок козьего компоста.

— Сказал тоже, — Качмарек еще раз внимательно посмотрел на ягоду, положил её в рот. Разжевал, и, проглотив, произнес, — ты прав, ни то, ни другое, и по вкусу жуткая дрянь.

— А зачем тогда ел? Я, к примеру, всегда эти кругляши в чашке оставляю.

— По привычке. А ты хоть знаешь, что это на самом деле?

— Конечно. Специально, ради интереса поинтересовался.

— И что?

— Сублимированная белковая масса с привкусом смеси сушеных ягод. При расщеплении в организме человека, выделяет семнадцать калорий энергии и какие-то там витамины.

— Короче, химия.

— Естественно. А ты что хотел, чтобы тебя натур продукт в компот клали? Много захотел. Бюджет станции, по швам треснет.

— Положим, не так много я хочу. И вообще, ты бы поставил вопрос в комитете относительно того, чтобы в наш рацион включали хотя бы изредка нормальные продукты.

— Помнится, ты говорил, что тебе все равно?

— Мало ли что я говорил, и вообще, я о сотрудниках станции забочусь.

— Ах, вот как. Понял. Постараюсь похлопотать при случае. И все же, возвращаясь к нашему разговору, есть какие мысли?

— Пока никаких.

— И у меня.

Вообще-то, не мешало бы под каким-нибудь предлогом слетать на Луну и на месте все выяснить, что и как. И американцев как-то прощупать, с чего это они решили её не трогать, раз выяснили, что она жива?

— Это Луни считает, что американцам известно, что она жива. Допускаю, что это вовсе не так.

— Может и не знают, но прощупать обстановку на Луне не мешало бы.

— А говоришь, мыслей нет.

— Разве это мысли, так, намек к действию.

— Ладно, я у себя буду, обмозгую твои намеки.