Глава тринадцатая

На следующее утро «всё свободолюбивое человечество» (то есть та часть населения «цивилизованных стран», которую каким-то образом интересовали перипетии борьбы Запада с нарушениями «прав человека» именно в России и ни в какой другой точке земного шара) проснулось, просмотрело утренние телепередачи, прочитало газеты и немедленно впало в шок. Особенно те граждане, которых не поразили ещё старческие деменции, болезни Паркинсона и Альцгеймера, что застали времена Фултона, Корейской войны, Карибского кризиса и рейгановских «Звёздных войн».

Основная масса политиков и «экспертов» сравнительно крупных и совсем уже ничтожных европейских стран очевидным образом наслаждалась тем, что Россия наконец без всяких дипломатических ухищрений продемонстрировала свою имперски агрессивную сущность. Причём радовались по разным причинам. Одним понравилось, что США получили обидный щелчок по носу, другим – наоборот.

Новая «холодная война» на глазах превращалась в реальность, и это не могло не радовать сотни тысяч специалистов, почти двадцать лет остающихся не у дел и безнадёжно теряющих квалификацию в довольно жалких попытках активизировать былой накал международной жизни. И тут вдруг такой подарок со стороны российского Президента, за которым никто раньше не замечал страсти к экстремальным видам внешнеполитического спорта.

Только небольшое число серьёзных, неангажированных аналитиков и экспертов, голоса которых совершенно затерялись в общем дружном хоре, осторожно предложили задуматься – а в чём, собственно, суть вопроса? Что именно подвигло всегда осторожного, мягкого почти до бесхарактерности человека выступить с откровенно провокативным «Обращением», формально к гражданам России, но безусловно адресованным Западу. Именно Западу, поскольку ни одно из более-менее серьёзных азиатских (кроме Японии, разумеется) и латиноамериканских государств демарш России не задевал. Они его в первый день словно бы вообще не заметили. Скорее всего – до прояснения обстановки, но вполне возможно – с тайной радостью, поскольку сказано ведь было то, что очень и очень многие сами хотели бы заявить, но при наличии амбиций у них явно не хватало амуниции, как выражались в XIX веке.

Неужели дело лишь в том, что российский Президент был выведен из себя попыткой его свержения (понятно, кем инспирированной) до такой степени, что потерял представление о реальности? Не похоже. Скорее, неудавшийся путч, в котором так грубо подставились спецслужбы и дипломатические ведомства ведущих держав, послужил лишь поводом для давно задуманной «смены курса».

«Но тогда напрашивается вопрос – в чём смысл и источник столь безрассудной отваги? – писал в «Файнэншл Ньюс» политобозреватель с пятидесятилетним стажем, ветеран бесчисленных пропагандистских схваток, скрещивавший шпаги со столь достойными бойцами канувших в Лету идеологических войн, как Валентин Зорин, Мэлор Стуруа, Станислав Кондрашов etc.

– Имперский синдром в словах Президента никоим образом не просматривается. Скорее, он намекает совсем на другое – на восстановление «железного занавеса» и переход к автаркии сталинского типа. Но Президент – не Сталин, и стать им не сможет ни при каких обстоятельствах. Сегодняшняя постиндустриальная Россия критически завязана на импорт всего на свете, от китайских джинсов до аргентинского мяса и американских процессоров, и расплачиваться за него может только нефтедолларами. Карточная система и сталинский уровень потребления в нынешней России немыслимы. Это не Северная Корея, здесь слишком образованное и привыкшее к благополучию и свободам население, а главное – слишком протяжённые границы, которые невозможно перекрыть и контролировать. Так зачем этот странный демарш? Вот каким вопросом следовало бы озаботиться нашему правительству и аналитикам из НАТО прежде, чем поднимать очередную волну антикоммунистической, простите за оговорку – антироссийской истерии…»

Ветеран «холодной войны» был не совсем прав. Его вопросы могли направить в нужное русло мысли только умных и хорошо образованных людей (иные «Финансовые новости» и не читали), но люди в Комитете начальников штабов, ЦРУ, АНБ и тому подобных заведениях в подсказках не нуждались. Ещё до выступления Президента и его разговора с американским коллегой, как только просочились первые сообщения об оглушительном московском провале, специалисты, отвечавшие за «российское направление», трудились без сна и отдыха.

К утру на стол президента США лёг наскоро составленный доклад, в котором с цифрами, фактам и историческими аналогиями утверждалось, что всё случившееся – не более чем грандиозный блеф, с причинами которого ещё предстоит разбираться.

Не изменилось и не могло измениться финансовое и тем более промышленное положение России, в автономном режиме она могла бы существовать, только снизив жизненный уровень населения минимум в десять раз и вернувшись к системе тотального принудительного труда. Как Северная Корея.

В военном отношении не могло быть и речи о реальном противостоянии даже армии одних только США, не говоря об объединённых силах США и НАТО. В современной войне российская армия продержалась бы ненамного дольше иракской из-за подавляющего технического перевеса противника, особенно – в высокоточном оружии. Угрозу применения «кузькиных матерей» не следовало принимать всерьёз, ибо не просматривалось никаких осмысленных целей, ради которых стоило рисковать существованием самой Земли. «Неприемлемый ущерб» русскими стратегическими ракетами, конечно, может быть нанесён, но ведь обязательно последует адекватный ответ, и остатки человечества будут вынуждены кое-как выживать в радиоактивных развалинах. Ради чего? Нет ни одной достойного такого развития событий причины. Ни у России, ни у Америки.

Если бы всё зависело от военных и разведчиков, они, наверное, так бы и поступили. Но тут имели решающее значение неподконтрольные сухому рационализму факторы. Прежде всего – национальный престиж, но и геополитический расчёт тоже. Пусть нерациональный, но расчёт.

Та страна, о победе над которой было громогласно заявлено как и о «конце истории» и установлении «Pax Americana» на веки веков, вдруг демонстративно заявила, что всё это не больше, чем пустая болтовня. Она настолько суверенна, что может себе позволить полностью игнорировать существование «мирового гегемона» и «Сияющего города на холме». Может не признавать законов, призванных держать в узде всех, кроме «законотворца». Вообще отрицать право «Великой Демократии» устанавливать какие-то законы, кроме внутренних, в том числе и таких, что служат посмешищем для всего грамотного населения остальной части планеты: «Запрещается бить жену по субботам палкой толще полутора дюймов», «Запрещается взрывать ядерные устройства на территории штата Иллинойс. Штраф 500 долларов…»

Если это сойдёт России и её Президенту с рук… Россия ведь действительно не Северная Корея, её пример может оказаться чересчур заразительным. Но что делать реально? Ни «оранжевой», ни «тюльпановой», ни «розовой» революции в России устроить не удалось. Попытка прямого и грубого, по чилийскому образцу, переворота только что сорвалась, причём самым жалким образом. Никто в мире вообще ничего не заметил, потому что западные корреспонденты не успели снять на фото и видео совсем ничего, а с русскими коллаборационистами произошла уже полная ерунда.

Буквально три часа назад по центральным московским телеканалам выступил вернейший друг Америки, писатель, блогер и журналист, лидер сразу всех направлений и толков «несистемной оппозиции» Михаил Волович. Он не только заявил о собственном патриотизме и полной поддержке Президента, вчера ещё называемого им «кровавым тираном», но и призвал всех своих сторонников и вообще честных людей сплотиться в этот нелёгкий час вокруг единственного человека, способного без потрясений провести государственный корабль по бушующим волнам и достичь тихой гавани. И вот тогда народы многонациональной России смогут мирно, без принуждения и со всей полнотой гражданских прав избрать хоть Конституционное собрание, хоть Земский собор, где и определить дальнейший курс нации и подобающие «национальным традициям» и «имперскому статусу» способы его реализации.

«Тем более что Москва была и остаётся Третьим Римом, а четвёртому не бывать! Любые другие высказывания на эту тему следует считать дешёвыми спекуляциями!» – несколько пафосно закончил своё выступление «властитель дум», и, судя по уже поступившим откликам в Интернете, эта формула встретила одобрение и понимание у подавляющего большинства умеющего нажимать кнопки компьютерной клавиатуры населения.

Причём если и выглядел Волович слегка выпившим, то в самую меру, а в целом его облик излучал здоровье, оптимизм и довольство. Избитым, замученным в подвалах или напичканным наркотиками его не признал бы самый оголтелый враг ВЧК – ГПУ – НКВД – МГБ. Скорее наоборот…

А ведь сколько сил и денег налогоплательщиков было потрачено на этого человека, действительно талантливого, что было особенно ценно!

Все заключения, выводы и рекомендации были положены на стол президента США.

Президент и назначенный «кем надо» присматривать за ним «вице» пролистали бумаги и брезгливо их отбросили. Не было мотивированного ответа на ключевой вопрос – как без войны заставить русских раскаяться и приползти на глазах у всего мира в свою Каноссу.

Впрочем, один из членов Комитета начальников штабов, адмирал Доунтлесс, написал своё особое мнение: не предпринимать абсолютно никаких действий, даже сделать вид, что и телефонного разговора не было. Вести себя, как с каким-нибудь Китаем. Хорошо бы ещё и прессу, и конгрессменов склонить к такой же реакции. Но это уже из области фантастики. А если уж президенту не терпится что-то предпринять, так пусть организует конфиденциальную встречу своих и русских спецпредставителей на нейтральной территории, в одном из горных отелей Швейцарии или вообще на Цейлоне. Там и поторговаться можно, и договориться.

К такому же точно решению пришёл и российский Президент со своими советниками и непременным участником всех совещаний, Фёстом. Мол, мы сказали и сделали, что сочли нужным, теперь очередь за вами, господа. По расчётам Берестина и его временного штаба требовалось около десяти дней, чтобы переправить сквозь тоннель из Империи в Россию минимум пятнадцать дивизий, каждая из которых втрое превосходила по численности нынешнюю штатную «бригаду постоянной готовности», при гораздо лучшей подготовке бойцов. Там ведь по-прежнему действует трёхлетний срок действительной службы при призывном возрасте двадцать. И почти все солдаты дивизий «первой линии» уже имеют боевой опыт. Кто с поляками повоевал, кто с хунхузами, текинцами, турками, курдами…

Усилить их современной артиллерией и танками, которых имелось на базах хранения в избытке, тоже не составляло особого труда. И каждому по «АКМ» выдать. Как с изумлением узнал Президент, номинальный Главковерх, изначально военными делами не интересовавшийся, на складах России имелось семнадцать миллионов (!) автоматов всех модификаций. И больше двадцати миллиардов патронов. Срок хранения у некоторых почти истёк.

К исходу второй недели на теоретически угрожаемых направлениях европейского приграничья можно было развернуть до тридцати оперативно-тактических групп смешанного состава: один-два батальона российских войск и полк или бригада имперцев с десятком советников и дублёров командиров.

При такой группировке сухопутное вторжение полностью исключалось, у американцев вместе с натовцами просто не было сопоставимого количества боеспособной пехоты. Те контингенты, что вводились в Ирак и Афганистан – сборные отряды румын, латышей, грузин, молдаван и прочих «лимитрофов», – даже при психологической поддержке французов или немцев сколько-нибудь осмысленных и успешных боевых действий вести не могли. Что великолепно продемонстрировала «героическая грузинская армия» в августе восьмого года. Через двести лет снова подтвердились слова великого русского поэта: «Бежали робкие грузины». Да и солдаты «старых членов НАТО» в боях против закалённых и спаянных железной дисциплиной кадровых дивизий Империи не имели ни малейших шансов. Даже Бундесвер теперь никаким образом не походил на Вермахт образца тысяча девятьсот сорок первого года.

– Что же касается пресловутого «высокоточного оружия» и прочих компьютерных игрушек, – объяснял Президенту Берестин, – с помощью которых они вдребезги разгромили армию Хусейна и распугали талибов, так они в нашем варианте не сработают. Мы просто не станем «играть на их поле». Ядерное оружие мы, конечно, оставляем на самый крайний случай. А вот в ответ на любую прилетевшую к нам «штуку» будем стрелять хотя бы и вакуумными боеголовками по местам пуска. Мобильных, необнаруживаемых пусковых установок на первое время хватит. Посмотрим, как это понравится зажравшимся европейцам. У них тесно, любой толковый взрыв кого-то, а достанет. Москва, в свою очередь, далеко не Белград, слава богу.

– Не хотел бы я вас иметь своим противником, Алексей Михайлович, – совершенно автоматически поёжившись, сказал Президент. Берестин только слегка улыбнулся. Император Олег был при первом знакомстве куда сдержаннее и твёрже, хотя и полный абзац к нему подступил.

Алексей улыбнулся и продолжил:

– По опыту прошлых «Бурь в пустыне» и прочих «тайфунов с ласковыми именами» – подготовка серьёзной военной операции даже против малобоеспособных полуфеодальных армий занимала у американцев несколько месяцев. Здесь задача будет на порядок сложнее, так что времени на «адекватный ответ» мы имеем в избытке… Поэтому не стоит вам беспокоиться. В крайнем случае – потренируемся в проведении учебных мобилизационных сборов пяти-шести возрастов. Сейчас у нас есть дело поважнее.

Агентура Императора (Алексей не хотел раскрывать всех карт) установила, что англичане планируют нанести по той России шокирующий и обезоруживающий удар не позднее середины следующей недели. Основная цель – базы Балтийского и Северного флотов, Романов-на-Мурмане, Петроград, Николаевская и Северная железные дороги, прилегающие к этим районам аэродромы. Задействован будет почти весь Гранд-Флит, до двухсот самолётов палубной авиации и около пятисот – береговой… Только бомбардировщиков. Плюс истребительное прикрытие.

– Серьёзно, – сказал Мятлев. – Наши сумеют его отразить?

– С большим трудом и огромными потерями. Зенитная артиллерия у них только ствольная, плюс авиация ПВО и флотов. При тридцатипроцентных потерях бомбардировщики в состоянии вывести из строя до половины больших кораблей и сильно разрушить инфраструктуру баз. Ответный удар получится значительно слабее, тем более что их флот будет рассредоточен и едва ли сильно пострадает. А дальше война приобретёт затяжной характер. Если американцы станут снабжать бриттов в той же мере, что в нашу Вторую мировую, забава может затянуться не на один год. Сами понимаете, с намеченной «интеграцией» едва ли получится что-нибудь выгодное для нас.

– Из ваших слов следует? – спросил Президент.

– Что мы должны буквально завтра начать переброску на ту сторону хотя бы сотни ЗРК, двух десятков РЛС и такого же количества противокорабельных ракет, «Москитов» и «Гранитов»… С расчётами и техническими специалистами. Самолётами до тоннеля, и оттуда тоже по воздуху до места. На развёртывание и подготовку к бою останется как минимум двое суток. Вполне приемлемо. Можно переправить и пару эскадрилий «Грачей» с несколькими боекомплектами.

– Это не ослабит нашу здешнюю обороноспособность?

– Ни в коей мере. Тем более, как я уже доложил, мы располагаем не днями, а месяцами, и то в случае, если американцы совсем с катушек съедут. И потребуеся нам в первую очередь совсем другая техника. Плюс мы получим значительное количество обстрелянных бойцов и всю мощь имперской России.

– Хорошо, – вздохнул Президент. – Действуйте. Ты, Леонид, обеспечь необходимое взаимодействие. А я подпишу соответствующие приказы…

Сильвия с Олегом и Арчибальдом воспользовались лифтом, умевшим перемещаться не только по вертикали, но и по горизонталям в любую точку Замка. На самом деле он просто использовал возникающие в каждый нужный момент по законам местной топологии внепространственные тоннели, не имеющие отношения к стабильной составляющей здешней архитектуры, в которой «нормальные» лифтовые шахты вообще отсутствовали. Только двери и сами кабинки, всегда оказывающиеся поблизости от местонахождения любого из обитателей, которому нужно было куда-то попасть.

То ли Воронцов, то ли кто-то из женщин ещё при первом посещении спросили Антона, не проще ли просто проходить через любую дверь в любое место? На это он ответил:

– Никаких проблем, но мне показалось, что так несколько снижается психический дискомфорт. Вы же всё-таки люди, и консерватизм в определённых дозах вам необходим. Хорошо бы вы себя чувствовали, оказавшись в абсолютно пустом пространстве, где всё нужное, от стула до книги или зубной щётки, возникало ниоткуда только в тот момент, когда вам захочется сесть или почистить зубы…

Физически перемещение воспринималось иногда как подъём вверх, иногда как спуск, но никогда как движение по горизонтали.

Остановился лифт секунд через двадцать, как будто они поднялись этажей на пять, но однажды Новиков с Шульгиным на такой же примерно маршрут по коридорам и лестницам затратили около двух часов, пережив при этом массу увлекательных приключений. Причём до цели так и не добрались. Андрей, помнится, тогда удивлялся, как Стругацкие в «Понедельнике» угадали и про лифт, и про свойства коридоров НИИЧАВО. С космосом и грядущим коммунизмом промазали, а тут – точка в точку.

Сильвия открыла перед Олегом двери ставшего по-своему сакральным местом «адмиральского кабинета» Воронцова. Увидев его интерьер и убранство, Император пришёл в восхищение, настолько они соответствовали его вкусам.

– Я познакомлю тебя с дизайнером этого помещения. Думаю, вы друг другу понравитесь. Только на его жену засматриваться не советую…

– О чём ты, Си?! Кроме тебя, для меня женщин не существует!

– Ох, как пылко. Смотри, как бы не зачах от воздержания. Я тебе ничего не обещаю и потакать твоим прихотям не собираюсь. Лучше приготовься, сейчас здесь должны появиться ещё две барышни из твоей гвардии. Возможно, они тебя отвлекут.

Действительно, не прошло и пяти минут, которые Олег посвятил осмотру кабинета, а Сильвия как раз успела выкурить без спешки сигарету, любуясь океаном за окнами. Этот кабинет был расположен метров на тридцать выше её апартаментов и в другом крыле Замка, обращённом фасадом на зюйд-ост. Отсюда океан заполнял всё поле зрения, не видно было ни пляжа внизу, ни окружающих скал и холмов. Завораживающее зрелище, особенно если знать, что по этим волнам не плавал ещё никто, ни викинги, ни полинезийцы на своих «Кон-Тики».

…Следующая неделя продолжала приносить Российской Федерации и её ближайшим окрестностям, плюс-минус десять тысяч километров от крайних пограничных пунктов, новые яркие впечатления. Как писал в своих недавних блогах и статьях Волович, тогдашний оппозиционер, «в этой стране жить скучно и противно!». Будто по мановению рук старика Хоттабыча, подсушившего свою бороду и разорвавшего очередной волосок, скука исчезла. Да и во второй части тезиса наметились изменения.

Самое интересное – это отметили люди самых разных стран, классов, образовательных уровней и политических убеждений.

Одними из первых – жители почти умирающих деревень, сёл и посёлков городского типа в окрестностях давным-давно оставленных, брошенных, словно при паническом отступлении, гарнизонов и военных городков от Пскова до Ростова и от Брянска до Нижнего Новгорода и Махачкалы. В городки вдруг начали круглосуточно прибывать на поездах, самолётах, колоннами «Уралов» и «ЗИЛ-131», иногда и пешим порядком батальоны и полки бравых, снаряжённых по полной выкладке солдат. Такие точно, по выправке, дисциплине и готовности «с марша в бой», как в при Екатерине, Потёмкине и Суворове, при Ермолове, Скобелеве, в Отечественную и даже в последнюю «грузинскую» войну.

Не зря Фёст и Берестин доказывали Президенту, что русскому человеку нужен только чётко отданный приказ и сколько-нибудь понятная мотивация. Ну и уверенность в том, что «отцы-командиры» по-прежнему знают, что делать.

Если столетия назад несколько тысяч одетых в военную форму людей могли прийти в богом и чёртом забытый угол, остановиться, оглянуться и поставить в голодной степи, пустыне или горах лагерь, тут же начинающий превращаться в крепость, а потом и городок, вокруг которого следующей весной возникали посады, станицы, торжища и всё сопутствующее, то отчего сейчас вдруг стало иначе? Отчего на размещение и обустройство какого-нибудь полка вдруг стали требоваться годы времени и миллиарды рублей денег?

В каждой части есть свои инженерные, сапёрные, технические, медицинские службы и предписанные уставами и инструкциями сроки и способы развёртывания. И этого достаточно. Тем более сейчас, при нынешнем уровне связи, транспорта, исторического опыта, наконец.

Вчера ещё брошенные городки зияли пустыми окнами разграбленных казарм, а на вторые сутки и рамы нашлись, и стёкла вставлены, заборы подняты, где нужно – натянута колючка, подключены свет и даже водоснабжение.

Местные мужики с удовольствием (иногда и восторгом), за хорошую плату выполняют работы, кто что умеет, и «транспортная повинность» налажена, как на Руси издавна принято, и везут из окрестностей радиусом в сотню километров продовольствие с подворий и ферм, стройматериалы находятся. На четвёртый день – всё стало как раньше.

Частные предприниматели, задыхаясь от изумления и подвалившего счастья, по ночам считают немерено привалившую выручку и созваниваются с поставщиками, впятеро и вдесятеро повышая заказы против обычного.

А уж местным девушкам, не успевшим разъехаться по окрестным «центрам цивилизации», какая радость! На любой вкус женихи появились, и солдаты, и офицеры. Правда, немного странные временами. И говорят не совсем «по-нашему», ну, это понятно, из далёких мест прибыли, из Сибири, с Дальнего Востока. И манеры непривычные. Простейших вещей иногда не понимают. Так не это же главное.

Зато у местных, и не только местных, но и столичных чиновников и предпринимателей незнакомые проблемы возникли. Многие почти утратили генетическую память о том, как с ними может «серьёзная власть» разговаривать.

Сколько раз Президенту, всего месяц назад, приходилось ломать голову над задачками, подходящими для учебника Остера: «Из федерального бюджета региону N выделен целевой трансферт в два миллиарда. До конечного потребителя дошло двенадцать процентов этой суммы. Вопрос – где остальные деньги?»

Оказалось – ответ довольно прост. Стоит только свести на очную ставку человека, подписавшего платёжное поручение, и того, кто в получении расписался. Обычно через час решение не самой сложной задачи находится, при том условии, что спрашивающий не реагирует как на намёк войти в долю, так и на упоминание об «очень серьёзных заинтересованных лицах». А вот срок в десять лет, да не условно, а реально, с отбытием на отдалённых «стройках капитализма» – вот он. Председатель военно-полевого суда легко может выписать, но так же легко и простить, в обмен на «сотрудничество со следствием».

Ещё интереснее решались в прибывших «издалека» войсках вопросы материально-технического снабжения. Ничего похожего на столь общепринятые в здешних местах «тендеры», «распилы», «откаты» и прочие сюжеты из курса политэкономии «периода первоначального накопления». Зам по тылу полка, допустим, получает у начфина энную сумму наличными, на которую закупает у местных поставщиков всё необходимое, от картошки до сапожных гвоздей. А также оплачивает всякие услуги и подрядные работы. В конце месяца отчитывается в офицерском собрании о расходах, до последней копейки. Если питание было плохо или ремонт казармы должным образом не обеспечен – выслушивает всё, что о нём думают товарищи. Это не считая взыскания от командира. А могут и потребовать в отставку подать или суду предать… Какая в таких условиях коррупция?

Между поставщиком, исполнителем работ и кассой исчезли любого рода посредники, вплоть до главы районной администрации и начальника милиции. То же и преступного мира касается. Очень многим странным показалось, что «гости» любую местную власть и любые «понятия» игнорируют. К примеру, в одном ресторане подсели к подполковнику, начальнику ГСМ, трое «реальных пацанов». Объяснили, что десять миллионов казённых денег на закупку бензина он потратил «не там и не у тех». Посоветовали впредь «не ошибаться». Офицер их послал. Ему показали пистолет, так, для наглядности. Он достал свой и без разговоров завалил двоих. Третьего сдал в свою контрразведку. Сколько голов в ближайшие дни полетело, включая кое-кого из команды губернатора. А подполковнику – благодарность в приказе и никакого разбирательства.

Задумаешься тут.

В кабинет вошли Катранджи, Басманов, Верещагина и Волынская. Увидев Императора, валькирии ошеломлённо вытянулись, не зная, рапортовать ли или реагировать как-то иначе. Ибрагим и тот поднапрягся. Один Михаил спокойно поднёс ладонь к козырьку, чем и ограничился.

– Вольно, вольно, – поднял руку Олег. – Проходите, рассаживайтесь…

Сильвия внимательно наблюдала за Императором. Нет, при виде валькирий Олег не почувствовал совершенно ничего. Ничего «этакого». По-человечески он рад был увидеть милых и при том героических девушек и немедленно предложил всем выпить за благополучное возвращение. Арчибальд подал шампанское и водку. Император чокнулся с Мариной и Кристиной, каждой поцеловал ручку, чем вверг девушек в полное смущение.

С чаркой в руке сообщил валькириям, что они, как и их подруги, за мужество и героизм уже награждены орденами Святого Георгия и повышены в чинах. Господа же Катранов и Басманов получат свои награды позднее, но принцип «За богом молитва, а за царём служба не пропадёт» остаётся в силе.

Сильвия из-за спины самодержца жестом показала им, чтобы вели себя без всяких церемоний. Настроение Олега Константиновича сейчас это позволяло.

А сам он, поставив на стол пустую чарку, пригласил Басманова к окну. Постоял немного, молча глядя на волны и разминая папиросу, потом спросил:

– Как, Михаил Фёдорович, не хотите ещё на моей стороне повоевать? Прошлый раз у вас неплохо получилось…

– Как прикажете, Ваше Величество! Я другой работы не знаю, честно говоря, а в Крыму у меня серьёзных дел нет. Если не секрет, что от меня требуется?

– Пока не решил. Просто чувствую, что без вас не обойтись. Вы полковником давно ходите?

– Четвёртый год.

– Генерала я вам сразу даю. Дальше разберёмся.

– Рад стараться, Ваше Величество, – щёлкнул Басманов каблуками.

…10 сентября на побережье Балтики день выдался пасмурный, обещающий долгий обложной дождь. А синоптики, глядя на упавший ниже семисот двадцати миллиметров барометр, обещали кое-что похуже – шквалы, нагонную волну и прочие пакости.

– Господин премьер-министр, – докладывал премьеру Уоллесу Первый лорд Адмиралтейства, – у нас всё готово. Авиация на стартовых позициях, флот развёрнут. Если решение окончательное, вам остаётся отдать приказ. Погода благоприятствует. Шквалы налетят на Балтику через два-три часа после расчётного времени бомбометания. Наши самолёты накроют цели и успеют дойти до Швеции. Сядут под Стокгольмом. В это время придёт очень сильный шторм. Главный метеоролог утверждает, что такого не было больше пятидесяти лет. Русские не смогут даже взлететь, и им очень трудно будет устранять последствия налёта. Флот за это время подойдёт к Бельтам и начнёт их форсировать. К утру будет на траверзе Данцига. Тут мы повторим удар береговой и палубной авиацией…

– Со шведской территории?

– Ну и что? Со шведской территории и с авианосцев. Это война. Мне доложили, что шведы согласны. Они рассчитывают получить Финляндию обратно… Я не дипломат, это не мои заботы. Возможно, уже завтра русские запросят мира. Наши потери от зенитного огня ожидаются в пределах десяти процентов, у них – больше пятидесяти.

Адмирал вздохнул и переступил с ноги на ногу. В глаза премьеру он старался не смотреть. Он говорил, что положено, но это ему не нравилось. Томили предчувствия, которые он не мог рационально объяснить. На жизнь и русских, да и своих лётчиков тоже ему было наплевать. Геополитика и «человечность» – понятия из разных смысловых пластов. Кого беспокоят жизни людей – пусть идёт во врачи или священники. Реальной опасности проигрыша он не видел. Да и как она может возникнуть? Два сокрушительных удара по Кронштадту, Гельсингфорсу и Петрограду, завтра утром ещё два по Романову и Архангельску, после чего можно месяц ничего не делать и читать сводки со среднеазиатского фронта… А отчего же на душе скверно?

(В другой реальности такие же предчувствия беспокоили почти всю верхушку германского генералитета в июне сорок первого года.)

Уоллес тоже вздохнул, вопреки всем правилам затянулся дымом толстой сигары «Гран женёр», едва не закашлялся.

– Если готово, то начинайте. Зачем вы пришли ко мне? Вы имеете на руках директиву?

Адмирал кивнул.

– Вот и выполняйте. Мне доложите, когда самолёты вернутся на аэродромы. Я буду в клубе. Не хочу, чтобы дёргали по пустякам…

Лёгкий крейсер Балтийского флота «Светлана» двадцатиузловым ходом спускался к зюйду восточнее острова Борнхольм. На его боевых постах кроме своих было до десятка офицеров флота РФ, обслуживавших незнакомой конструкции радиолокаторы и командовавших матросами, возившимися с толстыми зелёными трубами. Говорили, что это пусковые контейнеры невиданных зенитных ракет, могущих поражать одновременно несколько десятков воздушных целей на дистанции в двести километров. Это казалось офицерам крейсера невероятным, но кто станет шутить подобным образом?

Кроме того, у «союзников», одетых в очень похожую, но всё же другую форму, имелось с собой очень много разных интересных штучек, например, коробочек размером в ладонь, с экраном в две спичечные коробки, на которых можно было сколько угодно смотреть великолепного качества цветные фильмы. В том числе и довольно «забавного» содержания. Только для взрослых мужчин.

Раз можно в такой «плеер» поместить сотню кинофильмов, так, наверное, и про ракеты всё правда.

Начинающийся ветер развёл приличную волну, крейсер валяло градусов на десять с борта на борт.

– Если придётся стрелять, качка не помешает? – спросил командир «Светланы» у старшего офицера ракетно-зенитного комплекса со странным чином «капитан третьего ранга».

– Без разницы. Лишь бы в момент пуска не вверх килем плавали… – усмехнулся зенитчик.

– А целиться как? В тучах и за горизонт…

– Они сами прицелятся. Дадим направление, высоту и «образ цели». И пусть ищут.

– Кто? – не понял командир.

– Ракеты. Знаете, я вам потом подробно всё расскажу, а то ведь у нас на вахте нельзя отвлекаться.

– У нас тоже, – дёрнул щекой командир и отвернулся. Он не привык, чтобы ему делали замечания младшие по чину.

С верхней локаторной площадки ссыпался по трапу главстаршина-контрактник.

– Товарищ каптри, есть цель. Курс норд-вест пятьдесят шесть градусов, удаление сто сорок миль. Цель крупноразмерная, скорость сближения – четыреста десять узлов…

– Есть, продолжайте наблюдение.

Главстаршина вознёсся обратно на площадку.

– Вот и всё, господин капитан второго ранга, – обратился каптри к затылку командира. Цель обнаружена. Они самые, голубчики. Прикажите сыграть боевую тревогу. И передать информацию на эскадру и на берег…