8

Иерусалим, Иудея

Для иудеев он был гражданином Рима, а для римлян – иудеем. Савл нигде не чувствовал себя как дома. Его преследовало ощущение отторжения, какое испытывают полукровки. Чтобы подавить это неприятное ощущение, охранник выдумал себе биографию, которую видоизменял в зависимости от того, с кем ему приходилось общаться. Если это были римляне, он утверждал, что стал гражданином империи благодаря тому, что родился в Тарсе Киликийском. Если же он оказывался среди иудеев, то рассказывал, что происходит из колена Вениаминова, а его учителем был Гамалиил Старший. Между тем этот знаменитый толкователь Закона учительствовал не в Тарсе, а в Иерусалиме. С другой стороны, как иудей мог почитать языческих богов, что было долгом всякого римлянина?

Что касается своих родителей, то о них Савл никогда не рассказывал, конечно же, чтобы ненароком не разболтать о своих истинных корнях. Были ли они бывшими рабами, привезенными в Тарс откуда-то из империи, как утверждали некоторые, или же могущественными представителями знати, которым было предоставлено римское гражданство за оказанные услуги? Как же человеку, называвшему себя простым пошивщиком палаток, удалось так стремительно оказаться в иудейской аристократической верхушке? Был ли он обязан должностью начальника стражи Храма своему врожденному интриганству или патологическому вранью?

На самом деле Савл был человеком амбициозным и прагматичным. Его одержимость в достижении власти объяснялась стремлением компенсировать собственные физические недостатки и прежде всего малый рост, что особенно заставляло его комплексовать. Стать кем-нибудь значительным – это стало его навязчивой идеей, и не важно, под чьим знаменем он намеревался это осуществить. Ему было все равно, кому служить, – Пилату или Каифе, поскольку все его действия были ради проведения лишь одной политики – его собственной. Чтобы достичь своей цели, он был готов пожертвовать всем. В детстве он выжил благодаря тому, что надевал на себя ту личину, которая устраивала взрослых, и со временем он стал настоящим мастером перевоплощения.

Однако больше всего Савла угнетало то, что он страдал от загадочного недуга. Порой это заставляло его сомневаться в адекватности своих ощущений, поскольку эта «заноза в теле», как он называл свою болезнь, вызывала у него галлюцинации, в результате которых он мог даже потерять сознание.

– Мне очень жаль, что пришлось разбудить тебя, Савл, но прокуратор ждет тебя в прихожей, – сообщил ему дрожащим голосом раб.

– Прокуратор? – переспросил охранник, приподнимаясь на своем ложе.

– Он сказал, что это срочно.

От этих слов пульс охранника забился в бешеном темпе, а руки затряслись. Что могло понадобиться от него самому могущественному человеку в Иерусалиме?

Соскочив с ложа и одевшись, он сказал:

– Пусть подождет.

Когда Савл вышел к своему гостю, тот был уже не в прихожей, а сидел за столом, рассеянно просматривая записи охранника.

– Мне очень нравится твой стиль, – похвалил его Пилат. – У тебя неплохо получается писать на греческом.

– Мне посчастливилось попасть к прекрасным учителям в Тарсе, прокуратор. Чему я обязан такой чести – ты удостаиваешь своим присутствием мое скромное жилище?

– Я давно уже собирался поговорить с тобой, Савл, – начал прокуратор, подходя к охраннику. – Насколько я знаю, ты прекрасно исполняешь свои обязанности. От тебя гораздо больше пользы, чем от тех, кто тебя нанял на эту работу. Ты не прибегаешь к полумерам и при этом соблюдаешь субординацию. Я не считаю, что ты должен всю свою жизнь прислуживать этим шутам из синедриона. А каким ты видишь свое будущее?

– Я вижу его в Риме, но не ранее чем через пять-шесть лет, пока что мне еще страшно.

– А что, если я тебе предложу сократить этот срок до одного года?

По выражению лица Савла Пилат понял, что его слова достигли цели, и тогда он сделал конкретное предложение:

– Я не собираюсь оставаться здесь до конца своих дней. А когда я вернусь в Рим, мне понадобится человек с таким складом характера, как у тебя, который будет обеспечивать мою безопасность.

– Не думаю, что я именно тот, кто тебе нужен. У меня нет осведомителей в столице империи.

– Информаторов там достаточно, в отличие от тех, кто может ими управлять… В Иерусалиме ты ведь тоже никого не знал до своего приезда. Зато теперь ты больше в курсе дел, чем я. Я сведу тебя с кем надо, если, конечно, тебе это интересно…

– Мне это более чем интересно, прокуратор…

– Прекрасно.

– И… я тебе бесконечно признателен за ту честь, которую ты мне оказываешь.

– Быть мне полезным – вот лучший способ подтвердить это.

– Что я должен сделать?

– Ответь на один очень простой вопрос. Почему Каифа не хочет избавиться от назарян?

– Я не могу ответить вместо него, но…

– Можешь. Меня интересует твое мнение, а не его.

– В таком случае мне видится, что…

– Не нужно видений, с их помощью никто никогда не побеждал в войнах. Лишь точные сведения помогают выиграть. И точно так же в политике. Поэтому мне наплевать на твои видения, я хочу точно знать, почему он ставит тебе в упрек твое усердие, я хочу понимать, что такого он не делает, что ты, Савл из Тарса, сделал бы на его месте. Если бы это зависело только от тебя, ты бы смог искоренить эту скверну?

– Вообще-то… это зависит от многих факторов…

– О которых ты уже размышлял. Итак? Ты бы смог уничтожить эту свору фанатиков, да или нет?

Прежде чем дать ответ, Савл задумался на некоторое время.

– Да. Я знаю, кто у них главный, и мне известно, где она находится.

– Так это женщина?

– Да. Это Мария из Магдалы. Но Каифа не позволяет производить арест во время Пасхи. И напрасно я убеждаю его, что дня через три она, возможно, уже будет в другом месте, мне не дают позволения ее арестовать.

– Предположим, тебе его дадут.

– Предположения не выигрывают войн точно так же, как и видения, прокуратор.

Пилат усмехнулся, выслушав этот ответ, и окинул взглядом своего собеседника с головы до ног, отчего Савлу стало настолько не по себе, что он с трудом скрыл свое замешательство.

– Отныне помимо твоей официальной работы на Каифу ты будешь официально работать и на меня, – заявил прокуратор. – Когда ты сможешь арестовать их предводительницу?

– Прямо с утра.

– Сколько солдат тебе для этого потребуется?

– Десяток.

– Они будут ждать тебя у Овечьих ворот. Не подведи меня, Савл. Тех немногих, кто так поступил, уже нет на этом свете.