Глава 40
Глава 40
Ужин был на удивление не только вкусным, но и напичкан кучей приправ, что в отличие от еды за пределами города, снова контрастировало.
Отложив поднос с тарелками, я принялся за Сосуд. Вопрос с магией разрушения был не таким актуальным на данный момент, как вступление в ряды Искателей.
В прошлый раз я смог вытянуть недоступные мне феры, сконцентрировавшись на ментальной дрожи, ощущающейся всегда, когда использовалась мана. Это был настолько далекий и незаметный, на первый взгляд, эффект, что сравнить его можно разве что с биением сердца. Оно бьется на протяжении всей нашей жизни, и мы настолько привыкаем к этому, что попросту не замечаем его работы. Но ментальная дрожь - это не физическое ощущение, а событие на уровне подсознания, которое мозг упорно игнорирует.
Тогда я решил, что это мой предел, из-за несовершенства техники, но так ли это? Может быть, вопрос был не в способе, а в управлении маной, которое сейчас у меня на порядок выше.
Я представил Сосуд и потянул несколько нитей маны, спешно освобождая светящегося витрувианского меня. Голубая дымка послушно испарялась, а я прислушивался к ментальной дрожи, на которую уже перестал обращать внимание.
Когда Сосуд - светящийся я - был пуст в районе грудной клетки, поступление маны резко остановилось, но нити, за которые можно было тянуть, остались в моих "руках". Правда, только огрызки.
Дернув за них, словно за поводья, я не почувствовал никакой тяги. Казалось, словно это были влитые в стену цепи, а я как маленький щенок, пытающийся вырваться на свободу, вместе с куском бетона.
Промучившись, я понял тщетность этой методики и решил действовать иначе, представив, что мана в Сосуде - это рыба, а мои огрызки синих нитей - леска.
Я ослабил давление и представил, как невидимые руки отпускают теперь одну нить. Странный остаток маны тут же хотел вырваться наружу, но я остановил этот порыв и волей заставил двигаться к Сосуду.
Опыты по возвращению маны для меня были пройденным этапом, но здесь была немного иная задача.
Приблизив свою "леску" к Сосуду, я погрузил один конец в закрытую область и начал представлять, что нить медленно удлиняется. По миллиметру или, может быть, меньше.
Опасаясь, что рыбка сорвется, я периодически давал послабление и возвращался на несколько шагов назад, тем самым укорачивая длину лески. И это работало. Два шага назад, один вперед.
Я настолько глубоко погрузился в свою фантазию, что забыл, где нахожусь, и не замечал ничего, кроме этой странной рыболовли. Все ресурсы разума были задействованы только в одном направлении. Леска-нить то удлинялась, то укорачивалась, но я был терпелив, так как отчетливо видел прогресс.
Вместе с этим, ментальная дрожь усилилась, и я ощущал ее отклики яснее, чем когда-либо.
Напряженная борьба продолжалась до тех пор, пока леска не оказалась почти на таком же расстоянии как обычно, только не огрызком, а полноценной, связывающей меня с Сосудом нитью. И когда я это осознал, тянуть стало намного легче, будто сила, удерживающая ману с той стороны, перестала играть со мной в перетягивание каната и полностью отпустила.
Сделав последний рывок, я внезапно почувствовал сильнейшую слабость, стало почти невозможно удерживать картинку, и вернулось ощущение тела. Я будто выбрался из глубокого сна или комы, как показывают в кино. Тело плохо слушалось, а сознание уплывало.
Разлепив глаза, я тут же их зажмурил, не в силах смотреть на слишком яркое освещение в комнате.
Несмотря на сравнение с пробуждением, самочувствие было дерьмовее некуда, и поддавшись слабости, я погружался в сон. С улыбкой. Ведь я определенно обнулил Сосуд и прорвался на вторую ступень.
…
Так уж, видимо, судьба раскинула карты, и стук в дверь будит меня слишком часто, чтобы не замечать этой закономерности.
В этот раз мне снова снилась семья, но это был не счастливый сон, хоть и начинался очень приятно.
Я был уже взрослым, но все остальные считали это нормой и фразы были сформулированы как обращение к ребенку.
Мы приехали в гости к бабушке Элизабет, и дедушка Байрон был еще жив. На столе стояла индейка и другие яства. Элизабет неустанно нахваливала идею матери наготовить блюда разных народов и вместе с этим забавно ругалась, когда та обращалась к ней не по имени. Они пили белое вино и слушали Синатру. Отец с дедом Байроном смотрели футбол, а я приглядывал за Лизи с Кернисом, которые были совсем детьми и бегали вокруг стола.
Все было радужно, и ощущая себя сравнительно осознанно, я не хотел просыпаться. Ровно до того момента, как Кернис увеличился в размерах до подростка и стал заманивать маленькую сестру в комнату. Я кричал, надрывая связки, но губы лишь безмолвно раскрывались. Никто не обращал на это внимание, а мое тело не хотело двигаться.
Вяло поднявшись, я подошел к двери с мыслью послать подальше, кого бы там ни прислал мне мир.
- Что надо, - резко буркнул я, выглянув через щель.
Паренек вздрогнул и, быстро заморгав, ответил:
- Ох, господин, вы наконец отозвались.
- Отозвался, но хотел бы не отзываться, - сказал я какую-то чушь и хотел уже захлопнуть дверь, но тут наконец проснулся мозг.
Я дернулся и спросил, сколько был вне зоны доступа.
- Эм, двое суток, господин, - вежливо ответил парень в костюме дворецкого и фартуке. – Мы со всей ответственностью оберегаем личное пространство наших посетителей, но оплаченные вами двое суток закончились и…
- И вы пришли за деньгами. Секунду, - буркнул я и, захлопнув дверь, отсчитал нужную сумму. – Держите, здесь еще на пару дней. И пожалуйста, принесите мне еды. Быстро и много. Не жирной.
Белолицый брюнет поклонился и поспешил выполнять заказ.
Я снова упал на кровать и, несмотря на все еще испытываемую слабость в теле, мгновенно создал сгусток огня.
Как и прежде, шарик появился со слабеньким "пахп" и по моему желанию замер прямо передо мной. Я хотел вглядеться в структуру и приметить какие-нибудь изменения, ведь мой Сосуд эволюционировал, а значит, мана тоже изменилась. Но прежде чем что-то увидеть, я почувствовал. Призвав структуру, я осознал, что она стала гуще и плотнее.
А еще уменьшилось количество затрачиваемых на структуру фер. Мозг машинально выдал цифру равную четырем.
Отозвав умение, я вгляделся в Сосуд и понял, что дымка, наполняющая его, стала темнее. Без моего сознательного влияния. Мозг сам выдал мне эту картинку.
Но вместе с радостью прорыва меня настигли и плохие новости.
- Вот дерьмо, - выругался я, поняв, что смотрю не на полный маны Сосуд, а на ту же картину, что предстала передо мной впервые, когда я вообразил емкость с маной.
Сосуд снова был не полным, и я удостоверился в этом, вытянув всю ману, движение которой перервалось, достигнув уровня голени.
Парень принес еду, и пока мой желудок радовался, как оказалось, обеду, я прогонял ману по телу и издевался над потоками как мог, пытаясь понять, не изменилось ли что-нибудь в контроле над ней. Если не изменилось, значит проблема с повышением ступени – не проблема, а если изменилось - нужно было думать, как двигаться дальше.
Все оказалось, как обычно бывает, двояко. С одной стороны, я делал с уже темно-синей дымкой все, что делал до этого, но давалось это не так легко, как раньше.
Нити вытягивались как обычно, и я закручивал их в разные фигуры, но приходилось постоянно концентрироваться на процессе, а не формировать за секунду времени. Это раздражало. Напоминало обращение с ноутбуком для серфинга в сети после игровой машины.
Но больше меня напрягало не это, а наличие всего десяти фер. С таким успехом я мог создать только два сгустка огня и уйти в тираж. Немного мощнее, но всего два.
Закончив с едой, я потянулся нитями к Сосуду и проделал то же самое, что и два дня назад. Наблюдая, как нехотя поднимается уровень, я облегченно выдохнул и остановился только когда уперся в тот же блок на уровне груди, что и в прошлый раз.
- Ну, что ж, - расслабившись, сказал я себе, - по крайней мере, Том, то есть, Каин, у тебя сейчас даже больше маны, чем было бы с полным Белым Сосудом.
Интересно, у всех ли одинаковая емкость Сосуда, или здесь как с телом - кто-то больше, кто-то меньше?
Прописавшийся в подсознании, вместе со структурой огня, счетчик подсказывал мне, что сейчас я смог бы сотворить около четырнадцати сгустков огня, а значит, в наличии плюс-минус семьдесят фер.
Что ж, неплохо.
На время отбросив попытки поднять уровень маны еще выше, я походил по комнате и нашел небольшой кусочек тряпки.
Сосредоточившись, сжал ее в кулаке и, выпустив ману, сбросил на пол уже лишь пепел. Довольная улыбка посетила мои губы, и тихо посмеиваясь как психбольной, я превратил в пепел каждый кусочек бесхозного мусора в своем номере. Коего, на удивление, было не так много.
В эти минуты меня не тревожила Гильдия и вопрос о том, почему моя мана вместо ослабления поддерживала костер, когда все остальные предметы, которые я ею обдавал, проявляли признаки ослабления.
Я просто наслаждался возможностью владеть разной магией.
Но к сожалению, все было не так радужно, как хотелось, ведь мана закончилась слишком быстро. По ощущениям намного быстрее, чем если бы я кастовал свой огонек.
Видимо, наряду с отсутствием прямых атакующих умений, быстрый расход маны на разрушение входит в список слабостей моего типа магии. Или вопрос в другом?
Спустя пару часов, когда я выжал сосуд досуха несколько раз подряд, я попотел над мышцами и спустился узнать, где помыться.
Женщина за стойкой, которая оказалась хозяйкой этой гостиницы, удивленно выслушав меня, позвала знакомого уже парня. Служащий отвел меня на мой же этаж и вежливо ткнул носом в дверь с какими-то каракулями в конце моего же коридора.
- Я принесу вам чистое полотенце и оставлю на вешалке у входа, - поклонился он и уже хотел было отчалить.
- Эй, дружище, - окликнул я его. – У вас новое нижнее белье найдется?
- Да господин. Покупка обойдется вам в две медных, - услужливо отрапортовал парень. – И прошу вас, можете звать меня дикон.
- Лады, дикон, - сказал я, и мы разошлись.
Я снова подметил, что этот постоялый двор больше походил на привычную гостиницу, чем на средневековые ночлежки, а диконами здесь звали служащих.
Ванная комната оказалась душевой с несколькими кабинками. В каждой лежало мыло, щетки и какие-то камни. Разбрызгиватель был на потолке и запускался маной так же, как светильники в комнате, только вместо простой активации и деактивации, я увеличивал или уменьшал поток горячей воды.
Воспользовавшись благами цивилизации, я оделся в чистое белье и, завернув себя в купленную у торгашей одежду, спустился на нижний этаж.
Внизу, так же как и в прошлый раз, было пусто. Огонь в центре освещал большое помещение и давал тепло, но этим теплом пользовались только мебель, стены здания и женщина за стойкой.
- Мадам, я прогуляться, - сказал я хозяйке высокопарно. – В какой час закрываются ваши двери?
- Наши двери никогда не закрываются, - ответила она, выгнув бровь. – Надеюсь, твое "мадам" не какое-нибудь новомодное оскорбление?
- О нет, - выдавил я милую улыбку, в который раз ругая себя за использование земных словечек. – В моем городе так обращаются к самостоятельным женщинам. Обычно его добавляют к имени, но я вашего, к сожалению, не знаю.
Она вернула улыбку и представилась, женственно поправив длинные кудряшки на плече:
- Маргарет.
- Каин, приятно познакомиться, - склонил я голову. Вежливость никогда не бывает лишней, а перейти на ты, брань и оскорбления никогда не поздно.
- Ну что ж, Каин, как тебе наш Двор? – спросила она, плеснув в бокал что-то красное, и пододвинула его мне.
Я выставил ладони:
- Нет, благодарю…
- За счет заведения, - настойчиво кивнула она на бокал.
Я вздохнул и пригубил.
Вино оказалось вкусным. Намного лучше, чем то кислое пойло, что предлагали по пути в Каира.
- Интересный вкус, - оценил я напиток.
Последний раз я пил что-то нормальное в убежище, и это был мандариновый ром, один из моих любимых горячительных напитков. Вообще, я не то чтобы ценитель и алкоголь употреблял довольно редко, но обжигающий горло коньяк или ром были приятной компенсацией за насилие над организмом.
- А что насчет моего Синего Демона? – спросила хозяйка про свой Двор, оглянувшись вокруг.
- Лучшее, что я видел за свою жизнь здесь! – абсолютно честно признался я и поставил пустой бокал на стойку.
Интересно здесь ведут бизнес. На Земле хозяин гостиницы, даже маленькой, вряд ли будет стоять на ресепшене и встречать посетителей. Да и судя по тому, что она протирала бокалы, хозяйка работает на себя в полном смысле слова. Точно так же, как Корчаж и хозяева других Дворов, в которых мы останавливались.
- Приятно слышать, - улыбнулась она моей правдивой лести. – Как видишь, к нам не часто заходят. Я открылась совсем недавно и привнесла немного новшеств из своих путешествий. Не всем по душе мальчики разносчики и разбрызгиватели воды.
- Душ, - хмыкнул я. – На моей родине такие купальни называют "душевыми".
- Интересное название, но я решила дать им другое имя, более привлекательное и понятное! – загорелись глаза у Маргарет. – Волшебные разбрызгиватели Маргарет Бомс!
Я кашлянул, прикрывая прорвавшийся смех, и заметил, улыбнувшись:
- Великолепное название!
- Льстец! Я просто пошутила, - прищурила она карие глаза, аккуратно подведенные фиолетовым цветом. – Но я не обижаюсь, лесть - тоже полезная штука. Особенно для женщин!
Мы обменялись понимающими улыбками.
- И как же вы его назвали на самом деле? – спросил я.
- Да никак. Но твой вариант мне понравился, хоть и бессмысленный набор звуков, - указала на меня хозяйка. – Коротышки, идею которых я позаимствовала, называют это дождевыми купальнями…
- Эй, Маргарет! – раздался позади меня зычный мужской выкрик и хлопок двери. – Я ведь сказал тебе, сучка, чтобы катилась из нашего города!
