Эпизод второй

Боже мой! Это что за ужас?! Из зеркала на Милену смотрело оплывшее бледное лицо, украшенное огромным синяком под левым глазом. Милена дотронулась до фингала пальцем. Больно!

Вот тебе и Принц Англии! Хорош поклонничек нашелся, нечего сказать. Не нашел другого способа вывести ее из комы, кроме как засветить ей в глаз! Как теперь она предстанет перед мудрыми очами Глена Кирби, что скажет Стиву, и без того на нее жутко обозленному? Что ее ударил Принц Англии, появившийся в виде пластилинового негра-боксера с нелепой короной на голове? Ха-ха, самой смешно.

Она сняла со стены трубку телефона, набрала номер. Дозвонилась до Стива, назвала его милым Маккристоферчиком, извинилась за вчерашнее, наплела какой-то ласковой чепухи. Она не могла видеть лицо Стива, но чувствовала, как он оттаивает и начинает улыбаться. Милый Стив… Ну почему она не может ответить ему взаимностью? Тогда все было бы так просто…

– Сегодня на работу не приду, – сказала она напоследок. – Буду сидеть дома и работать над сценарием. О'кей?

– О'кей, – сказал Стив.

Настойчивый звонок в дверь. Мила с досадой поднялась на ноги (не в каталке же встречать непрошеного гостя) и поплелась к двери. Заглянула в глазок. Ничего не видно. Опять лампочку на площадке вывернули, черт бы всех побрал.

– Кто там?

– Я. Хадди.

– Хадди?

– Да.

– Хадди… – Мила растерялась. Нападение розового голема и появление Принца, кажется, вывели ее из равновесия меньше, чем неожиданный визит давно пропавшего бывшего любовника. – Подожди, Хадди… Я не знаю, хочу ли я тебя видеть. Ты мог хотя бы позвонить…

– У меня не было времени. Впусти меня, нужно поговорить. Срочно. Очень важно.

– Извини… Я не могу. – Мила с трудом переводила дыхание. – Давай встретимся завтра, ладно? Созвонимся…

– Сегодня. Сейчас. Почему ты не пускаешь меня? У тебя кто-то есть?

– Нет.

– Тогда я войду.

– Что, дверь сломаешь? Я в милицию позвоню…

– Не позвонишь. – Голос раздался сзади, из прихожей. Мила обернулась и обомлела –увидела высоченную фигуру, знакомую усмехающуюся физиономию. Хадди стоял в проеме двери, ведущей в комнату, прислонился к косяку и сложил руки на груди.

– Что ты себе позволяешь, Хадди? Как ты сюда попал?

– Телепортировался, – сказал он. Выглядел он как-то необычно, сильно изменился с того времени, когда она видела его в последний раз. Похудел, утратил значительную часть некогда накачанных мышц. Избавился от щегольской бородки, и одет был не так шикарно как обычно. Честно говоря, он напоминал Игоря. Игоря Маслова – таким, каким его помнила Мила. Напоминал настолько, что у Милы защипало в носу.

– Телепортировался? – спросила она, прикрывая лицо рукой – то ли затем, чтобы спрятать фингал, то ли для того, чтобы скрыть наворачивающиеся слезы. – Что за слово такое дурацкое?

– Да ничего особенного. Перенесся сквозь пространство, вот и все дела. Прости, Милка. Я, наверное, испугал тебя. Мне нужно было… Я даже не знаю, как мне стоило поступить, чтобы не испугать тебя. Письмо написать, что ли? Но ведь письмо с того света – тоже не подарок.

– Ты… ты получал мои письма? – спросила Милка, уже не пытаясь справиться с предательскими слезами. Губы ее дрожали.

– Да, спасибо, солнышко. Мне очень тебя не хватало. Твои письма помогали мне держаться.

– Ну и как там, на том свете?

– Хреново. Еще хуже, чем на этом. Я рад, что вернулся.

– Гоша? – спросила Мила недоверчиво, повернув набок голову, впиваясь в его лицо взглядом, все еще отказываясь верить. – Это ты?

– Да, я. Твой Гоша собственной персоной.

– А где Хадди?

– При чем тут Хадди? – Игорь брезгливо сморщился. – Забудь про него. Я – это я.

– Гоша!!! – крикнула Мила, бросилась к нему и повисла на его шее.

Они занимались любовью около часа. Вначале Мила думала, что ее разбитое состояние не позволит проделывать определенные движения с надлежащей отдачей, но быстро выяснилось, что это не так. Движения получались замечательно, да и Гоша превзошел сам себя, удивил Милену мастерством, и в результате получил пару шутливых комплиментов – что-то насчет четырежды Героя России, медвежьей медитации и всеобщего обалдения. В конце концов, Мила добилась того, что Гоша в шестой раз сказал "люблю", а потом повернулась к стенке и удовлетворенно заснула.

В общем, началось все весьма эротично и просто замечательно. Увы, на этом приятное закончилось. Потому что Игорь, посетив ванную, снова в постель не лег – напротив, полностью облачился в одежду, разбудил Милку и немедленно приступил к разговорам.

Он говорил целый час – поведал о том, как выжил, как справился с Хадди, точнее, со своим раздвоением сознания, как снова стал самим собой. Рассказ произвел на Милу странное впечатление – при всей его логичности рассудок ее протестовал, отказывался верить. И все же она поверила – что еще ей оставалось делать?

– Значит, ты привел себя в порядок уже несколько месяцев назад? – спросила она. – Почему же ты не пришел ко мне сразу? Почему скрывался от меня?

– Я приходил к тебе. Уже приходил. Уже рассказывал тебе всю эту историю. Пытался разобраться с твоими проблемами, и не только с твоими… Мы с тобой попали в приключения… откровенно говоря, приключения не слишком приятные. Я пытался уничтожить всех креаторов. Ничего хорошего из этого не получилось.

– Что ты за чушь несешь? Когда это было?

– Для меня это – прошлое. Для тебя – будущее. Несостоявшееся будущее. Я отменил его.

– Ничего не понимаю, – заявила Мила. – Прошлое, будущее… Ты можешь объяснить доступнее?

– Все очень просто. Разложим весь ход нашей с тобой жизненной истории по этапам. Этап первый: я снова получаю контроль над своим телом и начинаю медленно приходить в себя. Я обнаруживаю, что у меня сохранились способности сверхкреатора, что я, по сути, бог в человеческом обличье, способный созидать и уничтожать живых тварей щелчком пальцев. Я постепенно, шаг за шагом, учусь контролировать свои способности – само собой, не для того, чтобы их применять, наоборот – чтоб загнать их в строго охраняемый бункер, посадить под надежный замок и не извлекать более на свет. Не хочу я быть богом, Мила. В конце концов я добиваюсь того, чего хочу, и успокаиваюсь. Я единственный креатор в мире – Ашшур умер, и некому больше создать мне подобных. И, стало быть, можно забыть о моем проклятом креаторстве и жить как обычному человеку.

Увы, за этим идет этап второй: в сети появляются следы новых креаторов. Я прихожу в ужас, но это – факт, и мне приходится его признать. Пока я обдумываю, что делать, креаторы начинают гадить со страшной силой – делать то, о чем ты говорила в своем шоу, и еще многое другое, чего ты пока не знаешь. И я понимаю, что в этой ситуации моя роль может быть только одной. Догадываешься, какой?

– Нет.

– Роль убийцы. Я решаю, что креаторов совсем немного – вряд ли больше, чем десять человек. И мне нужно их убить. Всех.

– Это ужасно! – возмутилась Мила. – Почему ты? Почему убить? И вообще, кто дал тебе право казнить и миловать?

– Я пришел к выводу, что имею такое право – во имя спасения города, страны… Да что там страны – человечества.

– У тебя мания величия, в ее суперменской разновидности.

– Пожалуй, так оно и было, – согласился Игорь. – Так или иначе, я решил, что выхода у меня нет – нужно действовать. Креаторы начали разворачивать свою деятельность с дикой скоростью – погружали в кому детей, по заказу подтасовывали результаты выборов, а потом перешли и к политическим убийствам. Они взломали электронную защиту всех банков Нижнего, перевели оттуда немыслимое количество денег, парализовали жизнь в городе и перешли в наступление по всей России. По сути дела, началось новое Вторжение.

– Все-таки разберись с временами. Этого всего еще не было, и, стало быть, это не прошлое – это будущее, к тому же гипотетическое.

– Да, для данного момента это – будущее… – Игорь неопределенно помахал рукой. – Но будущее неминуемое. Это произойдет обязательно, если не вмешаться сейчас. А знаешь, что будет с тобой? Тобой лично? Одна из групп креаторов, называющая себя "Упыри", станет травить тебя – изощренно, по-садистски. Через два дня, 29 мая сего года, "Упыри" ограбят счет, на котором лежат деньги твоего телевизионного проекта – само собой, обвинят в этом преступлении тебя и с этого момента твоя работа на телевидении, считай, будет закончена. Из шоу тебя выпрут и отправят в бессрочный отпуск. Чтобы добить твою репутацию окончательно, "Упыри" смонтируют и пустят в прямой эфир ролик, где ты скачешь в своем шоу голая. Вся страна полюбуется на твое непристойное поведение. Здорово?

– Ты меня запугиваешь, – упрямо сказала Мила. – Напридумывал черт знает чего, и хочешь, чтобы я в это поверила.

– Поверишь. Поверишь, когда я расскажу до конца. Слушай дальше: все твои злоключения на телевидении – только цветочки. Настоящие неприятности начнутся позже. В тебя влюбится один из "Упырей" – некий Вадим Дмитренко, косноязычный, но симпатичный обалдуй. Пользуясь тем, что ты напилась в стельку, он притащит тебя к себе домой…

– Я не напиваюсь в стельку.

– Напьешься. Будет это очень скоро, 4 июня.

– И что? Сексом с ним будем заниматься?

– До этого не дойдет. Не успеет дойти. В квартиру ввалятся остальные "Упыри" – Алекс и Костян… Извини за подробности, Мила… я скажу тебе честно – садист Костян страшно изобьет тебя. Кровоизлияние в мозг, переломы ребер и плеча, отек почек – такой вот грустный набор, трудносовместимый с жизнью. Но и это еще не все. Алекс и Костян накачают тебя наркотиками и повезут в лес с целью совершенно прозаической – убить и закопать.

– У меня есть защитник, – перебила его Мила. – Принц Англии. Он говорит, что спасет меня в любой ситуации.

– Принц Англии – это я.

– Ты?!

– Я. Могла бы и раньше догадаться.

– Так-так! – воскликнула Мила, вскочила на ноги, уперла руки в боки, пронзила Игоря гневным взглядом, мгновенно забыв, что только что уповала на Принца как на защитника. – Вот, значит, откуда ты все знаешь? Подглядываешь за мной? Шпионишь?!

– Подглядываю. И не просто шпионю – из кожи вон лезу, чтобы тебя не убили, моя ненаглядная.

– Почему же ты допустишь, чтобы меня так избили?

– Так сложатся обстоятельства. Я все-таки успею тебе на выручку в последний момент, спасу тебя. Потом вылечу тебя. Но это будет только короткой передышкой, потому что дальше я начну настоящую войну.

– С "Упырями"?

– Со всеми креаторами. К этому времени все они собьются в одну бандитскую группировку – со своим паханом, со штабом, даже с боевой бригадой. И я пойду "мочить их в сортире".

– Один против всех?

– Лучше бы один… Я прихвачу с собой тебя, Милка.

– Это еще зачем?

– Дурость моя, тупая самоуверенность, самолюбование… – Игорь стукнул себя кулаком по лбу. – Много чего я наворотил, слишком уверовал в собственную удачу…

– Ну, и чем все это кончится?

– Я убью их всех. Но ты… Ты тоже погибнешь. Извини, Мила. А потом окажется, что жертва была напрасной. В сети обнаружатся новые креаторы.

– И это всё?

– Всё.

– Ты меня не убедил, – заявила Мила. – Не понимаю, почему я должна верить в эту бредятину.

– Потому что все это было, произошло в действительности. – Игорь прикрыл глаза, устало провел пальцами по векам. – Боль, ужас, ненависть. Море крови… Я думал – победителей не судят. Я поставил на кон всё – в том числе и наши с тобой жизни. И не победил. И тогда я сам судил себя – не победителя – и вынес приговор. Все должно быть переиграно, пережито, переделано по-новому. Это решение далось нелегко – большая часть пути была уже пройдена, теперь придется начинать все по-новому. С новой отправной точки. Проще было бы добить тех, кто остался, но… Я не смог смириться с твоей смертью, Мила. Это из-за тебя я вернулся сюда. Ты жива. Не представляешь, как я счастлив видеть тебя живой… Живой…

Он подошел к Милене, погладил ее по волосам, пальцы его едва заметно дрожали. Она подняла голову и встретилась с его взглядом. Никогда она не видела в его глазах такой любви и в то же время такой смертной тоски.

– Ты жива, Милка, – шептал Игорь. – Просто не верится, что ты жива, ведь ты умерла у меня на руках. Чертов Грызун застрелил тебя…

И тут ее прошибло. Он поняла, что все, что он говорит – правда, и не важно, когда это произошло, в отмененном прошлом или несостоявшемся будущем. Все времена сплавились в для нее в этом моменте – остро настоящем, живом, почти невыносимо чувственном. Когда-то Игорь перечеркнул своей смертью все несуразицы, связанные с существованием бога в человеческом теле. Но беда позвала его, и он воскрес – восстал из праха, пришел. Пришел к людям. Пришел к ней, к Миле, чтобы спасти.

– Ты воистину всемогущ, боженька Игорь… – пробормотала она. – Ты повелеваешь временем, ты перенесся сюда из будущего…

– Совсем не так. Это вовсе не путешествие во времени. Я просто перезагрузился.

– Перезагрузился?

– Да. Загрузил запись старой игры. Я не бог – скорее меня можно назвать живым компьютером.

– Что ты хочешь сказать? Что все это – игра? Этот дом, город, – Мила развела руками, – весь этот мир можно перезагрузить? Кто же тогда я – юнит, пешка?

– Ты человек. И все, что в этом мире реально, является именно реальностью. Все дело только во мне. Мои способности чудовищны, мне они не по зубам. Я вру, когда говорю, что научился контролировать их. Единственное, что мне удается сделать – привести управление ими в более или менее простую форму. В форму компьютерной игры. Это не примитивизация – просто попытка не свихнуться. Если бы я родился десять веков назад, то, наверное, придумал бы что-нибудь вроде магических ритуалов. Но я – дитя своего технологичного времени, для меня легче разложить все по битам. Киберпространство, в котором я могу самостоятельно передвигаться, выглядит как "Dungeon Keeper" – ты была там, я водил тебя туда, но ты об этом даже не подозреваешь. То же самое и с моей жизнью – после того, как я обрел контроль за своим телом, то сразу начал делать записи. Выглядит это вполне стандартно: список, строчки-слоты, а на них записи – Save1, Save2… Save328, и так далее. Когда я решил, что попал в тупик, то выбрал нужную запись и перезагрузился.

– Ну ты даешь! – Милка смотрела на Игоря вытаращенными глазами. – Ты… Я даже не знаю, как тебя назвать!

– Я монстр, мутант. Мой дар не приносит мне ни счастья, ни даже удовольствия. Я знаю, что способен на многое, но у меня ни черта не получается. Я такое наворотил… Куча трупов, и никакого толка. А проблему с креаторами нужно решать. Ситуация очень тяжелая, Милка.

– И что теперь? Будешь мочить своих креаторов каким-то другим способом, по-новому?

– Вообще их мочить не буду. Не мое это дело – убивать.

– Хочешь оставить их в покое? Будем спасаться бегством?

– Через полчаса к тебе пожалует представитель российских спецслужб, некий Павел Сергеевич Шабалин, – сказал Игорь, посмотрев на часы. – Наше ФСБ, оказывается, занимается делами покойного господина Ашшура и его птенцов-креаторов давно и достаточно плотно. Я предложу госбезопасности свои услуги и думаю, что они не откажутся. Они очень хотят видеть меня, Игоря Маслова, но у них никак это не получается – официально я пребываю за границей. Они таскали на допрос Хадди, когда я еще торчал в его черепушке, мне это очень не понравилось, и как только я вернул свое тело, немедленно свалил в подполье. Теперь пришло время легализации.

– Не боишься фээсбэшников?

– Боюсь, – признался Гоша, – но что делать? Я был слишком самонадеянным, когда пытался справиться с креаторами в одиночку. Теперь все будет по-другому. Я помогу ФСБ выловить этих уродцев. Я научу, как их обезвредить. Вместе у нас должно получиться.

– Ну-ну, – скептично произнесла Мила.

Мила вежливо поздоровалась с господином Шабалиным и провела его в комнату, прибранную и подметенную в ожидании визита особо важного гостя. Гость, правда, не производил важного впечатления – оказался мелковатым, посяпанным, даже похмельным. Гость явно недоспал, явившись по служебному поручению в несусветную рань. Впрочем, сонливость его как рукой сняло, едва он увидел вальяжно развалившегося на диване Игоря Маслова. Серые глазки фээсбэшника мгновенно приобрели кинжальную ясность, а плечи выпрямились в соответствии с обликом, подобающим российскому рыцарю невидимого воинства.

– Доброе утро, Павел Сергеевич, – сказал Игорь, вставая на ноги и протягивая руку Шабалину. – Как ваше драгоценное здоровьице? Уже поправились после вчерашнего празднества?

– Поправляюсь, – сухо сообщил Шабалин. – А вы, Игорь Михайлович, какими судьбами в нашем городе? По делам приехали из своих Европ-Америк, или просто так, отдохнуть?

– К вам я приехал, Павел Сергеевич, – душевно произнес Игорь. – К вам и к вашей замечательной, глубокоуважаемой конторе. Хочу предложить вам сотрудничество, потому как чувствую, что в сотрудничестве оном назрела крайняя необходимость.

– Чай, кофе? – пискнула Милка, заполнив своим голосом длинную паузу, произведенную обалдевшим Шабалиным.

– Водички, пожалуйста, – Павел Сергеевич вышел из ступора, хрипло кашлянув в кулак. – Так это… По какому же вопросу сотрудничество, Игорь Михайлович?

– А по тому самому. По креаторскому.

– Ах, по креаторскому… – Видно было, что Шабалин отчаянно работает мозгами, чуть ли не скрипит ими, пытаясь сохранить при этом твердокаменную мимику. – Да, да… Это вы, очевидно, о гражданине Селещуке говорите. Он называл себя креатором. Что, у вас появились какие-то новости по этому делу?

– Ладно, бросьте вы, Павел Сергеевич, – махнул рукой Игорь, – само собой, я не об Ашшуре говорю, а о нынешних креаторах, преступно действующих в нижегородской сети.

– Извините, не понял… – Шабалин нервно зыркнул в сторону кухни, куда ушла Милена. – Вы что имеете в виду?

– Мила в курсе, – заявил Игорь, – так что не стоит разводить лишние секреты, Павел Сергеевич. Креаторов в Нижнем развелось немерено, они быстро прогрессируют, если это свинство можно назвать прогрессом. Необходимо предпринимать меры – чем быстрее, тем лучше. Время работает против нас – еще немного, и мы опоздаем.

– Кто опоздает?

– Вы, силовые структуры, и я, желающий оказать вам добровольную помощь. Все мы опоздаем.

– Ну хорошо, – со вздохом сдался Шабалин и плюхнулся на стул. – Уже три месяца совсем не пил, – доверительно сообщил он, – соблюдал здоровый образ жизни. Физкультурой занимался. А вчера этот банкет, коллеги из Самары пожаловали, слово за слово там, рюмка за рюмкой… В общем, злоупотребил. А тут и вы со своей добровольной помощью – а голова просто раскалывается.

– Это не проблема, – сказал Игорь и щелкнул пальцами над ухом Шабалина. – Ну как, легче?

– Это вы что такое сделали? – спросил фээсбэшник, шмыгая носом и настороженно бегая взглядом по сторонам. – Вроде как действительно отпустило.

– Как что? Вылечил вас.

– Так вы что, целитель?

– Биоэнергетик высшего класса, – гордо сообщил Гоша. – Про Джуну слышали? Так вот, по сравнению со мной она – сущий дилетант.

– Э, бросьте вы врать, – Шабалин достал из кармана платок и громко высморкался. – Креатор вы, вот кто. Креатор, это давно нам известно. Кстати, как насчет насморка – тоже можете вылечить?

– Легко, – сказал Гоша и снова щелкнул пальцами. – Я вам и простатит вылечу, господин штабс-капитан, если вы соизволите не терять время, не разводить тягомотину и все-таки перейти к нормальному деловому разговору.

– Деловой разговор… – проворчал Шабалин. – Все у вас, бизнесменов, по-деловому. Небось, еще и денег потребуете за свое сотрудничество.

– Денег не надо. Я же сказал – все на добровольной основе. Я научу вас, как выловить креаторов. Вы их поймаете, обезвредите. Люди в городе вздохнут спокойно. А вы, господин штабс-капитан, за это поощрение по службе получите, а может быть, даже медальку.

– Что вы меня все время штабс-капитаном называете? – возмутился Шабалин.

– А кто же вы по званию?

– Не важно. Кто есть, тот и есть.

– Что будем делать?

– Как что? Сейчас выйдем из дома, сядем на маршрутку и поедем к нам в контору. Там и поговорим.

– Мысль дельная, – сказал Игорь, – поехали. Только двинемся на такси – отвык я уже от этих маршруток. И предупреждаю сразу – не вздумайте меня задержать и оставить для своих опытов. Я кое-каких людей предупредил, что к вам еду. Так что, если я от вас не вернусь, большой шум поднимется.

– Кого вы предупредили? Милену?

– Не только ее. Предупредил кого надо. Гарантируйте мне свободу.

– Гарантирую, – сказал Шабалин. – Будет вам свобода личная и безграничная.