Глава 6
Одна из лошадей, когда мы вышли из дома, заржала, другая просто уставилась на нас.
– Корону за говорящего коня – только не Мистера Эда. Он был дилетантом, – сказал Майло.
Мы вернулись к «Севиль», и лейтенант достал телефон.
Филлис Тран, как оказалось, занимала должность главного финансового директора в компании «Даймонд Продактс энд Сандрис». Главным исполнительным директором значился Альберт Л. Тран. Центральный офис компании находился на Санти-стрит, к востоку от центра города. Основными направлениями деятельности были продажа товаров сетевым и оптовым магазинам, а также оказание посреднических услуг импортерам и оптовикам. Веб-сайт работал на английском, испанском, китайском, тайском и вьетнамском.
Мило даже присвистнул.
– У них тут всё, от аквариумов до якорей. Включая предметы религиозного культа для католиков, протестантов и буддистов. Как ты и сказал, женщина с таким опытом вполне могла заменить Урсулу. – Он ослабил галстук. – Закрутить с мужем подруги – эта история стара, как мир… О’кей, давай посмотрим, где живет эта предприимчивая леди. И, пока мы не выскочили на автостраду, постарайся отыскать местечко, где можно выпить кофе, а то у меня голова раскалывается.
* * *
С территории «Ранчо Лобос Истейтс» я выехал так же, как въехал. Ворота никто не охранял, но для их активации требовалось легкое нажатие.
Пока я выбирался из Лобо-Кэньон, Майло продолжал искать информацию на Филлис Тран.
– Ну вот, Норт-Мейпл-драйв в Беверли-Хиллз. Живет с Альбертом Траном. – Он повернулся ко мне. – Замужем, и это открывает нам целую новую главу. Ни она, ни он преступлений не совершали. Жаль. Дальше заглянем в департамент транспортных средств – черт, не посмотрел машину Ричарда.
Данные выскочили быстро: Кори ездил на двухлетнем черном «Рейнджровере», Филлис Тран – на трехлетнем сером «Мазерати», Альберт Тран – на семилетнем городском «Линкольне Таункар».
Связавшись с Мо Ридом, Майло попросил его при просмотре записи с камеры наблюдения на подземной стоянке обратить внимание на три эти автомобиля.
– Приятное разнообразие, – ответил Рид. – Последний час только немецкие и попадаются. Можно подумать, весь мир ездит на «БМВ», «Мерседесах» и «Ауди».
– Пока ничего подозрительного?
– Пока ничего. Пара фургонов коммерческой доставки проехали раньше. Парни-водители у нас в базе данных, но на киллеров они не тянут.
– А на что тянут?
– Один был замешан в деле с подлогом шесть лет назад, другого обвиняли по части наркотиков.
– Проверь обоих, Мозес. Вдруг выскочит что-нибудь интересное.
– Миз Мазерати или мистер Рейнджровер, – сказал Рид.
– А малыш у нас с фантазией…
* * *
На Канан-роуд, к югу от 101-й, я заметил стрип-молл с привлекательной вывеской над витриной: «Тирольская гастрономия: выпечка и кофе для гурманов. Внутри витали соблазнительные ароматы, взгляд отдыхал на чистом полу, а длинный прилавок был полон вкусностей.
И только два столика для любителей мороженого. Кроме стоящей за кассой женщины лет шестидесяти, в заведении никого не было.
Заметив нас, она мгновенно улыбнулась.
– Чем моку, коспода?
Майло, изучив стеклянную витрину, выбрал в качестве средства для лечения головы кусок малинового торта размером с небольшую горную вершину и примерно такой же величины порцию морковного пирога.
– А фы, мистер? – осведомилась женщина.
Пирог выглядел заманчиво, и я заказал такой же и себе. С кофе и калориями мы и сели за стол. Посмотрев на мою тарелку, Майло ухмыльнулся.
– Что?
– Наш Кипарис и в самом деле может что-то проглотить? Наконец-то я оказываю вредное влияние?
– Ты – всегда вредное влияние. Я просто проголодался.
Расправившись с двумя своими кусками, Майло отошел к прилавку, сказал нечто, отчего женщина хихикнула, и вернулся с чем-то кремовым. Размер этого чего-то уменьшился на треть уже после первого укуса. Лейтенант вытер рот.
– Настоящий крем, а не аэрозольная дрянь из баллончика. Попробуешь?
На тот момент я одолел всего лишь половину пирога, оказавшегося плотнее, чем казалось.
– Мне хватит.
– Вздор! – Он отпил кофе, откусил от кремовой штуки, довольно выдохнул и еще пару раз повторил эту последовательность.
Наконец, устав, Майло взял паузу.
– Ричард представил Урсулу как какую-то нимфоманку, но девочки не знают ни о ком, с кем бы она встречалась. Похоже, о ней и Феллингере они даже не подозревают. Так было ли что-то?
– Девочки не жили с Урсулой, и большинство родителей не обсуждают с детьми свою сексуальную жизнь, – напомнил я.
– Не только с детьми, но и с супругами, нынешними или бывшими. Вот я и спрашиваю себя, кто такой Ричард – параноик, «заказавший» бывшую жену, или всего лишь изобретательный выдумщик, пытающийся отвести наше внимание от себя самого. Так или иначе он остается на верхней строчке. Но теперь Ричард Кори не одинок. Компанию ему составляет Филлис Тран – должно быть, та самая подруга, о которой он рассказывал.
– Тут я с тобой поспорил бы. Мне показалась интересной реплика Эшли насчет того, что это не папа.
– Слишком горячо протестовала?
– Она выпалила это сразу после того, как услышала новость. Иногда такие высказывания – самые правдивые. Потом еще реакция Мариссы на твой вопрос по поводу разногласий в бизнесе… «Не Филлис же, правда?»
– Ричард и его Новый Любовный Интерес. Девочек эти отношения беспокоят, но сделать они ничего не могут, поэтому говорят противоположное. У вас ведь и название для этого есть, да?
– Реактивное образование.
– По-моему, это что-то вроде политкорректности. Ты же знаешь, как это бывает. Какая-нибудь говорящая голова разглагольствует о расизме, сексизме, гомофобии – и я начинаю искать под кроватью куклуксклановский халат. Так или иначе, миз Тран заслуживает того, чтобы взглянуть на нее, а Беверли-Хиллз не так уж и далеко от маршрута. У тебя есть время заскочить на Мейпл-драйв?
– Конечно.
Стёрджис принес себе еще кофе, снял пиджак и обмахнулся ладонью.
– Так что насчет дочерей?
– А что такое?
– От них идут какие-то вибрации?
– Я не улавливаю. Помнишь братьев Менендес?
– На данном этапе нужно принимать во внимание все. Лайл и Эрик были избалованными бездельниками, которые хотели малость разжиться деньгами. Почему же две испорченные богатенькие девушки не могут стать в очередь за большими баксами? Они точно знали, где сегодня утром будет их мать.
– Братья Менендес сами застрелили родителей и оставили горы улик. Не думаю, что эти девочки достаточно умны, чтобы найти надежного киллера.
– Ничуть не сомневаюсь, что ты прав. – Майло помолчал. – Помнишь Кэтрин Хеннепин? Не думаешь, что все мои предположения начинают сбываться? Самоуважение растет на глазах.
– Почему бы не позвонить Феллингеру? Может, он и скажет, куда пойдут денежки Урсулы.
Майло набрал номер адвокатского офиса и, заметив, что женщина за прилавком придвинулась ближе, вышел из булочной, прихватив телефон. Потом, поговорив, он сделал мне знак – выходи. Я заплатил за кофе и прочее, и мы направились к машине.
– Сколько? – спросил лейтенант, опуская руку в карман.
– Я угощаю.
– Не пойдет.
– Феллингер рассказал о завещании Урсулы?
– Неофициально. Поместье делится на четыре части. Тридцать пять процентов идет Ричарду – на этом после трехлетних препирательств сошлись в конце концов Феллингер и Коэн. Еще двадцать пять идут на благотворительность по списку, представленному Урсулой, и оставшиеся сорок пять делятся между Эшли и Мариссой. Но эта последняя часть поступает в трастовый фонд, так что реальные деньги девочки получат через несколько лет.
– Кто попечитель?
– Не Ричард. Какой-то адвокат из фирмы Феллингера.
– Феллингер взял самоотвод?
– Тот, другой, – специалист по трастам и наследству. Феллингер якобы хотел, чтобы все было сделано правильно.
– И о какой отсрочке удовлетворения может идти речь?
– Деньги на основные потребности девочки начнут получать незамедлительно, но доступ к большим баксам получат не раньше, чем им исполнится тридцать. Потом, когда им будет по тридцать пять, траст ликвидируется, и они получают все.
– Сестры в курсе деталей?
– Феллингер полагает, что нет. И Ричард, и Урсула охарактеризовали дочерей как совершенно не интересующихся миром финансов.
– Значит, самый большой кусок получает Ричард.
– Повезло ему… Посмотрим, что скажет на это его бывшая подружка. А может быть, и ее муж.
* * *
День, начавшийся с той минуты, как я увидел тело Урсулы Кори на парковочной площадке, получился долгим, и когда мы въехали в Беверли-Хиллз, на город уже сошла тьма.
Домик на Норт-Мейпл-драйв, где проживали Траны, представлял собой двухэтажное строение с оранжево-розовой, в средиземноморском стиле, штукатуркой, подстриженной лужайкой и скромными клумбами с пальмами и бегонией. Соседние особняки разнились по степени винтажности. В сравнении с ними домик Транов выглядел дешевым.
После звонка в дверь на пороге предстал пожилой азиат невысокого, около пяти футов, роста. Был он в безукоризненно белой рубашке, кремовых льняных брюках и синих бархатных тапочках с вышитыми львами. В тонкой руке он держал последний номер «Форбс».
– Да? – Мягкий голос прозвучал почти по-детски.
– Лейтенант Стёрджис, полиция Лос-Анджелеса.
Его веки едва заметно дрогнули.
– Что-то случилось в магазине?
– Нет, сэр. Мы ищем Филлис Тран.
– Это моя дочь, но ее сейчас нет в городе. Могу я узнать, что происходит?
– Нам можно войти, мистер?..
– Альберт Тран. Покажите, пожалуйста, ваш жетон… да, конечно, входите.
* * *
Гостиная площадью тридцать на двадцать была обставлена полностью в американском колониальном стиле, причем многие вещи и в самом деле сохранились с того времени. Альберт Тран позвонил в оловянный колокольчик с золотой ручкой, и на зов отозвалась служанка в синей форме.
– Мой кофе, пожалуйста, Ирма. Вам, джентльмены?..
– Ничего, спасибо, – сказал Майло.
– Принеси сладости, Ирма. – На английском Альберт Тран говорил почти без акцента. Судя по четкой дикции, чтобы достичь этого, ему потребовалось немало потрудиться.
Служанка вышла, и Альберт Тран указал на обтянутую шелковой парчой софу цвета спелой вишни, а когда мы уселись, и сам опустился в обитое желтым шелком чиппендейловское кресло. Центральное место в комнате занимал единственный предмет, нарушавший колониальный мотив: литография над каминной полкой, «Флаг» Джаспера Джонса.
Остальная часть настенной живописи была представлена пейзажами, изображавшими былые красоты Гудзона, и портретами напряженных, одетых в пуританские одежды людей с суровыми лицами. Помощник окружного прокурора, Джон Нгуен, как-то сказал мне, что его семья и сообщество любят Америку сильнее и крепче, чем «Дочери американской революции».
Известие о смерти Урсулы Кори произвело на Альберта Трана сильное впечатление. Его свободная рука задрожала, затрепетала, как сухой лист, и опустилась на грудь. Хрупкие с виду пальцы сжали журнал.
– Ужасно… Что случилось?
– Вы хорошо знали миз Кори?
– Да, очень, мы вместе занимались бизнесом. Вы можете сказать, что случилось?
– Ее застрелили, сэр.
– Что вы говорите!.. И где же?
– В Сенчури-Сити.
– В Сенчури-Сити? В торговом центре?
– На автостоянке.
– На автостоянке, – повторил Тран. – Ограбление? Угон?
– Похоже, ни то ни другое.
– Да, конечно. – Альберт Тран кивнул. – Будь это ограбление, вы сюда не приехали бы… – Он нахмурился. – Позвольте спросить, какое отношение это имеет к Филлис?
– Мистер Кори рассказал, что Урсула дружила с Филлис.
– Ричард рассказал… Конечно.
– Вас это удивляет.
– А Ричард рассказал вам, что у него были отношения с Филлис?
– Вы имеете в виду романтические отношения? – Майло изящно ускользнул от ответа.
– Я бы не заходил так далеко. Ричард и Филлис встречались короткое время. Ничего предосудительного, уже после того, как он и Урсула развелись. Тем не менее я не мог это одобрить – нельзя смешивать личные отношения с деловыми. Но Филлис – девочка с сильной волей… Прошу извинить, я на секунду.
Вернувшись через пять секунд, Альберт Тран протянул лейтенанту фотографию в рамке. «Девочка» оказалась красивой женщиной за сорок с зачесанными вверх волосами, широко расставленными живыми глазами и остреньким, с ямочкой, подбородком.
– Мой единственный ребенок. – Тран нахмурился. – Она замужем, но лишь формально. Ее муж вот уже семнадцать лет живет в Камбодже, где у него по меньшей мере две жены, а возможно, и больше.
– Похоже, хорошо устроился.
– Норберт Лам – слизняк, ничтожество.
– Филлис только однажды была замужем?
– Да. Большая свадьба. – Выражение лица Альберта Трана позволяло предположить, что повторение подобного события нежелательно. – Урсулу убили… Поверить невозможно. Так вы хотели бы узнать о ней побольше через Филлис?
– Почему Филлис и Ричард перестали встречаться?
– Так. – Тран вздохнул. – Наверное, я еще пожалею, что вообще упомянул об этом.
– Мы будем признательны за любую информацию.
– Почему они перестали встречаться? Хм… Судя по тому немногому, что рассказала Филлис, у Ричарда остались чувства к Урсуле, и моя девочка… ей это было неприятно… она дала ему отставку. Я правильно выразился?
– Да, сэр, – улыбнулся Майло.
– В Сайгоне я преподавал английскую и американскую историю, проходил постдипломную практику в Университете Иллинойса в Урбане. Важно, конечно же, знать идиомы, но за всем не угонишься.
– Не могли бы вы рассказать о ваших деловых отношениях с Урсулой? – попросил я.
– С Урсулой и Ричардом. Даже после развода они продолжали работать вместе. Вы знакомы с их компанией?
– «Уррич Лтд.».
– Мы – одни из их заказчиков.
– Что вы покупаете?
– Так просто и не ответишь. Мы продаем товары с очень большой скидкой, в основном предметы домашнего обихода и недорогие вещи из Азии. Товарные запасы постоянно меняются в зависимости от предполагаемого потребительского спроса.
Служанка Ирма принесла серебряный поднос с кофейником, чашечками из тонкостенного фарфора и тарелкой с вафельным печеньем. Налив сначала Трану, она дала нам возможность передумать.
– Нет, спасибо, – сказал я.
– Полчашечки, – сказал Майло.
Трудно представить, что в его желудке оставалось свободное место, но, может быть, взяв еще два печенья, он всего лишь демонстрировал хорошие манеры, а я, отказавшись, показал себя неотесанной деревенщиной. Так или иначе, энергично расправившись с двумя, он потянулся к блюдцу за третьим печеньем.
Подождав, пока Тран поставит чашечку, я сказал:
– Тот тип закупок, о котором вы упомянули, представляется весьма рискованным.
– Рискованным, но и стимулирующим. Всегда приходится многое просчитывать заранее. А неудачи у нас бывали. – Он улыбнулся. – Вас, случайно, не интересуют десять тысяч пятьсот тридцать шесть красных крокодильчиков, разлагающихся при соприкосновении с водой и оставляющих после себя запах тушеного мяса недельной давности?
– Хм, я, пожалуй, посоветуюсь с людьми.
Лицо вьетнамца на секунду растянулось в улыбке.
– Главное здесь – чтобы число выигрышных ставок превысило число проигрышных. По большей части нам это удавалось. И, должен сказать, Урсула и Ричард помогли.
– Каким образом, сэр?
– У Урсулы отличный нюх на товар. В прежние годы они с Филлис вместе отправлялись делать закупки. Рынки в большинстве азиатских столиц огромны – это тысячи палаток, растянувшихся на мили. Филлис рассказывала, что по части энергичности с Урсулой трудно сравниться и что она замечала вещи, мимо которых сама Филлис проходила равнодушно. Так что в некотором смысле Урсула стала для нас не только оптовиком, но и бесплатным агентом по закупкам.
– А сами вы не покупаете, потому что…
– Мы торгуем в розницу и в основном тем, что знаем.
– А Ричард? Чем он помог вам?
Короткая пауза.
– Ричард – человек честный и надежный, обещанное доставляет вовремя и в хорошем состоянии. Такого отношения, с которым приходится встречаться со стороны других оптовиков – мол, вы же не «Кей-март», – мы от него не видели. – Тран подался вперед. – Но если не ограбление, тогда что?
– Мы не знаем, сэр, – ответил Майло. – Можете сказать о них что-то еще?
– Урсула была красивая женщина. Обаятельная, утонченная, привлекательная.
– А Ричард?
– Вы спрашиваете меня о нем, потому что…
– Потому что в начале каждого расследования мы всегда задаем много вопросов и надеемся, что они принесут свои плоды. Что-то вроде вашего бизнеса, сэр, когда вы вкладываетесь в покупку.
– Звучит убедительно, лейтенант. Что я могу сказать о Ричарде… Да, честный. Да, надежный. Но не… увлеченный.
– Скорее одиночка?
– Как бы это сказать… – Альберт Тран задумался. – Ладно. Он может завести с вами разговор, но при этом у вас будет чувство, что ему самому этот разговор неинтересен. Я так полагаю, ему просто не досталось хорошей дозы общительности.
– У Урсулы это было.
– Урсула… – Он вздохнул. – Урсуле тепло даровано самой природой. Во Вьетнаме это пошло ей на пользу, ведь мы – народ приветливый и дружелюбный. – На последнем слове голос у него дрогнул. – Филлис расстроится… о нет, дочери. У Урсулы две дочери; они знают?
– Да, сэр.
– И как?
– Как и можно было ожидать в такой ситуации. Вы знаете их лично?
– Встречался однажды. Еще до развода, на семейном барбекю. Милые дети. Тогда они увлекались лошадьми.
– Вашей дочери давно нет в стране? – спросил Майло.
– Шесть недель.
– Когда она должна вернуться?
– Точно не знаю. Если хотите, могу попытаться дозвониться до нее сейчас…
– Это было бы замечательно, сэр.
Тран подтянул манжет, под которым обнаружился золотой «Ролекс», посмотрел на циферблат.
– Полагаю, сегодня она еще в Бангкоке и, учитывая разницу во времени, возможно, уже встала.
Он снова позвонил в звоночек, и Ирма, получив указание, быстренько доставила беспроводной телефон.
– Фил? Это папа. Боюсь, у меня для тебя ужасная новость… нет, нет, я в порядке. Очень жаль, но Урсулу убили.
Мы с Майло сидели, а Тран слушал, изредка вставляя короткие слова утешения. Затем, после долгого молчания, сказал:
– Хорошо, дорогая. Пожалуйста, соберись, а я передам трубку детективу.
Лейтенант взял телефон. Разговор получился практически односторонний: он в основном слушал, с другой стороны в основном говорили. Закончив, возвратил трубку Трану, который сказал:
– Мне очень жаль, дорогая… да, так и сделай, тебе нужно отдохнуть. Пока. – Он повернулся к нам. – Говорит, что хочет поспать, но, я уверен, она скоро позвонит.
* * *
Забирать машину Майло со стоянки в Сенчури-Сити было уже поздно, поэтому я отправился в участок.
– Отвечаю на твой пока еще не заданный вопрос насчет Филлис. По большей части плакала. Я как будто разговаривал с гейзером.
– Перебор?
Майло пожал плечами.
– Вроде бы вполне естественно, фальши не услышал, но без невербальных сигналов сказать трудно. Призналась, что встречалась недолго с Ричардом и что бывшая повела себя в этой ситуации «невероятно великодушно», – но Филлис рассталась с ним, поскольку ее дружба с Урсулой была важнее «любого мужика». Так что, если только я не попал в мастерскую актерского искусства, историей в духе романтического соперничества здесь не пахнет.
– Может быть, со стороны Филлис все так и закончилось, – сказал я. – Но что, если Ричард винил в разрыве бывшую супругу? Урсула не только сама его бросила, но и подругу заставила сделать то же самое.
Лейтенант задумался.
– Стоящее соображение… Значит, возвращаемся к нашему Мистеру Унылому. Он тебе действительно нравится, а?
– Никого лучше у тебя нет.
– Я не об этом спросил.
– Да, серьезно, мне он очень даже нравится. Одного финансового мотива вполне достаточно. Что запланировано на завтра?
– Душераздирающая драма, амиго, поскольку я намерен воспользоваться разрешением Ричарда и пройтись по его телефонным звонкам и финансовым операциям. А еще мне нужен ордер на осмотр дома жертвы – хочу порыться в ее ежедневниках, переписке и сетевой жизни. Спасибо за компанию и потраченное время. Посмотрю, может быть, получится подать запрос на компенсацию, чтобы тебе что-то заплатили.
Довольно бесцеремонная попытка отодвинуть меня от дела, потому что, когда убивают женщину, муж всегда становится главным подозреваемым. И обычно на то есть веские причины.
Так что ж, убедить себя, что и данный случай не является исключением?
С этим у меня проблем не было.
