Главным средством утверждения исключительного положения содомитов в обществе стало выдвижение ими идеи полного отказа от института семьи, который они называли отсталым и изжившим себя явлением. Однако поняв, что требование это не пройдет, они поменяли тактику и стали активно выступать за узаконение однополых «браков», поставив цель взорвать институт брака изнутри. Это и стало ключевым этапом сексуальной революции, направленной и против человеческого естества, и против хваленого западного права.

Что касается естества, то законно-официальное вступление в супружеские отношения между мужем и женой является продолжением того брака, на который благословил Бог сотворенных им Адама и Еву. Этим благословением Бог засвидетельствовал природу естества человеческого, каким Он его создал. Как писал Иоанн Златоуст в «Книге о девстве», «брак дан для деторождения, а еще более для погашения естественного пламени… Впоследствии, когда наполнились и земля, и море, и вселенная, осталось одно только его назначение — искоренение невоздержания и распутства». Так что, идя против естества человеческой природы, отрицая различия полов и чин супружества, содомиты не могут требовать для себя того, на что Бог благословил мужчину и женщину.

Что касается европейского права, то однополые союзы требуют исключения из законодательства понятия пола, то есть мужчины и женщины как основы человеческого общества. Вместо них должны быть упомянуты некие бесполые существа — «врачующийся А», «врачующийся Б», «родитель А», «родитель Б», «партнер А», «партнер Б», которые вводятся не только в гражданский кодекс, но и в юридические документы, регулирующие вопросы труда, социального обеспечения и пр. Таким образом, «мужчина» и «женщина», «муж» и «жена» как субъекты права исчезают. В результате в рамках правового поля меняется структура семьи как таковой. Поскольку же однополые браки предполагают право на усыновление детей, это меняет и характер родства, ставя крест на связях с биологическими родителями и оставляя детей без корней. То есть законодательным актом пытаются изменить биологическую реальность и создать новый человеческий род.

Решающим шагом на пути к революции стали международные конференции в Каире 1994 г. и Пекине 1995 г., посвященные вопросам народонаселения и положения женщин. Именно здесь были приняты решения, положившие начало политике признания гомосексуальных браков и расширения техники медицинского содействия гомосексуальным парам. Дело в том, что в документах конференций определение семьи было дано в таких расплывчатых терминах, которое позволяет их очень вольное толкование. Так, в докладе Каирской конференции в разделе «Семья, ее функции, права, состав и структура» утверждается следующее: «Хотя для различных социальных, культурных, правовых и политических систем присущи разные типы семьи, семья является основной ячейкой общества и как таковая имеет право на всестороннюю защиту и поддержку». «Семья принимает различные формы в зависимости от культурных, политических и социальных систем».

Подобные формулировки вызвали тогда серьезный скандал, и многие юристы тут же отметили, что они неизбежно приведут к признанию противоестественных союзов. Однако в итоговом документе было введено общее понятие «пары», за которыми закреплялись «врожденные права». В частности, указывалось на необходимость «помочь парам и индивидам иметь детей», закреплялась техника in-vitro. Таким образом, проблема легализации гомосексуальных браков и расширения использования вспомогательных репродуктивных технологий гомосексуальными лицами была юридически решена в рамках ООН, после чего Европейский Союз приступил к утверждению этой политики на «европейском пространстве».

В резолюции от 8 февраля 1994 г. Европарламент ясно потребовал от стран-членов положить конец запретам гомосексуалистам создавать семьи, рекомендовал гарантировать ряд прав и преимуществ замужества, разрешить регистрацию партнерств и снять ограничения для гомосексуалистов усыновлять или воспитывать детей. В своей Хартии по правам человека 2000 г. ЕС отказался от ссылки на пол при определении брака и при подтверждении прав ребенка (говорится о равенстве родителей без упоминания матери и отца). В резолюции от 5 июля 2001 г. Европарламент рекомендовал странам-членам уже изменить их законодательство в плане предоставления равных прав гомосексуалистам и поставить на повестку дня ЕС вопрос о признании законных отношений между гомосексуалистами.

В докладе 2002 г. Европарламент рекомендовал признать за гомосексуалистами равные права, вытекающие из замужества. Наконец, в резолюции 2003 г. Европарламент повторил свое требование устранить все формы дискриминации гомосексуалистов (юридические и фактические), в частности, в плане браков и усыновления детей. Затем в резолюции 2006 г. странам рекомендовалось принять новые меры по легализации однополых союзов с призывом изменить свое законодательство, сделав его более «дружелюбным» по отношению к гомосексуалистам и разработать меры против стран, в которых не предпринимаются действия по борьбе с разнообразными выпадами против этого явления.

Другой ключевой структурой продвижения данной политики стал Европейский суд по правам человека Совета Европы, создавший право на недискриминацию, основанное на сексуальной ориентации, по которому нужен особо серьезный повод, чтобы оправдать различие в отношении однополых и неоднополых пар. В этом отношении Суд не оставляет никакой возможности оценки этого за государством.

Таким образом, мы видим, что утверждение однополых браков — это четко отстаиваемый политический курс ЕС и Совета Европы, имеющий далеко идущие последствия и обладающий широким набором соответствующих юридических инструментов.

Чтобы не вызвать первоначальной резкой протестной реакции у европейцев, в качестве переходного шага европейские верхи предложили такую форму, как альтернативные браку регистрируемые однополые партнерства, благодаря которым извращенцы получали налоговые льготы и права наследования. Впервые закон об этом был принят в Дании в 1989 г., а в настоящее время они существуют в Андорре, Австралии, Австрии, Бразилии, Великобритании, Венгрии, Германии, Израиле, Ирландии, Исландии, Колумбии, Лихтенштейне, Люксембурге, Словении, Финляндии, Хорватии, Чехии, Швейцарии, Эквадоре и некоторых штатах США. В Италии также в некоторых городах гомосексуалисты могут официально регистрировать свои отношения. В разных странах эти «союзы» называются по-разному, различается и перечень прав, которыми они пользуются, но суть от этого не меняется — это первая форма узаконения «брака». Алгоритм борьбы отработан и четко работает.

Подготовив почву, наиболее «продвинутые» правители пошли дальше и предоставили гомосексуалистам уже полноценное право на брак. Первым государством, как известно, стали Нидерланды (2001 г.), затем по этому пути пошли Бельгия (2003), Испания, Канада, ЮАР, Норвегия, Швеция, Португалия, Исландия, Аргентина, Дания и некоторые штаты США и Мексики. В апреле 2013 г. к ним присоединились Уругвай и Новая Зеландия, 18 мая — Франция, а 21 мая Палата общин британского парламента одобрила законопроект, легализующий однополые браки в Англии и Уэльсе. Сейчас на рассмотрении подобные законопроекты находятся в Люксембурге, Непале и Парагвае.

Обществом эта политика принимается также неодинаково. И если в одних странах общественность уже зомбирована настолько, что иммунитет потерян, то в других это вызывает ожесточенное сопротивление. Примером первого является Швейцария, где закон «О зарегистрированном партнерстве», как и большинство других федеральных законов, вступил в силу по воле народа в результате референдума: 58 % населения 5 июня 2005 г. признали право гомосексуальных пар на зарегистрированную совместную жизнь. Примером второго является Франция, где накал борьбы только набирает силу.

Франция является ярким примером того, как хитро действуют извращенцы. Поскольку в 1998 г. было еще немыслимым для общества, для Ассамблеи и даже внутри правительства обсуждать однополые браки, они шли маленькими шагами, подготавливая соответствующие условия. Сначала в 1999 г. они начали проталкивать так называемый Гражданский пакт солидарности (PACS), который представлял собой что-то среднее между сожительством и браком. Это договор между двумя физическими лицами, включая гомосексуалистов, желающими официально оформить свои отношения, не вступая при этом в брак, который гарантировал определенные минимальные личные и имущественные права. При этом на партнеров не налагаются серьезные обязательства, и договор расторгается автоматически по просьбе одного из партнеров. Ясно было, что PACS представлял собой лазейку, с помощью которой собирались легализовать однополые союзы, поэтому его обсуждение вызвало ожесточенные длительные дискуссии, и сопротивление ему было не менее жестким, чем нынешнее.

Однако PACS в итоге был-таки утвержден. Результаты, правда, оказались неожиданными, поскольку 94 % «паксующихся» оказались разнополыми партнерами и только 6 % — гомосексуалистами. Но главное было сделано — вопрос о гомосексуальных браках ввели в информационное поле, сделали привычной темой для обсуждения, началась усиленная обработка законодателей, после чего, уже с приходом к власти Олланда, стало возможным продавливание закона о браках.

Не так драматично, но тоже остро проходило обсуждение этого вопроса в британском парламенте. Как указывал депутат Европарламента от Партии независимости Великобритании Найджел Фарадж, в действительности все решал не парламент Англии, а Европейский суд по правам человека. Премьер-министр Кэмерон навязал этот законопроект вопреки воле его партии и его народа по указанию из Страсбурга. Так что неудивительно, что во Франции и в Британии законопроекты обсуждались одновременно.

Но Фарадж раскрыл и более глубокие замыслы Евросоюза, связанные с реализацией так называемой Стокгольмской программы, предполагающей унификацию права стран Европы в течение 2010–2014 гг. Способы достижения этой цели были представлены в докладе Берлингуэра в 2010 г., который, как предположил Фарадж, должен быть принят в ноябре этого года. В соответствии с ним любой гражданский пакт или брак, заключенный в одной из стран ЕС, будет признан законным в других странах-членах. То есть если пара не имеет права оформить брак в своей собственной стране, она может это сделать в другой стране ЕС, и по возвращении ее на родину там этот брак будет рассматриваться как законный. Понятно, что такое «право на брак» будет способствовать распространению «туризма гомосексуального брака», принуждая тех, кто против содомских союзов, к их признанию.