Глава 28
И вот тебе алтын
Две кучи кораблей, палящих друг в друга из пушек, – картина впечатляющая. Впрочем, когда подошли ближе, разобрались, что японцы распределились по дуге, внутри которой беспорядочно маневрирует китайский флот. Учитывая, что противником для нас являются японцы, я решил, что попытаться атаковать внешнюю часть этой карусели – дело, имеющее шанс на успех.
– Глубина двадцать, курс сорок, средний ход. Боевая тревога. Первый и второй аппараты перезарядить.
Дело в том, что в них помещены торпеды с акустическим наведением. Выпустить их сейчас – все равно, что просто утопить. Ведь никакого интеллекта в наших снарядах нет – они направят нос так, чтобы выровнять акустическое давление с двух сторон и прекрасно пробегут между равношумящими кораблями. И что потом? Никто не предскажет.
А время на перезарядку у нас есть. Мы далеко и идем медленно. Акустик докладывает о шумах, об их относительных смещениях, об изменениях характеристик сигналов и звуках взрывов. Общее впечатление – полная каша.
– Перезарядка аппаратов завершена.
Вовремя. Как раз поступил доклад об особенно четком звуке винтов, смещающемся справа налево.
– Всплывай под перископ!
Минута, еще одна.
– Перископная.
Выдвигаю наверх свои глаза – все верно. Справа на пересечку мне идет красавица «Нанива». Высокая труба, массивная длинная надстройка, и вся она такая беленькая.
– Малый ход. Десять градусов вправо.
Снова «выглядываю». Цель принимает правее, чуть удаляясь, но все равно стрелять удобно.
– Пять вправо. Боевой курс, – и, чуть погодя, – первый, товсь.
– Первый готов.
Выдерживаю еще минуту, поджидая, когда крейсер придет в нужное место.
– Пли!
– Торпеда вышла.
– Глубина двадцать, ворочать влево. Плавно.
Звук взрыва докатился до нас через минуту с четвертью. Что же, на этой дистанции от нас не было ни одного китайского корабля, значит, попал, куда целил.
Мы лежим в циркуляции и отчетливо слышим, как над нашими головами молотят воду винты чего-то большого и мощного. Чуть погодя – еще один прошел. Теперь акустик докладывает о шумах слева за кормой. Всплываем.
Какой красавец! Двухтрубный, вытянувшийся над волнами в устремлении вперед щеголь «Ионсино».
– Право тридцать, одерживай.
– На курсе, – рулевой доложил, что выполнил команду и уже держит «дорожку». Подсказывает.
– Пятый, товсь.
– Пятый готов.
Снова ожидание прихода цели в место встречи с торпедой. А он возьми и поверни. Ну да, крейсер ведет бой и маневрирует, а не следует из пункта «А» а пункт «Б».
– Пятый, отбой! Право двадцать, одерживай.
– Дорожка.
– Шестой, товсь. Пли по готовности.
Я прячу перископ и дожидаюсь выхода торпеды. Стрельба на глазок. Навскидку, так сказать.
– Торпеда вышла. – И, в это же мгновение страшный грохот, сотрясение, гаснет свет и что-то журчит. Не иначе снаряд разорвался в воде неподалеку от нас. Интересно, чей?
– Осмотреться в отсеках. Перископная.
Вспыхивают электрические фонарики. Лучи их обегают внутренние поверхности. Впрочем, вот вместо лопнувшей лампочки вставили новую. Чуть погодя – вторую. Слышно, как помаленьку продувают носовую балластную цистерну – значит, принимаем воду, и боцман восстанавливает плавучесть.
Третий отсек не отзывается – оттуда слышны удары. Но колотят не в дверь переборки, а где-то у левого борта.
– Из третьего стучат, чтобы включили осушение.
Слышно, как заработала помпа, а я снова выставляю перископ и отчетливо вижу, как у борта красавца-крейсера встает высокий столб воды. Звук взрыва приходит чуть позже.
– Третий отсек доложил о пробоине. Заделывают.
А я наблюдаю за японцами. Один из крейсеров выглядит поврежденным и оттягивается к югу. Не иначе – выходит из боя. Плавно поворачиваю лодку ему вслед.
– Третий, товсь.
В этом аппарате находится торпеда с акустическим наведением. Надеюсь, в направлении, где кроме неуклюжего утюжка «Мацусимы» больше никого нет, она не запутается в источниках сигнала.
– Третий готов.
– Пли.
– Торпеда вышла.
– Боцман говорит. Прошу разрешения продуть первый и третий торпедные аппараты. Не хватает плавучести.
– Продувай.
Снова осматриваю поверхность. Бой идет как ни в чем не бывало. В толчее, устроенной китайцами, что-то горит, а один корабль тонет. Пятерка японцев продолжает движение в кильватер по дуге и ведет стрельбу правыми бортами – но они сейчас далеко и продолжают удаляться. Удобных целей больше нет.
– Из третьего просят продуть отсек сжатым воздухом.
– Продувай.
Чинимся. В третьем отсеке мерно стучит кувалда. Видимо, приладили наконец что-то подходящее для заплаты и вколачивают распорки. Боцман доложил о начале заполнения носовой цистерны – значит, вода из третьего отсека уходит, и мы начинаем всплывать. Вот и сжатый воздух в магистрали перестал шуметь – это перекрыли вентиль как раз там, где ведутся работы.
Наконец, лязгнула дверь переборки и два мокрых как мыши мужика несутся в корму через центральный пост:
– Течь устранена. Надо менять оба анализатора.
– Вторая аккумуляторная неработоспособна. В яме слышен запах кислоты.
– Поднять шноркель. Вентилируем третий отсек.
Вот так, одно дело за другим. Сашка Клемин с тюком ветоши в руках ждет, когда на нем закрепят дыхательный аппарат. Бр-р. Потом всю эту гадость в виде грязном и вонючем попрут в гальюн – уж я-то знаю, что случается с аккумуляторами после подобных воздействий.
Ремонт ремонтом, но ведь у нас нынче война.
– Средний вперед!
Отчетливо вижу, как прямо на меня идет приплюснутый однотрубный крейсер с выразительным таким тараном. Он пока далеко и, точно знаю, обязательно повернет направо, чтобы не разрывать дистанцию до китайцев. А, если не повернет, придет ко мне за корму.
– Эвакуировать людей из аккумуляторной ямы. Торпедная атака.
Действующие лица торопливо перераспределяются, только в третьем отсеке продолжают городить огород вокруг пробоины – нам, возможно, придется нырять.
Однако «Чиода» вовремя изменила курс, и я ее снова на глазок достал из второго аппарата. И тут ко мне в прицел сам пришел… не понял, «Ицукусима» это или «Хасидате». Одна труба, одна здоровенная мачта ближе к корме. Вот как раз для него в четвертом аппарате у меня гостинчик и припасен.
* * *
Взрыв торпеды, выпущенной вслед «Мацусиме», слышен был отчетливо. Каково же было мое удивление при ее виде. Она шла настолько медленно, что в сумерках мы ее нагнали – она тоже двигалась на юг. Ну и мы поторапливались под шноркелем. Боязно находиться в море с такой дырой в борту, вот и стремились поскорее убраться восвояси.
Так про крейсер. Утопил я его. Вот прямо как шел под перископом и шноркелем, так и обогнал, повернулся, как положено, и всадил ему в борт торпеду. Собственно, Игнат распоряжался – я за сегодня как-то уж слишком настрелялся, поэтому тихонько сидел в уголке и поглядывал на происходящее. Просто говорю про лодку, как про себя, потому, что уже сжился с нею.
У вас не случалось болей в третьем отсеке? Вот. А у меня они нынче весьма ощутимы. Старею, наверное.
* * *
О судьбе акустической торпеды мы узнали уже дома из газет. Там была победная реляция про разгром, учиненный японскому флоту Бэйянской эскадрой военно-морских сил Китая. В числе утопленных кораблей упоминался некий «Фусо». Писали, что броненосец. В числе фамилий погибших в бою офицеров флота Страны восходящего солнца мне встретились и две смутно знакомые.
А вообще в комментариях проскользнул любопытный вывод о том, что основным строем для грядущих морских сражений должен являться фронтальный, с последующим переходом в свалку, где каждый воюет сам за себя. И что не стоит уделять столько внимания артиллерии средних калибров, а нужно ставить на броненосцы одни только большие пушки. И совсем маленькие, чтобы отгонять миноносцы.
Китайский флот приходил к нам во Владивосток для ремонта. Им самураи успели знатно навтыкать. А война – так и продолжается. Эта Бэйянская эскадра не дает противнику подвозить подкрепления, а на суше идут нешуточные бои. Сан Саныч за помощь в борьбе с агрессором получил от Цы Си кусок Маньчжурии по самую нашу железную дорогу, а от Кореи полосу берега Японского моря по самый порт Лазарева.
Мы, когда вернулись, как раз вскоре и Посьетский дивизион из похода пришел, так что сдал я лодку настоящему командиру, да и поехали мы с Дуняшей к себе в Севастополь. Игнат с Ксюшей обещались вскорости туда же прибыть.
