Парадоксы мышления
Как здорово, что мы столкнулись с парадоксом.
Теперь появилась надежда на развитие.
Нильс Бор
Сформулируем главные парадоксы нашего мышления:
• Во-первых, нам кажется, что мы думаем (и в каком-то смысле это действительно так), но на самом деле наше мышление (создание мозгом интеллектуальных объектов и их взаимодействие друг с другом) происходит само по себе.
Наше сознание лишь узнаёт о результатах этой интеллектуальной работы мозга и выражает их в наших «мнениях», «представлениях», попутно скрадывая (забалтывая) множество возникающих здесь противоречий.
• Во-вторых, нам кажется, что мы мыслим разное о разном, но наш мозг всегда использует одни и те же схемы и шаблоны (способы сборки интеллектуальных объектов), которые в нём уже есть.
Он сформировал в себе набор программ, обучаясь и перерабатывая прежний опыт (причём это происходит на всех уровнях – идёт ли речь о создании зрительных образов, или, например, о восприятии «внутреннего мира» других людей).
С чем бы мы ни столкнулись, мы всегда используем уже имеющийся у нас инструментарий просчёта данных.
• В-третьих, нам кажется, что мир вокруг нас состоит из «живого» и «неживого», или, например, «людей» и «всего прочего», или «теоретических знаний» и «физического опыта», «сущностей» и «смыслов». Но это не совсем так.
На самом деле, это лишь частные характеристики интеллектуальных объектов, создаваемых нашим мозгом. Для самого же мозга один интеллектуальный объект ничем не отличается от другого – и в том случае программа, и в этом.
По сути, мозг даже не содержит эти интеллектуальные объекты в себе как таковые. Он их постоянно собирает и пересобирает.
Наш мозг – это набор программ, который использует хранящиеся в нём знания как детали от конструктора Lego. Складывая из них очередной интеллектуальный объект, он представляет их – в таком, уже собранном виде (с соответствующими характеристиками и свойствами) – на суд сознания.
• В-четвёртых, нам кажется, что есть некое мышление, а есть что-то другое – например, восприятие, память, воображение, чувства и т. д.
Но поскольку весь мозг устроен по одним и тем же принципам (все нервные клетки одинаковы, а способы их взаимодействия универсальны), то любой психический процесс в каком-то смысле есть мышление, ведь он представляет собой сборку интеллектуальных объектов.
То, что для сознания эти интеллектуальные объекты выглядят по-разному и складываются в некие образы, – лишь результат работы соответствующих программ мозга. Но каждая из них сделана по тем же принципам, что и любая другая.
Это непросто уложить в голове. Если же вы почему-то считаете по-другому, то вспомните слова Нильса Бора: «Если вы не пришли в ужас при знакомстве с квантовой механикой, значит, вы ничего в ней не поняли». Так что я надеюсь, что вы всё-таки хоть чуть-чуть ужаснулись парадоксальности «нейронной механики».
Теперь давайте, уже на новом уровне понимания (и ужаса) ещё раз вернёмся к тому, о чём мы уже говорили…
Нам кажется, что у нас есть мышление – как способ решения жизненных задач, и другие (не мыслительные) психические процессы: воспоминания, мечтания, переживания и т. д. Теперь мы знаем, что это разделение ошибочно. А рассматривать «ум» и «чувства» отдельно – это и вовсе антинаучный анахронизм.
И всё же давайте допустим, что есть в нас нечто такое, что можно считать неким отдельным, специфическим мышлением, которое помогает нам решать жизненные задачи. Да, это большая условность, но всё же…
В мозге, как мы уже знаем, не так много областей, где это «мышление» может осуществляться. По сути, дефолт-система мозга – и есть единственный кандидат на эту роль.
Именно она является тем локомотивом, который обеспечивает нас созданием сложных карт социальной реальности и всех её производных – реальности культуры, знаний и т. д.
Способы сборки этих интеллектуальных объектов формируются в нашей дефолт-системе мозга в процессе нашего взросления и воспитания.
Чем более сложными и драматичными были наши отношения с другими людьми, чем сильнее мы были от них зависимы и чем сильнее хотели эту зависимость преодолеть, тем более сложные модели (карты) других людей (реальности) мы научились строить.
Ещё раз: развиваясь в социальной среде, мы обучили свою дефолт-систему мозга строить максимально сложные для каждого из нас интеллектуальные объекты.
С учётом своего жизненного опыта мы сформировали такое «программное обеспечение», которое сформировали. Теперь, если мы собираемся решать какие-то свои «жизненные задачи», это наш арсенал средств, наш интеллектуальный потенциал.
Надеюсь, что мне удалось это разъяснить. И в качестве небольшого проверочного задания мы проведём мысленный эксперимент: я расскажу вам историю об одном субъекте, а вы – на своём личном опыте – попытаетесь понять, о ком она.
Речь пойдёт о субъекте, от которого очень многое в вашей жизни зависит. По большому счёту, вся ваша жизнь вертится вокруг него. Он вам нужен, но он же может и уничтожить вас, если вы не предпримете меры, чтобы от его избыточной энергии защититься.
Впрочем, вы неодиноки – есть и другие субъекты, которые, так же как и вы, вращаются вокруг этого персонажа. То есть вы с ними чем-то похожи. Разница лишь в том, что кто-то умудряется построить с этим центровым субъектом выгодные для него отношения, а кто-то – нет.
Представили? Теперь добавим к этому, что и вы не лыком шиты – вокруг вас тоже кое-кто крутится. Вы, так сказать, «ответственны за тех, кого приручили». Толку от этих малявок для вас никакого – ни тепло, ни холодно – но иногда вы посмотрите на них и подумаете: «Это очень мило и приятно».
Вот такая вполне себе универсальная история. У кого-то роль подобного «центрового субъекта» выполняет руководитель или старший партнёр по бизнесу, может быть, супруг или родители. Им может стать даже собственный ребёнок или предмет несчастной любви.
В общем, есть у вас варианты, какого субъекта подставить на это место в этой нарисованной мною схеме. Да и на место зависимого субъекта (который крутится вокруг вас, хотя вам это и не особенно надо) у большинства из вас, я думаю, кандидатуры найдутся.
А кого, как вы думаете, я загадал в этом мысленном эксперименте?.. Я рассказывал вам об устройстве Солнечной системы:
• центровой «субъект» моего рассказа – само Солнце;
• вы (как «субъект» этой истории) – это Земля;
• другие вертящиеся вокруг Солнца «субъекты» – другие планеты;
• а «субъект», который крутится вокруг вас, – это, понятное дело, Луна, а также скопища всяких спутников вперемешку с космическим мусором (масса «субъектов», которых вы «приручили»).
Приведённый пример прост, но вот в чём фокус: я объяснял то, каковы наши теоретические знания об устройстве Солнечной системы с помощью модели социальных отношений.
Никто, как вы понимаете, из нас Солнечную систему не видел, и даже космонавты с астрономами видят только фрагменты этого её устройства, а остальное они достраивают уже в своём воображении.
Каким же образом это вообразить, если увидеть нельзя?
Мозг использует те инструменты, которые у него есть. И я собрал историю о Солнечной системе так, словно бы рассуждал о других людях: зависимость, отношения, влияние и т. д. Мозг воспользовался имеющейся у него «социальной программой».
Моё «ви́дение» Солнечной системы может быть только теоретическим, поэтому мне и нужна какая-то реальная модель, с помощью которой я смогу соответствующий интеллектуальный объект собрать.
Мне нужны какие-то лекала, какая-то схема, в которую я и впихну все свои знания о Солнечной системе. А мое социальное знание – кладезь таких схем! В нём есть модели на все случаи жизни.
Взаимодействуя с другими людьми, я научился видеть самые разные возможные взаимосвязи между ними. И, подставив теоретические объекты в эту формулу, я могу с лёгкостью представить себе то, что у меня нет никаких шансов воспринять в опыте.
Человеческое, слишком человеческое
Если же вы теперь приглядитесь к любому своему «теоретическому знанию», то обнаружите, что формула, по которой у вас это знание построено, соответствует тому, каким образом вы представляете себе возможные отношения с другими людьми.
Возьмите арифметику, например. Очевидно же, что люди могут быть «больше» и «меньше» (в самых разных смыслах – хоть физическом, хоть по уровню социального статуса). Точно так же, как и числа!
А ещё люди собираются в группы – «суммируются», но иногда, наоборот, из них выбывают – «вычитаются». Их может быть «очень много» – толпа людей, то есть «бесконечность». Но их может быть и «счётное количество» – ну с парой десятков, вы, пожалуй, всегда разберётесь, кто там и что.
Возьмите архитектуру. Что самое важное у здания? Фундамент. Но это и для человека важно – то, на чём он стоит, на что опирается (например, какая у него «теоретическая база», «жизненный опыт», «система аргументации» и т. д.).
И у здания, и у человека есть «скелет» (причём у нас есть и анатомический, и психологический). В нас есть «стены», а за кем-то вообще чувствуешь себя «как за каменной стеной». Есть и «двери» – чтобы начать взаимодействие с человеком или войти в здание. Есть «окна», из которых на нас смотрят, и в которые мы заглядываем. Есть, наконец, и «крыша», которая, как все мы знаем, может в определённый момент «поехать».
Впрочем, это всё элементарные вещи. А возьмите, например, квантовую физику или эволюционную теорию. Мы, при всём желании, никогда не сможем «увидеть» эти миры. Но нам нужно представление, иначе наши научные знания превратятся в гору мусора.
Что же делать?.. Ну, конечно: представьте, что это люди! Частицы «взаимодействуют» друг с другом, находятся в каких-то «отношениях» друг с другом, «влияют» друг на друга и «изменяются» под этим воздействием. Очень по-человечески, согласитесь.
С генетическим кодом ровно такая же история. ДНК хранит информацию (некое «знание») и передаёт это знание через специальные белки (словно «пишет тексты»). Другие системы их «расшифровывают» и действуют по этой инструкции, но могут возникнуть сбои…
Внешние факторы способны этот процесс запустить («влияние среды»), но есть ещё внутренние («личностные») факторы, которые мы не можем понять. Всё это приводит к каким-то результатам, а особи конкурируют друг с другом, занимают определённые ниши и адаптируются к обстоятельствам…
«Человеческое, очень человеческое», – как сказал бы Фридрих Ницше. Весь мир вокруг нас (по крайней мере, как мы воображаем его внутри собственной головы) антропоморфен.
Мы мыслим о нём как о человеке и как об отношении людей друг с другом. Это наш способ его моделирования. Только так мы можем себе его представить, только так мы можем о нём думать.
Содержание каждой темы (проблемы, вопроса, научного направления и т. д.), конечно, выглядит по-разному. Но ведь и мы кажемся друг другу разными, хотя на деле мы скроены из одних и тех же личностных и социальных паттернов.
Мы можем быть друзьями и возлюбленными, родителями и детьми, гражданскими и бравыми военными, кумирами и лузерами, душой компании и затворниками, предателями и героями, иждивенцами и благотворителями, эмоциональными и бесчувственными, соображающими и бестолковыми, надёжными и безответственными, живыми и мёртвыми…
Вариантов много. И пусть я сейчас чуть-чуть огрубляю, поскольку всего многообразия возможных взаимоотношений между людьми не выразить в языке (его средств просто не хватает). Но то, что некий набор разнообразных паттернов социального взаимодействия существует – это, на мой взгляд, вполне очевидно.
Способность нашего мозга создавать сложное теоретическое знание (любое, о чём бы то ни было!) зависит от того, насколько сложным был опыт наших отношений с другими людьми, пока мы были молоды, а сам наш мозг находился ещё в стадии формирования.
Программы обработки данных начали создаваться в нашем мозгу, когда мы сами ещё находились в досознательном возрасте. Мытьём и катаньем, нытьём и агрессией, страстью и зависимостью, нежностью и обманом, притворством и самоотверженностью – мы выстраивали в своей дефолт-системе мозга схему взаимодействия с другими людьми.
Теперь, когда множество этих программ создано, мы пользуемся ими – для обучения и понимания абстрактных, теоретических вещей, для построения своих представлений о мире и его устройстве, для решения бытовых задач – хоть ремонт квартиры, хоть создание бизнес-плана, хоть подбор комплекта одежды на «выход в свет».
Вот он – наш базовый сервер «мышления» (если выделять эту функцию отдельно из всего объёма мозговой деятельности). Вот наш ресурс, чтобы думать сложно, строить сложные (а потому максимально эффективные с точки зрения построения траекторий) карты реальности, какой бы сферы нашей деятельности они ни касались.
Если мы обучились этому, строя внутри своей головы сложные отношения между социальными объектами, между членами стаи, в которых мы многократно оказывались, то мы сможем в последующем и знание о других аспектах реальности развернуть с размахом.
Если же мы не обучились этому навыку, то и думать мы будем плоско и примитивно, а карты наши будут – словно детские рисунки на полях в тетрадке.
Как работает память?
Очень важно понять, что кора нашего мозга является расчётным сервером, а не просто глупым хранилищем информации. Существует множество мифов, касающихся способности мозга запоминать всё, с чем мы сталкиваемся в жизни. Но это совершенно не так.
«Учёные», которые распространяют подобные глупости, исходят из примитивной математической модели: мол, если посчитать всё нервные клетки и все связи между ними, то получается, что наш мозг способен запомнить огромный массив информации. Но «может» – не значит запоминает.
• Во-первых, в этом нет никакого эволюционного смысла.
Для эволюции важно, чтобы мозг научился выявлять закономерности, а не запоминал мельчайшие подробности ситуации. Его задача – выделять главное из информационного шума, а не фиксировать его наличие.
• Во-вторых, это просто неверно с точки зрения нейрофизиологии.
Столь значительный объём нервных клеток и связей между ними нужен мозгу для дублирования, для проверочных расчётов. Как показывают современные исследования, мозг – мастер резервного копирования важной для него информации.
• В-третьих, если бы мозг был просто огромным хранилищем данных, то повреждение какой-либо его части неизбежно бы приводило к выпадению конкретных воспоминаний, но этого не происходит.
В результате черепно-мозговых травм, инсультов и онкологических заболеваний человек может потерять способность оперировать информацией, но он не теряет саму эту информацию.
Проще говоря, мы не можем удалить вам кусочек мозга, чтобы вы о чём-то забыли. Не можем просто потому, что такого «кусочка» в вашем мозгу нет: вся информация по вашему мозгу странным образом распределена (и да, это немного парадоксально).
Исследования памяти, проведённые Элизабет Лофтус, Биллом Патнемом и другими замечательными учёными (о чём я уже рассказывал в «Красной таблетке»), убедительно показали, что наш мозг не помнит, а воссоздаёт воспоминания.
Как же это происходит на нейрофизиологическом уровне?
В 2003 году нейрофизиологи Университетского колледжа Лондона под руководством профессора Илинор Магуаэр провели исследование, которое затем было многократно растиражировано различными СМИ.
С помощью фМРТ выяснилось, что в процессе обучения будущих лондонских таксистов, когда они запоминают все возможные маршруты британской столицы, их гиппокамп – подкорковая структура мозга, внешне напоминающая морского конька, – существенно увеличивается в размерах.
То, что гиппокамп играет важную роль в формировании наших воспоминаний, знали и раньше. Но теперь стало понятно, что ему приходится физически увеличиваться, чтобы выполнить эту функцию. Этот факт выглядел как самая настоящая научная фантастика!
Да, долгое время считалось, что «нервные клетки не восстанавливаются», и по большей части это действительно так. Но теперь мы знаем, что это правило не распространяется, например, на гиппокамп.
Так зачем гиппокамп производит новые клетки?
Посмотрите на рис. № 13: слева изображён сам гиппокамп, а справа – знаменитое мозолистое тело (множественные нервные связи, объединяющие друг с другом полушария нашего мозга).
Рис. № 13. Гиппокамп и мозолистое тело
По всей своей поверхности гиппокамп примыкает к этим наиважнейшим, как мы уже знаем, связующим магистралям нашего мозга.
И вот каким образом (в крайне упрощённом, конечно, виде) работает наша память.
• Информация, которая хранится в коре вашего мозга, находится, так сказать, в разобранном виде – где-то зрительные пазлы, где-то слуховые, где-то осязательные, где-то значения тех или иных слов и т. д., и т. п.
Причём это именно пазлы. Вы не помните все яблоки, которые вы видели в своей жизни. Но у вас есть клетки в зрительной коре, которые знают, что такое красный цвет, зеленый, жёлтый и т. д. В зоне, отвечающей за тактильные ощущения, у вас хранятся воспоминания об упругом и мягком, скользском и шершавом… Другая часть мозга отвечает за формы объектов и т. д.
Соответственно, когда вы хотите вспомнить, какие яблоки вы ели на прошлой неделе, вам нужно будет из всего этого богатства пазлов собрать некий образ – формы, цвета, запаха, тактильных ощущений, вкуса и т. д. Как же это происходит?
• Если вам нужно что-то вспомнить, активизируется соответствующая клетка гиппокампа, которая помнит о том, что «что-то такое было». То есть сами по себе эти клетки не хранят информацию о событии, они выполняют роль своего рода поисковой строки в интернете.
Когда вы набираете некое слово в поисковике – допустим, «Хайдеггер», – он предлагает вам миллионы ссылок. Все они так или иначе связаны с этим словом, а порядок их выдачи определяется неким алгоритмом. Значит ли это, что первая же ссылка будет идеальным образом отражать существо вопроса? Вряд ли.
Боюсь, впрочем, что ни одна конкретная ссылка не будет идеально отвечать вашим требованиям. Если вы действительно хотите разобраться в философии Мартина Хайдеггера, вам придётся перелопатить кучу информации – его собственные книги, огромный массив исследований по его работам, изучить философскую и историческую ситуацию, в которой он работал. В итоге у вас сложится достаточно полное понимание.
Примерно так это работает и в случае воспоминаний: у вас активизируется определённая клетка гиппокампа, имеющая множество связей с «вышестоящими» структурами мозга. Она, можно сказать, посылает им запросы и получает множество ответов от этих структур. В этом процессе и происходит воссоздание воспоминаний.
Допустим, вы вспоминаете своё первое «1-е сентября» или, например, как отмечали наступление Нового года в последний раз. В вашем гиппокампе, условно говоря, есть нервная клетка, которая поможет вам воспроизвести соответствующее событие в памяти. Но она его не помнит, поэтому она поднапряжётся и соберёт его образ для вас из той информации, которая сейчас доступна в вашем мозгу.
• Это очень важное обстоятельство. Информация, которая хранится в корковых отделах нашего мозга, постоянно видоизменяется: что-то добавляется, обновляется, перестраивается, возникают новые связи и т. д.
То есть даже сами эти пазлы, из которых мы складываем свои воспоминания, и те переживают процесс постоянной трансформации. Что уж говорить о том, чтобы сохранить воспоминание о некоем событии в «первозданном виде»? Конечно, это невозможно.
Возвращаясь к аналогии с поисковиком: представьте, что вы снова запрашиваете в интернете информацию о Хайдеггере, но на дворе, например, 2000 год. Какая ссылка, как вы думаете, выпадет первой? Боюсь, этого уже невозможно узнать. Сейчас первой, конечно, идёт ссылка на соответствующую статью из Википедии, но в 2000-м году самой Википедии на русском языке ещё не было.
Поэтому, когда вы пытаетесь вспомнить своё первое «1-е сентября», вы заведомо оказываетесь в ловушке. Тогда, когда вы стояли на той своей школьной линейке, вы не знали всего того, что случится с вами в будущем. А сейчас, когда вы вспоминаете ту линейку, вы вспоминаете её мозгом, в котором всё это «будущее» уже оставило свой след и тем самым его – ваш мозг – изменило.
В общем, вы никогда не можете вспомнить даже своё прошлое таким, каким оно было. Его создаст другой мозг (ваш, но изменившийся), а соответственно, и образ этого события будет собран на основе другого материала.
Это будет воспоминание о событии, которого никогда не было. Но сможете ли вы заметить подмену? Нет, потому что вы просто не знаете, что может быть по-другому – вы помните так, как помните.
Проблема лишь в том, что это «помните» – иллюзия. Вы помните (точнее, соответствующая клетка вашего гиппокампа) помнит, что «что-то такое было». А каким вы увидите это воспоминание в своём внутреннем психическом пространстве – это зависит от того, что случилось с вами после этого события.
Впрочем, рассказал я об этом вовсе не для того, чтобы прояснить для вас вопросы организации нашей памяти. Это наглядная иллюстрация базового принципа работы мозга – он всегда собирает, производит интеллектуальные объекты, а не хранит их в готовом виде.
И всё, с чем вы имеете дело в своём внутреннем психическом пространстве, – это продукт вашей интеллектуальной деятельности, совершаемой здесь и сейчас на основании того опыта, который был накоплен вами прежде.
Многое в устройстве мозга кажется нам странным, даже парадоксальным. Но это не должно нас смущать. Пусть мы не можем даже вообразить, как именно это работает, но это не значит, что мы не можем воспользоваться этим механизмом.
В нашем мозге, как и во всём, что создала природа, есть своя логика, и теперь мы понимаем принципы его работы. Нам остаётся только принять их как данность и настроить на решение нужных нам задач.
