Во рту у меня пересохло после столь длительного рассказа. Я отпиваю из пластикового стаканчика на столе и бросаю взгляд на часы. Странно, что никто из надзирателей не постучал до сих пор в дверь, чтобы сообщить, что пора на обед. Если я опоздаю, у меня могут быть неприятности. Однако мой адвокат не спешит заканчивать разговор.

– Должна сказать, я и не знала, что вы были беременны. – Пенни смотрит на меня с задумчивым выражением. – А что случилось?..

Ее вопрос повисает в воздухе.

– Я не готова сейчас говорить об этом, – шепчу я.

Она вздыхает:

– Вы все усложняете для меня. Как я уже говорила, мне нужно знать как можно больше о вас. Но нет так нет. Вернемся к этому разговору, когда вы будете в состоянии. А сейчас давайте поговорим о вашем предположении, что Дэвид занимался отмыванием денег. Когда у вас впервые появились такие подозрения?

Я приехала в наш дом в Кингстоне в свои редкие выходные. На тот момент у меня было уже почти три месяца беременности. Я чувствовала тянущую боль внизу живота, что, в общем-то, было нормально для этого срока. Эта неделя выдалась для меня тяжелой. Одна женщина в крыле B швырнула краску в другую заключенную во время урока рисования. Это оказались материалы самой учительницы (что запрещалось, но ей удалось как-то пронести их через охрану), и масляная краска вызвала у пострадавшей раздражение глаз. Никакого особого вреда она не получила, но ее родственники написали из-за этого жалобу. В результате мне пришлось уволить учительницу, что очень печально, потому что она была ценным сотрудником.

Из-за всего этого я была очень напряжена. Так же, как и мой муж. Вместо того чтобы поинтересоваться, как я доехала и как себя чувствовала, он объявил, что я должна срочно подписать какие-то важные документы.

– Что за документы? – спросила я.

– Касающиеся нашего инвестирования.

Мы с Дэвидом сразу после свадьбы решили, что будем иметь раздельные банковские счета. Поэтому его упоминание о «нашем» инвестировании оказалось для меня полной неожиданностью.

– А я и не знала, что у нас есть что-то такое, – сказала я, усаживаясь за стол в гостиной, чтобы прочитать документы, которые Дэвид положил передо мной.

– Я хочу обеспечить будущее нашего ребенка. – С этими словами он принялся массировать мне плечи сзади. Ммм.

– А эти бумаги не могут подождать до завтрашнего утра? – спросила я, прижавшись щекой к его руке.

– Нет, это нужно сделать срочно. – Его руки остановились, и голос зазвучал резко. – Документы надо отослать сегодня же вечером. Ты же хочешь позаботиться о будущем нашего ребенка?

– Разумеется, хочу, – примирительно произнесла я и добавила: – Очень хорошо, что ты об этом подумал.

– Вот, просто подпиши здесь.

– Но я еще ничего не прочитала.

– В этом нет необходимости.

– Послушай, Дэвид. Кто же подписывает документы, не прочитав их сначала?

– Я бы подписал, если бы ты меня попросила. А ты разве мне не доверяешь?

– Ну, конечно же, доверяю.

Я успела пробежать глазами первые несколько абзацев, пока мы разговаривали.

– Ты покупаешь дом в Штатах почти за три с половиной миллиона долларов? – Я была просто ошеломлена. – Даже не подозревала, что у нас есть такие деньги.

– Я провел ряд очень выгодных сделок. И, между прочим, я покупаю этот дом не один, а вместе с тобой. Моя компания не имеет к этому никакого отношения.

Так вот почему ему понадобилась моя подпись.

– Но я даже не видела этот дом.

– У тебя едва выдается время, чтобы побывать дома, – когда бы ты успела поехать в Штаты? Да и я ведь уже сказал тебе, что это инвестиция.

Я тем временем продолжала читать.

– Ты собираешься расплатиться наличными?

Дэвид пожал плечами:

– Ничего необычного.

В душе у меня зашевелилось неприятное тревожное ощущение. Одна из женщин в моей бывшей тюрьме была осуждена за отмывание денег: она покупала недвижимость за наличные, полученные от торговли наркотиками.

– Эти сделки, которые ты провел… – медленно произнесла я, – с ними вообще все законно?

Лицо Дэвида потемнело.

– Ну, конечно, законно. За кого ты меня принимаешь?

– Тогда почему ты не положишь деньги в банк, чтобы сделать перевод?

– Потому что продавец будет завтра в Лондоне и хочет получить все наличными.

– Не нужно на меня так рычать.

– А тебе не нужно задавать столько вопросов. – Он ткнул пальцем в место для подписи покупателя. – Просто распишись здесь и все, ладно?

– Почему ты не можешь купить этот дом на себя одного?

Дэвид снова принялся массировать мои плечи, но на этот раз мне было уже не так приятно.

– Чтобы – если со мной что-то случится – у тебя и ребенка имелась бы доля, которую можно было бы продать.

Это нравилось мне все меньше и меньше.

– Прости, дорогой, но все это как-то не очень правильно – особенно учитывая, где я работаю. Мне нужно держаться строго в рамках закона и…

– Я же тебе уже сказал. Это абсолютно законно. Просто подпиши.

Ребенок пошевелился внутри меня, будто ему тоже все это не нравилось.

– Только после того, как это посмотрит мой адвокат.

Дэвид тотчас выхватил у меня документы.

– Ну, раз так – ладно, забудь. Вот только как мы сможем стать хорошими родителями, если не доверяем друг другу?

– Ты куда? – испуганно спросила я.

– Пойду прогуляюсь. Можешь меня не дожидаться – не стоит беспокойства. Я лягу в комнате для гостей.

Я умолкаю на несколько мгновений. Эти воспоминания причиняют мне настоящую боль.

– И что было потом? – тихо спрашивает мой адвокат.

– Когда я проснулась на следующее утро, Дэвид стоял рядом с моей постелью с чашкой чая в руке. – Я встряхиваю головой, смеясь сквозь слезы. – «Вот, – сказал он, – я подумал, что тебе понравится». О документе он в тот раз больше не упоминал – и я тоже молчала.

– Вы не хотели с ним ссориться, – мягко замечает Пенни.

– Именно.

– И вы полагаете, что он покупал дома за наличные, полученные каким-то незаконным путем?

– Ну, это логично предположить, не так ли? Потом Дэвид еще раз обращался ко мне с той же просьбой, но я отказала. А вот Таня, как оказалось, не слишком боялась подобных сомнительных дел.

Раздается стук в дверь. Это одна из надзирательниц.

– Время обеда, – объявляет она.

Я спасена. На какое-то время.