Глава 2
На следующее утро, сразу после завтрака, Матео вытащил из недр своего рюкзака крупномасштабную карту, разложил ее на земле и пригласил всех подойти поближе. Когда члены экспедиции выполнили его требование, король, вооружившись толстенным маркером ядовитого желто-зеленого цвета, поставил жирный крестик в верхней части листа и начертил неровную окружность в его левой нижней части.
– До района предполагаемой дислокации дракона, – по-военному начал король, – остается семьдесят – семьдесят пять километров или около пяти дней пути. Между нами, – докладчик ткнул кончиком фломастера в крестик на карте, – и Громыхалой, – не прикасаясь к бумаге, он небрежно обвел нарисованный круг, – область совершенно неизученная. По моим данным, именно здесь отмечена наибольшая концентрация поселений огров. Поэтому задача такая: передвигаться скрытно, в контакт с местным населением не вступать и вообще, – босс строго посмотрел на Брюса, – огнестрельным оружием пользоваться лишь при крайней необходимости!
– Ты чего, Матео, дикарей боишься?! – громко возмутился ветеран. – Да я их!..
– …заткни фонтан своего красноречия и послушай старших и более умных товарищей! – в резкой форме оборвал подданного Его Величество. – Я никому и ни при каких обстоятельствах не позволю устраивать здесь бойню ни в чем не повинных огров, поэтому забудь о своем «элефанте» и прочих убойных штучках! К тому же, если бы ты хоть раз оторвал свой нос от пивной кружки, сунул его в книгу и прочитал, что там написано об огрских шаманах, твой милитаристический запал моментально охладился бы.
– А что вам известно о жизни аборигенов? – я ухватился за последнюю фразу короля, поскольку при подготовке к экспедиции никакой существенной информации по этому вопросу не смог найти.
Матео наградил меня благожелательным взглядом, каким одаривает школьный учитель любимого ученика, вечно тянущего руку для ответа, после того, как тот не опозорил его седин перед лицом грозной инспекционной комиссии, внезапно нагрянувшей из столицы.
– Про этих – практически ничего, но тысячелетия назад огры или великаны обитали повсеместно в труднодоступных горных районах Старого Света. Жили они небольшими поселениями, состоявшими не более чем из сотни семей. Гномов не трогали, и у горного народа не было причин вступать с ними в конфликт. Зато с орками и гоблинами огры имели весьма натянутые отношения. По какой причине враждовали эти народы, неизвестно, но жители равнин регулярно посылали военные отряды в горы с целью тотального истребления противника. Великаны, в свою очередь, также регулярно спускались с гор и огнем и мечом (точнее, дубинами и тяжелыми каменными молотами) разрушали города и другие поселения народов, обитавших на равнинах. Несмотря на физическое превосходство отдельного воина-огра над любым орком или гоблином, их примитивное вооружение вкупе с малочисленностью не оставляло великанам ни единого шанса в борьбе с противником, владевшим секретом производства железного оружия, если бы не темное колдовство огрских шаманов. Существует версия, что гиганты пришли на Землю из другого мира, где их цивилизация достигла необычайных высот развития, причем именно магия, а не наука и технология, определила путь этого развития. Со временем пришельцы одичали, но крохи былого интеллектуального богатства были сохранены наиболее продвинутыми членами их общества. Один огрский колдун безо всякой посторонней помощи мог запросто расправиться с отрядом элитных воинов, состоявшим из пары сотен закованных в броню орков, снести стены города, навести порчу на его жителей или же подпалить этот город сразу со всех сторон, да так, что никакой водой не зальешь. Если свои усилия объединяли несколько шаманов, ничто не могло противостоять их мощи. К великой удаче равнинных народов, огры почитали законы лишь своего клана и с другими сообществами сородичей хоть и не воевали, но тесных отношений не поддерживали и против общего врага объединялись в исключительно редких случаях. Если бы это было не так, гиганты вполне могли бы стать доминирующей расой на Земле. Орки и гоблины оказались гибче огров – постепенно они начали перенимать у своего врага тайное знание и в конце концов горных великанов истребили почти полностью. Лишь в труднодоступных областях Офира сохранилась их популяция, о которой нам, увы, практически ничего не известно.
– Вот здорово! – всплеснула руками Патриция. – Может быть, именно нам предстоит восполнить этот пробел в знаниях человечества. Какой репортаж получится – все ахнут!
Девушка мечтательно зажмурилась, по всей видимости, она уже представляла себя на сцене театра «Метрополитен» в Коотри и получала из рук президента Международной Ассоциации Журналистов «Золотое стило» – самую престижную премию, которую ежегодно вручают наиболее отличившимся представителям этой профессии.
– Извините, барышня! – голос короля гномов быстро привел размечтавшуюся девицу в чувство. – Как уже было сказано мной выше, ни в какие контакты с ограми мы вступать не будем – согласно дошедшим до нас сведениям, гиганты не брезговали мясом поверженных в бою врагов и захваченных пленных использовали исключительно в кулинарных целях.
Глаза девушки испуганно округлились, и она воскликнула:
– Неужели это правда?! Как можно есть разумное существо?!
– Молча, – вместо Матео ответил ветеран, – всего-то выпотрошить, порубить на кусочки – и в котел. Затем добавить овощей, корешков разных, ну там чесночку, перчику…
– Прекрати, извращенец, – не выдержал я, – иначе мой завтрак сейчас же вырвется на волю! Ты еще скажи, что это варево сам бы попробовал с превеликим удовольствием.
– Не, Коршун, орков, гоблинов, людей, даже огров-людоедов я бы есть не стал, а вот какого-нибудь остроухого поджарил бы на вертеле и с удовольствием уписал за обе щеки.
Злыдень радостным лаем целиком и полностью поддержал идею гнома.
– Куда я попала?! – с деланным трагизмом в голосе воскликнула журналистка. – Даже мой любимый Злыдя оказался законспирированным людоедом, точнее, эльфоедом.
Шутка девушки всех позабавила и рассмешила.
– Хватит скалиться, трогаемся! – прервал всеобщее веселье Его Величество. – Иначе вместо пяти дней будем плестись до цели еще неделю…
С момента восхода солнца прошло не более полутора часов, а температура воздуха в сравнении с ночной тридцати-, тридцатипятиградусной «прохладой» успела зашкалить далеко за сорок и медленно, но уверенно подползала к пятидесяти. Справедливости ради нужно отметить, что наши организмы постепенно начали привыкать к местному климату, если к нему вообще можно привыкнуть. До меня только сейчас стал доходить весь смысл гениальной задумки нашего руководителя – он преднамеренно дал команду Фарику, чтобы тот переместил нас подальше от «места дислокации» Громыхалы. «Пусть народ немного потопает ножками, – примерно так рассуждал Матео, – адаптируется, освоится в незнакомой обстановке как раз к тому моменту, когда экспедиция приблизится к конечной точке маршрута», тем более одному Создателю ведомо, когда мы набредем на эту конечную точку.
После трех дней путешествия офирская «баня» вытопила из нас последние и без того небогатые запасы подкожного жира. Теперь мы уже не потеем так обильно, как в начале пути, а самое главное, мы не падаем в изнеможении на землю через каждые полчаса ходьбы, и некоторые товарищи на коротких ножках больше не оглашают окрестности душераздирающими стенаниями и жалобами на беспрецедентный произвол душегубца, изверга и садиста, заманившего в адское горнило обманом и хитростью наивного и доверчивого гнома. Попробуйте угадать, кто этот душегубец, изверг и садист? Правильно, вы не ошиблись – эта триединая ипостась, по определению ветерана, и есть истинная сущность нашего руководителя. Впрочем, насчет «душераздирающих стенаний» я несколько преувеличил – Его Величество вовсе и не подозревал о тех упреках, что отсылал в его адрес подданный. Брюс, памятуя о загубленном транспортном средстве и обещанных ему карах, жаловался на жизнь вполголоса, так, чтобы его крамольные речи не долетали до ушей монарха, и в то же время достаточно громко, чтобы идущие рядом могли по достоинству оценить его оппозиционный настрой и негативное отношение к отдельным представителям правящей династии. Однако больше всего мой компаньон страдал из-за отсутствия выпивки. Несколько раз он пытался подмазаться к Фарлафу, чтобы тот «наколдовал ему немного бухла», но, к счастью, маг не имел ни малейшего понятия, как это делается. Я, конечно же, мог бы помочь страдальцу – изготовить винный спирт из фруктового сока, например, но по ряду причин не делал этого. Во-первых, Брюс потом не отвяжется и будет клянчить выпивку каждую минуту. Во-вторых, ветеран хоть и прост, но не глуп – сразу смекнет, каким образом его – знатного выпивоху – умудрился перепить тогда, в Харальских горах, молодой и наглый вьюнош. Ибо у всякого заклинания есть контрзаклинание – если кто-то умеет посредством магии превращать сироп в вино, то ему будет несложно совершить обратное действие.
Патриция водрузила на голову обруч-телекамеру и усердно занималась своей профессиональной деятельностью – фиксировала для будущего телевизионного цикла все, что попадалось ей на глаза, благо неутомимый Фарик максимально облегчил девушке жизнь, дополнительно взгромоздив на свою спину рюкзак нашей дотошной журналистки. Подозреваю, что чародей воспользовался каким-нибудь заклинанием, облегчающим ношу, поскольку добавочный вес никак не сказывался на его самочувствии и совершенно не мешал прокладывать путь в непролазном сплетении вьющихся растений.
Колонна первопроходцев растянулась метров на тридцать. Впереди Фарлаф, за ним Матео, в середине Патриция, следом шел я, и замыкал группу мой компаньон. Злыдень, как обычно, находился рядом с девушкой, бдительно следил за тем, чтобы какая-либо лесная тварь не выскочила из чащи и не набросилась на предмет его обожания. Однако опасения лохматого стража были совершенно напрасны. Заботами мага ни одно зловредное создание, будь то крупный хищник, ползучее пресмыкающееся или ядовитое насекомое, не смело приблизиться и причинить кому бы то ни было из нашей команды хотя бы малейший вред.
Интересно было наблюдать, как Фарик пробивает дорогу. Он повелительным жестом «приказывал» растениям убраться в стороны. Подчиняясь его воле, лианы с шелестом, треском и хрустом раздвигались и образовывали некое подобие тоннеля шириной два метра, высотой более трех и длиной до полусотни метров. Стволы многих растений ломались, из них начинало хлестать, словно из садового шланга. Подождав с минуту, пока жидкость стечет на землю, мы продолжали движение до следующей преграды, где процедура повторялась. Таким образом, за день нам удавалось преодолевать около двадцати километров – вполне приличное расстояние даже для профессионалов-рейнджеров, прошедших специальную подготовку по выживанию в экстремальных условиях.
Под зеленым пологом было душно и жарко. Вокруг вовсю бурлила и кипела жизнь. Из-под ног то и дело выскакивали ошалелые «броненосцы» – единственные представители местной фауны, которым было наплевать на отпугивающие заклинания. С ветки на ветку перепрыгивали обезьяны и мелкие пушистые существа, внешне напоминающие обыкновенных белок средней полосы. Шустрые пичуги всех возможных расцветок суетливо носились взад-вперед, каким-то чудом умудряясь избежать столкновения со стволами деревьев, свисающими лианами и при этом не угодить в расставленные повсеместно сети гигантских пауков-птицеедов. Иногда окрестности оглашал чей-то громогласный рев, который мог принадлежать в равной степени как крупному зверю, так и какой-нибудь невзрачной птахе.
Поначалу эти вопли сильно нервировали нашего разведчика. Заслышав какой-нибудь шум, пес тут же срывался с места и стремглав летел к источнику подозрительных звуков. Что он там видел, мы не знаем, скорее всего ничего интересного, потому что в конце концов эта беготня ему надоела, и теперь после очередного истошного вскрика Злыдень даже не поворачивает головы в его направлении, лишь лениво поводит ушами.
Часам к десяти дорога резко пошла на подъем, а еще через час сплошная стена буйной растительности перед нами постепенно сошла на нет, и мы очутились на щебнистом склоне почти полностью разрушенного временем горного пика, который к настоящему моменту являл собой классический образчик останца. Регулярные дожди смывают с его склонов осадочные породы и тем самым препятствуют образованию значительного почвенного слоя, на котором могли бы произрастать деревья. Лишь кустарникам и травам кое-где удается внедриться корнями в трещины каменного основания.
По сравнению с сельвой на открытой местности было не так душно. Дул слабый ветерок, создавая иллюзию свежести. Дышать стало намного легче, настроение в коллективе заметно улучшилось, несмотря на то, что лучи полуденного солнца теперь нещадно палили прямо в темечко. Чтобы избежать солнечного удара, пришлось извлечь из рюкзаков панамы.
Недалеко от лесной опушки устроили привал. Поблаженствовав с полчаса в тени раскидистого куста и немного перекусив, наша команда вновь двинулась в путь. Нам предстояло до темноты подняться по северному склону к вершине горы, преодолев расстояние в семь километров, а затем спуститься по южному откосу к ее подножию. По заверениям начальника экспедиции – задача вполне выполнимая даже для шестилетнего ребенка. Остальные участники похода его оптимизма вовсе не разделяли, но открыто своих сомнений никто не высказал…
Радужный прогноз Матео сбылся лишь на пятьдесят процентов. То, что было под силу шестилетнему ребенку, оказалось для нас невыполнимой задачей. На покрытую лесом вершину горы мы попали к трем часам. Несмотря на то, что дорога, по которой мы поднимались, была довольно пологой, идти по щебенке и булыжникам – удовольствие, скажу вам, не из приятных – требовалась предельная внимательность и осторожность, чтобы камень, на который ступила твоя нога, не вывернулся из-под ступни и не покатился вниз вместе с тобой. После трехчасового подъема все настолько выбились из сил, что ни о каком спуске без продолжительного отдыха не могло быть и речи, к тому же вскоре должен был начаться дождь, а через пару часов после него наступит ночь. Из этих соображений решили заночевать на вершине горы, чтобы приступить к спуску завтра с утра со свежими силами.
Ровно в назначенный срок – в половине четвертого – небо на глазах затянуло плотным слоем облаков, сначала сверкнуло на западе, а через минуту между небом и землей встала стена дождя, и ветвистые молнии, сопровождаемые могучими ударами грома, заплясали вокруг места нашей стоянки. Фарлаф, как обычно, возвел над нашими головами невидимый купол – защиту от воды и случайных электрических разрядов.
С километровой высоты перед нами открывался великолепный вид на бескрайний зеленый океан. До этого момента никому из нас не доводилось видеть столь масштабную картину разгула природных стихий, поскольку тропический ливень всегда заставал нашу компанию под пологом леса. Сегодня нам посчастливилось своими глазами оценить по достоинству то, что мало кто из ныне живущих на Земле разумных существ мог наблюдать воочию.
Порывистый ветер раскачивал стволы древесных гигантов, гнул толстенные ветви. Создавалось впечатление, что внизу самый настоящий океан, и его зеленые валы с шумом разбиваются о камень одинокого утеса, на вершине которого в данный момент находимся мы. Время от времени между свинцовой поверхностью неба и изумрудной зеленью «океана» проскакивал ослепительный электрический разряд причудливой зигзагообразной формы. Там, где молния касалась кроны какого-нибудь многовекового патриарха, мгновенно вспыхивало пламя, однако проливной дождь не оставлял огню ни малейшего шанса распространиться на соседние деревья и быстро гасил очаг пожара.
– Смотри, смотри, Коршун! – Брюс что есть мочи заорал мне прямо в ухо и в запале вскочил на ноги. – Вот садануло, так садануло!
– Чего раскричался?! – возмутился я на беспардонное поведение гнома. – Будто у меня своих глаз нет. Сядь и не мельтеши – пейзаж загораживаешь!
Немного успокоившись, ветеран снова присел рядышком.
– Хорошо все-таки, что мы взяли с собой Фарлафа, – компаньон окинул доброжелательным взглядом фигуру мага. – Если бы не он, были бы уже все мокрыми, хоть выжимай, или того хуже – молния в нас угодила бы…
– Не каркай! – оборвал подданного Его Величество. – И вообще лучше помолчи – в книгах пишут, что кричать во время грозы опасно для жизни.
– Это почему же опасно? – едва не одними губами прошептал испуганный Брюс.
– Молнии на крик слетаются – вот почему, – ухмыляясь в свою седеющую бороду, так же шепотом ответил король и, театрально закатив глаза, продолжал: – Скольких горлопанов поубивало – не сосчитать.
– Да полно вам его разыгрывать! – вмешалась в разговор Патриция. – Не верь, Брюсик, – Его Величество шутить изволят, издеваются над доверчивым гномом.
Услышав «Брюсик», ветеран поморщился, но на сей раз промолчал – похоже, устал одергивать упрямую девицу, чтобы та не применяла к его имени ласкательно-уменьшительные формы.
– Если не знаешь, нечего корчить из себя крутую всезнайку! – тут уж не выдержал я. – Может быть, тебе доводилось слышать о великом певце Монтеэле?..
– Ты имеешь в виду того, с восемью октавами? – проявила эрудицию Пат.
– Абсолютно точно – с уникальным диапазоном голоса в восемь октав. Так вот, во время его последнего в жизни спектакля случилась сильная гроза, разряд ударил в здание оперного театра и, как назло, угодил прямо в певца. Не в одного из тысячи зрителей, не в кого-то из оркестрантов, не в кого-либо из коллег по сцене, а точно в Монтеэля, именно в момент, когда тот исполнял заключительную арию спектакля. Никакие громоотводы и защитная магия не смогли уберечь исполнителя. Сгорел эльф на работе в самом прямом смысле.
– Даже магия не помогла? – переспросил вконец испуганный Брюс.
– Ни магия, ни громоотводы, – еще раз подтвердил я.
– И когда же это случилось? – гнома всего передернуло, будто от озноба.
– Лет двести назад.
– И откуда ты все знаешь, Коршун?
– Тот, кто любит оперу, должен хоть чуть-чуть интересоваться историей этого древнего искусства. Впрочем, тебе, Брюс, не понять – ты ведь всего один разок посетил оперный театр, и, как ты сам мне рассказывал, тебе там ужасно не понравилось.
– А чего там хорошего?! – ветеран в задиристой форме вернулся к нашему давнему разговору. – «Пи, пи, пи», да «ля, ля, ля», то девка в мужском костюме, то мужик в бабской юбке – сразу и не разберешь, кто есть кто.
– Ничего ты не понимаешь! – с жаром набросилась на упрямого гнома Патриция, не забывая при этом о своей телекамере, посредством которой она собиралась передать многомиллионной аудитории своих будущих телезрителей всю красоту и прелесть разгула дикой стихии. – Сходи на «Пламя дракона», тебе обязательно понравится. Это одна из самых моих любимых оперных постановок.
– Пат, тебе нравится эта опера?! – удивился я. – Мне, как ни странно, она также очень нравится. Я даже занес некоторые фрагменты в память будильника…
– А у меня и в будильнике, и на мобильном телефоне все рингтоны взяты оттуда, – похвасталась журналистка.
Забыв о грозе и оставив в покое темного Брюса, мы с Патрицией проболтали до самого окончания тропического ливня о любимой нами обоими опере. У девчонки оказался неплохой слух и приличный голос – она даже спела арию Этель и при этом сфальшивила всего два раза, не дотянув фа второй октавы, что для непрофессионала не является великим преступлением. Ее старания были вознаграждены бурными и продолжительными аплодисментами, а Злыдень в знак одобрения несколько раз гавкнул. Лишь Брюс принципиально проигнорировал выступление новоявленной примы, хотя (я был уверен на все сто) манера исполнения, красота и экспрессия музыкального произведения затронули потаенные фибры его заскорузлой души. Однако гном есть гном и остается им при любых обстоятельствах – если не захочет в чем-то признаться, хоть пытай – будет до конца стоять на своем.
После того как молнии отсверкали, громы отгремели, а рука начальника управления Небесной Канцелярией намертво закрутила водяные краны, мы подождали с полчасика, пока просохнет почва под ногами, и тронулись дальше в поисках подходящего места для стоянки. Через полкилометра наткнулись на небольшую речушку, берущую свое начало в темной чаще джунглей. На берегу, покрытом сочной изумрудной травкой, в сотне метров от края леса, и было решено разбить лагерь. Затем по заведенной традиции каждый из нас приступил к исполнению своих хозяйственных обязанностей.
Поскольку плодов в нашем распоряжении оказалось предостаточно, и заниматься их сбором не было никакой необходимости, на этот раз за дровами вместе со мной и Брюсом отправился Фарлаф. Патриция осталась в лагере охранять вещички. Матео, вооружившись ружьем, пошел прогуляться вдоль опушки. Злыдень увязался за королем и пулей носился вокруг гнома в предвкушении увлекательных охотничьих приключений…
Когда высота горы заготовленных веток на окраине леса достигла роста Брюса и мы уже собрались заняться транспортировкой дров к лагерю, из лесной чащи до наших ушей донеслись душераздирающие вопли и грозное рычание дикого зверя. Крики явно принадлежали разумному существу, которое нуждалось в экстренной помощи.
Без каких-либо колебаний я вошел в гипер и сломя голову бросился в чащу леса, безжалостно круша лианы и прочую растительность, что попадалась на моем пути и мешала передвижению. Преодолев сотню метров, я выскочил на обширную лесную поляну, в центре которой гнилым полуразрушенным зубом торчала невысокая скала. Прижавшись спиной к ее выщербленной поверхности, с обреченным выражением лица и широко раскрытым ртом стоял здоровенный детина. Было ясно, что кричал он, хотя звуков его голоса мои уши слышать не могли. В метре от мужчины в статичных позах замерла парочка львов. Нетрудно было догадаться, что звери собирались поужинать бедолагой. Если бы я не успел вовремя, в самом скором времени это им наверняка удалось, поскольку солидных размеров шипастая дубина валялась на земле за спинами животных вне досягаемости гиганта, а с голыми руками против парочки голодных пещерных львов даже при таких феноменальных габаритах выстоять проблематично.
Бегло оценив сложившуюся ситуацию, я понял, что пока нахожусь в гипере, аборигену ничего не грозит. Поэтому остановился перевести дух – бег в ускоренном режиме отнимает очень много жизненной энергии, а заодно получше рассмотреть живописную скульптурную группу.
Не было никаких сомнений в том, что мужчина, угодивший в безвыходную ситуацию, был самым настоящим огром. Рост его достигал двух с половиной метров. Единственной его одеждой была сплетенная из травы набедренная повязка. Кожа обычного цвета с еле заметным зеленовато-оливковым оттенком от пяток до шеи плотно покрыта искусной татуировкой. Длинные толстые ноги, мощный торс, мускулистые руки, могучая шея, пропорциональная коротко остриженная голова со скошенным низким лбом и приплюснутыми к черепу маленькими ушными раковинами делали его похожим на боксера-супертяжеловеса. Лицо огра ничем особенным не выделялось: никакой растительности на подбородке, щеках и под носом, небольшие близко посаженные темные глазки, курносый нос, кустистые брови, крупный рот с пухлыми губами. На мой взгляд, это был даже не взрослый мужчина, а юноша, биологический возраст которого соответствовал примерно двадцати человеческим годам. Столкнувшись где-нибудь на улице Вундертауна с подобным индивидуумом, обладающим нормальными человеческими габаритами, я не обратил бы на него особого внимания – не красавчик, конечно, но и уродом не назовешь, попадались субъекты побезобразнее.
Я перевел взгляд на парочку зверюг, решивших подкрепиться несчастным огром. Это были самец и самка – по всей видимости, супруги. От обыкновенных львов, обитающих в офирских саваннах, они отличались более крупными размерами, полным отсутствием гривы у самца и наличием у каждого двух саблевидных клыков, растущих из верхней челюсти и достигающих длины двадцати пяти сантиметров.
Пожалуй, с такого крючка ни одна рыбка не соскочит. При взгляде на столь грозное оружие я невольно содрогнулся. Повезло парню – его вопли были своевременно услышаны, минутой позже и спасать было бы некого. Я почесал затылок и мысленно обратился к кошкам-переросткам: «Что же прикажете теперь с вами делать?»
С одной стороны, звери напали на существо разумное, за что вполне заслуживали самой жестокой кары. С другой – никакого желания убивать этих красавцев у меня не возникало, их действиями руководил животный инстинкт, которому наплевать, кто попадет в голодный желудок: олень, огр, человек или какая другая живая тварь.
Приблизившись вплотную к хищникам, я аккуратно, стараясь не переборщить и не отправить львов на тот свет, нанес каждому по легкому удару в теменную область черепа. Мои манипуляции в гипере даже и ударами назвать язык не поворачивается – легкие шлепки ладонью, которых, по моим расчетам, должно было хватить для того, чтобы животные отключились на продолжительный промежуток времени.
На всякий случай я удалился на десяток шагов от места схватки – мало ли, вдруг удары не подействуют на зверей или подействуют в недостаточной мере, в этом случае придется повторить операцию, увеличив их силу. Затем вышел из ускоренного состояния.
Как оказалось, все было рассчитано мной абсолютно точно. Лапы хищников подкосились, глаза помутнели, и оба, теряя сознание, дружно грохнулись на землю у ног очумелого, ничего не понимающего огра. Из ноздрей львицы потекли две тонкие струйки крови – все-таки с дамами нужно быть чуть-чуть помягче, чем с их твердолобыми супругами. Подойдя поближе к распластанным на земле телам, я с облегчением убедился в том, что оба зверя дышат и за их жизни не стоит беспокоиться.
Оказалось, насчет «не стоит беспокоиться» я немного погорячился. Спасенный огр с ловкостью обезьяны перепрыгнул через тела поверженных врагов, схватил свою потерянную в схватке дубинку и со вполне определенными намерениями направился доделывать то, что, по его убеждению, не получилось у человека. Мне с великим трудом удалось предотвратить гнусное избиение беспомощных львов. Пришлось встать стеной между ними и разъяренным огром и знаками объяснять великану, что звери больше не представляют для него никакой угрозы.
Посмотреть, как выглядел наш безмолвный диалог со стороны, – обхохочешься, но мне было совершенно не до смеха. Гигант ударом кулака вполне мог превратить мой череп в лепешку, и если бы он на меня напал, я попросту не успел бы войти в спасительный гипер. Однако, непонятно по какой причине, может быть, потому, что молчала моя внутренняя охранная сигнализация, я был полностью уверен в том, что великан никогда не сможет отплатить своему спасителю черной неблагодарностью, что бы там ни утверждали оркские хроники о сомнительных кулинарных пристрастиях огров.
Наконец до мозгов парня дошло, что убивать беззащитных зверей ему никто не позволит. Он успокоился и, не выпуская дубинку из рук, присел на корточки напротив меня, чтобы было удобнее общаться. Теперь наши лица находились на одном уровне, и мне не нужно было задирать голову вверх, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Моя сильна-сильна благодарить человека! – низким раскатистым голосом заговорил огр на ломанном общем, чем несказанно удивил меня. Несмотря на то, что основные события пролетели мимо сознания дикаря, в его голове сформировалась правильная логическая цепочка, связавшая валяющихся на земле хищных тварей с появлением нового действующего лица. – Человек спасать Трол, Трол любить человека, Трол не обижать маленькая брата…
Сердечные признания моего новоиспеченного братца были прерваны громкими возгласами компаньона и Фарика. Я обернулся, из чащи на поляну вылетели мои друзья. Гном встал в боевую стойку, отведя топор за спину, и взволнованным голосом завопил на весь лес:
– В сторону, Коршун, щас я ему топориком по башке заеду! Будет знать, как обижать моих друзей!
Непонятно, что могло примерещиться ветерану с перепуга? Наверное, ему показалось, что великан специально присел на корточки, чтобы подпрыгнуть и наброситься на меня. Топор лесоруба, конечно, не гномья секира, но в руках опытного бойца вполне может оказаться грозным боевым оружием. Это мой компаньон убедительно доказал на практике. Он начал ловко раскручивать топор над головой, быстро увеличивая скорость вращения, и с решительным видом направился в нашу сторону. Реакция аборигена ничуть не уступала реакции гнома. Парень выпрямился во весь свой гигантский рост и, прикрыв грудь дубинкой как щитом, зашагал к наглому недомерку.
Пришлось мне снова проявлять чудеса героизма и во второй раз за день становиться между воюющими, рискуя, с одной стороны, заработать удар увесистой дубинкой, с другой – острым топором.
– Хватит вам! – заблажил я что было мочи. – Брюс, уймись! Трол вовсе не собирался никому причинить вреда! Трол, ты тоже опусти свою дубину – это друзья: Брюс и Фарлаф! Понял?.. Мои друзья, а это значит, что они и твои друзья.
Наконец до драчунов дошло, что они занимаются не совсем тем, чем нужно. Поединщики замерли и опустили оружие, но продолжали буравить друг друга настороженными взглядами.
– Все, прекращайте склоку, – уже спокойным голосом сказал я. – Нечего тут топорами и дубинами размахивать.
В знак примирения огр первым бросил свое оружие на землю и широко улыбнулся Брюсу.
– Моя понимать – маленькая человека хотеть защищать своя друга. Трол не обижаться на маленькая человека.
– Какая я тебе человека?! – возмутился ветеран. – Я вовсе не человек, а гном! Понял ты, дубина стоеросовая?! Еще раз повторяю для тупых: не человек, а гном… по имени Брюс! А ну повтори!
– Трол умная, Трол не нада объяснять многа раза: маленькая человека – нома, звать Рюса. Моя Трол. Здрасьте, приветики, приятна быть знакома!
– Ладно, Рюс – так Рюс, нома – так нома, – махнул рукой мой компаньон. – Только человеком не называй – обижусь. – Потом он отодвинулся немного в сторону, чтобы наш новый знакомый мог видеть Фарика, и учтиво представил юношу: – Фарлаф – наш маг… шаман по-вашему.
Трол недоверчиво посмотрел на чародея и вслух выразил определенные сомнения:
– Шаманка такая молодая не быть. Трол не верить Рюса.
– Это у вас, людоедов, шаманы старые, сморщенные, как сушеная слива, и поэтому злые на весь свет, что твои упыри пещерные! – возмутился гном. – Наши шаманы молодые, красивые, добрые – белая магия называется. Если еще раз скажешь, что старина Брюс тебя или кого-то еще обманул, накостыляю по первое число! Понял?
– Почему Рюса называть моя людоедой? – проигнорировав угрозу ветерана, спросил Трол.
– А что, я не прав?! Разве вы не едите все подряд, включая гномов и людей?
– Твоя хотеть сказать, что моя кушать Корша, Рюса и Фаря? – искренне удивился великан. – Откуда Рюса знать, что огра есть человеков?
– Как не знать?! – счастливый оттого, что получил возможность блеснуть эрудицией хотя бы перед дикарем, выпятил грудь карлик. – Во всех хрониках написано, как вы орков и гоблинов на вертелах жарили, а потом с аппетитом принимали внутрь. Сам не читал, но от некоторых грамотеев наслышан.
– Моя не знать урка и гоблина. Трол просить Рюса дать пробовать эта еда.
– Где я тебе их найду? – Брюс даже покраснел от негодования. – Однако думаю, что их мясо ничем не отличается от человечьего или гномьего.
Лицо великана расплылось в широкой доброй улыбке, и он громко на всю округу рассмеялся.
– Глупая нома Рюса – огра не есть человеков, огра не есть нома, огра не есть мьясу ваапче.
– А что, я не прав? – ехидно ухмыльнулся гном. – Может быть, ты хочешь сказать, что вы – огры – вегетарьянцы?
– Кто такая быть вегетарьянса?
– Это те, кто питается травой, фруктами, корешками разными.
– А что еще можна кушать? – захлопал глазами Трол. – Лес давать огра сильна многа еда: туфу, канна, ширра, кохра, квакха…
Судя по всему, огр собирался перечислить весь богатый ассортимент вкусностей, которыми одаривают великанов щедрые джунгли. Пришлось мне остановить парня:
– Можешь дальше не трудиться – все равно мы не знаем, что такое каква и эта, как ее, туфа.
– Квакха и туфу, – поправил «людоед», затем, коротко бросив: – Ждать тута, Трол скора быть, – подобрал дубинку и неторопливой походкой направился к лесу.
Минуту спустя его огромная фигура скрылась в зеленой чаще. Ни единая ветка не дрогнула за его спиной, ни один сучок не треснул под его ногой семидесятого размера. Оставалось лишь удивляться, как при таких габаритах дикарю удается перемещаться среди путаницы лиан, при этом абсолютно бесшумно.
