– Чур меня, чур, – твержу как заведенный, уронив голову на кожаный руль и совсем позабыв о последнем, самом сочном куске шавермы.

Не подумайте, я не какой-то псих-сектант. Просто терпеть не могу знать что-то наперед. Серьезно. Эти знания никак не помогают, а лишь свербят в одном месте, не давая покоя. Вот, например, я знаю, что четвертая бутылка темного нефильтрованного всегда выступает сводницей. Это мой личный организатор свиданий с керамическим товарищем. Но разве, зная об этом, я отказываю в удовольствии запустить в себя лишнюю дозу хмеля?

Или, набирая номер Катьки, я понимаю, что подписываюсь не только на секс, но и на грустные «охи» и «ахи» в телефонную трубку в течение минимум недели. А то и дольше. Почему она так томно не вздыхает во время процесса? Возможно, я решался бы звонить ей чуть чаще.

И сейчас, я точно знаю, что от рыжей троицы, блуждающей по стоянке для такси, лучше держаться подальше. Такие клиенты не приносят прибыли. Они приносят неприятности.

Как я раскусил их? Да очень просто. Такая компания в обеденное время не может просто куда-то ехать. Тощая женщина в юбке, подол которой заканчивается вместе с корнями газонной травы, мужчина с распушившейся на круглом животе рыжей бородой и молодая «француженка» с беретом набекрень не по сезону определенно задумали испортить кому-нибудь день. Наверняка у них случилось какое-то горе, и сейчас они непременно захотят со мной поделиться. Мы же, таксисты, как психологи. Нет, я, конечно, не бесчувственная сволочь. Но я не хочу, чтобы этот бородатый мужчина лил слезы у меня в машине. Я не для этого надел жилетку. Буду потом переживать, пить пиво и… Вы уже знаете, что я делаю, когда пью много пива.

Или нет, они едут в больницу. У женщины непростой диагноз, и вся семья решила ее поддержать. Муж вон какую сумищу тащит. Ели от земли отрывает. Женщины любят прихватить с собой весь дом и соседскую сковородку. Я не хочу знать, что это за диагноз. Я мнительный. Потом буду всего себя ощупывать в поисках таких же симптомов.

Хотя, скорее всего, они провинциалы. Приехали с дочкой поступать в пафосный вуз. Не хочу слушать, как большая земля несправедлива к маленьким людям. Живите у себя. Растите картошку и топите печь. А не нойте у меня в машине. Как дети.

Надеюсь, они выбрали другую жертву.

Поднимаю голову, чтобы в этом убедиться, и наблюдаю, как мужчина чистит лицевой растительностью водительское окно моей машины.

– Вот черт, – кривлюсь я, сам напоминая капризного ребенка. Дожевав по-быстрому остатки обеда, с недовольным лицом опускаю окно.

– Сынок, подбросишь? – Почти невидимые под густой бородой губы растягиваются в улыбку. Из-под верхней поблескивает золотой зуб.

– Я не хочу знать, чем больна ваша жена, – почему-то бурчу я, избегая встречаться глазами с клиентами.

– Что? – ревет мужик. – Поехавший, что ли?

Качаю головой, стараясь взять себя в руки. Еще не хватало на жалобу нарваться. Начальству только дай повод.

– Послушайте, у меня машина очень маленькая. Сами видите. Подойдите вон к той синей, – показываю большим пальцем себе за плечо. – Вам будет комфортнее.

– Уже ходили, – вздыхает мужик. – Отказал.

– С чего это? – удивленно восклицаю я. Чтобы Толян да клиента упустил.

– Да это… того, – тянет с ответом мужчина. Оборачивается к семье. Жена лишь виновато улыбается, а девушка с недовольным лицом смотрит в телефон. – Из-за Жорика.

– Какого Жорика? – Я оглядываюсь в поисках маленького пассажира. Что ж там за Жорик такой, если его даже закаленный лихими пассажирами таксист испугался?

Но, на мое удивление, из-под юбки женщины не выскакивает рыжий хулиган. Зато мужчина со скрипом нагибается, расстегивает сумку и в небольшую щелку пролезает свиной пятачок.

– У вас там свинья? – Я тру глаза, промаргиваюсь и присматриваюсь к сумке. Свиной нос никуда не исчез, а, наоборот, вылез еще больше, и я уже вижу две черные бусины глаз.

– Ну он не простая свинья, – начинает мужчина, поглаживая бархатный пятачок. – По паспорту Жорж – Свин Прекрасный. Для своих – Жорик.

«Ну уж дудки, свинью подложить не позволю», – я набираю в легкие воздух и, глубоко выдохнув, думаю, как бы повежливее отказать. И тут в боковое зеркало замечаю, как к импровизированной стоянке такси приближается еще одна фигура. Солнце отражается от узких носиков лакированных туфель. Сумка от модного кутюрье стукается об обтянутые кожаными штанами ноги. Полуоткрытая грудь, как новогодняя елка, обвешана золотыми гирляндами, а губы… Как владелица их вообще носит? Почему я до сих пор вижу, как она приближается к моей тачке, а не лежит лицом в асфальте?

«Нет, нет», – стонет внутренний голос. Гламурные мадамы всегда летят к моей детке. Выбирают себе подобных. А потом начинается самое паршивое: клиентка со всего маху шарахает дверью, достает последней серии «яблоко» и начинает снимать десятки, сотни фото, вертясь по всему сиденью, загораживая зеркало заднего вида.

Я к такому не готов. Я еще и вспыльчивый.

Из двух зол я выбираю рыжее и хрюкающее.

– Поехали, – киваю мужчине, заводя двигатель. Пусть Толян разбирается с губастой мадам.

– Вот спасибо, – мужик чуть ли не хлопает в ладоши от радости, кряхтя, хватает сумку. – Быстрее, быстрее, – подгоняет женщин.

Глава семейства открывает пассажирскую дверь переднего сиденья, я вжимаюсь в свою. Но вместо того, чтобы сесть самому, помогает устроиться… дочке, племяннице, сестре?

– Здравствуйте, – здороваюсь с девушкой. Хмурюсь, не получая ответного приветствия.

«Снобка», – фыркаю про себя.

Мужчина с женщиной и свиньей в сумке еле втискиваются на заднее сиденье.

– Улица Мраморная, 5,– пыхтит в ухо мужчина. Я почти чувствую, как его борода щекочет шею. От нервного перенапряжения снимаю ногу со сцепления быстрее, чем следует, и машина, дергаясь, глохнет.

– Прости, детка, – провожу рукой по торпеде. Знал же, что проблем не миновать. Сроду сцепление не бросал, а тут на тебе… Бросил.

Выруливая со стоянки, забиваю адрес в навигатор.

Желтая полоска тут же прокладывает маршрут по схематичной карте за пределы города. Всего-то двадцать минут. Возможно, я успею доставить их по нужному адресу до того, как они испортят мне день.

Включаю музыку, давая понять, что не готов к общению.

– Не переживай, дочка, – мужчина выдвигается вперед и хлопает девушку по плечу. Я кошусь в их сторону. Сломается она под весом его руки или нет? Кажется хрупкой. Точно статуэтка в бабушкином серванте. – Быстро обтяпаем дело, и домой.

«Ага, – думаю про себя. – Значит, я был прав. Решают малоприятные семейные дела». Настроение падает окончательно, и я прибавляю газа, надеясь, что со мной никто не заговорит.

Они и молчат. Вернее, молчат в мою сторону. Девушка, будто загипнотизированная, не отрывается от смартфона. Зеленый берет скорее висит на ухе, чем держится на голове. Мужчина с женщиной перешептываются между собой, по очереди поглаживая свинью.

Пытаясь расслышать, что они там бормочут, не сразу реагирую на сигнал ДПСника. Приходится резко тормозить и брать в сторону. Любят они выскакивать, как черти из-под лавки. Хотя почему как?

– Вуаля, да здравствует еще одна неприятность, – шиплю я, быстро сбрасывая приложение такси с экрана смартфона и доставая из бардачка документы.

Случайно задеваю мизинцем ногу девушки. Острое колено тут же уворачивается в сторону. Какие мы. Видать, мое молодое смазливое личико впечатляет не всех.

– Добрый день, – здоровается капитан, прикладывая руку к фуражке. – Ваши…

Не дожидаясь окончания фразы, сую ему через окно документы. Он быстро разворачивает лист, сверяет права со страховкой и, возвращая, со знанием дела спрашивает:

– Невидимые шашки?

Так у нас в городе называют таксистов-нелегалов. Капитану лет сорок. Повидал наверняка многое. Вся семья едет вместе в будний день. В начищенном до блеска салоне. Да еще и в машине размером с живот самого старшего члена семьи.

– Побойтесь налоговой, страж галактики, – улыбаюсь я. Но вижу, что страж недоволен шуткой, и быстро исправляюсь: – Едем с семьей по семейным делам, капитан. – Масло масляное, ну и по фиг. Я не намерен платить штраф за то, что фирма не хочет отчислять налоги.

– И куда путь держите? – продолжает допытываться офицер, снимая фуражку и протирая влагу под челкой.

Я работаю в такси не первый год. И знаю, как заговаривать бдительность даже у таких матерых гайцов. Пару уверенных слов и….

– Жениться, – доносится сзади хриплый голос.

Я мысленно хлопаю себя по колену. А мужика по голове.

– Так у нас счастливое событие? – усмехается капитан, заглядывая в глубь салона. – Не больно, гляжу, нарядные, а? Как будущих родителей-то зовут, жених? – подмигивает мне неугомонный капитан.

– Мама, – сглатывая ком, сиплю я.

– И папа, – подсказывает гаишник. Кажется, его забавляет издеваться над нами.

– Уважаемый, – встревает новонареченная мама. Явно работает учительницей. Голос, как кнут. Таким только учеников и шлифовать у доски. – Мы опаздываем. Отпустите уже нас.

– Вы бы объяснили, – ДПСник кивает в сторону и делает акцент на слове: – Маме, что хамить стражам галак… тьфу ты, стражам порядка, не есть хорошо, – криво ухмыляется капитан.

– Объясню, – покорно соглашаюсь я. – Мы поедем?

– Так-то права не имею задерживать, – чешет переносицу капитан. – Но хоть убей, видел я тебя. Таксуешь же.

– Да не такс… – начинаю восклицать я, но сыграть оскорбленного не успеваю.

Меня хватают за волосы, тянут в сторону и целуют. Так жарко мои губы еще никто не мял. Даже в прыщавом возрасте. Когда одним поцелуем нужно было умудриться удовлетворить все потребности. Вы понимаете какие.

Пальцы «француженки» шебуршатся в волосах, а острый язычок дразнит мой. Я так заворожен, что даже закрываю глаза. В голове только одна мысль – поскорее стянуть с нее этот дурацкий берет. И все остальное вдогонку.

– Эй! – недовольный голос гаишника разгоняет шальные мысли, точно голубей на площади. – Заканчивайте уже демонстрацию чувств.

Девушка отстраняется, я какое-то время дышу, как марафонщик. Отклик сердечного стука ощущается даже в глазах.

«Свиданию быть», – твердо решаю я.

Тут раздается скрип молнии и вопль мужчины:

– Жора, фу!

«Жора, фас», – только и успеваю подумать я, перед тем как мне на колени прыгает здоровая серая свинья.

Довольно хрюкая, животное по пояс высовывается в окно и утыкается пятаком в форму капитана, оставив слюнявый след.

– Да что б вас, – капитан визжит похлеще свиньи. – Это что такое?

– Вислоухая свинья Жора, – как ни в чем не бывало отвечает мой пассажир, пытаясь тянуть за красный поводок.

Но Жора продолжает топтать меня и приводить в бешенство гаишника.

– Психи! Катитесь с глаз моих! – рычит капитан и уносится прочь.

– Всего доброго, – мямлю я, дрожащими руками скидывая с себя животное и добираясь до ключа зажигания.

Пропуская шуструю «шкоду» и еле ползущий «туарег», выкатываюсь на проезжую часть.

– Как мы его, – хохочет папа… то есть мужчина. – Дочка вся в меня. Не боись, парень, – мужчина хлопает меня по плечу. – Мы, Рыжкины, своих не бросаем. Ты нам помог, мы – тебе.

– Ну как ты сказал… – девушка вольготно закидывает нога на ногу. – Чем быстрее сделаем дело, тем быстрее я буду свободна.

– А куда все-таки едем, – не отвлекаясь от дороги, интересуюсь я. Вроде как мы пережили вместе неприятность. Можно и поинтересоваться.

– Так женить, – гогочет мужчина, хлопая по колену жены. Ему обязательно кого-то все время трогать? – Коль поцеловал…

Меня всего передергивает. Я думал, что вместе с рыжей семейкой в машину сядут и неприятности. Но как же я ошибался. Они приволокли за собой апокалипсис.

– Знаете… – начинаю я, стараясь не думать, как и куда меня хлопнет мужчина, когда разозлится.

– Расслабься, сынок, – мужчина подмигивает в зеркало заднего вида. – Пока только Жорика.

– Свадебный кортеж, блин, – ворчу я, а сам искоса поглядываю на «француженку». Может, и правда… того… на свидание? А там посмотрим.