38

Ноле пятнадцать лет.

Девочка сидела на шатком трехногом стульчике в самой глубине художественного класса.

– Одну оставьте себе, остальные передайте дальше, – сказала мисс Сейбл, вручая стопку карточек для заметок Софи Мичон, улыбчивой практикантке государственного казначейства, из тех, кого всегда забывают пригласить на розыгрыш лотереи всем офисом.

– Передайте дальше, – повторила Улыбчивая Софи другим ученикам, сидящим за ее квадратным столом на четыре места.

Лучшая подруга Софи – Мисси Ф. – передала стопку четверке Харолда, тот – четверке Джастина по кличке Ленивый Глаз, который в свою очередь подошел к Ноле, в одиночестве сидящей за отдельным четырехместным столом.

– Только не прикасайся ко мне, бомжиха, – прошипел Джастин, оставив перед Нолой стопку карточек, и тут же отпрянул, когда та протянула за ними руку. – Слыхал, что тебя посадили сюда, чтоб ты не кидалась на людей.

– Бздни и подавись, – прорычала Нола.

Интерес Нолы к искусству замечали и раньше. Когда ей было пять лет, воспитатель детского сада пожаловалась Лапойнтам, что девочка, рисуя, слишком сильно надавливает на мелки и ломает их. Чаще всего страдали мелки багряного цвета. Уже тогда Нола была глубоко убеждена: «Багрянец должен быть багряным!»

– Всем досталось по одной? Отлично! – сказала мисс Сейбл, помахивая карточкой как белым флагом. – Запишите на своей карточке то, что для вас в жизни важнее всего. Для одних это будет семья, для других – я понимаю: вы – подростки, семья вам поперек горла – что-то еще, скажем, парень, подруга, ваша собака, дедушка или бабушка, ценная вещь. Са-мо-е важ-но-е, – по слогам повторила она. – Никто вас не осудит. Вы можете выбрать личные убеждения, симпатию… Харолд, не подглядывай за Софи, напиши собственный ответ. Вы уже старшеклассники, я все понимаю, самым важным делом может оказаться секс. – Класс нервно захихикал. – Или какая-нибудь реликвия, которую вы бы в первую очередь вынесли из дома при пожаре.

– Можно спросить? – подала голос Улыбчивая Софи. Нола заметила, что, прежде чем задать вопрос, Софи всегда искала позволения. – Кто-нибудь еще узнает, что мы написали?

– Молодец, – похвалила мисс Сейбл, сложив руки на груди, так что карточка очутилась под мышкой. – Нет. Мне показывать не нужно. Свою карточку вообще не обязательно кому-то показывать. Если вам так спокойнее, можете разорвать ее на мелкие кусочки и выбросить в мусор.

– Тогда зачем вообще писать? – спросила Мисси Ф.

– Потому что это – путь к искусству! Искусство существует не у вас в голове, оно возникает, когда вы его выразили, отпустили на волю, когда карандаш коснулся бумаги, а кисть – холста. Но чтобы создавать хорошее искусство… Написанное на карточке, то, что вы сочтете самым важным, – и есть ваш ракурс.

Мисс Сейбл замолчала, давая переварить сказанное. Нола заметила, что она часто так делала – выдерживала паузу, чтобы побудить к размышлениям. Дома у Нолы внезапное молчание предвещало только одно – злобу, вспышку ярости.

– Ваш рисунок, – продолжала мисс Сейбл, – должен быть как-то связан с записью на карточке. Ваш личный ракурс отделяет вас от других, делает ваше искусство неповторимым. Только вы сами способны видеть мир так, как никто другой. Мои слова похожи на цитату из учебника йоги, но это – непреложная истина. Я понятно объясняю?

Ученики заерзали на стульях. Большинству слова учительницы ни о чем не говорили. Нола и сама не была уверена, что поняла.

– Например, – вновь заговорила мисс Сейбл, – когда я выполняла это упражнение в художественном училище, я собиралась вступить в брак. Поэтому я написала: «Выйти замуж». Не судите строго, – быстро добавила она, услышав нервный смешок класса. – Пусть бог меня простит, но в то время все мои рисунки и картины изображали парность – две пальмы, две реки, однажды я даже написала картину – две полных луны, что с точки зрения науки – нелепость, особенно если вспомнить, как быстро распался этот брак. Но! Это был мой ракурс.

Вверх взметнулась рука Мисси Ф.

– Писать можно только о том, что любишь?

– Вовсе нет. Вы можете написать о своем желании, мечте, о том, что постоянно занимает ваши мысли, заботит вас больше всего.

«Пустая трата времени», – подумала Нола.

Она покосилась направо, где придурок Джастин, обменявшись взглядом с друзьями, закатил глаза.

– Пустая трата времени, – прошептал Джастин Софи.

Минуту Нола сидела, ловя себя на мысли, какую предвзятость у нее самой вызывает предвзятость Джастина. Она уставилась на карточку, испытывая сильное желание намалевать карикатуру Джастина и добавить воткнутые в глаза ножи. Вместо этого она еще раз посмотрела на мисс Сейбл – та быстро перехватила ее взгляд.

«Просто попробуй», – призывали глаза учительницы.

Джастин хихикнул и что-то прошептал друзьям.

Нола схватила карточку. Поспешно нацарапав пару слов, она сложила ее пополам и сунула в карман.

«Спасибо!» – опять одними глазами сказала мисс Сейбл.

– Когда заполните карточки, каждый возьмите по листку, – нарушила молчание учительница, раздавая листы бумаги для эскизов, – и выразите этот образ посредством искусства.

Несколько минут Нола, не отрываясь и склонившись над бумагой, рисовала, штриховала и раскрашивала свое новое творение.

Мисс Сейбл, как обычно делают все учителя, расхаживала вдоль рядов, молча кивала, но ни разу не подошла к последнему столу, за которым сидела Нола.

Когда раздался звонок, Нола еще не закончила рисунок, карандаш в ее руках мелькал с бешеной скоростью.

Дзин-н-н-нь.

Нола подняла голову. Мисс Сейбл перед ней не было. Учительница стояла сзади и смотрела через плечо девочки с бесстрастным видом.

– Я еще не закончила.

– Нола… – выговорила мисс Сейбл.

Нола уже представила себе обидные слова, указания на ошибки, все плохое, что сейчас услышит.

– Не знаю, что и сказать… Прекрасная работа.

– Прекрасная? – промямлила Нола, не замечая, что говорит вслух, как если бы повторяла незнакомое слово на чужом языке.

– Дрозд? – поинтересовалась мисс Сейбл.

– Ворон.

Учительница кивнула. Штамп, конечно, но что с нее взять? Девчонке недавно исполнилось пятнадцать, ее увлекала готика. В то же время ворон кого-то напоминал, выглядел грациозно. Птица парила в небе, раскинув крылья, и казалось, что ничто не в силах остановить ее полет.

– Прости, не удержалась от похвалы. – Мисс Сейбл положила руку на плечо Нолы и слегка его сжала.

Девочку никто никогда не обнимал, и этот жест был наиболее близок к объятиям.

– Я ж говорю – у тебя талант, – добавила она.

Нола улыбнулась. Еще через несколько месяцев, когда ей пришлось совсем туго, мисс Сейбл превратилась в самого важного человека в ее жизни.

Наставнице предстояло многое узнать о своей подопечной, но те семь слов, которые Нола записала на карточке, навсегда останутся для нее тайной: «Он смотрит на меня, когда я сплю».