тормоза
Тормоза автомобиля завизжали за стеной парка.
земля
Моя лапа коснулась чего-то твердого и отпрянула.
Это была голова. Лицо. Кожа различима под покровом земли. Я мягко продолжал работать лапами.
Женщина.
Наполненный землей, ее рот был открыт. Будто она пыталась прошептать историю своей грязной смерти. Мое сердце забилось чаще.
– Фальстаф!
Он не ответил.
– Фальстаф!
Все еще ничего.
– Фальстаф! Подойди сюда!
Его голова поднялась над вонючей кучей.
– Я слышу тебя, буйнохвост. Я тебя слышу. – Он подошел, его толстое тело ломало мелкие ветки по пути.
Он взглянул вниз на труп, потом на меня.
– Это труп, – сказал он.
Впервые Фальстаф не смог высмеять ситуацию.
– Нужно что-то делать, – сказал я ему.
– Мы? Мы ничего не будем делать. Это человечье дело.
– Нам нужно сделать так, чтобы люди узнали. Семьи в опасности, мы должны вытянуть труп на поверхность.
– Слушай, буйнохвост, при всем уважении, ты убил моего хозяина. Нельзя играть за обе стороны. Я не расстроился из-за этого, так с чего мне огорчаться по этому поводу?
– Потому что эта смерть бессмысленна.
– Мы собаки. Все наше существование бессмысленно.
– Слушай, приведи хозяев, пока я буду ее тащить.
Но он не двинулся. Он просто сел рядом и смотрел, как я тащил женщину, взявшись за пальто зубами.
– Буйнохвост, тебе нужно все обдумать. Если мы вовлечем в это хозяев, могут возникнуть последствия. Ты знаешь, как работает человечье правосудие.
В этом был смысл. Если вовлечь в дело Адама, это подвергнет Семью еще большей опасности. Но если труп не найдут, убийцу, может, никогда не поймают.
– Так, так, дай подумать, – сказал я. – Что если мы вытянем труп, и его в итоге найдут, но не наши хозяева.
Фальстаф в отчаянии искал, как бы возразить, но ничего не придумал.
– Слушай, ты, чокнутый лабрадор, я в последний раз делаю что-то, чтобы помочь тебе и твоей дурацкой миссии. И помни: я делаю это из верности своему виду, а не людям.
– Спасибо, ты хороший друг.
– И можешь избавить меня от сентиментальности.
– Ладно. За работу.
Нужно было действовать быстро. В любой момент Адам и Эмили могли прокричать наши имена, готовые вести нас домой. Мы взялись за плечи пальто и потянули его назад, изо всех сил стараясь не вдыхать запах смерти.
Ее голова откинулась назад, сильно ударившись о поверхность. Земля сбилась с ее лица, открыв под собой серую кожу.
Я взглянул на стену парка, она была совсем рядом.
– Кто-нибудь найдет ее здесь, – сказал я Фальстафу.
– Да, найдут. А теперь идем, пока хозяева не нашли нас. – Фальстаф явно не мог больше выдерживать этот запах. Но я был ему благодарен. Несмотря на полное равнодушие к человеческому роду, на попытки притвориться, что ничего для него не имеет значения, он оказался настоящим другом.
Мы пролезли сквозь ветки, миновали вонючую кучу и вернулись на открытое пространство. Адам и Эмили все еще разговаривали на скамейке, смотря в землю, потом оглянулись и заметили нас.
– Я тебя больше не увижу, – объявил Фальстаф. – Мы уезжаем завтра. В Лондон.
– О, – произнес я, вспомнив, что он сообщил мне, когда я погрузился в вонючую кучу. – Так скоро.
– Я плохо умею прощаться, буйнохвост, правда, – признался он, обнюхивая меня неловко. Я почувствовал, что он хочет что-то сказать, но не может, что-то, что он явно долго держал в себе.
Я посмотрел назад, в дальний угол парка, где ждал обнаружения труп незнакомой женщины.
– Я тоже, Фальстаф. Я тоже.
