Глава 17. Сон.

С тех пор, как Андрея увезла отсюда платформа отряда поддержки, в стабе почти ничего не поменялось. Поставив танк у входа в разваливающийся поселок, и надежно связав его с идентификатором костюма, Андрей прошел навстречу товарищам. Усталые, осунувшиеся лица. Хмурые взгляды исподлобья, изучающие все вокруг с явной угрозой. Разумеется, люди уже начали понимать, в какой западне оказались, и каковы перспективы их дальнейшего выживания. Михалыч, а точнее, капитан технической службы Сергей Михайлович Горский, прибыл сюда через несколько часов после того, как Андрея эвакуировали, в сопровождении пятнадцати бойцов и пяти вспомогательных техников. При них изначально были три воздушные платформы, доставившие их на место, вместе с солидным запасом вспомогательного груза. Предполагалось, что враг может попытаться выбить силы базы со своего производства, ан нет, масочники не стали заморачиваться и тратить на них время. Видимо полностью осознавали, что без поддержки центра этот отряд ослабеет в разы, и не будет представлять никакой угрозы. Хотя, кто может доподлинно сказать, что у них на уме. Может они и вовсе не знали, что тут кто-то есть. Вместе с Михалычем, они зашли в одно из помещений, кое-как переделанное в примитивный командный пункт. Андрей заметил знакомый блок сенсоров, собирающий сигналы обо всей незарегистрированной активности на довольно большой территории. На вмонтированном в стену дисплее горели зеленым успокаивающим светом индикаторы. Михалыч сел на составленный из пустых ящиков табурет, поправляя складки своего защитного комбинезона, и предложил Андрею второй кустарный стул.

-Рассказывай, Андрей. Что там случилось? – голос механика был глух и сосредоточен.

-Я и сказал, взрыв там был. Ядерный. Оправдались наши подозрения и опасения. Помнишь тот кубик, который ты в мой костюм вставил? Так вот, судя по всему, они тоже не дураки, и создали ядерный снаряд, неуязвимый для систем обнаружения.

-Понятно, - Михалыч сгорбился, и даже как-то визуально еще сильнее постарел, - значит, теперь мы тут заперты. А сам то ты как смог выжить?

-Сам не знаю. У вот этой твари, - Андрей кивнул на сидящую на плече кошку, - спросить было бы куда логичнее. Основной причиной моего спасения была она. Кто-то запер меня в платформе, в которую она меня заманила. Платформа была в режиме полного автопилотирования, и успела увезти меня из зоны поражения. Я сам… я видел последние секунды базы. Кстати, ты не получал никакой записи?

-Записи?

-Значит не получал. В таком случае, я хочу чтобы ты пообещал, никому за пределами этого помещения не передавать той информации, которая есть у меня. Смотри.

Михалыч включил экран своего комбинезона, и внимательно уставился на запись последних минут жизни Соколова. По мере просмотра на его лицо постепенно возвращались краски. В конце, он печально, но кажется облегченно вздохнул.

-Так вот значит, до чего дошло. Да будет бог милостив к душе несчастного Андрея, раба его. Соколов положил немало народу на платформе. Но он поступил правильно. Ты верно делаешь, что удерживаешь информацию при себе, но почему ты думал, что ее мог получить я?

-Судя по всему, запись побывала на каком то ретрансляторе, прежде чем придти ко мне. А системы защиты отправились вместе с самой базой, в мир иной, как бы абсудрно это не звучало тут, на Стиксе. Кстати, а почему вы не отправили никого на базу? Ну, после происшествия. Отголоски взрыва должны были и до вас дойти.

-Они и дошли, Андрей, дошли. Сразу после этого, еще ночью, одна из платформ с пилотом и тремя бойцами убыла в сторону базы. Так и не вернулась, и на связь не выходят. Кто их знает, что там случиться могло. А по поводу ретранслятора не беспокойся. Хрен его знает, чего там Соколов перед смертью намутил, но сколько я не искал сигналы, подобных передач, да еще и таких четких, не было. Видеосвязь пока вообще не работает, разве что на близких дистанциях.

-И что нам делать? – Андрей с надеждой спросил старшего товарища. Все таки принимать такие важные решения в одиночку для него было непривычно и трудно.

-А что делать? На этом кластере опасно. Я удивляюсь, что они вообще рискнули тут устроить производство. Он может перезагрузиться в любой день и час, вместе со всем содержимым, и учитывая протяженность этого застоя, перезагрузка может быть стремительной. Только вот и вариантов у нас немного. Все что можем, денно и нощно караулить кисляк, да держать большую часть наших запасов на платформах, чтобы их быстро вывезти.

-И много ли тех запасов?

-Для нас? Дохрена и больше. Энергии на пол года, не считая энерглоблоков в самих транспортах. Тут было солидно этих ячеек. И еще больше пустых. Не знаю, куда они их столько потратили. Продовольствия на два месяца, хоть эту дрянь и трудно назвать нормальной едой. Придется как-то выкручиваться. Есть у меня конечно идеи, по поводу перезарядки капсул, но для них не хватает материалов. Ладно, это все мелочи. Насколько я понял, ты теперь главный. Хотя вряд ли тебя будут слушать, званием не вышел. Но под твоим контролем Немезида, про которую даже я не особо много знаю. Ремонтировал эти установки пару раз, но где они стоят, знает только штаб. Ну и ты, вроде как.

-Да что толку от всего этого арсенала, - Андрей встал, и начал мерить комнату своими огромными шагами, - да, это просто превосходно, что мы можем четверть всей долины в выжженную и отравленную пустошь превратить, вот такие вот герои, да оно нам надо? Нам нужен точечный удар, по вражескому логову. А где оно? Я не знаю, и даже как об этом узнать пока что не представляю.

-Ты не нервничай, Андрей Павлович, не нервничай. Будет день, будет пища. Кое какую информацию найти можно. Если они запускали эту ракету со своей главной базы, или хотя бы из области, где она находится, мы сможем ее отследить.

-Что? – Андрей в удивлении воззрился на механика, - Но ведь они не отслеживаются? Ты же сам мне об этом говорил?

Михалыч явно смутился, и забарабанил пальцами по столу, в довольно странном ритме. Он словно не решался высказать какую то идею.

-Нет, Андрей, отследить-то их в теории можно. Да, помехи просто не позволяют нашим защитным системам зацепиться за них. Защищенный таким полем объект для электроники не существует, но вот след помех он оставляет вполне существенный. И если найти информацию о таких вот аномалиях, мы скорее всего сможем составить их карту, и определить траекторию полета.

-Звучит как то просто, но я в этом все равно ничего не понимаю. Михалыч, как? Как это можно сделать, скажи мне. У нас не так уж много времени, как может показаться. Месяцами ждать результатов я не могу.

-Зачем месяцами? – Михалыч открыл на настольном экране карту Долины, и ткнул пальцем в какую то зону, чуть восточнее уничтоженной базы, - Вот тут было то, что может нам помочь. Стаб, период перезагрузки, около трех лет. Вроде и хороший, да вот только размером с теннисный корт. Там стояла раньше подвижная метеостанция, и узел связи восточного сектора, заодно. Если мои расчеты о силе заряда верны, то взрывная волна до сюда докатилась, и даже могла вывести из строя часть оборудования. Но не защищенные блоки памяти. Вот уж чему такие мелочи не угрожают. Надо только добраться дотуда, и их извлечь.

-А не проще их выследить, посмотрев куда они возвращаются?

-Да что ты до старого человека докопался, ирод, - Михалыч явно рассердился, - если тебе проще ползать на карачках за этими ребятами, то флаг тебе в руки, ветер в спину, и скоростную транссибирскую капсулу навстречу. Чего ты от меня-то хочешь? Я шпионить за ними по лесам не собираюсь, возраст не тот. Сам решай, что тебе делать.

-Ладно, ладно. А что с вами то будет?

-Что с нами будет, лейтенант? Уйдем отсюда. Есть у меня на примете пара стабов, дальше к северу, в которых мы можем обосноваться. Хотя бы ненадолго. А там, проблем насущных у нас выше крыши. Буду искать способ перезаряжать энергоблоки местными источниками электроэнергии и пытаться впихнуть местную пищу в капсулы, после тщательной стерилизации. Это довольно сложные задачи, но и интересные.

-А как быть с этим местом?

-Да никак. Заберу то, что мне понадобится, а остальное взорвем к чертовой матери. Пусть уж лучше завалено будет, чем достанется вражинам.

Обсуждение дальнейших планов группы, и самого Андрея, затянулось до глубокой ночи. Выйдя из «штаба», Свиридов направился прямиком в казармы, как называли местные бойцы и техники то самое жилое строение, в котором он шарился в первый свой визит сюда. Завалившись в одну из комнат, на полу которой лежала куча свежего сена, Андрей растянулся на импровизированной постели. Разумеется, костюм гасил ощущения, и саму траву он почувствовать не мог, однако такая странная тактильная изоляция неплохо развивает фантазию. Он почти смог почувствовать, что лежит прямо на ней. Смежив веки, он погрузился в сон. Беспокойный, наполненный странными сновидениями, но сон, дарующий покой усталому телу.

Ему снился бескрайний сосновый лес. Он шел по нему, вдыхая непривычно чистый воздух, совершенно не царапавший гортань и легкие. Одурманивающий смолистый запах витал среди многообхватных стволов. Андрей шел по лесу, и слышал шуршащую под его ногами старую хвою, сброшенную могучими деревьями. В лесу было тихо. Не было слышно пения птиц, и даже ветер безмолвствовал, почти не существуя в этой обители покоя и мира. Человек наслаждался первозданной природой. Она питала его, и давала ему силы. На грани слышимости раздался хруст. Андрей резко обернулся, и увидел молодого оленя. Животное стояло, испуганно глядя на человека. В душе Андрея начало просыпаться нечто. Он хотел, нет, он жаждал догнать этот сгусток плоти, внутри которого пульсирует так им желанная красная жидкость, источник самой жизни. И он побежал. Олень спасался от него крупными скачками, но Андрей, непонятно почему, да и не волновало его это, несся ничуть не уступая, и даже потихоньку нагоняя свою… жертву? Да, жертву, ведь он охотник. Настоящий охотник, предназначение которого отнимать жизнь, во имя жизни. Рывок за рывком, он настиг оленя, и со всех сил ударил его сжатым кулаком, повергая на землю. Раздалось громкое урчание. Сам не зная почему, Андрей испуганно отпрянул, и начал озираться, однако когда взгляд его упал то место, где только что лежал олень, он увидел его. Огромного элитника, уродливого и излучающего опасность всем своим существом. Страх на секунду сковал его тело, но усилием воли он разорвал эти оковы. Он охотник, и даже элита станет его добычей, жертвой на алтарь существования. Андрей бросился вперед, и элита повторила его действия, несясь на него всей своей огромной массой. Раздался оглушительный звон, и вокруг разлетелись осколки стекла. Андрей пошатнулся, видя перед собой рассыпающееся на мельчайшие фрагменты зеркала, в котором отражалась удивленная и растерянная морда монстра. Его морда. Мир погрузился во тьму.

Тьма быстро сменилась светом. Андрей шел по немного знакомому ему коридору. Коридору, ведущему в контрольный пункт штаба на летающей крепости. Дверь была открыта, и Андрей беспрепятственно вошел внутрь. По белым стенам всюду были рассеяны брызги крови. Круглый стол, за которым сидел десяток людей, она покрывала еще гуще. Разорванные беспощадными, точными выстрелами головы, внушали страх и отвращение. Соколов стоял во главе стола, прислонив ствол к последнему живому человеку. Полковнику Березину. Жирная морда того сотрясалась в беззвучных рыданиях, а по парадным белым штанам растекалось желтоватое пятно. Высшее должностное лицо базы обмочилось, видя упершийся ему в лоб ствол винтовки. Андрей хотел окрикнуть Соколова, но тот сам повернулся к нему. В сухих глазах капитана стояли слезы, спрятавшиеся глубоко в недрах этих серых омутов.

-Во имя необходимости.

С этими словами, Соколов выстрелил. Пуля превратила голову полковника в кровавое месиво, а мир уже вновь начинал меняться, рассыпаясь вокруг невесомым песком. Андрей стоял в месте, в котором он ни разу не был. Да и был ли «он» Андреем? Серые невзрачные коридоры, с нарисованными через каждые несколько шагов знаками биологической опасности. Камеры, с запертыми в них зараженными, одурманенными и беспомощными. Вскрытия, кровь, грязь, вонючая жижа. Горки споранов, горошин, и даже жемчуг, валяющийся никому не нужным хламом. Сложные машины синтезируют то, чего не должно быть в природе. В огромном аквариуме плавает что то жуткое, противоестественное для их родного мира. Скреббер, а точнее его голова, как услужливо подсказывает память. Около аквариума, спиной к Андрею, стоит человек в белом защитном костюме. Он медленно поворачивается, и Андрей видит белую маску, так ему знакомую. И в то же время другую. Эта явно не является декоративным элементом. Осторожно встроенные фильтры, линзы. Это сложное устройство, защищающее своего владельца. Человек начинает говорить, но большую часть его слов словно пожирает сам воздух. Порыв странного ветра доносит часть фразы.

-…принести огонь жизни, избавляющий от страданий, во имя необходимости…

Все вокруг бледнеет, словно обращаясь мутным толстым стеклом. Андрей ворочается, пытаясь вырваться из него, но лишь сильнее загоняет себя в ловушку. Он видит странных жучков, копошащихся в этом пространстве, и понимает, чем они являются. Наномашины. Крохотные устройства, циркулирующие в крови. Они начинают расти, и становятся все больше и больше. В таком огромном виде они выглядят устрашающе, словно боевые машины. Они бродят вокруг него, едва не давя огромными лапами. Вокруг стоит непрекращающийся гул, и Андрей понимает. Понимает, что это не просто гул. Огромные наномашины общаются друг с другом, с невероятной скоростью передавая информацию. Одна из них замечает его, мечущегося меж их ног, и резко бросается вперед. Челюсть-манипулятор хватает Андрея, и начинает грызть его. Течет алая кровь, и он понимает, что его вот вот разгрызут на две половины. Но почему ему это так безразлично? Он падает вниз, порванный на две части, и видит как плывет видение, казавшееся таким реалистичным.

С грохотом, более подобающем консервной банке, Андрей падает на асфальт. Вокруг него город, тот самый, где совсем недавно он был. Город, откуда он забрал калифорний. Мясорубка. По чистым спокойным улицам неспешно шли немногочисленные прохожие. Водители, на до смешного беспомощных машинках, не обращая на него никакого внимания ехали мимо, проезжая прямо через его иллюзорное тело. Голуби с громким шелестом, перекрывающим гудение человеческого муравейника, слетелись на рассыпанное какой то старушкой пшено. Мир. Покой и мир. Жизнь нормального мира. С небес светит яркое Солнце, настоящее Солнце, а не жалкая пародия Стикса. Это настоящий мир. Не его, не Андрея, но мир. Какая то неясная тень легла на эту идиллию. Небеса потемнели, и Андрей поднял глаза наверх, наблюдая за темным покровом, накрывающим мирные улицы. Полоса белесого тумана опускается вниз, и через нее просматривается что-то. Нечто неясное, но вызывающее тревогу и страх. Будто гигантская фигура, рассматривающая свои очередные игрушки через эту белесую завесу. Безумное божество, не менее безумного мира. Туман расплывается по улицам, резко меняя картину. Это вновь Мясорубка, на сей раз «настоящая». Мясорубка Стикса, наполненная кровью и разрушениями. На улицах уже не осталось зараженных, они все или мертвы, съеденные своими же товарищами, или разбрелись в поисках пищи. По мертвой улице мертвого города идет человек в черном плаще и маске. Он идет неспешно и неторопливо, словно прогуливаясь у себя дома. Андрей догоняет его, ощущая сжимающие сердце стальными тисками гнев и обиду. Он хватает незнакомца за плечо, и разворачивает к себе безмятежную маску. В ту же секунду незнакомец, не медля ни секунды, вонзает ему в шею длинную иглу инъектора, заполненного какой-то мутной жижей. Раздался тихий, печальный голос.

-Сделай то, что должно.