Глава 4

– Пингвин? Это Луи. Я на углу Семнадцатой и Грант. Я встретился с ребятами Ньютона, как ты и велел. Вот только они передумали. Они не собираются вступать с нами в союз против Пугала. Ньютон говорит, что в эти дни каждый сам за себя.

– И как же мы отвечаем на предательство, мистер Росс?

– Но они отобрали у меня оружие перед встречей и не отдали, когда я уходил. Я хочу сказать, черт, босс, да я счастлив, что ноги унес. Может, вы пришлете мне подмогу?

– Мистер Росс, я отправил вас решить проблему. И я рассчитываю, что проблема будет решена. Сами расхлебывайте свою кашу. А может, мистер Ньютон позволит вам присоединиться к его свите. Вы же знаете, как высоко он ценит... преданность.

– Да. Эм, да, сэр. Я все понимаю, сэр. Я все порешаю, сэр. Ни о чем не волнуйтесь, босс.

– Я никогда не волнуюсь, Луи, – ответил Пингвин, – я плачу другим, чтобы они волновались за меня.

Пингвин повесил трубку. У Луи Росса пересохло в горле. У него не было выбора. Внутри офисного здания располагалось семеро парней, включая Ньютона. Вопрос: сможет ли один человек расправиться с ними со всеми... один безоружный человек?

К сожалению, Луи знал ответ.

«Черта с два».

К девятнадцати годам у Луи У. Росса оставалось не так уж и много карьерных перспектив. Он со скрипом закончил среднюю школу, а из старшей его выперли в одиннадцатом классе. Одним из немногих доступных ему занятий стала работа курьером на банду Марони.

Однако даже с ней Луи справлялся не очень хорошо. Всего через год он перешел в банду Фальконе, оттуда к Чревовещателю, и затем эта дорожка привела его к особенным – к бандам, единственная цель существования которых сводилась к уничтожению Бэтмена. Он сновал между группировками, оставаясь в каждой до тех пор, пока его не выставляли за дверь. Наконец, всего четыре месяца назад, Луи попал в банду Пингвина. Проблема заключалась в том, что в случае очередного провала он не сможет просто взять и присоединиться к следующей банде.

Пингвин плохо реагировал на неудачи.

Луи повернул голову и заметил несколько полицейских машин, припаркованных возле многоквартирного дома. Машины были пусты. Копы, по всей видимости, эвакуировали здание. Они были заняты эвакуацией с того самого момента, как Пугало выступил со своей речью. Улица была усыпана мусором, среди которого, наполовину заваленный листьями, валялся ломик.

Луи не был самой светлой головой на службе у Пингвина, но, с учетом подвернувшейся возможности и жажды выжить, даже он сумел сложить два и два.

Луи поднял ломик, огляделся по сторонам, убедившись, что его никто не видит, а затем разбил окно в одной из полицейских машин. Снова посмотрев по сторонам, он сунул руку внутрь, отпер дверь и залез внутрь. Где-то здесь должно было быть оружие.

Роясь на заднем сиденье, Луи не заметил, как позади полицейской машины остановилось такси. Пальцы бандита сомкнулись на дробовике, и он вытащил оружие из-под одеяла.

Луи уставился на свою находку. Дробовик. Не самое лучшее оружие, он бы предпочел что-нибудь автоматическое. Но уж лучше дробовик, чем с пустыми руками.

– Эй, хмырь. Ты чего это там удумал? – донесся до него голос из такси.

– А ты еще кто такой? – огрызнулся Луи, не шибко интересуясь ответом на свой вопрос. Он покрепче стиснул дробовик в руке и поднял его повыше, чтобы приставучий тип тоже смог его разглядеть. – А может, тебе стоит просто свалить отсюда куда подальше?

Фигура в такси наклонилась к окну, и Луи ахнул. Он узнал это лицо... или, может, лучше сказать, что он узнал оба лица.

– Двуликий? – Луи едва сумел выговорить имя злодея. Харви Дента, бывшего окружного прокурора города, человека, некогда объявившего крестовый поход против организованной преступности, некогда большой надежды Готэма, знали все. Но это было давно, еще до того, как один из гангстеров, которого Дент пытался упрятать за решетку, плеснул прокурору кислотой в лицо. Половина лица Дента была обожжена до кости. Лоскутки кожи свисали с нескольких полосок мяса, удержавшихся на своем месте. С одного бока Двуликий казался самым страшным монстром из самого отвратительного фильма, когда-либо снятого. С другого, нетронутого кислотой бока, он все еще смахивал на красавчика-актера, которого утвердили на главную роль.

– Ты что-то сказал, хмырь? – улыбнулся Двуликий болезненной ухмылкой.

Луи не знал, что и сказать. У преступного босса была особая монетка, серебряный доллар, которую он любил подбрасывать. Монетка была особой, и на аверсе, и на реверсе было выгравировано изображение Свободы, но с одной стороны лицо было поцарапано ножом. Прямо сейчас эта монетка казалась копией своего хозяина.

– Прошу вас, мистер Двуликий... мистер Дент... я не имел в виду ничего такого. Я подумал, что вы коп. Я просто трепал языком.

– Тсс. – Двуликий приложил палец к губам. А затем поднял монетку и подбросил в воздух. И в этот момент имело значение лишь то, какой стороной она упадет. Упадет целой стороной – и ты останешься жив. Покореженной – и ты труп. Все твои просьбы, мольбы и уговоры тебя не спасут. Твоя жизнь и твое будущее целиком и полностью зависят от броска монетки.

Монетка перевернулась в воздухе, шесть раз вверх, шесть раз вниз, после чего приземлилась в руку Двуликому. Тот взглянул на монетку и улыбнулся. Инстинктивно Луи улыбнулся в ответ.

Не успел он опомниться, как человек, когда-то бывший Харви Дентом, достал пистолет, спустил крючок и выстрелил.

Луи вздрогнул. Возможно, даже обмочил штаны. Он все ждал момента, когда пуля вышибет ему мозги и он умрет, но этот момент так и не наступил.

Луи У. Росс все еще был среди живых.

И все же не было ни единого шанса, что Харви Дент мог промахнуться. Только не с полутора метров. Луи озадаченно уставился на Двуликого, и тот лишь махнул головой куда-то за спину Луи, побуждая бандита оглянуться.

Пойди полицейской машины лежал только что убитый коп, вероятно, владелец той самой машины, в которой сидел Луи.

Кон вернулся забрать свою тачку.

Двуликий спас его.

– Спасибо, сэр, – выдавил он, – благодарю вас.

Не произнеся ни единого слова, Двуликий повернулся к нему своей обожженной стороной, показывая обнажившуюся кость и свисающие с нее шматки плоти. Затем улыбнулся своей тошнотворной улыбкой. Он вообще не смотрел на Луи, его взгляд был обращен на водителя такси.

– Чего ты ждешь?

Двигатель машины ожил без предупреждения, такси сорвалось с места, завернуло за угол и скрылось из виду.

Луи понадобилась еще минута, чтобы успокоиться.

Монетка должна была упасть хорошей стороной. Он был в полуобороте от смерти. Но сейчас все в порядке. Больше чем просто в порядке. Луи был жив.

Но затем Луи вспомнил о дробовике в руках.

Ему по-прежнему предстояло разобраться с Ньютоном и его бандой. Ночь была еще далека от завершения. По правде, она только начиналась.

Харви Дент растянулся на заднем сидении такси, его рот расплылся в очередной тошнотворной гримасе. Двуликий знал, какой эффект он оказывает на других людей, и наслаждался этой игрой. Если вы ему понравились, он поворачивался к вам сожженой стороной лица, показывая свою демоническую натуру. Если вы ему не нравились, то вы видели перед собой красавчика с обложки журнала, каким он когда-то был. «Выбивайте их из равновесия, – любил говорить Двуликий, – никогда не позволяйте им понять, какой стороной вы обращены к ним на самом деле». Он рассмеялся, демонстрируя соседу по такси свою монструозную половину.

Пингвина едва не стошнило, но он знал, что едва ли рвота станет лучшей тактикой при работе с новым партнером.

– Когда ты спустил крючок, Росс штаны обмочил, как пить дать, – сказал Пингвин и рассмеялся. Его смех напоминал пронзительный, отталкивающий клекот птицы. – Он просто бесполезная груда мяса.

– Так зачем же ты его держишь, Освальд? – Пингвина при рождении звали Освальд Кобблпот, и никто еще ни разу не задался вопросом, с чего вдруг он решил сменить имя.

Пингвин рассмеялся.

– Всем нужно пушечное мясо.

Двуликий разразился очередным приступом хохота, и Пингвина снова начало мутить.

Гордон шел по крыше здания департамента полиции города к тому месту, где был установлен бэт-сигнал. На установку этого устройства потребовалось три года и многочисленные споры, но вот оно, наконец, установлено. Одно из двух, либо он вконец утомил администрацию своими бесчисленными служебными записками, либо же городской совет решил слегка побаловать его, теша себя надеждой, что рано или поздно преступный мир города расправится с Бэтменом, а может и с комиссаром Гордоном вместе с ним за компанию. Тогда бы они смогли назначить нового комиссара полиции... более сговорчивого.

«Только через мой труп». Гордон надеялся, что бэт-сигнал поможет им добиться нового будущего для Готэма, что он удовлетворит человеческую нужду знать своих героев в лицо. При Джиме Гордоне дела в городе не будут идти как обычно.

До Гордона пост комиссара полиции занимали Джиллиан Лоэб и Джек Гроган. Оба считали Бэтмена всего лишь опасным народным мстителем с неявными мотивами. Проблема была в том, что Бэтмен работал сам по себе, вне закона, и частенько нарушал основные права граждан.

Преступников, безусловно, но все равно граждан.

Гордон не хотел признавать, ни публично, ни хотя бы самому себе, что случались времена, когда и закон, и его неизбежные ограничения показывали свою неэффективность. Что полиция порой оказывалась беспомощной, даже перед лицом ада, грозившего сожрать город целиком. Многие копы в частных беседах выражали схожее мнение... по крайней мере, честные копы.

Опасность проявляла в людях их худшие черты. Слишком часто для решения проблем приходилось срезать углы, «во имя общественной безопасности», разумеется, но эти короткие пути лишь усложняли ситуацию. Именно поэтому, для избежания подобных перегибов были созданы правила. Ограничения, которые слишком часто мешали полиции делать свою работу.

Подобное противоречие нельзя было просто обойти, и именно это напрямую привело к появлению Бэтмена. Защищая Темного Рыцаря, Гордон лишь наживал себе новые проблемы, но в городе типа Готэма, где силы правопорядка были по рукам и ногам скованы давно купленными судьями, череда побед мстителя в плаще вызывала публичное одобрение публики.

Спаси одного или двух невинных – и тебя забудут к следующему выпуску новостей. Но спаси целый город, причем неоднократно, от самых безумных среди безумных, и вскоре люди уже начнут воспринимать тебя как единственный гарант безопасности, который им когда-либо светит. Мысль о существовании Бэтмена добавляла в жизнь людей ощутимую толику комфорта. Мысль о том, что есть как минимум один человек, который будет бороться за них, невзирая на риски.

По-прежнему существовали политики, которые требовали, чтобы полиция любыми способами остановила Бэтмена. Большая их часть была насквозь коррумпирована, но встречались и честные идеалисты, которые критиковали методы Бэтмена. Гордон не мог спорить с каждым, кто искренне верил в то, что закон превыше всего, но в душе он был счастлив, что у жителей Готэма был кто-то, кого они могли бы назвать своим спасителем. И что их герой всегда гнул свою линию.

«Дай-то бог, – мысленно взмолился комиссар, – чтобы, так было и впредь».

– Джим, видал я тебя и в лучшей форме, – поздоровался Бэтмен, подходя к нему со спины. Гордон чуть не подпрыгнул от испуга. Как всегда, Темный рыцарь появился неслышно.

«Разве не должен его плащ издавать хоть какие-то муки?» – раздраженно подумал он.

– Я на ногах тридцать часов подряд, – вслух ответил Гордон, – мне кажется, что я уже испражняюсь кофеином.

– Такую картину не скоро забудешь, – уставился на него Бэтмен, – как проходит эвакуация?

– А ты как думаешь? Всякий раз, как очередной битком набитый автобус отходит от вокзала, оставляя за бортом тысячи находящихся там людей, вспыхивают волнения. Час назад кто-то саботировал железнодорожную ветку с острова Блик, так что еще один путь к бегству отрезан. Полицейские продолжают дезертировать, так что, сдается мне, у меня осталось не больше восьмисот копов, плюс-минус. Этого количества не хватит на патрулирование одного района, чего уж говорить о целом городе. А у тебя как дела?

Бэтмен окинул взглядом раскинувшийся за крышей город, который он поклялся защищать. Было сложно поверить, что Готэм заново отстроился после разрушительного землетрясения, накрывшего город несколько лет назад. Но Готэм вернулся и только-только начинал восстанавливаться.

А затем случилось вот это.

– Не знаю, слышал ли ты, – произнес Гордон, – но на энергосистему было совершено нападение. Кое- где еще осталось освещение, но в целом ситуация выглядит паршиво.

Даже с высоты крыши Бэтмен видел мигающие в сгущающейся тьме огоньки свечей. Пугало сказал, что жаждет страха. Заставить людей жить в непреклонной ночи идеально вписывалось в этот план.

– По правде говоря, – продолжил Гордон, – было время, когда я надеялся, что после смерти Джокера все безумцы, что последовали за ним в Готэм, покинут город. Ну, знаешь, переедут в Коаст-Сити или Централ- Сити, а еще лучше в Метрополис. Пусть бы там с ними пришелец [То есть, Супермен] разбирался. Не сработало.

– Мне тоже снился такой сон, – признал Бэтмен, – но затем я проснулся.

Гордон вымучил фальшивую улыбку.

– Веришь или нет, но есть и хорошие новости. Я бы сказал, что порядка семидесяти пяти процентов жителей Готэма уже выбралось из города. Это огромная толпа людей, о которых нам не придется беспокоиться. Последний автобус должен покинуть городскую черту через час. Лично я просто счастлив, что Барбара смогла вовремя убраться из города. Если бы она застряла здесь, прикованная к инвалидной коляске, одному Богу известно, сколько бы она продержалась. – Комиссар замолчал, затем добавил: – Это еще одна причина, по которой я не мог дождаться возможности нажать ту красную кнопку и отправить Джокера в ад, который он заслужил.

Бэтмен почувствовал вибрацию передатчика. По иронии судьбы, эта конкретная вибрация означала, что звонила Барбара Гордон. Вопреки уверенности и желанию своего отца, Барбара все еще оставалась в городе. Надежно укрывшись в Часовой башне, девушка продолжала свою работу в качестве Оракула. Она приглядывала за городом, отслеживая любые, как она их называла, «отклонения».

Но Бэтмен никак не мог рассказать об этом Гордону. И Темный рыцарь, и Барбара полагали, что правда может убить комиссара. Как минимум, причинить непоправимый вред.

– Все должны быть в безопасности, Джим, – сказал Бэтмен, – вот для чего мы работаем. – Затем Темный рыцарь повернулся лицом к комиссару. – Зачем ты попросил меня о встрече здесь?

Гордон покачал головой и неловко улыбнулся.

– Точно. Прости. Дела семейные нужно отодвинуть на задний план. – Комиссар достал телефон и быстро ввел какую-то информацию. – Я пересылаю тебе файл. Мы отслеживаем неизвестный военный транспорт, на скорости передвигающийся по Чайнатауну. У нас есть все основания полагать, что он принадлежит Пугалу. Это немного, но это единственная зацепка, которая появилась у нас за всю ночь. Проблема в том, что транспорт оторвался от нас. У меня не осталось людей на его поиски. Я надеялся, что...

– Уже занимаюсь этим, Джим, – Бэтмен протянул руку. В воздухе над его перчаткой сменилось несколько голограмм. Он листал их, пока не добрался до фотографий. – Небольшое предупреждение, – произнес Темный рыцарь, – если твои люди найдут танк, пусть держатся от него подальше. Я с ним разберусь.

– Знаешь, со всеми этими дезертирами складывается впечатление, что ты – единственный, на кого я могу положиться. Спасибо тебе.

– Ты не должен благодарить меня за то, что я делаю свою работу.

– Работу, за которую, позволю себе напомнить, тебе никто не платит. В любом случае, строго между нами, ты правда считаешь, что Пугало настолько безумен, что он взорвет химическую бомбу в центре Готэма?

– Я этого не допущу, Джим, – Бэтмен сунул руку в плащ, вытащил оттуда небольшой телефон и протянул собеседнику. – На случай, если тебе понадобится связаться со мной. Ночь будет длинная.

Гордон взял телефон, взглянул на него, а когда снова поднял взгляд, Бэтмена уже и след простыл. Комиссар покачал головой и устало улыбнулся.

– И вот так всегда, черт побери.