Глава 40

– Нам известно, – сказал Борис, – что к вам приходила брошенная дочь Светлана, она об этом рассказала своей свекрови, Зинаиде Тимофеевне.

– Ну, приходила, – нехотя призналась Гончарова. – И что?

– Цель ее визита была какова? – подключился я к разговору.

– Она хотела узнать, почему я от нее отказалась, – забубнила Оксана, – объяснила: всегда терпеть не могла тех, кто ее на воспитание взял, чувствовала себя чужой, изо всех сил старалась, чтобы приемной семье понравиться, но ее не понимали.

– Значит, к вам обратилась Вероника, – удивился Борис, – Светлана в детдоме росла. Как девушка узнала, где вас искать?

– Я о том же спросила, – скривилась Гончарова. – Она пообещала рассказать, если я впущу ее. Ага! Нашла дуру. Дома, правда, никого не было. Вова в командировке, дочери в школе. Но все равно лучше поговорить в парке. Велела ей меня на скамейке ждать и честно пришла. Поговорили мы. Девка призналась, что в отсутствие бабки и приемных родителей шарила в шкафах, деньги брала, немножко, мороженое покупала, ерунду всякую. Ну и нашла папку с документами. В них была справка из роддома с моими именем, отчеством, фамилией. Адреса не было. Так она выяснила, где я сейчас прописана, приехала в деревню, поняла – никто там не живет. Толкнулась к соседке, та сказала – женщина здесь теперь не живет, замуж вышла, редко приезжает.

Девочка не поленилась заказать справку о моем семейном положении. Их за деньги разные конторы продают. Узнала, кто мой муж, а прописку Володи легко выяснить.

– Прямо Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро в одной тарелке, – буркнул Боря.

Я не позволил себе улыбнуться. Борис тоже додумался найти Оксану через ее супруга, но ему эта мысль не сразу в голову пришла. Гончарова тем временем продолжала:

– Вот она и приперлась, злая, требовала ответа: по какой причине я ее бросила! Схватила мою руку, так сжала, что кости затрещали! Страшно мне стало! И понятно, что я с сумасшедшей беседую! Еще ножом пырнет! Ну, я ей и сказала, что меня изнасиловал Леонид Гаврилович Матвеев, директор НИИ. Я родила двух девочек, приехала к его жене Зинаиде Тимофеевне, попросила детей взять. А богатая баба, которая денег не считает, меня, нищую, голодную, выгнала. Пришлось одного ребенка в детдом отдать, а второго у меня взяли, но ни копейки не заплатили, обманули. Каждый готов пнуть сироту безответную. Настрадалась я по полной!

– Люди! – ахнула Зинаида. – Нет, вы это слышали! Врунья! Мерзавка! Ты же знала, что родила не от Леонида!

Оксана вскинула брови.

– И что я должна была сказать? Не помню, как того парня в кафе звали! Так психопатка мне не поверила бы, от меня не отстала бы, опять домой к нам приперлась. Муж в курсе дела, а дети нет. Зачем им нервы трепать? Не надо им знать, что мать в молодости от нищеты и голода вынуждена была на кусок хлеба денег просить.

– Оксана, мне известна другая версия, – возразил я. – К вам на самом деле пришла одна из брошенных двойняшек, дверь ей открыла одна из дочерей Владимира.

– Это и мои дети, – возмутилась Оксана, – я воспитываю их с пеленок. Люблю очень.

– Дочь позвала вас, – продолжал я, не обращая внимания на ее замечание, – вы узнали, кто она, отказались вести беседу, захлопнула дверь перед носом непрошеной гостьи.

– Она наврала! – возмутилась Гончарова. – Я сказала вам: мы в парке говорили, я ей про свою ужасную юность рассказала, она меня пожалела, поцеловала, воскликнула: «Отомщу за нас! Не беспокойся! Они ответят». Я ее попросила больше не приезжать. Она не обиделась. Мы друзьями расстались. Вот же лгунья какая оказалась!

– А как девушка представилась? – спросил Борис.

Гончарова усмехнулась.

– Королева Элизабет. Я сначала не поняла, переспросила: «Королёва Елизавета?» Она возразила: «Королева Элизабет. Называй меня так».

– Это точно была Вероника! – подпрыгнула Кизякова. – Я ей в детстве сказку читала про девочку Элизабет, которую воспитала крестьянская семья. А потом выяснилось, что она королева. Нике очень эта история понравилась, с тех пор она требовала звать ее только так.

– Вот же врунья, – опять возмутилась Оксана.

– От кого апельсинка уродилась? – фыркнула Варвара. – Не от осинки же!

Я откашлялся.

– Зинаида Тимофеевна, то, что мы с Борисом вам сейчас расскажем, с одной стороны, основывается на фактах, с другой – на наших домыслах. Девушка, которая посетила Оксану, рассказала о своей трудной жизни с приемными родителями, значит, к ней приходила Вероника. Через некоторое время после беседы с родной матерью Ника уехала от Кизяковой.

– Я совсем не расстроилась, – призналась Екатерина Семеновна, – девица довела меня до крайности. Из-за нее моя дочь с мужем за границу подались.

– А Вероника отыскала Светлану и предложила сестре, – продолжал я, – отомстить Зинаиде за их сиротство.

– Откуда вы это знаете? – изумилась Маркина.

– Можно сказать, из первых уст, – ответил Борис, – мы нашли женщину, которая владеет нужной информацией.

Батлер встал и вышел в коридор.

– Куда это он? – вдруг забеспокоилась Оксана.

– Сейчас вернется, – успокоил я Гончарову.

В подтверждении моих слов дверь распахнулась, появилась худенькая, скромно, но аккуратно одетая женщина.

– Здрасте, – сказала она.

Присутствующие хором ответили, а я спросил у Зинаиды:

– Узнаете?

– Кого? – удивилась та.

– Вы видите Светлану Гончарову, – пояснил Боря.

– Конечно, нет! – рассердилась Маркина. – Моя невестка выглядела иначе.

– Вот так? – поинтересовался батлер и включил плазму на стене.

– Да, – кивнула наша клиентка, – на экране Света!

Я взглянул на новую участницу беседы.

– Вам слово.

– На экране Вероника, – тихо произнесла женщина, – а я Светлана, воспитывалась в детдоме, ни приличной работы, ни денег у меня долго не было. Хорошо хоть, есть комната своя в коммуналке. Служила в разных местах, уборщицей, как правило. Потом мне повезло, я нанялась в домработницы к богатым хозяевам, живу у них, ем сколько хочу, одежду мне дарят. Комнату свою сдала. Жизнь такой замечательной стала.

Светлана судорожно вздохнула.

– Один раз я пошла за продуктами, меня остановила женщина, сказала: «Здравствуй, сестра». Я решила, что она меня с кем-то спутала. Незнакомка меня за руку схватила. «Видишь медцентр? Пошли, сдадим кровь, и ты мне после анализа ДНК поверишь». Она такая напористая оказалась, а мне всегда трудно с людьми спорить. Ну, и отправились мы в поликлинику. И выяснилось, что мы родные сестры. Во как! Вероника меня пригласила в кафе, рассказала, что нас отправили в детские дома, потому что нашу родную мать подлая баба Зинаида выгнала, не захотела нас взять.

– Да я про вторую девочку понятия не имела, – закричала Маркина, – речь об одной шла!

Руки Зинаиды Тимофеевны затряслись, по шее поползли красные пятна. Боря налил воды в стакан и поставил его перед нашей клиенткой.

– Я просто рассказываю, что мне сообщили, простите, если вас обидела, – пролепетала Светлана, – никого из вас не знаю, я вообще никогда никому зла не желаю. Иван Павлович попросил, вот я и говорю. Вероника жуткую историю поведала. Леонид, муж той Зинаиды, изнасиловал нашу родную мать, она тогда совсем маленькой была. Сирота. Родители ее погибли по вине все того же Леонида, он их машиной задавил! Нарочно!

– Бред, бред, – застучала ногами по полу Маркина. – Откуда автомобиль взялся? Газ он в лабораторию пустил! Из-за этого череда смертей произошла.

Зинаида показала пальцем на Оксану.

– Врунья, проститутка! Ты про машину и Веронике наврала.

– Нет, – с самым честным видом заявила Оксана, – не знаю, откуда она это взяла. Выдумала, скорей всего.

– Замолчите! – велела Варвара Петровна. – Дайте послушать! Говорите, Светлана!

Та втянула голову в плечи.

– Сестра сказала: мы должны отомстить! За родную маму! За свое ужасное детство! За голод, побои! Веронике в детстве палкой ребра поломали.

– Да она жила у нас как у Христа за пазухой! – обомлела Кизякова. – Ни в чем отказа не знала.

– Замолчи, – повторила Печень. – Света, продолжайте.

– Я испугалась, – призналась Светлана, – мстить не умею. И на Зинаиду совсем не злилась, не взяла меня, и не надо. С родной мамой лучше, чем в интернате, кто бы спорил. Но детство не вернуть, ничего не исправить. Говорить это Нике я не стала, сестра злющая сидела. Испугалась я. Решила о другом спросить: «Как ты меня нашла?» Она рассмеялась: «Легко. Все про тебя известно! Могу поехать к хозяевам, на которых ты работаешь, к Анне и Константину, правду про их поломойку выложить! Все про тебя знаю. Догадайся, о чем?

Светлана закрыла лицо руками.

– Ой, как я испугалась. У Ворониных сын подросток. Он наглый! Мою пол, так он подойдет, руку под юбку мне засунет. Уж я его стыдила потихоньку, а толку? Один раз я рассердилась:

– Маме твоей скажу, чем ты занимаешься.

Мальчишка не испугался.

– Тебя сразу выгонят за то, что ребенка развращаешь.

Ой, как я испугалась тогда. И прямо похолодела, услышав от Вероники: «Все про тебя знаю». Ей все известно. Ужас! Меня выгонят. Я стала ее умолять не ездить к Ворониным. Вот не могу понять, как она узнала про парня?