Первым на поверхность вынырнул Валерка.

Огляделся, не обнаружил никого из товарищей и тут же, вдохнув поглубже, нырнул снова. Вода в озере была исключительно прозрачной и Стихарь, открыв глаза, сразу увидел остальных. Все, отчаянно работая руками и ногами, вот-вот должны были выплыть.

Все да не все.

Один, кажется, потерял сознание и плавно опускается на песчаное, поросшее редкими водорослями дно. Так, это Аня. Хорошо, не слишком глубоко тут. Метров пять, не больше…

Несколько энергичных гребков, – и Валерка догнал утопающую. Тело Ани уже почти коснулась дна. Уши неприятно заложило, но он не стал тратить время на продувку и уравнивание давления, перехватил девушку поперек груди под правую руку и, сильно оттолкнувшись ногами от дна, устремился наверх.

Там его уже ждали. Аню приняли Малышев и Шнайдер и со всей наивозможной скоростью поплыли к недалекому берегу.

Воды Аня наглоталась, конечно, изрядно, но откачали любимую всеми колдунью отряда довольно быстро. И лишь тогда, когда, хрипя, кашляя и отплевываясь, Аня пришла в сознание, у них нашлось время более внимательно оглядеться по сторонам.

Они находились на берегу не слишком большого, почти круглого по форме, озера. К тому берегу, куда они выплыли, почти вплотную подступал высокий сосновый бор. Противоположный берег был холмистым, безлесным, и за ним, на одном из дальних пологих холмов виднелись какие-то едва различимые простым глазом строения.

– Хорошо, что здесь тоже лето, – глубокомысленно заметил Сергей Вешняк, снимая ботинки и выливая из них воду. – Вполне могли бы угодить в какой-нибудь ноябрь.

– Ноябрь – ладно, – сказал Майер, следуя примеру сержанта. – А если бы январь? Представляете, озеро лежит подо льдом, а мы – под ним. Подо льдом, то есть.

– И не одной полыньи или проруби! – жизнерадостно добавил Стихарь.

– За что я нас всех люблю, так это за оптимизм, – объявил Велга.

– А я за то, что оружие никто не потерял, – сказал Дитц. – Вернее, не люблю, а уважаю. Можно даже сказать, горжусь.

И тут все, включая еще перхающую Аню, засмеялись. Легко и радостно. Словно освобождаясь от того жуткого страха смерти, который еще несколько минут назад ледяными пальцами душил их сердца.

– Между прочим, – заметил Курт Шнайдер, глядя из-под ладони на низкое яркое солнце, – здесь раннее утро. Шесть пятнадцать – шесть тридцать. Никак не позже.

– Похоже на то, – кивнул Малышев.

– И как это может быть? – спросил Шнайдер. – Ведь в Москве-то… вернее…э-э… под Москвой был, кажется, вечер?

– Удивляюсь я с тебя, рыжий, – вздохнул Стихарь. – Ты что, ещё не привык? Мне так даже где-то уже надоело. Утро, вечер… Ясно же, что мы снова попали на какую-то другую Землю. И быть тут может всё, что угодно… Э, я извиняюсь, а где Федя, ребята? Федю нашего видел кто-нибудь? Под водой его точно не было – я же нырял и смотрел….

– Нет его тут, – трудным голосом сказала Аня и снова закашлялась.

– Ну-ну, Анечка, – ласково погладил девушку по спине Малышев. – Не торопись.

– Его вместе с нами в пролом не вынесло, – продолжила Аня. – Я видела. Повезло ему или нет – не знаю, но зацепился он там за что-то на стене. Какой-то шкаф без дверцы, что-ли…. В самый последний момент зацепился.

– Верно! – подтвердил Карл Хейниц. – Теперь я тоже вспомнил. Долю секунды всего видел – потом меня закрутило и стало уже не до Фёдора.

– Что ж, – сказал Дитц. – Может, и к лучшему. Это нам суждено шастать по разным вариантам одного и того же мира, а остальных, видать, судьба не пускает.

– Ну, к Ане это не относится, – сказал Малышев.

– Аня – случай особый, – согласился обер-лейтенант. – И вообще ещё не известно. Может, как раз Аня нам и послана свыше, чтобы мы, дураки, не погибли где-нибудь по дурости своей.

– В качестве живого талисмана? – улыбнулась Аня.

– В качестве живой колдуньи, – серьёзно ответил Хельмут. – Кто из нас умеет то, что умеешь ты? Никто.

– Без Анечки, мы бы давно пропали – это точно, – убежденно сказал Валерка и повалился на спину, закинув руки за голову. – Ни за грош и даже ни за понюшку табака.

– Да мне просто страшно представить, что с нами было бы, не будь рядом Анечки, – подтвердил Шнайдер. – Это же форменный кошмар!

– Ужас, – согласился Майер. – Катастрофа.

– Да ну вас, – засмеялась Аня. – Мальчишки, право слово…

– Однако неплохо бы определиться с местонахождением, – сказал Велга. – Если людей не видать, то надо самим к ним идти. Вон там, на холме, кажется, виднеется какое-то жильё… Предлагаю, как только подсохнет обувь, идти туда.

– Километров пять, – прикинул на глаз Валерка. – Может, и больше, учитывая прозрачность воздуха. Да еще и озеро придется обойти. Плюс холмы. Ничего, часа за два дойдем.

Двух часов им не хватило. Сказалась та самая удивительная прозрачность атмосферы, на что обратил внимание Стихарь, и из-за которой они неверно оценили расстояние, а также общая усталость.

Действие легкого транквилизатора, принятого ими некоторое время назад, закончилось, и тяжелейший предыдущий день давал о себе знать свинцом в ногах и затруднённым дыханием. Винтовки и рюкзаки вдруг навалились на плечи и спины постылым грузом, солнце, карабкаясь всё выше в небо, исправно расстреливало их своими жаркими лучами, и хотелось одного – лечь в такую мягкую и прохладную на вид летнюю траву и на пару часов уснуть.

Но в начале четвертого часа они все же достигли цели, и перед ними на плоской и обширной вершине холма предстал странный и совершенно безлюдный, но очень симпатичный городок.

Был он невелик: две, аккуратно мощеные голубоватой плиткой, улицы вдоль, две – поперёк, красивые новенькие двух и одноэтажные дома под черепичными крышами с ухоженными палисадниками и садами … и ни одного человека вокруг.

Настороженно оглядываясь по сторонам, они дошли до подобия площади на пересечении двух улиц с весело журчащим фонтаном посередине и в некоторой растерянности остановились.

– Что-то не видать никого, – констатировал Хельмут, подставил руки под струи фонтана и с наслаждением умылся. – Даже собак нет.

– И кошек, – добавил Велга, следуя примеру обер-лейтенанта.

Остальные немедленно сделали то же самое, и только Валерка Стихарь приложил ладони рупором ко рту и крикнул:

– Эй, люди, есть кто-нибудь?!!

Где-то вдали метнулось короткое эхо, и снова наступила тишина.

– Побереги голос, Валера, – сказала Аня, стряхивая с рук искрящиеся на солнце капли воды. – Нет здесь никого. Но место совершенное безопасное. Я думаю, что отдохнуть здесь вполне можно.

– Отдохнуть – это правильно, – оживился Стихарь. – Сначала поесть, затем, как следует, поспать, а уж потом и думать, что дальше делать. А, товарищи-господа командиры? По-моему, наша колдунья правильно видит ближайшую перспективу.

– А больше все равно ничего не остается, – проворчал Дитц. – Пока во всяком случае.

Так и поступили.

Двери выбранного ими двухэтажного (чтобы всем поместиться) дома оказались закрыты, но не заперты, и отряд с облегчением вступил в прохладу обширной, чисто убранной прихожей. Наскоро обыскав оба этажа, а также чердак и подвал и никого не обнаружив, они решили все-таки отложить серьёзную еду на вечер, наскоро перекусили сухим пайком, и, установив очередность караула, завалились спать.

Велга проснулся на рассвете.

Перевернулся с живота на спину, прислушался к себе и понял, что, во-первых, совершенно выспался, а во-вторых, что ему очень хочется есть. Сел на кровати, не спеша обулся и подошёл к широкому, чуть ли не во всю стену, окну.

Окно выходило на восток, и он, некоторое время полюбовавшись яркой Венерой, зависшей над розовеющей полоской восхода, покинул комнату со спящим на соседней кровати Хельмутом и отправился по лестнице вниз.

Когда он спустился в холл, там автоматически зажегся свет. Лейтенант пошарил глазами по стенам в поисках выключателя, не нашёл, недоумённо пожал плечами и хотел уж, было, приступить к тщательному осмотру соседствующих с холлом туалета и ванной, как дверь, ведущая в прихожую, отворилась, и на пороге бесшумно возник Михаил Малышев.

– Доброе утро, товарищ лейтенант, – поздоровался он и повесил винтовку на плечо. – Не спится?

– Доброе, – ответил Велга. – Да выспался уже. И замечательно, надо заметить, выспался. Просто отлично! А у тебя когда смена?

– Только что заступил. Сменил Курта. Мое дежурство последнее. Да только права Аня – не от кого тут беречься. Тихо все вокруг.

– Береженого, – наставительно заметил Велга, – бог бережет. Сам знаешь. Так что, несите службу, товарищ солдат. А я сейчас умоюсь и, может, чего вкусного приготовлю в охотку. Не вижу, отчего бы командиру иногда не побаловать подчинённого, а?

И он весело подмигнул Михаилу.

Это утро практически ничем не отличалось от предыдущего. То же летнее солнце, ясное синее безоблачное, небо, тишина и безлюдье. Вот только настроение было другим. С одной стороны они хорошо отдохнули, но с другой, – появившиеся вопросы настойчиво требовали ответа.

Где они находятся, и почему вокруг нет людей?

Эти два казались наиважнейшими, но были и помельче. Например, отчего в городе и внутри домов такой порядок и чистота. Если город заброшен, то, вроде бы, должно быть наоборот…

– А может, он вовсе и не заброшен, – предположила Аня за ранним завтраком (отряд расположился в холле). – Может, он просто… ждёт.

– Кого? – удивился Малышев.

– Как это кого? Гостей.

– Допустим. А кто тогда порядок поддерживает?

– Машины, естественно. Роботы. Помнишь андроидов? Почему бы и здесь не быть тому же самому?

– Что-то никаких андроидов я здесь не видел… – начал, было, сидящий лицом к входной двери Михаил, и замер, не донеся ложку до рта.

– Ух, ты! – воскликнул, мгновенно обернувшись, Валерка. – А это что за чудо-юдо?

В дом, не торопясь, въезжала странного вида машина.

Больше всего своим видом она напоминала сильно увеличенную в размерах половинку куриного яйца или гигантский шлем-колпак древнего воина неизвестного народа. Сходство со шлемом-колпаком усиливала отполированная до зеркального блеска металлическая на вид поверхность, и было совершенно не понятно, с помощью чего машина передвигается, – на первый взгляд колёса, гусеницы, псевдоноги и какие-либо иные приспособления для перемещения в пространстве у неё отсутствовали.

– Так, – сурово произнес Шнайдер и потянулся к стоящей рядом винтовке.

– Подожди, Руди, – остановил его Дитц. – По-моему, эта штука не опасна.

– По-моему, тоже, – сказала Аня. – Я же говорю – роботы. Это робот-уборщик. Смотрите!

Шлем-колпак бесшумно (выкатился? выполз? переместился?) на середину комнаты, остановился, несколько раз, словно оглядываясь, повернулся вокруг своей оси, затем небольшой участок его поверхности вспучился, прямо на глазах у изумленных людей вытянулся в подобие щупальца, нырнул под ближайшее кресло, выудил из-под него пустую смятую пачку из-под сигарет и втянулся обратно. Вместе с пачкой. После этого машина едва слышно загудела и двинулась в планомерный объезд-обход холла.

– Пыль всасывает, – объяснил Хейниц. – Я так думаю.

– Лихо! – одобрил Сергей Вешняк. – Полезная какая машинка. – Мне, вот, только интересно, – задумчиво спросила Аня, – .кто это в доме зря намусорил?

– Анечка, извини, – виновато признался Стихарь, – это я. Уж очень устал и соображал плохо.

– Ладно, на первый раз прощаю, – сжалилась над своим вчерашним спасителем Аня. – Но, вообще-то, ребята, не забывайте, что мы гости, ладно?

– Постараемся, – сказал Велга. – Но ты тоже не забывай, что мы не потомственные дворяне, а простые солдаты. Так что некоторые издержки неизбежны.

– Да я особо и не настаиваю, – улыбнулась Аня. – Просто в чистоте жить всегда лучше, нежели в ее отсутствии.

– Ну, с такими машинами в грязи мы вряд ли утонем, – заметил Дитц. – Интересно, откуда она появилась?

– С улицы, – ответил Малышев.

– Это понятно. На улице она откуда взялась?

– По-моему, самое время провести тщательную разведку данного поселка городского типа, – сказал Велга. – Слева направо и сверху донизу.

Через несколько часов тщательнейшего осмотра городка и близлежащих окрестностей выяснилось следующее.

Четыре его улицы никуда не вели. Складывалось впечатление, что они были предназначены исключительно для пешеходов или, в крайнем случае, велосипедистов, и просто заканчивались вровень с крайними домами. Дальше с трёх сторон город окружали, покрытые кое-где рощами и перелесками, холмы, а с четвёртой, той самой откуда пришёл отряд, лежало озеро и за ним – обширный сосновый бор.

И никаких дорог.

И никаких признаков человеческого жилья на горизонте.

То есть было абсолютно непонятно, каким образом в городок попадали люди. Разве что по воздуху, тем более, что на западной окраине они обнаружили некое, похожее на ангар сооружение с десятком непонятного назначения аппаратов внутри. Было ясно, что аппараты эти предназначены для людей (сквозь прозрачное стекло или, возможно, пластмассу обтекаемых кабин были видны удобные кресла и что-то вроде панелей управления). Но каким именно образом эти аппараты должны были двигаться и должны ли они двигаться вообще, оставалось загадкой – ни крыльев, ни винтов, ни ракетных или каких-то иных сопл у них не было. И внутрь хотя бы одного из них тоже попасть не удалось, а применять грубую силу и вскрывать аппарат плазменным лучом они не стали.

– Не будем уподобляться дикарям, – сказал, поразмыслив, Хельмут, когда Валерка с привычной беззаботностью предложил этот способ. – Нехорошо как-то. Неправильно. Понять не можем, значит, сразу из винтовки… Головой надо больше думать, а не только на спусковой крючок жать. Люди мы или кто?

– Дело ваше, – постарался скрыть смущение за внешним безразличием Стихарь. – Да только не разберемся мы сами. Так и будем ходить кругами да свои кочаны чесать, которые мы головами ещё иногда называем. Пока хозяева не появятся и не объяснят нам, убогим, что к чему. Хоть бы телефон тут был, телевизоры, радио или компьютеры…с этим… как его…

– Интернетом, – подсказал Карл Хейниц.

– Вот! Им самым. Так ведь отсутствуют! Как можно жить без средств связи? Роботы-уборщики у них, видите ли, есть, а телефона нету! Нет уж, увольте, а я ни хрена здесь не понимаю.

– Ты, Валера, за все наши головы не расписывайся, – сказала Аня. – Все-таки мы уже много узнали.

– Например? – прищурился ростовчанин.

– Например, откуда берется энергия. И роботы уборщики. И то, что здесь всё-таки иногда бывают люди.

Да, это они узнали. Энергией, судя по всему, автоматически снабжала дома солнечная электростанция, расположенная в глубине одного из шести кварталов городка.

То, что этот высокий, без окон и дверей, оранжевый параллепипед с широкой плоской чашей на крыше, едва заметно поворачивающейся вслед за солнцем, именно электростанция, они в точности, конечно, знать не могли. Но иных вариантов предназначение этого чудного сооружения у них тоже не было.

Нашли они и место, откуда по утрам роботы-уборщики отправлялись выполнять свои обязанности и где они, по-видимому, заряжались энергией – приземистое здание, стоящее вплотную к электростанции с круглыми – под размер днища уборщика – подиумами внутри, расположенными в шахматном порядке.

Но многое из того, что они обнаружили, не поддавалось однозначному логическому анализу.

Например, прозрачные со всех сторон цилиндрические кабины.

Было их ровно четыре штуки и стояли они на всех четырёх перекрестках городка. В каждой кабине имелся проход, который сам открывался, когда к кабине на определённое расстояние приближался человек. При этом было совершенно не важно, с какой именно стороны человек подходил к этому прозрачному и абсолютно пустому внутри «стакану». Проход открывался именно там, где надо. Откуда подошёл, там и открылся. Просто часть поверхности мгновенно раздвигалась вверх, вниз и в стороны, образуя обычный прямоугольный, в рост высокого человека проход. Все происходило настолько быстро, что казалось – стенка просто исчезает…

– Не хватает только голоса, – пробормотал Валерка, несколько раз подходя и снова отходя от кабины.

– Какого голоса? – не понял Велга.

– Например, женского. Ласково говорящего: «Добро пожаловать, дорогой товарищ!» Странная штука. Может, всё-таки попробовать туда войти?

– Отставить. – качнул головой Велга. – Мы не знаем, для чего она и пока, слава богу, не в той находимся ситуации, когда нужно безоглядно рисковать. Лучше повременить.

– Эх, кто не рискует…

– Говорю – отставить, значит, отставить. Мало нам приключений на задницу падает, чтобы мы их ещё и сами их искали?

– Так интересно же! Да и как иначе разобраться-то? Без этого… без эксперимента?

– Тебе же было сказано: с помощью головы. Разрешаю поставить мысленный эксперимент.

– Ага… – буркнул Валерка. – Мысленный. Как же. То-то, я смотрю, мы все уже наэксперементировали. Просто складывать знания некуда.

– И что же ты, Валера, такой нетерпеливый? – обнял ростовчанина за плечи Руди Майер. – Брось. Вспомни лучше. Когда это скорая встреча с хозяевами в любом из миров сулила нам покой и счастье? Только вчера, понимаешь, еле ноги унесли, а тебе опять неймётся.

– Я разведчик, не забывай, – важно объявил на это Майеру Стихарь. – А разведчик всегда должен знать, с кем или с чем он имеет дело.

– Разведчик он! – фыркнул Руди и убрал руку. – А мы, по-твоему, кто – похоронная команда?

– Перестаньте, – сказала Аня. – Оба правы. И оба не правы. Одновременно. Конечно, знать, с чем или кем имеешь дело, надо. Но этот мир… Он совершенно безопасный, по-моему. Спокойный. Мирный. Он даже безопаснее Лоны. Я так чувствую. Здесь нам ничего не угрожает. Поэтому наши командиры и верно говорят – не стоит торопиться. Некуда. Впрочем, командиры всегда говорят верно. Давайте лучше смотреть дальше. Может, ещё что интересное найдем.

Во всех домах, которые они посетили и осмотрели, больше всего их удивило одно: полное отсутствие каких-либо продуктов. Кухни, оборудованные прекрасно работающими электрическими плитами, были, но ничего похожего на холодильники они не обнаружили. Столы, стулья, шкафы с чистой посудой…. Ни хлеба, ни картошки, ни муки, ни какой-либо крупы или консервов. Ничего. Абсолютно ничего съестного.

Единственное, что им удалось найти в гостиной одного из домов – это одну початую и две нетронутые бутылки тёмно-красного вина. Французского, судя по надписям на этикетке.

– Хорошее вино, – уважительно заметил Валерка Стихарь, – вытащив пробку и осторожно понюхав содержимое бутылки. – Шато чего-то там. Дорогое. Значит люди здесь все-таки бывают.

– И эти люди предпочитают французское вино, – сказал Велга. – Во всяком случае, некоторые из них. Кстати, давненько не пил я французского вина… Ну-ка, Вешняк, Шнайдер, там на кухне должны быть бокалы…Тащите на всех! Заодно и передохнем.

Вино, действительно, оказалось отменным, и они, расположившись вокруг стола, с удовольствием его отведали.