Людмила прерывисто вздохнула и умолкла. Видно было, что эта речь и ментальная связь, которую она, судя по её словам, поддерживала с Советом Лучших на протяжении всего времени, изрядно утомили молодую Охотницу. Вадим тоже выглядел уставшим – взгляд потерял задорный блеск, широкие плечи опустились, голова поникла.

– Э, что случилось? – спросил Валерка Стихарь. – Медицинская помощь не требуется?

– Ничего страшного, – девушка-Охотница сделала успокаивающий жест. – Просто много сил ушло. Сейчас… восполним.

Она с явным трудом поднялась на ноги и взяла за руку брата. Вадим, пошатываясь, поднялся вслед за ней, и они, не размыкая рук, шагнули к ближайшему дереву. Это был не очень широкий, – в обхват с четвертью – но высокий и на вид какой-то молодцеватый, что ли, дуб с раскидистой густой кроной, напоминающей художественно растрёпанную шевелюру слегка подгулявшего поэта. Сестра и брат обхватили ствол дерева с двух сторон так, что их руки переплелись, и замерли, прикрыв глаза.

– Ну прямо детки рядом с папочкой, – склонив голову на бок, негромко прокомментировал это зрелище Майер. – Милая картинка.

– Молчи уж, если не понимаешь, – сказала Аня. – Они берут от дуба энергию. Неужели не ясно? Это гораздо быстрее, чем просто отдохнуть.

– Энергию? У дерева? – недоверчиво ухмыльнулся пулемётчик. – Рассказывайте сказки!

– Очень просто, Руди, – подтвердил Малышев. – Разные деревья по-разному действуют на человека. Вот сосна и дуб, например, или та же берёза силы прибавляют. А осина, скажем, или тополь – отнимают.

– Вот так прямо берут и отнимают? – прищурился Шнайдер, решив поддержать товарища. – Что-то я не замечал, чтобы мне деревья силы давали или, там, забирали. Силы прибавляет добрая еда, крепкий сон и хороший глоток шнапса. А отнимает их тяжкая работа и хреновое настроение. Вот и всё.

– Это ты так говоришь, потому что леса не знаешь, – сказал Малышев. – А те, кто в тайге живёт…

– Погоди, Миша, – остановила его Аня. – Лучше показать на деле. Так, где у нас тополь… ага, вон он. Ну, кто хочет попробовать? Руди, Курт? Не бойтесь, ничего страшного с вами не случится. Просто так вы сразу поймёте, в чём дело.

– Да я и не боюсь вовсе, – шагнул к Ане рыжеволосый Шнайдер. – Ну, давай, показывай. Что делать нужно?

– Ничего особенного. Идём к тополю… Так. Теперь бери меня за руку, а другой рукой обопрись на ствол. Хорошо. Сейчас закрой глаза, расслабься и постарайся ни о чём не думать. Просто молча стой.

Аня и Курт замерли у тополя в десяти шагах от Вадима и Людмилы, образовав вторую неподвижную группу.

– Дурдом, – смешливо шепнул на ухо Вешняку Стихарь. – Со стороны посмотреть – чистая психушка. Стоят две парочки у деревьев и… Оп-ля… Лови!

На глазах у товарищей Курт вздрогнул, покачнулся и стал медленно заваливаться на бок в сторону Ани.

– Тихо-тихо… – Аня поддержала разведчика обеими руками. – Что такое? Силы потерял?

– … Доннерветтер… – заплетающимся языком пробормотал Шнайдер и провёл рукой по глазам. – Что ты со мной сделала?

– Ничего-ничего, сейчас пройдёт, вон сосна рядышком, пойдём-ка, подержимся за сосенку, сил наберёмся…

Она подвела пошатывающегося Курта к сосне, прислонила его к золотистому стволу и взяла за руку.

– Так. Всё то же самое, но теперь в обратную сторону. И будешь, как огурчик. Закрой глаза, расслабься… Начали.

Через две минуты эксперимент был закончен.

– Ну, что скажешь? – не выдержал Майер, глядя на слегка обалдевшего, но вполне дееспособного Курта Шнайдера. – На что это похоже?

– Как бы тебе объяснить… – озадаченно почесал в рыжем затылке Курт. – Если б я был дирижаблем, то сказал бы, что сначала из меня газ выпустили, а потом снова накачали. Такое впечатление, что я сейчас взлечу, – и он для наглядности дурашливо подпрыгнул на месте.

Людмила и Вадим к этому времени тоже закончили подзарядку от дуба и теперь с одобрительным интересом наблюдали за происходящим.

– Да, – сказала Людмила, обращаясь к Ане. – Лишний раз убеждаюсь, что ты из наших, из Охотников. Да и ты, таёжник, – она кивнула Михаилу, – стоишь кое-чего. Подучить маленько – цены не будет…

– Тихо! – перебила её Аня. – Ты чувствуешь?

Охотница умолкла и замерла, как бы прислушиваясь к чему-то.

– Опасность, – сказала Аня. – Я чувствую опасность. Там, – она махнула рукой, – на востоке. И эта опасность приближается.

– Я не ничего слышу, – встревожено сообщила Людмила. – И ничего особенного не чувствую. Вадим, ты?

Вадим отрицательно качнул головой.

– Она ещё далеко. Но с каждой минутой расстояние уменьшается.

– Майер, Стихарь, – негромко приказал Дитц, – по машинам! Режим дальнего обнаружения.

– Ты думаешь… – начал Велга.

– Я не думаю. Я просто верю Ане. Её чутье спасало нас не раз. А то, что те же вертолёты могут вернуться с подкреплением, нам говорили наши друзья, – он кивнул Охотникам.

– Да, – не очень уверенно подтвердил Вадим. – Но они не могут напасть на нас здесь. Это место под особой защитой Леса и…

– Стоп, – подняла руку Людмила. – Теперь и я слышу.

– Это они, – сказала Аня. – Много же их, однако…

– Ага, – сказал Вадим и непроизвольно поглядел на небо. – Есть что-то такое. Я тоже чувствую. Машины.

– Угроза с воздуха! – доложил из «Ганса» Майер. – Направление – точно на восток.

– Пятнадцать… шестнадцать…семнадцать…. Восемнадцать! Восемнадцать машин, – включился Стихарь. – Расстояние – тридцать километров. Скорость – 250 километров в час. Идут прямо сюда.

– Через семь-восемь минут они будут здесь, – быстро подсчитал в уме Дитц.

– Восемнадцать – это многовато, – задумчиво почесал бровь Велга.

– Они не посмеют, – сказал Вадим. – Совет предлагает на всякий случай покинуть это место и переждать в Лесу, в сторонке. Лес укроет.

– Да мы и сами укрыться в состоянии, – сказал Дитц. – Но у меня есть подозрение, что они нас каким-то образом всё же вычислили… Людмила, Вадим, вы – с нами, залазьте в «Ганс». Попробуем затаиться ещё разок. Если нас обнаружат и откроют огонь, взлетим и примем бой.

– Заодно и практически узнаем, на что способны «Маша» и «Ганс» в воздухе, – подмигнул Хельмуту Александр. – С детства мечтал быть военным лётчиком. Истребителем. Не вышло – пришлось по земле ползать… Ладно. По машинам!

Они успели спрятаться метрах в двухстах от поляны, в густом ольшанике как раз к тому времени, когда внешние камеры слежения засекли приближающиеся вертолёты.

«Горынычи» шли в четырёхстах метрах над землёй шестью звеньями по три машины в каждом. Никто из отряда никогда не видел такого количества вертолётов в боевом строю, и теперь люди, словно завороженные, наблюдали на экранах приближение грозной силы.

– А что, – нарушил тревожную тишину Валерка Стихарь, – Вот теперь я готов поверить, что вертолёты – это души погибших танков. Уж больно похоже на танковую атаку. Только по воздуху. Даже мои поджилки так же трясутся. Помню, как-то в сентябре сорок второго… Ладно, потом. Они сбрасывают скорость!

– Ну, точно – нас вынюхивают, – сказал Вешняк. – Больше им тут делать нечего.

Их опасения оказались не напрасными. Вертолёты атаковали с ходу. С пилонов первой тройки машин сорвались ракеты и устремились точно к поляне, которую они покинули несколько минут назад. Каждый вертолёт выпустил по две ракеты, и шесть взрывов, слившись в один, сотрясли округу. Пламя и дым взметнулись выше сосен. Обломки стволов и ветвей, комья земли и сорванные листья градом посыпались вокруг. За первым залпом немедленно последовал второй. Остальные пятнадцать машин, развернувшись и образовав круг, ударили по окрестностям поляны из крупнокалиберных пулемётов и скорострельных пушек.

– Боже, что они делают, – громко прошептала Людмила. – Это же Лес! Здесь нельзя стрелять!!

– Видимо, они так больше не считают, – сказал Дитц. – Значит, им дан приказ уничтожить нас любой ценой. Но пока они нас не обнаружили и бьют по площадям. Наугад. Оп! А теперь, кажется, обнаружили…

Силовое поле – отличная броня. И люди быстро в этом убедились на практике, когда вертолёты, подчиняясь неведомому приказу, ударили по «Маше» и «Гансу» прицельно. При включенной на полную мощность силовой защите, ни ракета, ни снаряд, ни пуля просто не добираются до, собственно, корпуса – самоуничтожаются или бессильно падают рядом. Однако на удержание поля в режиме должной мощности – и в этом также не менее быстро убедились экипажи чудо-вездеходов – требуется очень много энергии. Запасы которой хоть и достаточно велики, но не бесконечны.

Перед тем, как отправится с Лоны на Землю, каждый из отряда прошел необходимую подготовку по управлению живыми машинами. Наибольший талант и усердие в этом не слишком трудном, но всё же требующем определённых навыков, деле проявили Стихарь и Майер, которые по молчаливому согласию всех и заняли места основных водителей «Маши» и «Ганса». И теперь, когда на машины обрушилась лавина разнообразного огня, Валера и Рудольф, каждый на своём месте, с тревогой наблюдали за светящимися зелёными полосками на пультах управления. Длина полосок соответствовала уровню накопленной и хранящейся в аккумуляторах энергии, и теперь полоски укорачивались медленно, но неуклонно.

– Энергия падает, – доложил Стихарь. – Я понимаю, что у вертолётов боезапас тоже кончиться когда-нибудь, но, может быть, ответим, а, товарищ лейтенант? Пока есть чем.

– Давай, – согласился Велга. – Сбей один для острастки. И сразу взлетаем. На земле у нас маневра нет, а в воздухе можно повертеться. «Ганс», вы готовы?

– Готовы, – откликнулся из второй машины Майер.

– Огонь!

Они выстрелили с разницей в долю секунды. И с той же разницей в небе над ними вспыхнули и рухнули на землю два оранжевых шара.

– Есть! – радостно воскликнул Валерка. – Взлетаю!

Если бы «Горынычами» управляли живые пилоты, происшедшее в следующую секунду наверняка стало бы для них большой неожиданностью. Два ничем не примечательных на вид одинаковых пригорка вдруг прянули с места в воздух, мгновенно развернули, невесть откуда взявшиеся крылья и хвостовое оперение, и стали быстро набирать высоту, расходясь при этом в разные стороны. А, видимо, для того, чтобы неожиданность приобрела более убедительный характер, обе новоявленные боевые машины выстрелили по второму разу, и ещё два, не сумевших вовремя увернуться вертолёта, в дыму и пламени понеслись на встречу с матушкой-землёй.

– Было восемнадцать – стало четырнадцать! – крикнул Дитц, видимо в азарте боя забывший, что его прекрасно слышно и так. – Предлагаю подняться выше и атаковать сверху! Я не лётчик, но думаю, что у нас преимущество в маневре и скорости.

– Я тоже так думаю! – ответил Велга. – Валера, выполняй!

– Есть!

Бой вышел жестоким и скоротечным. Тот, кто управлял «Горынычами», довольно быстро оценил ситуацию и бросил вертолёты вслед за «Машей» и «Гансом». Но преимущество, которое противник имел ещё пять минут назад, уже было сведено на нет. Теперь попасть в вездеходы было значительно труднее, не говоря уж о том, что плазменные пушки «Маши» и «Ганса» били в ответ без промаха, и защиты от их смертельных ударов у вертолётов не было никакой.

Все закончилось довольно быстро.

Потом Велга определил по часам, что им потребовалось чуть больше пятнадцати минут. Пятнадцать минут на то, чтобы на земле запылало восемнадцать больших и чадных костров.

Пятнадцать минут на то, чтобы одержать полную и внушительную победу.

Пятнадцать минут, чтобы израсходовать практически всю энергию из аккумуляторов.

Впрочем, энергии ещё хватило, чтобы удалиться от места воздушной битвы на несколько километров и благополучно сесть на заросшее густой и сочной травой поле.

– Всё, – сообщил Валерка и откинулся в кресле. – Бензин кончился. Лошадки кушать хотят.

– Значит, сидим здесь и ждём, – сказал Велга. – Мало ли что. После того, что мы накрошили, не удивлюсь, если против нас вышлют армию. За полчаса машины управятся – трава здесь сочная. И сразу будем уходить. От греха.

– Да, – согласился Дитц. – Сейчас бы неплохо исчезнуть. Против армии нам не выстоять.

– До Москвы ещё километров пятьдесят, не меньше, – сказал Соболь. – Как мы их пройдём? С машинами шутить не стоит.

– Ночью, скрытно? – предложил Вешняк.

– Вопрос не в этом, – пожал плечами Велга. – Вопрос в том, будут ли они нас искать.

– И, если будут, то насколько усердно, – добавил Дитц.

– Вот именно.

– Можно сказать? – спросила Людмила.

– Да, конечно. Говорите.

– Мы тут снова связались с Советом Лучших, пока шёл бой. И Совет решил оказать вам помощь. Мы боимся, что Лес ответит машинам и начнётся война. Фактически она уже началась, когда вертолёты открыли огонь на территории Леса. Мы ещё не знаем, чем Лес ответит, но вероятность того, что ответ будет отнюдь не… э-э… дружелюбным очень велика. В этом случае нам, Охотникам, выгодно иметь вас в союзниках. Извините, если это звучит несколько цинично.

– Цинизм не предательство, – сказал Велга. – Спасибо за откровенность и… Разумеется, мы примем помощь, если увидим, что нуждаемся в ней. В чём она заключается конкретно?

– Мы можем показать вам совершенно безопасный путь в Москву. И даже провести вас по нему до самого города.

– Замечательно! – воскликнул Хельмут. – Это то, что нам нужно.

– Да, – подтвердил Велга, – это было бы здорово.

– Так-так… – вздохнул Майер. – Хотите угадаю этот ваш безопасный путь?

– Ну-ка, – предложил Дитц.

– Опять под землю лезть придётся.

– Верно, – удивилась Людмила. – Как вы узнали?

– Солдатская интуиция, – объяснил Руди. – Я, правда, не понимаю, откуда здесь взяться пещерам. Гор-то нет поблизости.

– Это не пещеры, – сказал Вадим. – Мы вам покажем. Здесь не очень далеко.