8

Едва Авриль открыла глаза, Сириус принялся лизать ее в знак приветствия. Смеясь, девушка отмахнулась от поросенка.

Вокруг все бренчало и двигалось. Повозка была в пути.

Авриль стало лучше. Уже не тошнило, и головная боль почти прошла.

Она оделась в оставленные Рассказчиком вещи. Как он и говорил, они оказались велики. Ботинки, напротив, были малы, но выбирать не приходилось.

Девушка приподняла навес.

Всё вокруг было белым и нетронутым.

Повозка карабкалась по снежной дороге. Малыш сидел на спине у Эзопа. Рассказчик шел рядом.

Он обернулся.

— Тебе лучше?

Авриль кивнула.

Малыш, увидев ее, радостно вскрикнул. Он встал ногами на спину осла, прыгнул в повозку и зацеловал девушку.

— Авриль, она здоровая!

— Да, Малыш, я в порядке.

Авриль увидела крысу на плече у мальчика и непроизвольно отшатнулась.

— Малыш, это еще что?!

Мальчик посадил крысу на руки.

— Она Одна! Она цвезда!

Авриль вздрогнула, когда Малыш сунул крысу ей под нос.

— Не пугаться, Авриль! Одна, она с нами!

Авриль немного опасливо погладила крысиную мордочку. Одна удовлетворенно пискнула. Значит, ей не приснились полчища крыс, заполонившие Мост.

Малыш пригнулся к девушке:

— Малыш видел Артио.

— Артио?

— Да, Артио, медведица.

Авриль покачала головой:

— Что ты такое выдумал, Малыш?

— Медведица, — настаивал мальчик. — Мальчик-смерть пошел за ней. Мальчик-смерть идет к Горе.

Авриль пробрала дрожь.

— Нет, Малыш, этого не может быть. Дарий не сможет нас найти.

— Мальчик-смерть идет! Артио и Малыш его видели.

Авриль прекрасно помнила медведя, которого они встретили в лесу, и как животное защищало Малыша. Оставалось признать: между мальчиком и животными существует связь.

— Ладно, Малыш, я тебе верю. Ты… говоришь с этой медведицей?

— Нет, Малыш не говорить. Малыш чуять. Малыш видеть. Малыш слышать. Малыш понимать. Малыш читать Живую Книгу!

— И с Сириусом то же самое? Ты понимаешь, что думает Сириус?

Мальчик кивнул:

— Малыш понимать Сириуса, Одну, Эзопа.

— Как такое может быть?

— Мы цвезды, Авриль.

— Мы? — Она посмотрела на детскую ладошку на своей груди. — Но… почему я не могу понимать животных?

— Авриль боится. — Малыш улыбнулся немного печально. — Когда Авриль больше не боись, Авриль поймет.

Авриль посмотрела на мальчика, на крысу, на поросенка, который глядел на нее не мигая.

— Получается, ты с самого начала знал, что Сириус не пес?

Малыш пожал плечами:

— Сириус — Сириус. Не пес. Не поросенок. Сириус, он живой. Сириус, он цвезда.

Повозка вдруг остановилась. Рассказчик откинул навес.

— Эзоп устал. Сделаем привал.

Все вылезли из повозки, кроме крысы, которая ни за что не хотела ступать на снег. Дорога шла через лес. Вокруг деревья в инее потрескивали. Погнутый дорожный знак указывал, что в нескольких километрах была деревня. Небо над ними стало идеально белым, с темной каймой на севере.

Малыш с Сириусом отправились в лес накопать корней.

Рассказчик протянул Авриль бутылку с янтарного цвета жидкостью.

— Вот, выпей.

— Что это? — спросила она.

— Вчерашнее снадобье.

— Не очень-то вкусное.

— Оно и не должно быть вкусным. Пей.

Авриль отвернулась, пряча улыбку. Рассказчик всё такой же милый. Девушка была рада снова встретиться с ним, пусть рано или поздно ей придется объяснять про свою татуировку на плече. Рассказчик сказал: «Завтра поговорим». Высунув голову из повозки, Авриль увидела, что жуткое ожерелье из ушей на месте. Она знала, старик ждет историю, раз так сказал.

— Медлить нельзя. — Рассказчик показал на узкую гряду серых облаков на севере. — Буря точно пойдет на нас. Передохнем немного, и в путь.

Авриль прошла по снегу несколько шагов. Глубоко вдохнула. Как хорошо! Как хорошо быть живой. Даже просто слышать, как хрустит под ногами снег, чувствовать сухой мороз в легких, запрокидывать голову и глядеть на бескрайнее небо, видеть, как мальчик с поросенком открывают рты, ловя языком хлопья. Такие мелочи. Но в них — всё. Авриль подумала: если бы люди помнили об этом, ничего бы не случилось. «Если бы ты сама не забывала это, то никогда бы не сделала того, что сделала», — прошептал внутренний голос.

Поморщившись, девушка выпила содержимое бутылки. Вкус был мерзкий.

Авриль вернулась к повозке. Рассказчик кормил Эзопа.

— Спасибо, — сказала она, протягивая мужчине бутылку. — Спасибо за всё, что вы для нас сделали.

— Я уже говорил, решаю не я, это всё…

— Эзоп, он главный. Да, я знаю. Но всё равно спасибо. Вы же не обязаны. Особенно… после того, что случилось на ферме. Мне правда жаль.

Рассказчик похлопал осла по холке.

— Признаюсь, я был расстроен. Твой побег очень огорчил меня. Я начинал к вам привязываться.

Авриль потупила взгляд.

— И почему вы снова стали нам помогать?

Старик улыбнулся:

— Возможно, я еще немного к вам привязан.

— Вы не злитесь теперь, когда знаете, кто я?

— Я не знаю, кто ты, Авриль. Я видел татуировку у тебя на плече. Черную звезду. Можно ли судить о человеке по татуировке, как думаешь? Сдается мне, это слишком просто.

— Или по ожерелью из ушей, — согласилась Авриль.

Рассказчик взглянул на жуткое украшение, висевшее спереди на повозке, и кивнул.

— Когда ты сбежала, мне стало грустно за тебя.

— За меня?

— Да. Потому что я знал, что бегство никуда тебя не приведет. Ты должна была сказать мне правду.

Там, в лесу, Малыш полез на дерево.

Авриль крикнула, чтобы он был осторожнее, но мальчик не откликнулся. Девушка повернулась обратно к Рассказчику.

— Я не хотела вам врать. Когда вы сказали, что Черные Звезды забрали у вас сыновей, я решила не говорить о своем прошлом. Чтобы не делать вам больно…

— Знаешь, откуда берется грусть, Авриль? От молчания. Не от слов.

Она хотела возразить, но Рассказчик перебил:

— И ты снова лжешь, Авриль. Ты промолчала не потому, что берегла мои чувства. Ты берегла свои, потому что стыдишься.

Помедлив, Авриль кивнула:

— Да, всё так.

— Стыд, он как эгоизм. Человеческое свойство.

— Вы думаете, что я эгоистка.

— Да.

Она сжала кулаки.

— Вы говорите так, чтобы меня задеть?

— Нет. Я сам поступал так же. Был эгоистом. И, когда понял, кем я был, я тоже пробовал убежать. Убежать от себя. Но от прошлого не убежишь. Оно всегда догоняет. И прячется там, где меньше всего ждешь. На дне бутылки. В петле. Или в лице мальчика-смерть.

Авриль вздрогнула.

— Я сказал, что Черные Звезды отняли у меня двух сыновей, но я сказал не всё. Я тоже не был честен до конца.

Старик набрал воздуха.

— Альбену и Роману было по пятнадцать. Близнецы. Мы с их матерью расстались. Они жили со мной. Хотя, правильнее сказать, у меня, под одной со мной крышей. Я же думал только о писательстве. Закрывался в кабинете с утра до вечера. Иногда проводил там по нескольку дней, даже не замечая, что не ел и не спал. И что совсем не говорил с детьми. Я не видел, что происходит под носом. Думал, у них есть всё, что им нужно для счастья. Бассейн, телефоны, телевизоры, пиццы в холодильнике, каникулы на лыжных курортах. Я не понимал, что им куда нужнее отец. Когда начались беспорядки, я даже не подумал, что это может сыновей как-то зацепить. Они всё время просиживали за компьютерами, листая по кругу кадры зверств. Тогда я ничего не заметил. Как будто… как будто ослеп. А когда у меня раскрылись глаза, было уже поздно. Однажды утром я проснулся и увидел в саду пылающий костер. Мои книги и семейные фотографии. На стене в гостиной была огромная черная звезда. Это всё, что оставили мне Альбен и Роман. Пламя воспоминаний и черную звезду.

— Они ушли?

— Да. Сначала я думал, что их заставили пойти с Черными Звездами.Что накачали наркотиками. Или держат в плену неведомо где. Я не хотел взглянуть правде в глаза. Тогда я всё бросил и отправился искать сыновей. Как-то вечером я обнаружил лагерь. Черные Звезды грозились, что убьют и отрежут мне руки. Но я не колебался. Я хотел найти своих сыновей и вытащить из этого.

— И вы нашли их?

— Да. Они были там, но ни на один мой вопрос не ответили. Когда увидели, в каком я жалком состоянии, стали смеяться. Они смеялись, Авриль. И все вокруг тоже смеялись. Я увидел себя глазами этих молодых ребят… в кого превратился с годами. И понял, за что они меня ненавидят. Я был сплошное высокомерие и эгоизм. Я был старым миром, грязным, усталым. Им не надо отрезать мне руки и забивать до смерти. Они добили меня своим смехом. Когда я сказал тебе, что Черные Звезды отняли у меня сыновей, я соврал. Никто их у меня не крал. Я сам их потерял.

Рассказчик отвел взгляд. Авриль показалось, что в уголке глаза у него блеснула слеза.

— Вот истинная гибель мира, Авриль. Без любви мир — пустыня.

Авриль коснулась его руки.

— Спасибо, — прошептала она, — спасибо, что помогаете нам.

— Я просто стараюсь спасти то прекрасное, что еще есть в мире.

Авриль хотела ответить, но тут раздался крик Малыша. Он сидел на верхушке дерева и показывал куда-то на запад.

— Артио! Артио, она здесь!

Отправить