Взвод старшего лейтенанта Холода Юрия Алексеевича потеснился, и в машине всем нашлось место. Только принцесса Стана села по любезному приглашению Юрия Алексеевича вместе с ним в кабину. Да и то сказать – в крытом брезентом кузове, с толпой мужиков ей было бы не совсем удобно.

На сборы ушло десять минут, не больше, и в ноль часов двадцать девять минут, пугая ночь ревом двигателей, трехосный "Урал" и танк "Т-90" вырвались из деревни Борисовка на степную грунтовую дорогу.

Шли ходко.

На хорошо укатанной дороге машины делали не меньше пятидесяти километров в час, и все равно, по словам сержанта Володи, раньше чем к утру им было не успеть: двести двадцать километров – расстояние солидное,

– Так это же как минимум четыре с половиной часа! – быстро подсчитал Валерка Стихарь. – Вполне можно поспать. Устал я что-то сегодня. – Он откинулся на деревянную спинку лавки, поудобнее устроил между коленей автомат и закрыл глаза.

Очень скоро примеру Стихаря последовали и остальные бойцы отряда, включая Дитца. Не спал только Велга.

Там, в Борисовке, Юрий Алексеевич предложил им не соваться в чужую драку, а подождать здесь – они, мол, потом их заберут. И Велга, и Дитц, и все остальные с возмущением отказались. Даже старший советник Карсс и принцесса Стана решительно не захотели остаться.

– Я рад, – просто сказал Юрий Алексеевич. – Не скрою, нам очень не хватает бывалых и опытных бойцов и людей вроде вас. Что ж, давайте выполнять свой долг, а там поглядим, что делать дальше. Во всяком случае, господам немцам я гарантирую посильную помощь в возвращении на родину, если они захотят, конечно. До Германии путь не близкий, а по России сейчас путешествовать и долго, и опасно. Впрочем, как всегда.

"Спят орлы, – с каким-то теплым, чуть ли не отеческим чувством подумал Велга сразу обо всех людях отряда: и о русских, и о немцах, и даже о свароге Карссе. – Надо и мне подремать. Нет ничего хуже, чем принимать бой после бессонной ночи, – голова плохо соображает, и тело с трудом слушается". По долгому опыту он знал, что даже короткий получасовой или даже пяти-десятиминутный сон отлично освежает и не следует им пренебрегать.

– Воздух!!!

Он проснулся окончательно уже в кювете. Тренированное тело само, без участия сознания, выполнило все необходимые движения: вскочило, подхватило автомат и рюкзак и прыгнуло вслед за другими телами за борт грузовика; удачно приземлилось на ноги, пробежало метров тридцать назад по дороге, соскочило в кювет и залегло.

Было уже совсем светло.

В ярких косых лучах только что поднявшегося солнца был отлично виден одинокий и пустой грузовик на дороге и желтоватая, выгоревшая степь за ним. С ясного синего, словно глаза любимой, неба шел какой-то противный свистящий гул.

Рядом кто-то упал. :

Велга скосил глава и увидел, что это друг Хельмут. Вид у обер-лейтенанта бравого вермахта был растрепанный и злой: фуражка съехала на затылок, из-под козырька по-казацки выбивался набок белесый чуб. Велга засмеялся.

– Чего ржешь? – недовольно осведомился Дитц. – По-моему, нам всем очень скоро будет не до смеха.

– Ты сейчас похож на белокурого донского казака, – пояснил Александр. – Усов только вот не хватает. И шашки.

– Ты – псих, – констатировал Дитц и протянул руку вверх. – Смотри!

Велга посмотрел.

На них пикировал самолет.

В том, что это именно самолет, более того – истребитель или штурмовик, то есть боевая машина, сомневаться не приходилось. Другое дело, что Велга никогда не видел таких самолетов. Он успел заметить треугольные крылья и полное отсутствие пропеллера, когда под крыльями самолета полыхнуло, и две огненные стрелы мгновенно превратили их "Урал" в пылающий шар.

– Он стреляет ракетами, – определил Дитц. – Как ваш "Ил-2" или "катюша". Лихая штука, однако. Надеюсь, все наши в укрытии.

Штурмовик уже выходил из пике. Откуда-то слева и сзади ударил пулемет, и они одновременно обернулись на знакомый звук.

Параллельно дороге по степи катил сопровождавший их танк, и с низкой приплюснутой его башни бил в небо длинными очередями крупнокалиберный зенитный пулемет. Однако штурмовик беспрепятственно вышел, блеснув на солнце крыльями, из пике, быстро набрал высоту и ушел на северо-восток. Только теперь они заметили, что на горизонте, там, куда вела дорога, что-то горит. Черный столб дыма, постепенно густея, вертикально поднимался в чистое утреннее небо.

– Знакомая картина, – вздохнул Дитц. – Аж противно. Ты заметил?

– Что?

– Звезды. У него пятиконечные красные звезды на крыльях.

– А ты предпочел бы черные кресты? – огрызнулся Александр, который, конечно, заметил звезды, и от этого у него совсем испортилось настроение. – Это же наш самолет, русский. Вот б…дь!

– Ладно, не расстраивайся, – положил ему руку на плечо Дитц. – Я же понимаю…

Все, слава богу, оказались живы и даже не ранены, если не считать нескольких царапин. От "Урала", однако, остался лишь обгоревший остов. Юрий Алексеевич поспешно построил свой несколько ошарашенный случившимся взвод и приказал всем лезть на броню танка.

– Как-нибудь поместимся, – хмуро сказал он Велге, Дитцу и остальным. – Здесь уже рядом. Видите, там, где дым?

– Отчего он не стрелял по танку? – удивился Майер.

– Может, испугался пулемета, а может, хотел уничтожить именно живую силу… у нас не так много способных держать оружие, – пожал плечами Юрий Алексее-вич. – Я плохо разбираюсь в самолетах, но, по-моему, это был старый "МиГ-25". Хотя от того, что он старый, нам не легче. До этого авиации у Секретаря не наблюдалось. Ладно. Вы готовы?

– Как юные пионеры, – ответил Велга, запрыгнул на гусеницу танка, который уже к тому времени выбрался обратно на дорогу, и протянул руку принцессе Стане. – Прошу, Ваше Высочество, карета подана!

– По машинам, заводи, вперед! – воскликнул Дитц и тоже полез на броню. – Кажется, так говорят у танкистов?

Облепленный со всех сторон людьми, танк взрыкнул и, медленно набирая ход, двинулся по направлению к пожару.

Городок, в котором и вокруг которого располагалась одна из крупных военных баз Герцога, притулился на правом берегу небольшой степной речушки. Название у городка было хорошее – Вольный, но это было новое имя, а старое, которое он носил до конца света, или забылось, или никто не хотел его вспоминать. Речку же звали Волынкой по рассказу Юрия Алексеевича, за то, что в одном месте, неподалеку от города, где живописные древние скалы нависали над тихой водой, ветер иногда, запутавшись в каменных изгибах и трещинах, издавал звуки, отдаленно напоминающие звуки волынки. Получалось очень красиво: город Вольный на реке Волынке. Столица земель, контролируемых Герцогом, находилась не здесь (где, Юрий Алексеевич пока не го-ворил, а Велга не спрашивал), но здесь была расположена одна из основных военных баз.

Во времена, предшествующие концу света, вокруг городка тоже были расположены воинские части. Стояла тут полносоставная дивизия, куда входил и мотострелковый, и танковый, и артиллерийские полки, включая также автомобильный батальон, эскадрилью боевых вертолетов, саперный батальон и много чего еще, о чем сейчас было и не вспомнить.

По словам Юрия Алексеевича, российская армия в самом конце двадцатого века находилась в плачевном состоянии, но кое-какие части еще сохраняли относительную боеспособность.

Именно такие части располагались и здесь, вокруг Вольного, и это сыграло решающую роль в последующей судьбе данного места.

Ничего тут не нужно было строить и создавать заново – практически вся инфраструктура осталась в полной неприкосновенности. Технику, конечно, и склады основательно поразграбили, но за последние пять лет Герцогу многое удалось восстановить. Теперь же очень многое из этого многого было вновь разрушено и горело. К тому времени, когда взвод Холода оказался на окраине Вольного, бой был практически окончен. Только за речкой слышались ленивые автоматные и пулеметные очереди – это обессиленные и обескровленные защитники пытались преследовать обессиленных же и обескровленных нападавших.

Танк остановился на площади возле трехэтажного кирпичного дома с выбитыми кое-где оконными стеклами и следами от пуль на фасаде. Сквозь широкие четырехстворчатые двери здания то и дело сновали туда-сюда люди в камуфляже и с оружием в руках. В основном – офицеры, но попадались и сержанты, и рядовые. По нервной и одновременно усталой походке, а также особому, так хорошо знакомому Велге, Дитцу и остальным членам отряда выражению лиц этих людей было видно, что все они только что вышли из трудного многочасового боя, понеся при этом большие потери. Некоторые были ранены – на белых, недавно наложенных бинтах алела свежая кровь.

По дороге через город Велга видел кое-где неубранные трупы и частично разрушенные дома, но зрелище это не произвело ни на него, ни на его товарищей ровно никакого впечатления – таких городков и населенных пунктов за время войны они навидались предостаточно. Лица же юношей-бойцов Юрия Алексеевича Холода, наоборот, приобрели угрюмое и злое выражение. Это был их город, их земля, и теперь они жаждали мести.

– Ждите здесь, – сказал Юрий Алексеевич, первым соскакивая с танковой брони. – Я схожу и доложу о вас. Думаю, что примут нас быстро.

Они как раз успели неторопливо выкурить каждый по последней сигарете, когда Юрий Алексеевич вернулся.

– Нас примет Герцог! – воскликнул он, подходя. – Он очень заинтересовался вами. Сержант!

– Здесь, товарищ старший лейтенант! – Юный Володя подобрался по стойке "смирно".

– Вы временно поступаете в распоряжение командира второго батальона майора Зинченко. Он сейчас в районе складов ГСМ, где его люди тушат пожар. Бегом туда. Танкистам вернуться в расположение своей части… И благодарю за службу!

– Р-рады стараться!! – гаркнули трое молодцов в черных комбинезонах и лихо сдвинутых на затылок шлемофонах и с кошачьей проворностью скрылись в бронированных недрах своей машины.

Сержант Володя быстро построил взвод, скомандовал: "Бегом марш!", и через тридцать секунд отряд уже входил вслед за Юрием Алексеевичем в здание штаба.

Кабинет Герцога располагался на третьем этаже. Оружие им пришлось оставить в приемной под присмотром адъютанта, но это было общее правило для всех, и не подчиниться было бы глупо, хотя Майер и Стихарь не преминули поворчать по этому поводу. На торцевой стене кабинете висела большая карта юга России, посередине традиционно буквой Т было составлено несколько столов. Шкафы с книгами вдоль стен, непритязательные стулья и компьютер в углу на отдельном столике дополняли обстановку.

Хозяин кабинета в такой же камуфляжной форме, что и у Юрия Алексеевича, но без знаков различия, поднял массивную, с высокими залысинами голову, прищурился близоруко на вошедших, поднялся из-за стола с немногочисленными бумагами на нем и сделал несколько шагов им навстречу.

Герцог оказался довольно высоким, стройным и подтянутым человеком лет пятидесяти с лишним на вид. Впрочем, гладкое, загорелое лицо его могло вполне принадлежать и тридцатипятилетнему мужчине, если бы не совершенно седые волосы, седые же усы с подкрученными вверх кончиками и пронзительные синие глаза, в которых самым простым и ясным образом читался его возраст.

– Здравствуйте, господа! – произнес он звучным приятным голосом. – Прошу садиться.

Герцог вернулся к своему столу, сел, еще раз оглядел внимательно гостей и негромко, но так, что услышали все, спросил:

– Кофе? Сигареты?

– Кофе? – переспросил Дитц.

– Ушам своим не верю, – сказал Майер.

– Не откажемся ни оттого, ни от другого, – вежливо улыбнулся Велга. – Сигареты у нас кончились, а вкус кофе я давно успел забыть.

– Хорошо, – кивнул хозяин кабинета, снял телефонную трубку и коротко приказал принести кофе и сигареты для всех. – Вы, вероятно, голодны, но с этим придется подождать. У нас мало времени, а дел, наоборот, много. Впрочем, как всегда. Как я понял, вы прибыли с другой планеты, но вы земляне, так?

– Не все, – подал голос Карсс. – Я – сварог. Старший советник Карсс, к вашим услугам. Позвольте вам представить Ее Высочество принцессу Стану, единственную дочь нашего Императора и наследницу престола.

Принцесса Стана поднялась со стула и, грациозно наклонив голову, встретилась своими серыми глазами с синими глазами Герцога, который тоже поднялся со своего места.

– Я польщен, Ваше Высочество, – поклонился Герцог. – Прошу меня извинить за причиненные временные неудобства, но война есть война. Итак, я хотел бы по возможности коротко услышать всю историю. Может быть, вы, советник?

Теперь пришлось рассказывать Карссу. Впрочем, его рассказ не занял много времени: Карсс постарался быть предельно лаконичным, не упуская при этом главного.

– Фантастика! – воскликнул Герцог, когда сварог закончил. – Вы будете смеяться, но я вам верю! Во-первых, потому что абсолютно доверяю Юрию Алексеевичу Холоду, а во-вторых, именно потому, что ваша история слишком невероятна для того, чтобы быть ложью. Будь вы шпионами Секретаря, вы легко могли бы воспользоваться гораздо, более удобоваримой легендой. А тут… Прямо оторопь берет! Командир Рабоче-Крестьянской Красной Армии и обер-лейтенант вермахта сражаются рука об руку вместе со своими бойцами против общего врага? Невероятно. Опять же меня убеждает в вашей правдивости язык, на котором вы говорили. Одежду, снаряжение и эти… аварийные капсулы, да?

– Модули, – подсказал Карсс.

– Да, модули. Их можно… э-э… скажем так, сделать и в наших условиях, на Земле. Даже этот ваш чудо-переводчик на шее можно сделать. В конце концов, технологии наши перед самым концом света достигли больших высот. Можно также сшить немецкую и советскую форму, разыскать старинное оружие, и даже в хорошем состоянии. И даже немцев настоящих можно пригласить для подобного спектакля! Хотя я совершенно не представляю, зачем кому бы то ни было потребовалось придумывать столько сложностей лишь для того, чтобы меня обмануть, – я ведь и так очень доверчивый. Но, повторяю, теоретически все это возможно. Одно невозможно. Подделать язык. Видите ли, я лингвист и немного в этом разбираюсь. Вы действительно говорили на языке, аналога которому нет на планете Земля. М-да, вот уж не думал, что встреча с братьями по разуму состоится именно таким образом! Даже как-то неловко, честное слово.

– Ничего, – успокоил его Карсс. – Мы рады, что вы нам верите. Это сейчас главное.

– А уж как я рад… Однако где же кофе? А вот и он.

Вошел ординарец с подносом, и аромат свежесваренного кофе напомнил всем, что жизнь, несмотря ни на что, прекрасна и продолжается.

Некоторое время все молча наслаждались напитком – сварен кофе был умело и вкусно. Вместе с кофе ординарец принес и простые сигареты без фильтра.

– Это из табака, выращенного нами в прошлом году, – объявил Герцог. – Сейчас становится все труднее и труднее искать склады, в которых сохранились бы пригодные к употреблению продукты и товары, произведенные до конца света. Практически все или уже использовано, или разграблено. Многое испортилось. Кофе, слава богу, еще есть, но, когда он кончится, придется обходиться без него или налаживать торговые связи с теми, кто его выращивает. Вообще практически все нужно налаживать и восстанавливать, если мы хотим, чтобы цивилизация продолжала существовать, а не выродилась в кровавый бандитский хаос или не превратилась в не менее кровавый фашистский или коммунистический порядок. – Он помолчал, докурил сигарету и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: – Юрий Алексеевич объяснил вам положение дел?

– В общих чертах, – кивнул Велга.

– Хорошо… Меня, кстати, зовут Степан Игнатьевич Минин (хорошая фамилия, правда?), но все обращаются почему-то просто Герцог. Не помню уж, с чего это началось, честно говоря. Кажется, кому-то когда-то проболтался по пьянке, что среди предков по матери у меня был один французский герцог. Во всяком случае, так утверждала моя мама. Впрочем, сейчас в ходу клички, особенно среди лидеров, а я, как вы уже, верно, заметили, лидер. Так вот. Скажу прямо. Мне… то есть нам нужна помощь. Прямо же и спрошу: вы готовы помочь?

– Смотря в чем, – пожал плечами Дитц. – Кстати, я тоже хотел спросить. Вы не знаете, что сейчас делается в Германии?

– Насколько я знаю, в Германии, как, впрочем, и во всей Европе, сейчас такой же бардак, что и у нас. Возможно, даже больший, так как мы, русские, все-таки к упомянутому бардаку более привычны. Без бардака нам даже как-то жить неуютно становится. Не хватает сразу чего-то. Подробнее о Германии можно узнать у нашего руководителя внешней разведки – я вас позже познакомлю. А, насчет помощи… Я готовил экспедицию на Южный Урал с целью уничтожения обнаруженного нами ядерного оружия. Тем более что на этой территории в данный момент вообще отсутствует какая бы то ни была власть.

Готовил тщательно. Основная проблема, как всегда, заключалась в людях. Нужны были специалисты. Как по ядерному оружию, так и по спецоперациям подобного рода. Армию туда я послать не могу. Во-первых, потому что у меня не хватает людей, способных сражаться, а во-вторых, пришлось бы идти через земли, контролируемые Секретарем, а это уже означает самую настоящую войну. То, что у нас сейчас, миром тоже не назовешь, но все-таки… В общем, я таких людей нашел. Пятнадцать человек. Двое инженеров-атомщиков и тринадцать бой-цов. Бывшие спецназовцы и десантники. Люди уже совсем взрослые, имевшие опыт боев еще до конца света и прошедшие в свое время отличную подготовку. И вот теперь они все погибли.

– Как?! – вскричал Юрий Алексеевич.

– Вот так, Юра. Мне неведомо, где Секретарь раздобыл "МиГи" и керосин, а главное – летчиков, способных эти "МиГи" поднять в воздух, но сегодня на рассвете, когда по всему городу уже несколько часов шел бой, его авиация в составе трех "МиГ-25" совершила налет на склады ГСМ, автопарк, парк боевой техники и учебный лагерь. Материальные потери довольно велики, но это все восстановимо. Хуже другое. Пара-тройка ракет, как специально (а может, и специально – контрразведка разбирается), попала в казарму, где как раз и находились в это время мои люди, которым я категорически запретил вступать в бой и приказал оставаться на месте. Лучше бы они… но кто знал?! В общем, погибли все. Там еще и какая-то взрывчатка оказалась, которая, разумеется, сдетонировала. В результате мы имеем груду развалин и обгорелые трупы. Самое серьезное заключается в том, что Секретарь – я в этом уверен – специально совершил этот беспрецедентный ночной налет и положил кучу народа, чтобы отвлечь нас от Южного Урала. Ему необходимы эти ракеты! И он своего добился. На подготовку следующей экспедиции нужно время, которого у нас уже нет.

– И вы хотите, – подняв белесые брови, догадался Хельмут, – заменить погибших нами? Но мы не разбираемся в ядерном оружии.

– А вам и не нужно, – поспешно ответил Герцог. – У меня в резерве есть еще один человек, который разбирается. И этот человек жив. Да вот он тут с нами сидит! Это Холод Юрий Алексеевич.

Все посмотрели на Юрия Алексеевича, и он смущенно пожал плечами, как бы желая сказать: "Извините, но так уж получилось".

– Я не очень понимаю, господин обер-лейтенант, – громко сказал пулеметчик Рудольф Майер, – зачем нам ввязываться в чужую драку? Может, лучше потопаем домой? Что-то устал я воевать, да и умирать неохота после всего пережитого. А дело это, чувствую, гиблое.

– Подожди, Руди, – остановил его Дитц. – Действительно, Герцог, что вы можете предложить нам, немцам? Лейтенант Велга и его люди находятся на родине, и я их пойму, если они согласятся. Но мы-то не в Германии! Это не наша земля.

– Я мог бы вам ответить, господин обер-лейтенант, что сейчас наступил момент, когда вся земля общая. На самом деле так и должно быть всегда, когда земля общая и не принадлежит никому, но только мы этого не осознавали. Сейчас, после конца света, начинаем осознавать, хотя все равно пока еще плохо. Но вы, боюсь, меня не поймете. Не поймете, пока сами не поживете здесь, на родной планете, с годик-другой. А отвечу я вам вот что. Мир, несмотря ни на что, по-прежнему тесен. Помогите нам, и, возможно, наступит момент, когда вам потребуется наша помощь. Я не имею в виду помощь в том, чтобы добраться до Германии, – мы вам в любом случае ее окажем. Нет. Просто вы будете знать, что в России у вас есть должники, а долг, как говорим мы, русские, платежом красен. Мало ли что может случиться в дальнейшем? Подумайте, господин Дитц, и вы, господа, тоже подумайте. Но думайте быстро, потому что, повторяю, времени у нас мало.

Герцог умолк и торопливо закурил новую сигарету.

Все молчали.

– Я не могу решать за моих людей, – сказал наконец Хельмут. – Война, оказывается, десятки лет как закончилась, армии нет, и я им формально больше не командир. Пусть скажут сами.

– Сначала пусть русские скажут, – пробурчал Майер. – Это их в первую очередь касается.

– Я отвечу то же самое, – сказал Велга. – Наша война кончилась. Если ребята согласятся, я снова стану им командиром, а пока…

– Что ж, – усмехнулся Герцог, – я сам сторонник демократии, когда она необходима.

– Я согласен, – поднялся с места во весь свой громадный рост Михаил Малышев. – Надо помочь земля-кам.

– Поддерживаю, – кашлянул Вешняк и потянулся за сигаретой. – Мы у себя на родине как-никак, и мы солдаты. А дело солдата – эту самую родину защищать, когда она в опасности.

– Тут и говорить нечего, – сказал Валерка Стихарь. – Если мы на родине, то я вдвойне. Вот уничтожим эти противные ракеты и займемся любимым Росто-вом. Что-то мне не нравится, что там сейчас хозяйничают одни бандиты. Оно конечно, совсем без бандитов и Ростов уже не Ростов, но ведь все хорошо в меру!

– Значит, и я "за", – подытожил Велга, слегка хлопнув ладонью по столу.

– А, хрен с ним1 – воскликнул Курт Шнайдер. – Два раза все равно не убьют, а мне что-то прямо вот так расставаться неохота. На Пейане повоевали, в космосе тоже. Что ж мы, у себя дома порядок не наведем?!

– Поддерживаю, Курт, – тихо сказал ефрейтор Карл Хейниц и отчего-то покраснел.

– Вот… – выругался Майер и со злостью раздавил окурок в пепельнице. – Так я и знал, что этим кончится. Согласен!

– Куда мои солдаты, туда и я, – улыбнулся Дитц.

– Ур-ра!! – заорал Стихарь, а принцесса Стана зааплодировала.

В дверь заглянул перепуганный адъютант, но, увидев, что все в порядке, скрылся.

– Вы у меня просто камень с души сняли, – признался Герцог и сорвал телефонную трубку. – Николай, организуй нам обед. Да, прямо здесь. На двенадцать человек. И побыстрее. – Он положил трубку и спросил: – Скажите, вы когда-нибудь прыгали с парашютом?