Глава 31
Фуникулёр медленно и плавно полз вверх, скрежета почти не было слышно. «Починили всё-таки», – подумала Лола, облокачиваясь на идущие по периметру кабинки перила. Из облаков выплывал величественный и знакомый пик Корно-Гранде.
После того как последние российские репортажи Лолы прогремели по всей Италии и лучшие психиатры чуть ли не дрались за возможность дать комментарий к интервью Михаила и его матери (они совершенно запутали зрителя, соревнуясь в употреблении научных терминов и выражений), а сыщики и криминалисты всей страны взялись высказывать новые невероятные версии убийства Миндадори и Уго, после того как полиция, даже не связавшись с Лолой, через дирекцию канала забрала все материалы и не устроила обещанной пресс-конференции, засекретив дальнейшее расследование (чем совершенно взбесила и без того негативно настроенные СМИ), Лола решила начать всё заново и позвонила Сальваторе, сообщив о своём приезде.
– А когда хочешь подъехать? – спросил он озабоченно. – Я с рабочими занят, не смогу уделить тебе должного внимания.
– О каком «внимании» ты говоришь? – засмеялась Лола. – Я по делу возвращаюсь. Хочу все места преступлений обойти, восстановить память. Может, задам тебе пару вопросов, не более того.
– Лол, там всё полицией перегорожено, как и было. Ничего нового не увидишь. Ну что тебе здесь делать?
«Это мне решать, что мне там делать! Приеду, и всё, сдался ты мне со своими рабочими… Занимайся на здоровье ремонтом, отвлекать не буду», – решила она.
Обслуживал фуникулёр незнакомый пожилой мужчина с неприятным желтоватым лицом. Горный хребет медленно приближался по мере движения кабинки. Отражаясь от снежных вершин, солнце слепило даже через очки, предусмотрительно надетые ещё в машине.
Войдя в холл и никого не обнаружив, Лола оставила сумку на ресепшене и направилась в бар выпить кофе. Зал пустовал, и она пожалела, что не умеет управляться с профессиональной кофемашиной. Аккуратно расставленные диваны и кресла приглашали присесть и выпить бокал шампанского; полированный рояль отблёскивал солнечным лучом; натёртый паркет пах чем-то приятным. Ничто не напоминало о той драматичной стрессовой обстановке, когда они, перепуганные, ожидали здесь вызова на допрос.
– Вот она, Лола собственной персоной! – В баре появился Сальваторе. – Приехала всё-таки! Если ты что-то решила, остановить тебя невозможно. Надолго к нам?
– Да не знаю пока… – Ей не хотелось обнадёживать хозяина, обещая скорый отъезд. Вдруг в голову придёт что-то дельное, что потребует дополнительных изысканий?
– Учти, у меня кухня закрыта! Даже рабочие в баре перекусывают, – предупредил он.
– Ну и ладно. Я что, сюда отъедаться приехала? Кофе мне сделай, и на том спасибо.
«А где это у него работы ведутся, интересно? В отеле тишина мёртвая», – отметила она.
У ресепшена послышалось постукивание каблуков.
– Эй, кто здесь сумку оставил? – раздался голос Кристины.
– Это я, привет! – крикнула Лола.
– Привет! – откликнулась Кристина. – Я её за стойку пока поставлю.
– Номер дашь мне тёплый и без головы Муссолини? – поинтересовалась Лола, забирая чашечку кофе, придвинутую Сальваторе.
– Так, значит, заночевать хочешь?
– Точно ещё не знаю…
– Ну, ну, – неопределённо протянул Сальваторе, – найду для тебя что-нибудь.
– Отель всё равно пустой, разве нет?
– В общем-то, да… Кроме меня, Кристины и горничной, никого нет. Рабочие иногда остаются на ночь.
Видимо, речь шла всё о той же горничной с жирной чёлкой – других здесь и не было. Хорошее настроение тут же сменила насторожённость. Солнце, бьющее в окна, уже не казалось таким весёлым, а запах натёртого паркета стал раздражать.
– Я в офис пойду, а ты что собираешься делать? – Сальваторе вышел из-за стойки.
– Пройдусь, подумаю, может, в церковь зайду… Открыта она?
– Открыта, да.
После рассказа Михаила ей очень хотелось посетить часовню и рассмотреть там всё получше. Лола допила кофе и рассудила, что оставаться на ночь ей здесь не стоит и нужно постараться управиться до отхода последнего рейса. Возможно, права была Дана, когда сказала: «Зачем тебе туда ехать? Пересмотри записи, и всё вспомнишь, проникнешься той атмосферой. Что ещё нужно?» Но Лола хотела взглянуть на всё по-новому, абстрагировавшись от постоянного напряжения и страха, которые они все тогда испытывали.
Несмотря на почти весеннюю погоду, весёлые зайчики на паркете и выпитый бодрящий напиток, прежние насторожённость и неприятное ожидание непредвиденного необъяснимо охватили её. Присутствие подозрительной и жуликоватой горничной, которая постоянно дежурила у двери, нервировало.
«Я могу даже в номер не заходить, если сегодня уеду, – заключила она. – Да, так и сделаю».
– Номер десять, – протянула ключ Кристина.
– Хорошо, спасибо.
«Пусть все думают, что я остаюсь…» Лола забрала ключ и направилась к выходу.
– Ты куда, Лол? – подняла девушка глаза от журнала.
– Не хочу сразу в номер идти, пойду прогуляюсь, в церковь загляну…
Она спустилась к бассейну, прошла мимо игровой комнаты, где понуро стоял одинокий Пиноккио, и вышла в подземный коридор. Сальваторе оказался прав: место, где был убит Уго, всё ещё перекрывали специальные ленты, перегораживающие проход.
– Да простит меня Капелини! – тихо пробормотала Лола, втянула живот и, чуть сдвинув ограждение, протиснулась вдоль мешков с цементом, оказавшись во второй части прохода. Дверь церкви была распахнута настежь. Войдя внутрь, она огляделась, вспоминая рассказ Михаила.
Вот приступка, на которую он влезал, заметно запачканная подошвами ботинок… Лола подняла голову. Вон часть лепнины, за которую он держался, чтоб не упасть… А вот и исповедальная кабинка… Она осторожно отодвинула закрывающую вход занавеску. На месте падре, прислонившись спиной к стене и странно откинувшись, сидела горничная. Несколько секунд понадобилось Лоле, чтобы понять, что женщина мертва. Журналистка попятилась и беззвучно вскрикнула; страх пронзил её и комом застрял в горле. Голос тут же пропал, а из самого нутра вышел утробный звук, больше похожий на гортанный крик чайки, мечущейся над морем. Тут же она услышала гулкий стук захлопнувшейся церковной двери и скрежет ключа в замке.
