Глава 20
Уже третий день Михаил жил у своего приятеля Ивана. Двенадцатиэтажный дом стоял за МКАД, но теперь и этот район считался Москвой. Квартира была однокомнатной, но очень просторной. На пятидесятиметровом пространстве умещались кухня, гостиная с удачно примостившимся в дальнем углу компьютерным столом и спальня. Вся мебель была в минималистском стиле, самая необходимая. Большие окна выходили на зелёный двор с прудом.
Квартиру Ивану подарили родители, но какую-то часть суммы он им вернул, чем по праву гордился. Это позволяло ему чувствовать себя вполне независимым человеком. С Михаилом они учились на одном курсе в Университете связи и информатики, на факультете информационных технологий. Их сблизил необыкновенный интерес к основному предмету, и разница в уровне жизни совсем не влияла на их споры о программных защитах инфо-коммуникаций. Когда Иван узнал, что Миша родился в Италии, то почему-то сразу признал в нём лидера и без боя отдал первенство в необъявленной конкурентной борьбе за процессы, методы поиска, хранения и распространения информации. Стоило Михаилу попроситься к Ивану зависнуть на несколько дней, как тот сразу согласился, не требуя объяснений.
Боль в ноге отпустила и напоминала о себе только при движении. Михаил потрогал эластичный бинт и переложил конечность на стул перед собой. «Хорошо, что это не перелом, где без врача и гипса не обойтись, – размышлял он. – Как я вообще умудрился выбраться оттуда, а не остался в одной из заснеженных расщелин!» Он вспомнил зловещий хруст снежного наста, свой истошный крик, боль, пронзившую ногу, и отчаяние, схватившее его мёртвой хваткой…
Иван уехал на два дня к «черепам»: пятого января у его отца был день рождения. В одиночестве, отягощённый тяжёлыми думами, Михаил не находил себе места.
– Жесть! Но через пару дней должен быть как новенький! – проговорил он вслух, пытаясь взбодриться. – Но домой всё равно нельзя. – Ему так хотелось успокоить мать, прижаться носом к её щеке, вдохнуть родной запах и забыть обо всём, что случилось в далёких горах…
Он открыл компьютер, с которым никогда не расставался и где в последние дни находил только очередные подтверждения своему страху и безвыходности положения. Михаил опять подумал о матери: пока она знает только о том, что Миндадори убит. «Предполагается, что полиция будет проводить сравнительные анализы ДНК для всех жителей района Аквилы», – прочёл он на сайте Settimanale Giallo. «С чем это они его собираются сравнивать?» – подумал Миша и похолодел в предчувствии самого худшего. Судорожно прокручивая страницы электронных версий итальянских газет, он нашёл нужное предложение: «На плече пиджака мэра была обнаружена субстанция, ДНК которой, как выяснилось, не принадлежала ни одному из присутствующих в отеле «Кампо Императоре».
Судорожный спазм подкатил к горлу.
Парень начал откладывать деньги на поездку в Италию, решив, что на этот раз он не будет устраиваться на работу и поставит себе целью встречу с отцом. Он не привык обманывать, и его сильно смущало, что он должен придумывать отговорки для матери. Миша старался больше помалкивать и однажды, когда мама стала расспрашивать о месте предстоящей работы, сделал вид, что не слышит. Последние дни перед праздником у Валентины был завал с переводами, и она, обеспокоенная сроками, почти не задавала вопросов.
– Опять Новый год вместе не встретим, – с сожалением сказала она, провожая сына и целуя его в щёку, покрытую мягкой щетиной.
– У нас же ещё Старый Новый год есть, вот его и отметим вместе, – сказал Михаил, тюкая носом в ухо матери и изображая поцелуй.
«Вот разберусь с Миндадори, окончу университет, найду настоящую работу и обязательно свожу маму летом в Италию», – думал он, прижавшись к заледеневшему окну автобуса и глядя, как Валентина сиротливо стоит на остановке под кружащимися снежинками. Сердце защемило от неизвестности и нехорошего предчувствия.
Всю дорогу он не переставал думать, что и как скажет Миндадори. Мысли крутились роем, сердце стучало, как колёса старого паровоза, грохая по грудной клетке и отдаваясь во всём теле. Он так и не составил чёткого плана и, приехав в Аквилу, удивился, что автобус не остановился на площади, а высадил всех далеко от центра.
– Разве конечную остановку перенесли? – спросил он выходящего с ним мужчину.
– Центр сильно разрушен после землетрясения, туда даже вход запрещён и перегорожен. Теперь сюда приезжаем.
Не ожидавший такого поворота событий, Михаил опешил.
– А площадь с двумя фонтанами?
– Перекрыта и площадь. У кого там дома остались в нормальном состоянии, по специальным пропускам заходят.
А если и дом Миндадори развалился и он не живёт в нём больше?
Михаил не надеялся на встречу с отцом в первый же день, но то, что мэр мог поменять место жительства, никогда не приходило ему в голову. Расстроенный, он побрёл в сторону центра.
Темнело, сумерки захватывали город. Окна полуразрушенных домов, стоящих вдоль улицы, смотрели чёрными проёмами, зловеще открывая тёмные внутренности комнат с очертаниями кроватей, комодов и старинных буфетов. Неужели все разъехались по родственникам и знакомым? Но кто-то же остался! Из новостных программ Михаил знал, что в городе продолжаются расчистки завалов и оставшихся без крова людей расселили по гостиницам и временным жилищам. Но в этих репортажах говорилось также, что уехали не все и, несмотря на трудности, продолжают жить в прежних домах, чтобы участвовать в необходимых работах. Вернулись назад и многие из уехавших; открывались магазины и учреждения – народ начинал приспосабливаться.
Подойдя к проходу, где дежурили двое полицейских, которые тотчас потребовали предъявить пропуск, Михаил попытался разглядеть улицу, ведущую к площади двух фонтанов. Дома в центре были как минимум столетней давности и без намёка на сейсмостойкую постройку: почти все они состояли из разнокалиберных камней, слепленных чем-то наподобие цемента. У многих строений были поставлены металлические подпорки, уродовавшие старинные фасады, но поддерживающие и скрепляющие треснутые стены.
– Вы не подскажете, трёхэтажный серый дом с высокой аркой сохранился? – спросил Михаил, продолжая вглядываться в даль улицы.
– Это который с полукруглыми окнами? – уточнил один полицейский и как-то странно посмотрел на другого.
– Нет, с обычными. Там на первом этаже ещё пастичерия была.
– А, с обычными… – как показалось Михаилу, с облегчением сказал он. – У тебя там кто-то знакомый?
– Да нет… – замялся Михаил, не зная, как лучше спросить про мэра.
– Там ещё Миндадори живёт.
– Да, да! – Парень обрадовался, что не надо ничего объяснять.
– Цел этот дом, слава богу. Я сначала на другой подумал, от которого и фундамента не осталось. – Он повернулся к напарнику.
– Да уж, такое несчастье! – Полицейский рассматривал незнакомца. – Только мы тебя всё равно не пропустим, да и нет там никого. Кто был, все по родным и знакомым на праздники разъехались.
– А мэр? – не выдержал Михаил.
– Так тебе Миндадори нужен? – без особого удивления проговорил полицейский.
«Наверное, многие сейчас к нему обращаются за помощью», – успокаивал себя Миша, которому не хотелось показаться подозрительным.
– Мэр… не знаю. Хотя утром я его видел.
– После праздников приходи в мэрию! На Рождество Миндадори работал, насколько я знаю, не думаю, что на Новый год без отдыха обойдётся.
«Значит, он был здесь сегодня утром! Надо как-то пробраться в центр и ждать его у дома».
Полицейский как будто прочёл мысли собеседника.
– И не вздумай через ограждение перемахнуть! Там наши всю ночь дежурят, контролируют весь центр. Если поймают, сразу заберут в участок.
«Хорошо, что предупредили! – подумал Михаил: попадать в полицию совсем не хотелось. – Не уеду из города, пока не узнаю, где находится Миндадори. Завтра же чуть свет подойду к проходу ловить его. Надеюсь, полицейские сменятся».
Наметив план действий, он немного успокоился. Стало совсем темно, на ограждении зажглись тусклые временные фонари. Надо было устраиваться на ночлег. Михаил побрёл на окраину города, в сторону, где светились нетронутые землетрясением витрины.
В первой же гостинице ему отказали: все места были заняты людьми, потерявшими кров. Во второй ситуация повторилась. Оставался последний дорогой четырёхзвёздочный отель, стоявший на выезде из Аквилы.
Михаил продрог, несмотря на то что температура была не меньше плюс восьми градусов. Туман и изморозь вместе с высокой влажностью пробирали до самых внутренностей. Глубоко-глубоко, на самом дне его неопытной души, из тугого клубка постепенно раскручивалась тягостная обида, переходящая в злость, в которой он не хотел признаться самому себе и которая всё чаще давала о себе знать, остро покусывая его за сердце.
У входа в гостиницу стояла высокая ёлка, украшенная разноцветными переливающимися огнями; сквозь большие чистые окна виднелась стойка ресепшена из инкрустированного дерева с развешенным вдоль резной кромки блестящим новогодним дождём.
Поднимаясь по мраморной лестнице, Михаил почувствовал долгожданное тепло.
– Я вас слушаю, – доброжелательно улыбнулась женщина за стойкой.
– Мне нужен одноместный номер на одну ночь.
Он не стеснялся дорогих заведений, зная, что здесь были рады всем клиентам, а служащие никогда не выказывали высокомерия. Догадываясь о стоимости проживания в таких гостиницах, парень решил, что сэкономит на еде, хотя это на самом деле было невозможно с его юношеским аппетитом.
– К сожалению, у нас всё занято. – Женщина жалостливо смотрела на лёгкую курточку Михаила, из-под которой торчали лохматые концы вязаного шарфа.
В первый момент он даже почувствовал облегчение от того, что не придётся платить кучу денег за одну ночь, но, не зная, куда идти дальше, так и стоял, не двигаясь с места.
– А ты к кому приехал, к родственникам, знакомым? – с участием спросила женщина.
«Никого здесь не обманешь, все друг друга знают! А что, если сказать правду? Заодно про Миндадори что-нибудь разузнаю».
– Да так, по работе…
– По какой «работе»? – переспросила женщина.
– Вообще-то мне мэр нужен, – всё-таки решился Михаил.
– Если дело не касается произошедшей катастрофы и её последствий, лучше к нему не соваться. Он сейчас только проблемами, связанными с землетрясением, занимается. Даже на Рождество работал! На Новый год собирается в «Кампо Императоре» на день-два поехать, так что в Аквиле его не застанешь.
– В отель «Кампо Императоре», что на самом пике горы?..
– Ну да. Она закрыта, и хозяин устраивает праздник только для своих. Я Сальваторе хорошо знаю, вот мои дочки туда и поехали. Всё какое-то разнообразие, хоть на лыжах покатаются.
Михаил совсем отогрелся и размяк, но услышав про поездку Миндадори, сразу же встрепенулся.
– Значит, он в горный отель поехал?
– А тебе что за дело? Не собираешься же ты ему праздник испортить? У него для посетителей приёмные дни есть.
– Да нет, конечно… – опустил голову Михаил. – Я просто так спросил.
Молодая пара, весело переговариваясь, подошла к стойке забрать ключи от номера. Михаил всё медлил и не трогался с места.
– Я к вам в бар зайду чаю попить. – Он повернул к холлу, в углу которого виднелись полки с разнообразными бутылками и подвешенные за ножки блестящие бокалы; серебристым боком переливалась кофемашина.
– Подожди, я сейчас подойду, а то там нет уже никого. – Женщина закрыла дверку с висящими на крючочках ключами и выключила компьютер.
Она приготовила чай, движения ее были лёгкие и красивые. Примостив поднос на столик Михаила, она изящно расставила всё на скатерти. Он залюбовался и опять вспомнил мать. Видно, поймав что-то в его взгляде, она принесла вазочку с узорчатыми печеньицами и села рядом.
– А ты сам-то откуда? – Женщина подпёрла щёку ладонью, совсем как делала Валентина.
– Из Москвы, – ответил Миша, откусывая печенье и стараясь не показать, что очень голоден.
«Сейчас про погоду спросит», – подумал он.
– Холодно у вас? – тут же оправдались его ожидания.
– Нет, минус десять всего.
– Ничего себе! А я думала, что у вас выше минус двадцати столбик термометра вообще не поднимается.
– Это все так в Италии думают. Пугают вас тут нашей зимой.
– Чего же так легко оделся? – с материнской заботой спросила она.
– Почему легко, нормально. А ещё есть у вас здесь гостиницы? – с надеждой добавил он.
– Всё занято в радиусе пятидесяти километров, не меньше. – Женщина участливо посмотрела на раскрасневшегося от горячего чая Мишу. – Знаешь что, тебе же на одну ночь только?
– Да, завтра уеду.
– Ночуй в подсобке. Я обычно никому не разрешаю её не по назначению использовать, но здесь такой случай… Ты же из Москвы приехал, и податься тебе особо некуда… А всё-таки зачем ты к нам в Аквилу пожаловал?
– Я в том году в «Кампо Императоре» подрабатывал на праздниках. – Парень не хотел говорить правду и тянул время. – А в этом…
– Отель на ремонте. Как же ты не узнал заранее? – закончила она за него.
– Так получилось, – подтвердил он, довольный, что не надо ничего измышлять и что женщина сама ответила на свой вопрос.
– Да уж. У нас я тебе ничего предложить не могу, своих безработных полно. Разве только волонтёром по расчистке завалов. Денег не заработаешь, но накормят и место для ночёвки выделят.
– Да ну что вы! Спасибо, что хоть переночевать разрешили. За совет тоже благодарю. – Михаил знал, что у женщин, разменявших пятый десяток, он вызывает материнские чувства, и невольно пользовался этим.
Поболтав ещё немного, женщина с гордостью рассказала о своих дочках, которые занимались пением и собирались на следующий год принять участие в популярной телевизионной программе «Amici». Михаил говорил о своей учёбе, о матери и о России.
– Ну ладно. Вижу, ты уставший совсем, – произнесла наконец женщина и встала. – Пошли, я тебе подсобку открою. А ты мне документ оставь.
Михаил протянул ей разрешение на проживание.
– Так тебя Микеле зовут! – улыбнулась женщина. – А я Розалия.
– Очень приятно! – Михаил до сих пор не мог привыкнуть, что в Италии не было отчеств и что он должен был называть просто по имени женщин и мужчин намного старше себя.
Они вошли в узкую комнату с полками, заставленными всевозможными чистящими порошками и жидкостями. Сбоку примостились щётки и вёдра, висели халаты, лежали упаковки перчаток.
– Вон раскладушка за шкафчиком, бери. – Розалия указала, где её лучше поставить, и вытащила что-то наподобие подушки. – Здесь, конечно, не отель, но зато тепло. Ничего лучшего предложить не могу.
– Ну что вы! Спасибо вам большое!
– Вот тебе ключ, можешь закрыться. Завтра в семь утра ты должен мне его сдать, сюда придут горничные. Не хочу, чтобы тебя видели. Начнут потом своих знакомых на ночь оставлять. Туалет рядом с баром. Спокойной ночи! – Она погладила его по плечу. – Знаешь, очень хочу сына, такого же красивого, как ты. Не знаю, может, поздновато уже.
Михаил не знал, что ответить, и застеснялся. Его всегда удивляла откровенность, с которой итальянцы вываливали на посторонних людей сокровенные мысли и желания. Опасаясь, что Розалия продолжит свои излияния, парень торопливо пожелал ей спокойной ночи.
Раскладушка была с прикреплённым матрасом и вполне себе удобная. Не раздеваясь, он накрылся одним из чистых халатов и тут же заснул.
Проснулся он от пиканья телефона, будильник которого поставил на шесть тридцать. Резко поднявшись, Миша сразу же пошёл умываться в туалет рядом с баром. Выспался он на удивление отлично, да и разница в два часа с Россией сыграла свою роль. Почистив зубы и сполоснув лицо, парень проснулся окончательно и, улыбнувшись своему отражению, вдруг уверился, что у него всё получится.
Подойдя к стойке ресепшена, за которой уже сидела Розалия, он от всей души поблагодарил её и уже собирался попрощаться…
– Иди капучино в баре выпей! – ласково предложила она. – Я уже бармена предупредила, чтобы денег с тебя не брал.
– Большое спасибо! – Миша повернул к бару.
Сидя в автобусе, направляющемся к станции фуникулёра «Кампо Императоре», он понял, как ему повезло с ночёвкой и с тем, что так легко удалось узнать, где искать Миндадори. Особенно радовало то, что мэр будет справлять Новый год в отеле, который Михаил хорошо знает.
Ближе к конечной остановке он остался один в салоне и, выйдя на совершенно пустой площадке фуникулёра, которая обычно была заставлена машинами, опять приуныл. Билетная касса не работала, да и вид канатной дороги производил впечатление нефункционирующей. Парень растерянно обошёл станцию, подёргал запертые двери и с другой стороны строения увидел маленький грузовичок. Два человека, сидящие в кабине, громко спорили.
– Я здесь не собираюсь до вечера куковать, как в тот раз! – кипятился мужчина в вязаной шапке и дутой куртке. – Сказали, к восьми подъезжайте, а время девять почти!
– Ремонт же у них. Может, доделывают чего и не могут канатку пустить, – примирительно отвечал другой.
– А мне плевать! Давай выходи, ящики выгрузим и уедем. Пусть сами потом разбираются и перед Сальваторе отвечают.
– А если утащит кто?
– Кому здесь тащить, нет никого! – Мужчина выскочил из кабины и неожиданно наткнулся на Михаила. – А ты что здесь делаешь?! – удивился он.
– Фуникулёр жду.
– К Сальваторе, значит, в гости… – констатировал незнакомец и, сдвинув шапку, почесал затылок. – Может, посмотришь за нашими ящиками, пока кабинка не спустится? А то нас ещё в двух местах ждут. – Он сдёрнул брезент, под которым показались деревянные ящики с фруктами и овощами.
– Конечно, посмотрю! И прослежу, чтобы до места доставили, – радостно ответил парень, понимая, что вместе с ящиками ему будет проще подняться в отель.
– Вот спасибо так спасибо! – Из машины вышел второй человек. Они быстро стали разгружать кузов, как будто боясь, что Михаил передумает.
– Не берёт у них телефон, прямо наказание какое-то! – Мужчина в вязаной шапке с раздражением тряхнул мобильник. – Так и не знаем, кто сегодня на фуникулёре работает! Послушай, – обратился он к Михаилу, – кто бы там ни приехал, передай накладную и скажи, что за нами не застоится. После праздника за погрузку и разгрузку рассчитаемся.
Они торопливо сели в машину; охлаждённый мотор крякнул и громко заухал, отдаваясь эхом в предгорье. Грузовичок развернулся, встав на узкую, спускающуюся вниз дорогу, и через минуту пропал из виду. Михаил остался один.
Он посмотрел вверх. На макушках гор застыли тяжёлые облака, на площадке перед станцией светило яркое солнце. Он выбрал нагретое место и приготовился ждать.
Не прошло и десяти минут, как со стороны входа к кабинкам раздался звук открываемой двери. Подойдя ближе, Миша увидел полноватого крепкого мужчину, который, отперев дверь ключом, собирался войти на станцию.
– Добрый день!
– Добрый, – не обращая внимания на Михаила, человек резко остановился и уставился на оставленные ящики. – А это что такое?!
– Вот. – Михаил протянул накладную.
– А я-то здесь при чём, можно узнать? – Бросив взгляд на торчащие листья латука, крепыш наморщил лоб.
«Где-то я его уже видел… – промелькнуло в голове Михаила. – Вспоминай сейчас же! – приказал он себе. – Это может быть важно».
– Ещё вам просили передать, что за погрузку и разгрузку потом полностью рассчитаются.
Мужчина заметно смягчился, но всё ещё выглядел недовольным. Сбросив брезент, он пересчитал тару.
– Десять штук, немало…
– Я вам помогу, – вызвался парень и выдал одну из своих улыбок, от которой в женщинах просыпалась материнская нежность.
Мужчина не ответил, о чём-то размышляя.
«Ну где же я его видел, где?.. Ведь это могло быть только в Италии!» – усиленно напрягал память Миша.
– Ну что, потащили? – Крепыш взял сразу три ящика. – Давай перебежками. Сначала на платформу поставим, потом я фуникулёр открою, и внутрь загрузим. – Он пригляделся. – А ведь мы знакомы, ты в том году в «Кампо Императоре» работал?
– Да, точно! А вы здесь, на канатной дороге! И вас Уго зовут, правильно?
– Правильно. – Мужчина остановился передохнуть. – Зачем ты здесь? В отель работники не требуются: сам интересовался, хотел устроиться.
– Я не работать еду. – Михаил схватил следующий ящик, в нос пахнуло свежими мандаринами.
– А зачем тогда? Взять тебя без разрешения я не имею права. Фуникулёр на ремонте, вожу только тех, кто заявлен в списке, или рабочих.
– Надо мне, – замялся парень.
– Чего тебе может быть здесь «надо»? Там гости хозяина собираются небольшой компанией. Мэр Аквилы вчера вечером приехал.
«Миндадори уже здесь!.. Что бы такое сказать, чтобы он подвёз меня?! Как же я раньше ничего не сообразил!..»
– Ну что, можно и ехать. Спасибо за помощь и до свидания! – Уго обвёл взглядом стоящую в углу кабинки тару. – Правда, меня предупредили, что сегодня ещё кто-то должен подняться… Не знаю, ждать не ждать… Или на пульте уточнить?
– Ещё кто-то?! – занервничал парень.
– Ну да, в гости к хозяину, – пристально следя за его реакцией, сказал мужчина.
«Только этого не хватало! Закончилась везуха! При постороннем он меня точно не посадит», – запаниковал Михаил.
Послышался урчащий шум мотора, и вскоре на дорожке, ведущей на площадку, показался длинный тёмный автомобиль.
– А вот и гость к Сальваторе пожаловал, больше некому! – Уго приглядывался к приближающейся машине.
– Послушай, мне надо с Миндадори срочно поговорить! Срочно! – заспешил Михаил, глядя, как тёмная «Ланча» подъезжает ко входу. – Спрячь меня между ящиками, не узнает никто!
Как только Михаил произнёс фамилию мэра, Уго встрепенулся, в глазах блеснул интерес.
– «Поговорить с Миндадори»? – повторил он со странным выражением лица, как будто обдумывая что-то. – Спрятать, значит, тебя… А как ты обратно вернёшься? Я не один работаю, с напарником. Если на него нарвёшься, что скажешь, как наверх попал?
– Когда твоя смена, тогда и назад поеду. – Михаил двинулся в угол фуникулёра и откинул брезент, накрывавший овощи и фрукты.
– Ишь ты, шустрый какой! Я не согласился ещё! А если мэр тебя спросит, как ты сюда пробрался?
Из машины вышла светловолосая девушка и вытащила чемодан из багажника. Михаил заметался по кабинке.
– На, возьми. – Парень достал двадцать евро, протянул их Уго и стал протискиваться в узкий треугольник, образовавшийся между ящиками.
Служащий тут же запихнул купюру во внутренний карман и почему-то оценивающе посмотрел на молодого человека. Девушка обняла на прощание привёзшую её женщину и направилась к фуникулёру. Михаил дёрнулся, чуть было не развалив всю плодово-овощную конструкцию.
– Короче, если что, скажешь, что два дня назад приехал, когда Джулиано работал. Он как раз уволился. – Уго стал помогать парню пролезть, не зацепив куртку. – И на глаза никому не попадайся! – Он задвинул кассеты на место.
– Я и не собираюсь! Думал в церкви отсидеться, – прошептал Михаил сдавленным голосом, стараясь принять удобную позу.
– Вот это правильно, вот это верно, – приговаривал Уго, накрывая Михаила брезентом и неприятно усмехаясь.
Не успел парень затихнуть, как у входа появилась Лола с чемоданом.
– Здравствуйте! Успела всё-таки!
