Глава 13
Валентина закончила перевод и включила телевизор.
«Посмотрим, что там творится в Италии…»
Несколько лет тому назад им поставили декодер с тарелкой. В объявлении чётко значилось: антенна ловит более ста заграничных каналов. Установка «под ключ» стоила четыреста долларов. Посоветовавшись с сыном, который, учась в институте, подрабатывал системным администратором в интернет-кафе и должен был участвовать в покупке, решили приобрести оборудование. Им быстро подсоединили декодер, а тарелку поставили на крыше, благо жили они на последнем этаже, так что никто из соседей не возмущался.
С этих пор Валентина будто и не расставалась с Италией. Каналов оказалось больше ста – из них итальянских было порядка десяти, но и этого хватало с лихвой, развлекая и радуя её необыкновенно.
На экране возник Рим. Солнце светило вовсю, туристы в лёгких курточках и пиджаках с разнокалиберными пакетами носились по магазинам Виа дель Корсо. Ей казалось, что она ощущает чуть горьковатый запах улиц итальянской столицы – запах цветов и вечнозелёных растений, перемешанный с выхлопами мотоциклов и машин.
Туристов сменили фигуры Берлускони и Монти; замелькали знакомые лица итальянских депутатов. Она прошлась по каналам, пока не наткнулась на журналистку, стоящую на заснеженной вершине перед вертолётом.
– Предположительная причина смерти Бруно Миндадори – отравление, – говорила та, прикрывая лицо от ветра и снега рукой в лыжной перчатке.
Что?!! Как?!! «Бруно Миндадори», или она ослышалась? Сердце гулко стукнуло и эхом отдалось в ушах. Женщина прибавила звук, встала с дивана, подошла к телевизору и, не отрываясь от экрана, схватилась за левый бок.
– На расследование брошены лучшие силы итальянской полиции во главе с инспектором по особым делам Капелини. Рассматриваются все версии убийства мэра Аквилы, в том числе политические мотивы.
Сердце как будто остановилось и вдруг забилось быстро-быстро, неприятно отдаваясь толчками в рёбрах.
– Миндадори… мэра Аквилы… – одними губами повторила Валентина. Она не хотела, не могла поверить…
Она всё решила окончательно, когда, помимо временного разрешения на проживание, ей выдали медицинскую страховку. «Хватит раздумий, баста! Ну и что, что он женат? Не собираюсь же я разрушать семью и ничего не прошу. Справлюсь. Это будет только мой ребёнок. И лучше, если никто не узнает, кто его отец…»
Валентина забеременела за несколько месяцев до смерти синьоры Тины, за которой ухаживала. После похорон дел по дому стало совсем немного, даже приготовление ужина Миранда иногда брала на себя, и Валентина с ужасом ожидала, что Миндадори откажутся от её услуг. Она посчитала все заработанные деньги и разложила их по кучкам: вот это, если придётся снимать квартиру, вот это отправить маме, а вот это (она положила руку на тугой выросший живот) – для ребёночка. Маловато, но пока её ещё никто не выгнал на улицу. Фирма, которая занималась её отправкой в Италию, уже полгода как развалилась, и хозяева выплачивали ей жалованье целиком, что здорово поддержало её в последние месяцы и утвердило в правильности принятого решения. Все необходимые анализы и исследования ей провели бесплатно, по страховке. Отношение медицинского персонала было доброжелательное, никаких лишних вопросов.
Первой о положении Валентины догадалась Миранда. Сначала она подшучивала, приглядываясь:
– На пользу тебе Италия пошла! Смотри, как округлилась у нас.
Но однажды вечером хозяйка постучала к ней в комнату.
– Скажи, ты беременна? – без всякого вступления спросила она.
Валентина была готова к вопросу, зная, что врать не стоит.
– Да, – коротко ответила женщина. Не смешалась, не опустила глаз – только напряглась чуть-чуть. Это была уже другая Валентина, ей было кого защищать!
– Как себя чувствуешь? Анализы делала?
Домработница не была готова к такому повороту событий, ожидая законного, по её мнению, возмущения. Услышав нотки заботы в голосе хозяйки, Валентина сразу расслабилась.
– Делала, всё нормально.
– А знаешь уже, кто будет – мальчик или девочка?
– Похоже, что мальчик.
«Неужели даже не спросит про отца?» – подумала Валентина, всё ещё удивляясь доброжелательному тону. Она не чувствовала себя виноватой: не спрашивать же, в самом деле, разрешение на беременность? Но где-то в глубине души ощущала двойственность ситуации.
– Вот о чём я с тобой хотела поговорить… Мы с синьором Бруно собираемся расходиться. Как ты знаешь, в Италии это долгая процедура, но через месяц-другой я уже уеду отсюда, так что…
Вот это новость! Валентина, живя с семьёй Миндадори, не замечала ни ссор, ни скандалов, обычно предшествующих разводу. Почему-то она сразу расстроилась, совершенно забыв, что её положение оказалось под угрозой.
Миранда поняла это молчание по-своему.
– Тебя никто отсюда не выгоняет. Но сама будешь договариваться с синьором Бруно, когда я уеду. Спокойной ночи! – Она вышла из комнаты.
Валентину поставили на плановое кесарево сечение, а ей так хотелось родить самой! Однако врачи были непреклонны: первые роды в сорок один год, не стоит рисковать.
Всё прошло удачно, без осложнений. Ребёночек весил три кило двести, имел тёмные глазки и голубоватую жилку на переносице, по которой Валентина сразу узнавала его. Никогда прежде не испытанные чувства и ощущения накрыли её с головой: безграничная, ничего не требующая взамен материнская любовь, назойливое желание защитить, глубочайшее ошеломление от появления младенца на свет… Она всё ещё не могла поверить, что появилась жизнь, полностью зависящая от неё! Валентина с изумлением вписала в свой лексикон такие прежде не употребляемые ею слова, как «сын», «сыночек», и произносила их осторожно, прислушиваясь к самой себе.
Через три дня Валентину выписали. Её встретила и привезла домой Миранда, за что женщина была ей безмерно благодарна. Ещё через три дня ей сняли швы.
– В течение первых месяцев больше четырёх килограммов не поднимать! Шов не распаривать, в горячей ванне не лежать! – говорила медсестра, обрабатывая живот.
«Некогда мне в ванне валяться… Но вот как быть с поднятием ребёнка, если через месяц-другой он будет весить больше четырёх кило?»
– Корсет есть? – Медсестра сняла швы.
– Нет, – тихо ответила Валентина.
– Срочно купить! Как выйдешь – направо, через сто метров аптека.
Придя домой с купленным приспособлением, Валентина сразу же его приладила и облегчённо вздохнула: «Ничего со мной не случится». Бандаж был тугой и плотный; доходя до самой груди, спускался ниже бёдер.
Круглые сутки Валентина проводила одна с ребёнком. И это было огромное счастье! Миранда так никуда и не уехала, и, как показалось Валентине, вопрос с разводом был отставлен. Только вечерами супруги редко ужинали вместе: Бруно каждый день приезжал очень поздно, и Миранда никогда не ждала его, ела одна и уходила из дома, иногда возвращаясь позднее мужа. Совдеповское начало снова дало о себе знать: Валентина, не привыкшая быть обузой, стала маяться. «Долго ли так будет продолжаться? Ведь я им, по сути, совсем не нужна. Пригрели из жалости, а попросить могут в любой момент. Так что надо быть к этому готовой…» Неприятно было ещё и то, что Миранда заметно изменила к ней своё отношение: из доброжелательного оно превратилось в безразлично-насторожённое. Причину таких перемен Валентина угадать не могла и изо всех сил старалась угодить, чем, по всей видимости, вызывала только раздражение.
Она начала оформлять документы на сына и, назвав его Микеле, решила для себя, что сделает всё, чтобы он получил если не гражданство, то хотя бы постоянное разрешение на проживание в этой стране. Написав письмо маме в Зареченск о радикальных переменах в своей жизни, женщина со страхом ожидала ответа. Вспоминая Россию, она представляла заснеженный лес, деревянные домики с резными ставнями, хмурые лица… «Протяну, пока не попросят, – размышляла Валентина, засовывая позывы своей совести как можно дальше и оправдывая себя тем, что всё это она делает ради сына. – Одновременно буду искать работу. Здесь, в Аквиле, с ней совсем туго».
Однажды ей позвонила Потапенко, с которой они обменялись телефонами после расставания и изредка перезванивались.
– Я через месяц должна в Россию вернуться, а с хозяевами проблема: говорят, пока замену не найду, не отпустят. Им, видите ли, некогда поисками прислуги заниматься! Тут-то я и вспомнила, что тебя вот-вот попросят. Может, заменишь меня? Да и в Рим ты всегда хотела.
– Но у меня маленький ребёнок, – напомнила Валентина.
– Так ты родила всё-таки?! Ну ты даёшь, Андреева! Отец-то кто? – Тактичности Потапенко было не занимать.
Валентина не ответила. Потапенко продолжила как ни в чём не бывало:
– Конечно, это меняет ситуацию… Но мне очень надо в Россию! Попробую договориться, если тебе это интересно.
– Интересно, – утвердительно произнесла Валентина, – вовремя ты позвонила.
– Тебя они с ребёнком не оставят. Ну, максимум месяца на два, не больше. Главное, я предоставлю им замену и смогу уехать. Пусть дальше сами расхлёбывают, если нужно. В Риме ты без труда найдёшь работу, здесь это проще.
Через неделю Валентина собрала вещи, присев, как перед дальней дорогой, пригладила волосы, поправила одеяльце на тихо посапывающем сыне и, собравшись с силами, пошла разговаривать с Миндадори. Это был тот редкий вечер, когда оба супруга находились дома.
– Я нашла работу в Риме и хотела бы переехать. Думаю, вы не будете возражать. Спасибо вам за всё! – Валентина стояла в центре столовой, где Миндадори заканчивали пить кофе. Произнеся эти заранее заготовленные слова, женщина почувствовала облегчение.
– Вот и хорошо. – Миранда оторвалась от чашки. – И тебе спасибо.
– Как «нашла работу»?! С ребёнком?! – заволновался Бруно.
– Приятельница уезжает в Россию, и я заступаю на её место.
– Как же ты справишься?.. Сколько в этой семье человек? – не отставал хозяин.
– Это не наше дело, – произнесла Миранда. – Валентина вольна выбирать то, что ей удобно. Мы с тобой на эту тему тоже разговаривали после смерти синьоры Тины. Ей в нашей семье совершенно нечего делать, – добавила она холодно.
«Значит, обсуждали уже эту проблему, – отметила Валентина. – Вовремя я другое место нашла!»
– Не понимаю, как ты с ребёнком работать сможешь! – не успокаивался мужчина.
– Не волнуйтесь, пожалуйста, – начала было Валентина, – я уже всё продумала…
– Давай я тебя хоть до Рима довезу, раз ты уже всё решила! – сердечно предложил он, что явно задело Миранду.
– А вот это было бы здорово! – не узнавая своего голоса, ответила Валентина. «Почему я должна отказываться? Он же сам предложил!» – решила она.
Совдеповское начало лежало в нокауте. Теперь ей было кого защищать!
