Второй раз Ребекка проснулась около полдевятого. Она полежала в кровати минут десять, но над ней навис темный призрак вины — Боже, как же совесть раздражала, — и она неохотно встала. Увеличила мощность на термостате, постояла в душе подольше, почистила зубы и оделась в спортивные штаны и толстую футболку.

Затем забралась обратно в кровать, положила несколько подушек к изголовью и уселась читать непристойный любовный роман, который предвкушала последние пару месяцев. «Полин и портные». Хорошая вещь.

Когда только что лишенная девственности героиня тянулась к легендарным высотам распускающейся женственности, а член героя пульсировал (Гэри раньше утверждал, что ощущение пульсации в данной конкретной части тела было ненормальным и заставило бы его обратиться к врачу), Ребекка вновь начала испытывать чувство вины. Черт. Это было нечестно. У нее были целые выходные, чтобы совершенно ничего не делать, жить жизнью ленивой, пожирающей конфеты домохозяйки, а ее мозг не давал ей насладиться этим.

Может, ей стоило покрасить дом?

Нет, вероятно, нет.

Должна же быть золотая середина между покраской дома и чтением похабщины.

Может быть, ей нарисовать похабщину на доме? В конце концов, до ближайших соседей было добрых полмили, а дом скрыт от дороги деревьями. Никто бы не жаловался.

А может, ей стоило весь день развлекать себя подобными бессодержательными мысленными разговорами? Гэри приехал бы домой, поцеловал бы да отвез в местную психушку.

Может, если бы она смотрела какие-нибудь образовательные программы по телевизору, у нее получилось бы стать бесполезной лентяйкой без чувства вины по этому поводу.

В конце концов, «Народный суд» давал важные уроки по системе правосудия…

К одиннадцати она уже с ума сходила от скуки, так что отказалась от идеи сидеть дома все выходные и поехала за двадцать миль в Фэрбенкс за покупками. Она пообедала в мексиканском ресторанчике, который обожала, но после которого Гэри всегда минут по двадцать сидел в туалете, купила две новые блузки и пошла в картинную галерею в надежде, что хотя бы один из ее учеников окажется там и допустит, будто она обычно так и проводит выходные. Никого не оказалось, зато она увидела несколько очаровательных высокохудожественных изображений медуз, если, конечно, не подразумевалось, что это туалетные ершики.

Затем она пошла в кинотеатр на мелодраму, на которую никак не могла затащить Гэри, потому что он считал, что у актрисы, играющей главную роль, жуткие губы. Фильм оказался предсказуемым, но забавным, поэтому она вышла в хорошем настроении.

Когда в начале седьмого она вышла из закусочной, только-только начало темнеть. Она надеялась, что Гэри упивается отдыхом на природе и не упивается пивом. Единственный раз, когда он перепил, Гэри был в компании своих приятелей. По крайней мере, она была уверена, что они не шатаются с ружьями по лесу пьяными. Худшее, что могло быть, — это соревнование по громкости пердежа.

Она поехала домой, фальшиво подпевая старенькой рок-песне по радио. Нажала кнопку на пульте, чтобы открыть гаражные ворота, заехала внутрь…

…и внезапно на нее напало жуткое ощущение, что в доме кто-то есть.

Подобное чувство было ей не в новинку.

Не было никаких признаков того, что кто-то влез в дом. Не было вообще никаких признаков, что хоть что-то в доме не так, и Ребекка точно знала, что внутри ее никто не ждет. Ведь тогда бы сработала сигнализация.

А еще она знала, что следующие пятнадцать минут будет обыскивать дом и, возможно, волноваться всю ночь.

Не стоило ей никуда ездить.

Конечно, она бы так же сходила с ума, если бы просидела взаперти все это время, так что какая разница?

Может, Гэри приедет пораньше?

Она заглушила двигатель, закрыла гаражные ворота, вылезла из машины и приступила к проверке всех возможных мест, где чисто теоретически мог бы прятаться непрошеный гость. А затем все перепроверила еще раз.

Внутри никого не было.

Но легче ей не стало.

Она уже почти мечтала, чтобы у них с Гэри в доме было оружие. К несчастью, пушки ее пугали еще больше прячущихся незваных гостей.

Она включила телевизор и досмотрела концовку «Только ты» — одного из ее любимых фильмов, хоть большинство и не любило его. Правда, романтическая комедия не заставила ее перестать озираться каждые полминуты. Перестать проверять окна. Перестать съеживаться от любых шорохов, по большей части воображаемых.

Ей не стоило отпускать Гэри.

Нет! Вздор! С ней все будет в порядке. Если бы Гэри только знал, какая она трусиха… ну, тогда, возможно, он бы больше никогда не оставлял ее дома одну. И это, конечно, было бы прекрасно, но он же женился на ней не для того, чтобы быть ее нянькой. Ей бы не хотелось, чтобы он думал, что она какая-то пугливая и трусливая жена, которая не может позаботиться о себе.

Около девяти часов она почистила зубы и решила переодеться в удобную пижаму и почитать еще немного сладостной похабщины. Она расстегнула пуговицы на штанах, начала стягивать блузку, а потом засомневалась.

А что, если за ней кто-то следил?

О, бога ради, да в ванной даже чертовых окон нет!

Это не имело значения. Ей было все так же неуютно.

Голой она была бы более беззащитна.

Если кто-нибудь собирался напасть на нее, они могли сделать это в тот момент, когда она снимает блузку через голову.

Что, конечно же, было полнейшей нелепицей, но она всю жизнь страдала от этих нелепых страхов; и сколько бы раз она ни говорила себе не быть идиоткой, меньше бояться она не начинала.

Так и не сняв одежду, она забралась в кровать и возобновила чтение романа. Она была ничтожеством. Но были вещи в жизни и похуже.

А Гэри не пора было уже позвонить?

Ровно в десять, после того как Ребекка на протяжении часа старалась заставить себя не смотреть на часы через каждые полминуты, она набрала ему на мобильник. Через пять гудков включилась голосовая почта, поэтому она сбросила и набрала снова. Ответа не было.

Ерунда. То, что Гэри не ответил, могло иметь тысячу разных причин. Скорее всего, сотовая связь там была дерьмовая. Так часто бывало. Или они пошли на ночную рыбалку, и он оставил телефон в лагере. Батарейка могла сесть. Он мог уронить мобильник в озеро. Или даже случайно оставить его в машине.

Он бы никогда не забыл позвонить, но Гэри был в глуши и точно не мог сгонять до таксофона и сообщить ей, что в порядке.

Все было нормально.

Она снова набрала, и на этот раз оставила коротенькое сообщение: «Звоню-потому-что-подумала-о-тебе», стараясь, чтобы голос звучал жизнерадостно. Она выбралась из кровати, прошла в ванную, затем заперла дверь и только после этого переоделась в пижаму.

По крайней мере, никто не видел, насколько она ничтожна.

Она надеялась, что никто не видел.

Ребекка вернулась в кровать, забралась под одеяло и пролежала так всю ночь, не сомкнув глаз.

По крайней мере, совершенно бессонная ночь немного притупила чувство вины, и после холодной овсянки на завтрак Ребекка добила похабную книжку, которая закончилась хорошо: главные герои решили жить втроем. Затем она пошла в кабинет, включила лаптоп и около часа участвовала в оживленном онлайн-обсуждении типовых испытаний.

В конце концов, не в состоянии больше сдерживать зевоту, она прилегла на диван и закрыла глаза. Днем она, во всяком случае, могла поспать.

Ребекка проснулась через пять часов, незадолго до полудня, не особо отдохнувшей, но зато обрадованной, что не пришлось эти пять часов сидеть и волноваться. Она попыталась дозвониться до Гэри, но ответа снова не было. Ребекка подумала оставить ему еще одно сообщение, но решила, что не стоит. Она не хотела, чтобы Скотт и Даг потешались над ней.

На секунду Ребекка задумалась о том, чтобы позвонить в полицию, но тут же отвергла эту идею. Они бы смеялись над ней. Гэри же сказал, что связи может и не быть, и до вечера он не должен был вернуться домой, так что совершенно, абсолютно не стоило волноваться… Если, конечно, он появится вечером дома. А он появится. Они поцелуются, посмеются, займутся любовью, и она никогда даже не заикнется о том, как ей было страшно одной дома.

К девяти часам он так и не пришел домой.

Он не звонил и не отвечал на звонки.

Итак, он опаздывал. Нельзя распланировать турпоход с точностью до секунды. Его мобильный телефон не работал, и он прямо сейчас торопился обратно к машине, пока Скотт и Даг просили его идти помедленнее, потому что их рюкзаки были слишком тяжелыми.

Не о чем беспокоиться. Он не говорил ей, когда точно приедет домой, а просто сказал, что будет дома вечером.

Но был уже не вечер. А почти ночь.

Они потерялись?

А что, если, прости господи, они разрешили Дагу идти первым? Они так могли дойти и до горы Денали!

Она зажмурилась. Прекрати! Не будь параноиком. Он, вероятно, уже вернется к тому времени, когда она закончит с глажкой белья на завтра.

Ребекка гладила белье очень медленно, но он так и не показывался. Может, у них что-нибудь случилось с машиной. И они сейчас ловили попутку на дороге.

Да кто их таких подберет?

Раздался стук в дверь.

Несколько секунд Ребекка, застыв, стояла на месте. Затем двинулась через гостиную, ощущая легкое недомогание в желудке. Она посмотрела в дверной глазок и увидела мужчину, стоявшего на крыльце. Это был блондин лет тридцати пяти, в джинсах и коричневой куртке.

— Кто там? — спросила она.

Словно зная, что она смотрит на него, мужчина полез в карман куртки и вытащил значок. Поднес его к глазку.

— Полиция штата, мэм.

Легкое недомогание в желудке превратилось в полноценную тошноту.

— А в чем дело? — поинтересовалась она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— Вы миссис Харпстер?

— Да.

— Откройте, пожалуйста. Это по поводу вашего мужа.