Глава 21

Всю ночь, пока дипломаты должны были спать или составлять планы переговоров на следующий день, джедаи и другие участники расследования прочёсывали все прилегающие помещения «Жилого модуля Нарсакк».

Ведж и Тайко с помощью фрегата «Огненный рог» подтвердили, что от другого модуля отстыковался шаттл примерно в то же время, когда началось нападение на дипломатов. Оборудованный гиперприводом, он отошёл от Куата и от гравитационного колодца планеты на скорости, которая никаких подозрений не вызвала, и прыгнул в гиперпространство ещё до того, как из модуля поступили первые сигналы тревоги. После получения сигналов служба безопасности станции «Ториаз» заблокировала станцию, запретив прибытие или отправление любых судов или транспортов. Очевидным выводом из этого было то, что тот или те, кто перешёл через спицу на основную станцию, все ещё находились там, либо покинули её на этом шаттле.

Лея и Мара собрали агентов безопасности, знакомых с судебной медициной, чтобы те произвели осмотр тел нападавших. Все они погибли либо от травм, нанесённых бластерами или световыми мечами, либо вследствие сильного алкалоидного яда, введённого с помощью маленьких инъекторов в ротовой полости. Предварительные данные показывали, что каждый из них, помимо прочего, уже умирал от неизлечимой болезни, а простой генетический тест позволил предположить, что три четверти, или даже больше, нападавших были кореллианцами.

Ведж и Тайко, в сопровождении Люка, одолжили у лейтенанта Йорвин шаттл и набор сложного оборудования по отслеживанию сигналов связи. Спустя час после того, как они аккуратно покинули станцию, они отследили сигнал, транслируемый комлинком капитана Тавалера. Вместе с комлинком обнаружился и сам Тавалер, мёртвый как камень – жертва декомпрессии. Они подобрали тело и, вернувшись вместе с ним на станцию, передали его судмедэкспертам, которые работали с телами нападавших, но эксперты смогли доложить только то, что Тавалер умер в результате воздействия взрывной декомпрессии. На нём не было ран, а в его теле не присутствовали посторонние вещества; не было никаких следов того, что его связывали. По всем признакам, он добровольно вышел в открытый космос и умер ужасной и болезненной смертью.

Джейсен, сопровождаемый Беном, бродил по модулю в поисках дополнительных следов, которые бы указывали на использование Силы. Он обнаружил их в том самом дополнительном отсеке службы безопасности, сейчас занятым лейтенантом Йорвин, а также в переходном шлюзе, где умер Тавалер. В каждом случае в этих следах чувствовалось присутствие женщины, но Джейсен так и не смог добиться ясного ощущения – чем упорней он всматривался, тем больше, казалось, расплывались следы.

Мара и Лея провели тщательный осмотр дополнительного диспетчерского пункта службы безопасности, пытаясь обнаружить изменения в кодах доступа, которые позволили шаттлу добраться до точки высадки и не быть засечённым сенсорами станции. Им удалось обнаружить истинные записи, показывающие прибытие и быстрое отправление шаттла.

Адмирал Пеллеон координировал передачу информации от одной группы расследования к другой, а когда не был занят, играл в сабакк с Хэном Соло, проигрывая ему сотни кредитов. Люк и все, кто занимались расследованием, снова собрались в гостиной примерно в тот час, когда должны были проснуться. Никто не выглядел уставшим; джедаи поддерживали себя с помощью Силы, а Хэн, Ведж и Тайко держались на кафе и упрямстве.

— Итак, что мы выяснили? – спросил Люк. Он начал загибать пальцы, считая. – Убийцы в большинстве своём были кореллианцами, что, в общем–то, ничего не значит, поскольку убийц–кореллианцев мог нанять любой, — он заметил вгляды Веджа и Хэна и уточнил, — Прозвучало не совсем так, как я собирался.

— Проехали, — сказал Хэн.

— Это был очень изощрённый план, — продолжил Люк, — по крайней мере, по организации. Тот, кто его придумал, использовал сильный наркотик, чтобы нейтрализовать охрану периметра, и сильный алкалоид, чтобы убить тех нападавших, кто мог бы всё же остаться в живых. Эти токсины достать не так легко. Организатор точно знал, где кто будет спать… или, точнее сказать, должен будет спать, поскольку адмирал Пеллеон и его персонал заняли другие апартаменты, не сообщив службе безопасности модуля. Капитана Тавалера, похоже, заставили принимать участие в осуществлении этого плана, и убить себя, путём использования Силы… а это, к сожалению, позволяет сделать вывод, что в произошедшее вовлечён преступник–джедай или другой адепт Силы. Подтверждает это и тот факт, что оружие, которое было у убийц, было предназначено для использования против джедаев.

— Очень похоже на действия Кореллии в ответ на недавно проведённые операции, которые были оптимизированы против джедаев, — прервал его Ведж.

Прежде чем Люк смог ответить, вмешался Хэн.

– Это Тракен.

— Это один из вариантов, — признал Люк. Он никак не мог сформулировать мысль, которая пришла ему в голову: если Саксан действительно стремилась к миру, она могла бы использовать в качестве одного из пунктов дипломатического торга тайный кореллианский флот. А если за строительством этого флота действительно стоял Глава государства Сал–Соло, он мог предпринять любые шаги, которые считал необходимыми, для того, чтобы этого избежать.

— Вариант? Как бы не так! — голос Хэна стал громче. – Разве кто–нибудь здесь не знает, что именно мой сын Джейсен и сын Люка Бен были теми, кто вывел из строя «Балансир»?

За этими словами наступила тишина. Люк заметил, что Бен выглядел расстроенным этим заявлением. На лице подростка проступило выражение, которое Люк назвал бы беспокойством, и он в очередной раз подумал, рассказал ли Бен чете Соло ту часть своей истории, которую он упомянул только в отчёте Ордену – ту, которая касалась дроида, думавшего, что он – Анакин Соло.

Наконец высказался Ведж:

— Я видел записи службы безопасности, касавшиеся нападения на станцию «Балансир». Как единственный из присутствующих, кто с наименьшей вероятностью знает обратное, я должен сказать, что ответ на этот вопрос – нет.

— Итак? – спросил Хэн; его лицо покраснело. – Он хочет мести. Ущерб, нанесённый Балансиру, отбрасывает осуществление его плана на годы назад. Но если бы это нападение прошлой ночью было успешным на сто процентов, он и отомстил бы, и расчистил бы себе дорогу к установлению полного контроля над Кореллией. Он – единственный, кому выгодно то, что здесь случилось.

— Не совсем, — сказала Лея. – Ему будет это выгодно, если он захватит контроль, а затем добьётся мира. Но с гибелью премьер–министра Саксан вероятность достижения этого снижается. Кореллианцы будут в ярости и будут требовать войны… Тракен достаточно умён, чтобы понимать, насколько разрушительной будет эта война для экономики Кореллии. Даже если им удастся победить.

— Это Тракен, — сказал Хэн.

— Джейсен? – повернулся Люк к племяннику. – Когда ты бегал по станции, отвлекая внимание Сал–Соло от Бена, у тебя было хоть какое–то ощущение, что он воспринимает твои действия более лично, чем следует старому заговорщику?

Джейсен обдумал вопрос. В своём докладе он не упомянул о принятом им решении, что Тракен должен умереть. Оказалось, что Тракен тоже проигнорировал возможность упомянуть об этом, и сейчас Джейсен решил, что понимает, почему – пропустив эту часть истории, Тракен устранил, в некоторой части, мотив, который мог бы связать его с этим нападением. А сейчас Джейсен может признаться в покушении на жизнь Тракена – и это признание может ещё больше подорвать доверие Люка к нему – или отрицать всё и помочь скрыть связь Тракена с этим злодеянием.

Что ж, достаточно того, что он, Джейсен, об этом знает. Он может сам делать предположения, основываясь на том, что знает о мотивах Тракена. Он покачал головой.

— Нет, я ничего такого не почувствовал.

Люк откинулся на спинку кресла.

– Однако мы, разумеется, проверим и версию, касающуюся Тракена. Что–нибудь ещё?

— У меня есть кое–что, — сказал Джейна. Она достала из–под плаща завёрнутый в оранжевую ткань пакет, размером немного больше её кулака. Аккуратно развернув его, она вытянула руку вперёд, чтобы и остальные могли увидеть содержимое.

Сначала Люк не понял, что это такое – предмет, казалось, имел органическое происхождение, и был похож на высушенный, волокнистый плод какого–то мутировавшего дерева. Он представлял собой гибкое нечто, с центральным ядром сине–чёрного цвета длиной примерно двенадцать сантиметров. От ядра отходило двадцать или больше веретёнообразных отростков длиной около шести сантиметров. На каждом из них были нанесены цветные пятна, полосы и узоры. Один, бугорчатый и морщинистый, был раскрашен спиральным узором из красных и голубых полос; другой был ровным, резко жёлтого цвета с прожилками красного и чёрного; третий был густо–коричневым с неровными зубчатыми отметками чёрного цвета.

— Мы нашли это в переходном шлюзе, который использовал Тавалер, когда пошёл проветриться, — сказала Джёйна. – Я не успела просканировать его на наличие неорганических токсинов, но биологической активности в нём нет. Похоже, это просто вышивка бисером.

— Его уронили случайно, или оставили, чтобы мы нашли? – спросил Люк. – Принадлежало ли это Тавалеру, или кому–то ещё?

Джейна пожала плечами.

– Невозможно сказать.

— Прошу прощения, — голос прозвучал сверху и отовсюду — из динамиков громкой связи. Люк узнал голос лейтенанта Йорвин. – Мы получили срочный вызов по голосвязи, адресованный адмиралу Пеллеону. Он отсутствует в своих новых апартаментах. Возможно, он все ещё в гостиной?

— Я здесь, — сказал Пеллеон. Он встал и вместе с ним встал Тайко. – Это явно будет вызов для утреннего доклада об изменениях, и как только я сделаю доклад, эта конференция будет закончена, — он вздохнул. – Я вернусь через несколько минут, — он резко вышел из комнаты, и дверь за ним и Тайко закрылась.

Ведж посмотрел на часы.

– Премьер–министру наверняка направлен такой же вызов. И хотя она уже не обязана отвечать на него, я должен это сделать. С вашего позволения? – он встал и тоже покинул помещение.

— Остались только джедаи, — сказал Зекк, — и джедай по жене.

Хэн бросил на него сердитый взгляд.

Люк посмотрел на остальных поверх ладоней, сложенных вместе, как для медитации.

– Думаю, мы можем с уверенностью сказать, что наша миссия на этой станции потерпела полную неудачу. Нас перехитрили, и у нас есть как минимум один враг, о котором мы раньше не знали… да и сейчас знаем немного. Через несколько минут обе делегации будут отозваны, и настанет время для полномасштабного джедайского расследования.

— Джейсен, Бен, пожалуйста, узнайте, что сможете, о капитане Тавалере. Мы должны получить информацию об адепте Силы, с которым он контактировал. Она не могла исчезнуть бесследно. Если же вы не сможете найти её следов, попробуйте получить информацию о шаттле, на котором она улетела.

Джейсен кивнул.

– Будет сделано.

— Джейна, Зекк, я хочу, чтобы вы выяснили все, что только возможно, о найденной вами кисточке. Постарайтесь определить, была ли она оставлена случайно, или намеренно, откуда она, и что означает. Когда вы это сделаете, пожалуйста, возвращайтесь к оперативной группе у Кореллии и примите командование эскадрильей «Опорная точка», пока мы с Марой не вернёмся с задания на планете, о чём я вскоре расскажу.

— Лея, Хэн, я бы хотел попросить вас продолжать попытки стабилизировать ситуацию между Кореллией и Альянсом. Я не думаю, что могут найтись лучшие посредники между обоими правительствами, даже если они станут ещё более враждебными друг другу. И никто лучше вас не сможет сказать руководителям обоих правительств, что они ведут себя, как самцы бант в брачный сезон.

Лея обменялась взглядами с мужем.

– Думаю, мы сможем это сделать.

— Мара и я направимся на Кореллию и попытаемся получить информацию о возможных истоках сегодняшнего нападения на нас.

— Они ведь пришли и за мной тоже, не так ли? – задал вопрос Бен, заговорив впервые после того, как джедаи собрались вновь. Выражение его лица и голос были угрюмыми – не испуганными, но гораздо более серьёзными, чем должны быть у тринадцатилетнего подростка, и Люк ощутил комок в горле.

— Да, — сказал он, — если они пришли за Джейсеном из–за «Балансира», то они пришли и за тобой. Твой юный возраст ничего для них не значит. Но пойми меня правильно. Неважно, кто они, или насколько высока их должность, я не собираюсь терпеть в дальнейшем… — он остановился, прежде чем сказал слово «существование». Месть – не путь джедаев, даже если его собственный сын был мишенью для убийцы. — …нахождение на свободе людей, которые являются заказчиками убийства детей.

— Как деликатно ты выразился, — сказала Мара. – Я не думаю, что они, если мы столкнёмся с ними, удержатся от попытки убить нас. А когда они попытаются… — Желать наступления удобного случая, чтобы убить – это неправильно, Мара, — мягко сказал Люк. Но он должен был признаться себе, что в душе он ощущал те же эмоции, они кружили вокруг стен его самоконтроля, как насекомые вокруг костра, за пределами досягаемости пламени. – Ладно. Надо идти. Бен, прежде чем вы улетите, подойди на несколько минут к нам с матерью.

Когда Скайуокеры вышли, Джейсен махнул рукой сестре, чтобы привлечь её внимание, прежде чем она последовала за Зекком и другими джедаями.

– Можно ещё раз посмотреть на эту штуку?

— Конечно, — она протянула ему кисточку.

Джейсен тщательно изучил её. Вблизи таинственный объект оказался необычным образцом поделки из бисера. Он выглядел как набор декоративных кисточек, каждая из которых имела свою форму и раскраску, каждая была прикреплена к более длинной центральной жиле. Сверху к ней был прикреплён шнур, такой же сине–чёрный, как сама центральная жила, но без бусин; он был трёх или четырёх сантиметров в длину и оканчивался разрывом, материал шнура выглядел измочаленным. Возможно, предмет зацепился за угол, или его схватила рука умиравшего мужчины и оторвала, использовав относительно небольшое усилие, так, что владелец не заметил потери. Или, размышлял Джейсен, его оставили специально.

Его внимание не отпускала одна из кисточек, коричневая с зубчатыми чёрными отметинами. На её поверхность выбивались тонкие чёрные нити, унизанные множеством бусин. С расстояния в метр, они заставляли кисточку выглядеть неровной, но с более близкого расстояния походили на тонкие когти.

А сама композиция этой кисточки… Джейсен почти читал замысел художника. Яркий коричневый цвет символизирует мир, сказал он себе. Зубчатые чёрные линии – борьбу. Увитые бусинами нити – это шипы или когти. Итог: даже в мирной жизни есть борьба, и борьба имеет притягательные стороны — шипы, которыми она затягивает любого участника в себя, являясь, фактически, ловушкой для неосторожных. Однако он знал… или, по крайней мере, чувствовал, что это было не всё. Кисточка несла на себе какое–то сообщение, но разгадать его он не мог.

Внезапно он почувствовал себя глупо. Он был рыцарем–джедаем, а не искусствоведом. Это было не его дело – пытаться понять значение узоров, обнаруженных на какой–то безделушке, которая, может быть, стоит меньше кредита на уличном рынке какой–нибудь захолустной планеты. Но эта вещь продолжала притягивать его.

Он внезапно понял, что Джейна что–то говорила, но её слова прошли мимо него. Он улыбнулся ей и потряс головой.

– Извини, я замечтался.

— Это на тебя не похоже.

— Больше похоже на Энакина. Слушай, не хотела бы ты поменяться?

Джейна нахмурилась.

– Поменяться? Чем?

— Заданиями. Я кое–что чувствую от этих кисточек, а ты что–нибудь ощущаешь?

— В общем–то, нет, — она замерла и осмотрела их более внимательно, затем покачала головой.

— Значит, вопрос, связанный с ними, следует расследовать мне. Ты займёшься делом Тавалера, затем примешь командование эскадрильей дяди Люка.

Джейна недолго подумала.

– Давай сначала обсудим это с дядей Люком.

— Лучше не стоит. Недавно он критически отнёсся к моей интуиции… хотя сам говорит мне, что я должен доверять своему чутью. Что ж, я доверяю ему сейчас – я должен расследовать дело с этой кисточкой.

Она одарила его взглядом, преисполненным долготерпения.

– А когда он спросит об этом…

— Свалишь всё на меня.

Джейна кивнула.

– Он в это поверит. В конце концов, ты же мужчина.

Люк, Мара и Бен прогуливались вдоль «Пути Варганнера», который находился одним уровнем выше и проходил параллельно «Пути Каллебарта». Этот проход был заперт на короткий период проведения дипломатических переговоров Альянса и Кореллии; сейчас Люк на некоторое время его открыл, чтобы он и его семья могли прогуляться в уединении.

Они задержались в нише, большую часть которой составляла внешняя стена, полностью сделанная из прозрачной транспаристали. Снаружи был тот же вид, что и в обзорном окне апартаментов Соло, но не ограниченный размерами окна, и сейчас Скайуокеры могли наблюдать грандиозное поле звёзд и далёкое солнце Куата.

Наконец Люк сказал:

— Бен, твои мысли слишком очевидны.

— Мы должны полететь туда вместе, — сказал мальчик. – На Кореллию. Мы, Джейсен и Джейна. Нам следует надавить на Тракена Сал–Соло, пока он не признается в том, что сделал, и запереть его, чтобы он не делал подобного в дальнейшем.

— Всей семьёй, так? – спросил Люк.

Бен кивнул, но на отца он при этом не смотрел. Вместо этого он упрямо разглядывал далёкую туманность ромбовидной формы.

— Мы все разозлились из–за атаки, — сказала Мара. – Но мы не можем использовать наши способности джедаев только из–за того, что мы в ярости. Мы не можем напасть на Тракена, исходя только из предположения, что он ответственен за произошедшее; нам придётся собрать больше улик.

— Я знаю, — голос мальчика звучал покорно. – Когда ты злишься, то не даёшь своим инстинктам направлять тебя, поскольку в этом случае тебя ведёт не Сила, а гнев. Но мы можем сделать это, когда мы равнодушны. Джейсен часто равнодушен.

Его родители обменялись быстрыми взглядами. Люк сказал:

— Я думаю, то, что ты принимаешь за равнодушие, на самом деле означает сосредоточенность на Силе. Его эмоции при этом на некоторое время уходят, и это может показаться равнодушием.

— Без разницы, — пожал плечами Бен. – Но мы всё же можем это сделать. Мы можем схватить Сал–Соло. И можем не дать кореллианцам начать войну.

— Это другой вопрос. Что, если Сила говорит тебе не пытаться их разбить? Или вообще ничего не говорит тебе о том, кто должен победить?

Вот тут–то Бен посмотрел на него.

– Что?

— Бен, ты можешь сказать со всей убеждённостью, что кореллианцы не должны выходить из состава Галактического Альянса, даже в том случае, если они этого хотят? Подумай, к примеру, о кореллианцах, которых ты знаешь – о дяде Хэне и Ведже Антиллесе. Если большинство населения их звёздной системы хотят быть независимыми, почему им нельзя стать такими?

Бен нахмурился.

– Но это бессмысленно. Они являются частью Галактического Альянса. Они не могут просто взять и уйти.

— Почему? – спросила Мара.

— Это вызовет беспорядки. Так говорит Джейсен.

Мара кивнула.

– Это действительно вызовет беспорядки. Но в жизни много беспорядка. Если Сила создаётся жизнью, в ней самой есть беспорядок. И если ты открываешь себя Силе, как ты можешь избежать того, чтобы впустить в себя и определённую степень беспорядка?

Бен с подозрением посмотрел на родителей. Это не был недоверчивый взгляд, а выражение лица подростка, озабоченного, чтобы его не перехитрили.

— На какой стороне вы в действительности?

Люк хмыкнул.

— Орден джедаев защищает и служит Галактическому Альянсу, так же, как до этого служил Новой Республике. Так же, как старый орден защищал и служил Старой Республике. Но мы предпочитаем сохранять определённую свободу в интерпретации наших заданий и наших приказов. Для общего блага. А это значит, что если нам приказали сражаться, но мы обнаружим, что можем достичь победы с помощью переговоров или бескровного применения силы, мы поступим так. Если мы обнаружим, что можем установить мир, принудив противоборствующие стороны прислушаться друг к другу, мы поступим так – даже если одна из сторон, как предполагается, руководит нашими действиями

Бен на секунду опять повернулся к прозрачной стене.

– Я слышал, как дети говорят, что ненавидят, когда их родители говорят им «делай так, потому что я приказываю». Иногда я думаю, что они ещё слишком легко к этому относятся.

Мара мягко рассмеялась и погладила сына по его густым рыжим волосам.

— Думаю, так оно и есть. Правда, им не приходится мотаться по всей галактике и практиковаться с настоящим световым мечом.

— Да, пожалуй. Но думать – это трудно. И в чём–то – нечестно. Похоже, что правильных решений вообще не существует.

Люк снова почувствовал комок в горле, но на этот раз он знал, что это было вызвано гордостью за сына, а не болью.

– Именно так, — сказал он. – Никогда нельзя точно знать, является ли правильное решение действительно правильным.

— Ох.

— Будь осторожен с людьми, которые говорят, что знают верное решение, — добавила Мара. – Они могут думать так, но часто они ошибаются. Или они просто знают, что думать – тяжело, что многие люди не хотят это делать. Они хотят иметь вождя, которому можно доверять … чтобы им не пришлось выполнять трудную работу – думать. За вождём такого типа ты вряд ли захочешь следовать.

Бен открыл рот, словно собираясь задать ещё один вопрос, затем закрыл его.

— Ты прав, — сказал Люк. – Если бы ты спросил, следует ли тебе сказать Хэну и Лее о дроиде – Анакине Соло, нам бы пришлось просто сказать, что мы не знаем.

Бен посмотрел на него.

– Иногда ты ненавидишь то, что ты – джедай, правда?

Люк подумал, затем кивнул.

– Иногда.

— Я тоже.

Члены всех трёх групп улетели в течение часа – все, кроме Джейны, Зекка, Джейсена и Бена, которые задержались, чтобы начать их расследование от этого модуля. Они помахали на прощение улетающим корветам и транспортам из окна номера, в котором размещались Хэн и Лея.

Когда улетел последний корабль, Джейсен повернулся к остальным.

— Сначала – спать, — сказал он. – Затем займёмся делом.