Глава 4

Я резко оборачиваюсь. В дверях, улыбаясь, стоит высокая и стройная молодая девушка с длинными рыжими волосами. Она одета как служанка. Так как я не отвечаю, она продолжает:

— Не советую пускаться в путь на ночь глядя. Лучше переночуй здесь. Хотя хозяина нет, но я его успешно заменю: приготовлю и ужин, и постель, и коню твоему дам все необходимое.

А я продолжаю молчать, пристально всматриваясь в странные искры, то вспыхивающие, то гаснущие в ее синих глазах. Медленно протягиваю руку к Мечу и нажимаю оставшуюся незакрытой клавишу, не отводя от Девушки внимательного, изучающего взгляда.

По клинку пробегает волна желтого света, он становится страшным оружием против нежити. Я жду реакции, но она превосходит все мои ожидания. Девушка подходит к столу, улыбается, протягивает руку и проводит пальцем по лезвию. Все так же улыбаясь, она протягивает мне палец с выступившей на нем каплей красной крови. Облегченно вздыхаю. Слава Времени! Хурам, ларкам, потанам, оборотням и прочей нечисти, кажется, пришел конец. Я снова среди нормальных, живых людей!

— Так ты — служанка этого постоялого двора? — спрашиваю я.

— Да, и у меня все получится не хуже, чем у самого хозяина.

— Думаю, что отныне хозяйкой станешь ты. Хозяин убежал и не вернется.

— Вернется, — с грустной улыбкой отвечает девушка. — Он вернется, я знаю это наверняка. И вернется он, как только взойдет луна.

— Поэтому ты и уговариваешь меня остаться здесь на ночь?

— Да. Ведь у тебя, рыцарь, Золотой Меч, — она кивает в сторону клинка, — а это единственное оружие, которого они боятся.

— Кто они?

— Оборотни.

— Так ты знала, что хозяин — оборотень?

— С самого начала.

— И не уходила отсюда! Как долго ты здесь работаешь?

— Уже три недели.

— Ты отважная девушка!

Девушка смущенно пожимает плечами и снова улыбается.

— Так ты останешься?

— Конечно! Не бросать же тебя на съедение оборотню.

Она опять загадочно улыбается, кивает и идет хлопотать на кухню. Очень скоро она накрывает на стол. Наливая в кубки вино, она спрашивает:

— А как вас зовут, рыцарь? Должна же я знать, с кем мне приходится делить ужин.

— Я — Хэнк, рыцарь из Гомптона.

— А меня зовут Эва. Я — нагила из Стокса.

— Нагила!

Память Хэнка подсказывает мне: нагилы — это феи, но не простые феи, а феи-воительницы, посвятившие свою жизнь борьбе с темными силами и их всевозможными проявлениями.

Я еще раз внимательно смотрю на нее. Теперь мне понятны искры, вспыхивающие в ее глазах.

— Ты, говоришь, знала, что хозяин — оборотень?

— Знала с самого начала. Я и прибыла сюда с целью освободить от него это место. Этой ночью я бы уничтожила его. Но твое появление, сэр Хэнк, спутало все карты.

— Прости, если так.

— Не за что. Ты же не знал этого, а твой Золотой Меч все равно сделал бы свое дело. Оборотни слишком хорошо его знают. Беда в том, что моя сила сможет проявиться ровно в полночь, а оборотни придут за час до этого.

— Ты говоришь, оборотни? Значит, он будет не один?

Эва кивает.

— Беда еще в том, что я могу разом уничтожить не больше пяти оборотней, а их придет никак не меньше семи. Тебе придется выдержать с ними бой, пока я не смогу прийти к тебе на помощь.

— Сразу с семью? — я с сомнением качаю головой, вид оборотня вызывает у меня ассоциацию с парками.

— Тот, кто победил Синего Флинна и отнял у него Золотой Меч, должен ли бояться семерых оборотней?

Смотрю на Эву. Девушка тоже смотрит на меня. Она «заводит» меня, как рыцаря Хэнка, не подозревая, конечно, что я — выходец из другого времени.

— Сколько еще времени до восхода луны?

— Около двух часов.

— Еще есть время подумать…

— Биться или нет?

Я согласно киваю, составляя в уме темпоральные уравнения. Бой с оборотнями и оказание помощи нагиле в отвоевании этого постоялого двора у нежити уже серьезно выходят за рамки моего задания.

Эва смотрит на меня выжидающе, а я наливаю в кубок вина, мысленно пожалев, что эта фаза еще не знает ни кофе, ни чая, ни компьютеров. У меня никак не укладываются в систему две нелинейности. Одна, обусловленная тем, что я знал: хозяин — оборотень. Вторая — тем, что я не знал, что служанка постоялого двора — нагила. С видом глубокого раздумья отпиваю вино, лихорадочно вычисляя при этом детерминант системы уравнений.

Эва встает и подходит к окну. На дворе уже сумерки. Если детерминант получится отрицательным или, не приведи Время, мнимым, то мы еще успеем вместе с ней доехать до селения километрах в пятнадцати отсюда. Впрочем, согласится ли она на это? Ведь она — нагила! Но не могу же я бросить ее здесь одну, беззащитную против семи оборотней! Но если детерминант… Если я натворю здесь дел, то быть мне в Хозсекторе пожизненно. В схлопку все! Займемся значением детерминанта. Детерминант получается очень близким к нулю, но все-таки положительным, не отрицательным и не мнимым, это — главное! Я еще раз проверяю себя. Все правильно. Наливаю вина себе и Эве.

— Выпьем. За нашу победу!

Эва быстро осушает кубок и вздыхает с облегчением.

— Значит, решил?

— Да. Мы будем драться, сколько бы их ни было.

— Я была уверена, что ты не откажешься.

— Почему?

— Такие доблестные рыцари, как ты, никогда не отказываются от возможности совершить еще один подвиг.

— Вот тут ты и ошиблась, Эвичка. Я далеко не такой доблестный рыцарь, как ты думаешь. Мне надо было добыть Золотой Меч. Это было трудно, но я это сделал. Зачем мне сейчас лишние осложнения? Если оборотни растерзают нас, что весьма вероятно, этот Меч даже не дойдет до людей. Оборотни утащат его назад в Синий Лес. Словом, — вздыхаю я, — решение драться я принял только минуту назад и, признаюсь, принял его нелегко.

— Спасибо, — тихо говорит Эва.

— За что?

— За то, что сказал правду. Теперь я уже не буду сомневаться в тебе во время боя. Те, кто трудно принимает решение, уже не отступят. А те, кто быстро вспыхивают, легко и гаснут.

Мы с Эвой выходим на крыльцо, присаживаемся рядом и молча вглядываемся в сгущающуюся темноту. Вот становится светлее, взошла луна. И тут же вдалеке слышится одинокий жуткий вой. Затем еще и еще. Эва встает.

— Ну, сэр Хэнк, тебе пора.

Киваю головой, и мы идем к коновязи. Сажусь в седло и замечаю, как по полю к нам приближаются пары красных огоньков. Я считаю: девять пар.

— Их девять.

— Держись, Хэнк. Продержись час, а там я помогу тебе. Главное, не допускай, чтобы они напали на тебя сзади.

Я нагибаюсь из седла, и Эва целует меня на прощание. Тронув поводья, посылаю гнедого вперед. Эва убегает к дому. Красные огоньки быстро приближаются. Обнажаю Меч. Вопреки ожиданиям оборотни не останавливаются, только несколько замедляют свое движение и хором завывают на бегу. Я понимаю: они пришли за мной и за Золотым Мечом, и потери их не остановят. Холодный пот прошибает меня, но отступать уже поздно.

Оборотни атакуют с ходу. Первый бросается на меня, целясь вцепиться в горло. Удар Меча встречает его в воздухе, и он, отброшенный в сторону, катится по земле. Еще двое уворачиваются от Меча и отскакивают. Теперь я уже могу разглядеть их как следует. От ларок их отличают морды гиен и костяной гребень вдоль хребта.

Не желая упускать инициативу, я бросаюсь в атаку, выбрав группу из трех оборотней. Они разбегаются, но одному из них, видимо, достается. Какое-то время гоняюсь за ними по полю и отбиваюсь от их нападений. Двух-трех я раню, но и они успевают пару раз крепко поцарапать меня.

Тут я обращаю внимание на поведение моего гнедого. Ему явно не нравится соседство оборотней. Он нервничает, делает неожиданные прыжки, порой я с трудом удерживаюсь в седле. Оборотни тоже понимают это, и один из них бросается, пытаясь вцепиться гнедому в горло. Весьма опрометчиво он попадает под мою правую руку. Теперь их осталось семь. Хватит рисковать. Если они вцепятся гнедому в задние ноги и повалят его, придавленный конем, я окажусь полностью в их власти.

Спешиваюсь и, поставив коня сзади, готовлюсь защищаться. Оборотни не заставляют себя долго ждать. Они бросаются на меня то по двое, то по трое. Я прикрываюсь щитом и отмахиваюсь Мечом. При этом успеваю зарубить еще одного. Но тут гнедой не выдерживает. Пронзительно заржав, он скачет прочь, оставив меня одного. Оборотни приседают на землю, задирают морды к луне и воют. В их вое мне слышится торжество. Празднуют победу! Да, недолго мне осталось дергаться. Сейчас они перераспределятся и бросятся на меня с разных сторон.

Решительно иду на них, быстро вращая над головой Меч, словно винт вертолета. Оборотни пятятся и несколько расступаются. Прыжком нагоняю одного из них и бью. Но тот отскакивает. Нет, так не пойдет. Я останавливаюсь. Оборотни сбиваются в кучу и тихонько завывают, видимо, совещаются.

Вдруг все освещается каким-то оранжевым светом. Оборотни в ужасе воют во весь голос, а я резко оборачиваюсь. В двадцати шагах сзади меня стоит Эва. Она совсем нагая, только белая короткая мантия развевается сзади вместе с волосами. Эва вся вытянулась вверх, и между ее ладонями разгорается шар яркого оранжевого огня. Оборотни не сводят с него своих красных глаз и, воя от ужаса, начинают пятиться. Вдруг Эва резко выбрасывает руки ладонями вперед в сторону оборотней. На том месте, где они только что были, вспыхивает и начинает разрастаться такой же шар оранжевого пламени. Достигнув двух метров в диаметре, шар беззвучно взрывается.

Резко пахнет паленым мясом. Оборотни исчезли, и только удаляющиеся в сторону леса завывания на два голоса напоминают о том, что они только что здесь были. Эва прислушивается к этим завываниям, улыбается и подходит ко мне.

— Ну, вот и все.

Она выглядит сильно уставшей.

— Но они могут вернуться с подкреплением, — говорю я.

— Нет. Во-первых, раны от этого огня не заживают, а эти двое обожжены очень сильно…

— Значит, четверых ты уничтожила?

— Да. Я говорила, что могу убить не более пяти зараз. Сейчас я убила четверых, а двух зацепила. Ну, а во-вторых, сейчас они проклинали хозяина за его глупость. Он-де говорил, что здесь только один рыцарь, хоть и с Золотым Мечом, но с ним можно справиться, а сам прожил столько времени под одной крышей с нагилой и не смог распознать ее. Пусть теперь идиоты вроде него пытаются отвоевать этот постоялый двор.

— Пойдем тогда в дом, хозяйка.

Вкладываю Меч в ножны, Эва опирается на мою руку, и мы идем к дому. Не сговариваясь, мы проходим к столу и молча набрасываемся на остатки ужина. Только сейчас я понимаю, как много сил отнял у меня сегодняшний день. Эва тоже выглядит измотанной. Видно, зажигать оранжевое пламя и повелевать им — задача не из легких.

— Вот и конец оборотням, — говорю я, прикончив остатки ужина. — Ну, что, Маленькая Хозяйка Большого Дома, какие теперь планы на дальнейшее?

— Это еще не конец, Хэнк, — отвечает Эва, — это только самое начало. Из Синего Леса исходит страшная опасность. Этот постоялый двор должен стать как бы форпостом для борьбы с нежитью. Сюда должны прийти еще нагилы, вместе с ними ошки и хлеи. Да и такие воины, как ты, здесь будут нужны.

Она внимательно смотрит на меня.

— Ты не останешься?

— Не знаю, Эвичка. Может быть, я и вернусь сюда, но не сейчас. Мне нужно побывать дома: там меня ждут сын и дочь. Да и что такое я один? Попробую собрать отряд рыцарей, вот тогда и решу.

— Хорошо, я не тороплю, — просто говорит Эва и добавляет: — Ты зачем-то взял шесть золотых монет. Забери и остальные. Этим деньгам нельзя здесь оставаться, они будут притягивать сюда нежить. А там, куда ты их увезешь, их влияние на нежить сказываться не будет. Заберешь?

Я согласно киваю. Глаза мои уже слипаются от усталости. Эва отводит меня в соседнюю комнату, где уже стоит бадья с горячей водой, и помогает мне снять доспехи. С наслаждением моюсь. Эва перевязывает мне раны, оставленные когтями оборотней. При этом она проделывает над ними какие-то манипуляции, после чего боль утихает, и раны перестают меня беспокоить.

Эва отводит меня в комнату на втором этаже, где приготовлена постель. На столе стоит кувшин с вином и два кубка. Эва наполняет их, и мы молча пьем. Неожиданно для самого себя я шагаю к ней, беру за плечи и крепко целую. Эва выскальзывает из моих объятий, улыбается и быстрой легкой походкой выходит из комнаты.

Я вздыхаю, укладываюсь и гашу свечу. Будем возвращаться. Но не успеваю я задремать, как чувствую на себе чей-то взгляд и слышу легкое дыхание. На коленях возле постели стоит Эва.

— Хэнк. Нам, нагилам, заказана плотская любовь. Но в такие ночи, после боя и победы, мы можем любить того, с кем только что сражались плечом к плечу. Считается, что от любви нагилы и мужественного воина может родиться тот, кто объединит все светлые силы против зла и тьмы.

Эва замолкает, а я, сев в постели, легко поднимаю девушку за талию и сажаю к себе на колени. Она все еще в своей белой мантии, в которой билась с оборотнями. Посмотрев мне в глаза, Эва решительно расстегивает застежку, и мантия падает с ее плеч.

Я уже засыпаю, когда слышу шепот Эвы:

— Хэнк. Мне кажется, что ты не тот, за кого себя выдаешь.

— Почему?

— Простому смертному не под силу одолеть Синего Флинна.

— Как видишь, под силу.

— Не смейся. А зачем ты заделал шесть рубинов на Мече?

— Ты слишком умна, Эвичка. Только вот об этом никому и никогда больше не говори. Даже мне, обещаешь?

Эва внимательно, даже очень внимательно смотрит на меня. Мне кажется, что она все поняла.

— Хорошо, обещаю, — шепчет она и снова прижимается ко мне.