Глава 13

У Магистра мои предложения, особенно первое, явно не вызывают восторга. Он выслушивает меня, не отрываясь от компьютера, время от времени бросая на меня через плечо хмурый взгляд. Я кончаю. Магистр молчит около минуты, потом бормочет:

— Армия, говоришь? Хм!

Он встает, проходится по комнате и останавливается напротив меня.

— А ты хоть знаешь ее, эту армию-то? Что она сейчас собой представляет?

— Ну…

— Я-то знаю, а ты весь день смотрел материалы и ничего не увидел… Стоп! Ты хочешь сказать, что ты профессиональный военный, ты всю жизнь служил в армии и так далее. Милай! Ты же был летчиком, специалистом, общался с такими же спецами. Да и было-то это более двух лет назад, а сейчас… Да вот, посмотри сам, что сделали с армией.

Магистр возвращается к компьютеру. На экране возникает ночная сцена. Два ряда колючей проволоки, между ними по дорожке идет часовой, молодой солдат. Он явно уже устал и зевает. Вопреки уставу автомат находится в положении «на ремень».

— Это пост охраны ПБТАБ — полевой базы технического обслуживания атомных боеприпасов, двадцать шесть боеголовок, — поясняет Магистр.

Позади часового, из-под проволоки бесшумно поднимается человек, неслышными крадущимися шагами и догоняет солдата. Удар ножом, и часовой без звука валится на дорожку. Через прорез в проволоке на территорию объекта проникают еще люди, человек восемь-десять, все вооруженные.

— Это боевики-террористы, — комментирует Магистр.

— А как же сигнализация?

— Этот участок они блокировали под носом у растяпы-часового. А даже если бы она и сработала, ну прибежал бы разводящий, с ним еще человек пять. Что толку? Смотри.

Террористы проникают внутрь объекта, проходят вдоль тропы и прячутся в канаве и кустах. Скоро появляется разводящий со сменой. Пятеро вооруженных автоматами солдат даже не пытаются применить оружие, когда их внезапно окружают террористы. Короткая схватка, нет, резня, и все кончено.

Через прорез проникает еще человек пятнадцать. Они быстро разделяются на группы. Большая часть направляется к караульному помещению. Через несколько минут и там все кончено. В живых остается только помощник начальника караула, сержант-контрактник.

Очень скоро подходит автобус с офицерами, приехавшими на рабочую смену. Его встречает помначкар. Офицеры, как положено, предъявляют ему документы и по одному входят в караулку, прямо в лапы к террористам.

База захвачена.

— Подожди, Магистр! Но ведь такие объекты помимо обычного караула должны иметь еще и технические средства охраны…

— Правильно. Должны иметь и имели. Ты обратил внимание, что на караульной тропе лампочки горят через две? Вопреки указанию правительства базу отключили за задолженность местного гарнизона электросети. Мощности дизельной станции еле-еле хватает на поддержание непрерывных процессов. Так что все технические средства охраны отключены.

Магистр закуривает, наливает себе крепкого чаю, садится в кресло и, помолчав, говорит:

— Армия разложена. Офицеры месяцами не получают жалованья. Боевой учебой с солдатами никто не занимается. Учебные стрельбы не проводятся по полгода и более. Нет денег на патроны, нет денег на обмундирование, на питание. И в этих условиях в обществе упорно насаждается идея о переводе армии на «профессиональную» основу, то есть на комплектацию не по призыву, а по контракту. Ну, а что представляют собой эти контрактники, ты уже видел.

Магистр снова замолкает, закуривает и, подумав, продолжает:

— Ну, а вообще-то ты прав. Надо работать в армии, в КГБ, в партиях, искать «темных лошадок»… Словом, я согласен с тобой, твои исходные данные надо передать в Аналитический Сектор. Пусть работают.

— Магистр, а что будет с этой базой? Мы что, так это и оставим, или уже все кончено, и она в руках террористов?

— А! Чуть не забыл, — он бросает взгляд на таймер. — Пора смотреть в режиме реального времени.

Он переключается, и на дисплее появляется та же дорожка между рядами колючей проволоки. По дорожке шагает тот же часовой, но на этот раз автомат он держит в положении «для стрельбы стоя», под правой рукой. Свет ламп мерцает на примкнутом штык-ноже.

— Это Андрэ, — говорит мне Магистр. Я не успеваю ничего сказать. Часовой проходит над лежащим под проволокой террористом. Что же он делает? Мы с Магистром недоуменно переглядываемся, и он тянет руку к пульту. А террорист уже нагоняет Андрея. Вот он заносит руку для удара… В этот момент Андрей резко разворачивается через правое плечо. При этом штык-нож описывает сверкающую дугу и врезается террористу в горло. Вот это расчет! Террорист с хрипом валится на землю. Одновременно с ним падает и Андрей. Прикрываясь телом убитого, он открывает огонь короткими очередями по фигурам, начавшим двигаться в темноте. Те начинают отвечать и Андрей — в невыгодном положении. На дорожке, между рядами колючей проволоки он полностью лишен свободы маневра. Противники же его перемещаются, как хотят. Скоро его уже обстреливают со всех сторон.

Но тут подходит помощь. Разводящий разворачивает смену в цепь, и те метким огнем прижимают нападающих к земле. Это так не вяжется с только что увиденным, что я вопросительно смотрю на Магистра.

— Это тоже наши, — подтверждает он мою догадку.

Но силы слишком неравны. Правда, на стороне наших агентов высокий профессионализм, но и террористы не лыком шиты. Тем более что их в три раза больше.

Однако скоро подходит подкрепление: пятнадцать караульных во главе с сержантом-контрактником. Но тот, вместо того чтобы принять командование боем, едва над ним засвистели пули, прячется в канаву и оттуда бестолково орет: «Вперед! Огонь!», перемежая слова непотребным матом. От такого «командования» солдаты теряются, залегают и открывают беспорядочную стрельбу только что не друг в друга.

Дело спасает разводящий, наш агент. Он быстро разбивает караульных на группы, во главе которых ставит также наших агентов. Одна группа открывает плотный огонь по нападающим, а две другие, перерезав проволоку, начинают заходить с флангов.

А контрактник продолжает что-то орать и материться. Конец этому «командованию» кладет Андрей. Он подбегает к канаве и короткой очередью прекращает эти вопли.

Справа и слева слышится автоматная стрельба. Это наши группы завершили охват террористов и вступают в бой. Те, поняв, что они «нарвались», начинают отходить, оставляя убитых и добивая раненых. Наши агенты преследуют их, увлекая за собой караульных.

На опушке леса террористов ждут два «КамАЗа». Они быстро грузятся, но уехать не успевают. Наши агенты еще на объекте забрали у караульных гранаты и теперь умело пускают их в ход. Через пару минут все кончено.

Магистр выключает компьютер, подходит к холодильнику и достает бутылку «Столичной»

— Насмотришься на вашу работу, истреплешь все нервы и алкоголиком станешь, — ворчит он, словно оправдываясь, — Как видишь, ЧВП не теряет времени даром. Это первая попытка захватить термоядерное оружие. Думаю, что не последняя.

— А что может им помешать внедрить своих агентов в состав команды боевого дежурства?

— Ничего. Поэтому я и отдал приказ держать все пусковые установки и базы под постоянным наблюдением.

— Но это невозможно!

— Возможно. Катрин составила программу, по которой компьютер будет постоянно вести наблюдение в автоматическом режиме. К тому же не так уж много у России осталось действующих пусковых установок. Правительство с идиотским рвением выполняет все условия договора по сокращению стратегических вооружений. Надеются на этом новые кредиты заработать! Хм! Как только где-то появится агент ЧВП, компьютер поднимет тревогу. Ну, давай, за первую нашу победу!

Мы выпиваем, и Магистр выпроваживает меня.

— Двигай к себе. Я сбросил тебе на компьютер массу материалов, рассиживаться некогда.

Но я не тороплюсь просматривать эти материалы, а первым делом включаю Лабиринт и чуть не падаю со стула. На меня обрушивается ураган впечатлений.

Лена идет по широкому тоннелю, непрерывно паля из бластера, а на нее накатываются бронированные монстры. Танки, БТРы, чуть ли не бронепоезда. Лена уничтожает их один за другим и продвигается вперед среди оплавленных обломков, обдаваемая адским жаром вспышек.

Но вот малиновая вспышка поглощает массивную, во весь проход полусферу, парящую в воздухе. На этом все кончается. Лена вытирает со лба пот, поправляет волосы и идет дальше, закинув бластер за спину.

У развилки она задумывается, сверяется с планом и направляется по левому ответвлению. Это ответвление помечено у меня на схеме «ловушкой», обозначенной как «Смертельная». Я холодею, мне хочется вскочить и закричать: «Куда ты? Вернись!» Но это бесполезный порыв. Остается только сидеть, смотреть и грызть в волнении ногти.

У меня сжимается сердце, когда сзади Лены с грохотом опускается плита. Лена останавливается, оборачивается, но времени на размышление у нее нет. Пол впереди раскалывается, и плита, на которой стоит Лена, начинает наклоняться вниз. Я вижу, что «педаль», восстанавливающая горизонтальное положение плиты, находится на самом ее конце. Но Лена этого не видит, а зондировать прибором у нее нет времени. Она разбегается, прыгает и повисает, ухватившись руками на противоположном краю разрыва. Но подтянуться она не успевает. Срабатывает вторая «педаль» дьявольского механизма, и тот край плиты, за который ухватилась Лена, тоже начинает наклоняться книзу.

Первая плита уже опустилась достаточно, чтобы обнажить восьмиметровый провал, дно которого ощетинилось стальными кольями.

Картина становится еще страшнее оттого, что все происходит в полной тишине. Ни скрипа, ни грохота. Плита, на которой висит Лена, наклоняется книзу все больше и больше…

Я быстро отворачиваюсь и отключаю Лабиринт, но все-таки успеваю услышать короткий крик своей подруги.

Какая тут, в схлопку, работа! Наливаю полстакана коньяку. Руки не просто дрожат, они трясутся.

Я знаю, конечно, что в провал полетела не сама Лена, а ее белковая копия, но сознание-то в ней было Ленине, переживала все это она. Это она сама отчаянно пыталась удержаться за край плиты, предательски наклоняющийся все ниже и ниже. Это она старалась при этом не смотреть на стальные колья, ждущие ее внизу.

Закрываю глаза, и память услужливо подсовывает мне зрелище опускающейся на меня плиты. Слух мой ласкает хруст собственных костей. А разыгравшееся воображение во всех подробностях рисует мне окровавленное тело моей любимой, пропоротое во многих местах кольями.

Еще полстакана.

Я машу на работу рукой. Пройдясь по лесу, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, укладываюсь спать. Во сне меня преследуют жуткие видения, среди которых доминирует одно. В желтом свете ко мне приближается чье-то лицо, но, как только я начинаю различать его черты, оно трансформируется то в кошачью морду, то в змеиную голову, то в железную маску-забрало. Не знаю, что это было, но всякий раз я с ужасом ожидал, что вот сейчас это лицо не трансформируется, и я увижу его подлинные черты.

Три дня я перелопачивал материалы, подброшенные мне Магистром. Время от времени приходилось отвлекаться на запросы Аналитического Сектора по ситуации в «моей» фазе. Лабиринт я намеренно не включал. Хватит с меня сцен, подобных последней.

Один раз меня посетила Кристина. Ее очень интересовали мои личные ощущения от контакта с прямым переходом на Желтом Болоте. Из разговора с ней я понял, что ее отдел вплотную приблизился к разгадке природы перехода. Овладение его механизмом — это уже вопрос ближайшего времени.

На четвертый день меня вызывает Магистр.

— Пора, пора вплотную заняться Лотарингией!

У него сидят Андрей, Катрин и Ричард. Ричард подходит к компьютеру и начинает:

— Буду краток. Не так давно граф де Легар по поручению кардинала встретился с тайным посланником Скандинавского королевства.

На мониторе возникает комната на постоялом дворе, которую я видел в канун Нового года, когда наблюдал Лотарингию. Граф беседует с каким-то монахом.

— Они обговорили условия встречи графа де Легара с полномочным представителем Скандинавии, ярлом Хольмквистом. На этой встрече пойдет речь об условиях участия Скандинавии в боевых действиях против Ордена Меченосцев или по крайней мере нейтралитета. Понятно, что Маринелло заинтересован в обратном.

На экране появляется изображение монастыря. Ричард продолжает комментировать:

— Встреча состоится через три дня в монастыре святого Стефана, в городе Млене. После этого граф де Легар проводит ярла до Брюна. Там ярл раскроет свое инкогнито и уже официально направится в Лютецию, где будет принят императором как официальное лицо.

Изображение монастыря сменяется интерьером таверны, в которой сидит за столом компания. Крупным планом возникает изображение одного из пирующих.

— Барон де Ривак, внедренный агент ЧВП. Ему поручено сорвать переговоры и по возможности вбить клин в отношения между Лотарингией и Скандинавией. С этой целью он подготовил несколько групп, имеющих задание: убить ярла Хольмквиста еще до начала переговоров и представить это так, словно все сделали люди кардинала Бернажу. Граф де Легар разузнал все об этих планах и сумел обезвредить две группы. Однако он не подозревает о существовании еще двух. В случае, если покушение на ярла до начала переговоров не удастся, его убьют после. Причем все это будет инсценировано как замысел Бернажу.

— Отсюда ваша задача, — продолжает Магистр, — обезвредить остальные группы де Ривака и нейтрализовать его действия. С этой целью ты, Андрэ, внедришься в графа де Легара и проложишь свой маршрут таким образом, чтобы избежать засад и ловушек. Ты, Андрэ, — Магистр обращается ко мне, — внедришься в графа Саусверка. Накануне встречи де Легара и Хольмквиста императрица Ольга поручит Саусверку доставить секретное послание агенту своего отца, князя Сергия. Агент ожидает послание в трактире на переправе, в десяти милях от Млена. Надо ли говорить, что епископ Маринелло заинтересован прочесть это послание и добыть его поручил все тому же де Риваку.

— Опять де Ривак! — не удерживаюсь я. — А что он собой представляет? Я имею в виду его не как агента ЧВП, а как реальную личность.

— Барон де Ривак — профессиональный военный, бывший офицер гвардии кардинала, — отвечает мне Ричард. — Сейчас он командует сводным «летучим отрядом» округов Млена, Брюна и Магьюна. Так что возможности у него богатые.

— Поэтому не вздумай заявиться к нему в одиночку, — предупреждает Магистр, — обязательно добейся у капитана Баярда, чтобы он разрешил тебе взять с собой не менее десятка мушкетеров.

— Понятно.

— Теперь к делу. В вашем распоряжении шесть часов. Используйте это время для подготовки, изучения обстановки… Да что я распространяюсь? Сами все понимаете! Переброска — в ближайшую ночь. Готовьтесь.

Возле дверей Нуль-Т меня останавливает голос Магистра:

— Андрэ! Задержись на минутку.

Когда мы остаемся одни, он спрашивает:

— Ты помнишь наш разговор о том, что ждет тебя и Андрэ в случае поражения?

— Отлично помню, ты мог бы и не напоминать лишний раз.

— Ты не до конца понял. Речь идет о том, что сейчас вы будете противостоять не только внедренному агенту в лице де Ривака, но и прямому агенту — Маринелло. Нет сомнений, что де Ривак будет согласовывать с ним все свои действия, а тот имеет возможности, не уступающие нашим… Даже пока что превосходящие.

Магистр подходит к столу и закуривает.

— Не исключено, что они уже имеют возможность создавать прямые переходы по своему усмотрению. Так что будь начеку и не лезь на рожон. Ты понял, почему я настаиваю на усиленном сопровождении?

— Разумеется.

— Тогда иди. Удачи тебе.

Часа через три со мной связывается Андрей.

— Ты обратил внимание, что в развитии событий слишком много неоднозначностей?

— Да. Фигуры нападающих раздваиваются и даже растраиваются. Ты понял, что это означает?

— Скорее всего то, что Маринелло сейчас вместе с де Риваком обсуждает план операции и так же имеет в виду наше вмешательство.

— Да, друже, игра нам предстоит сложная. Смотри, не зарывайся там. Береги ярла как следует, но и о себе не забывай. А я постараюсь тебя подстраховать.

— Я только на это и надеюсь.

— Надежда слабая. Как говорится: на бога надейся, а сам не плошай!

— Не буду, — улыбается Андрей и добавляет: — Тоже мне, бог!