Глава 33. Феникс

Безделье Килину не подходило. Оно раздражало, трепало нервы, выводило из терпения. День за днём, ночь за ночью они стояли в новопостроенном порту Нового Сев'релэйна и ожидали возвращения Дрейка. Спустя три месяца Килин начал задумываться, вернётся ли тот вообще. С каждым днём росло искушение поднять якорь, поднять паруса и честно попиратствовать всласть – и росло оно не в последнюю очередь из-за нрава его команды. Лиши пиратов на пару месяцев отпуска на берегу с борделем и таверной, и они тут же примутся подстрекать к мятежу. Дай пиратам пару месяцев на берегу с борделем и таверной, и они упьются и утрахаются вусмерть, а потом потребуют у капитана, чтобы он увёз их подальше от искушения.

Килин ещё не выбрал губернатора города и потому сам выполнял эти обязанности. А ещё он взял на себя обязанности покупки добычи у проплывавших мимо пиратских кораблей, опустошения трюмов своего корабля и раздачи кучи векселей, подписанных Дрейком. Он управлял и борделем и таверной, и следил, чтобы удовлетворялись все самые срочные нужды горожан. И Килин не сомневался, что если никто из команды вскоре не поднимет мятеж, то он поднимет его сам. За первые два месяца ему пришлось разбираться со всем, от нехватки еды до гнилой еды, он болезней до несогласных, от нападений песчаных монстров до магических ловушек, от недостатка стройматериалов до бунтов из-за домов. Горожане сформировали совет, и члены этого совета каждый день приносили Килину свои проблемы. Каждый день он представлял, как разгонит их всех, подожжёт город и уплывёт в золотистый закат.

Следовало признать – могло быть и хуже, думал Килин, отхлёбывая из кружки то, что нынче в таверне сходило за эль. Прибытие Деймена Пула и "Добродетели Марии" оказалось подарком богов. Если бы Килин поклонялся кому-нибудь из них, то тут же помолился бы от души. Капитан Пул явно был на стороне Дрейка и к счастью взял на себя множество повседневных задач, которые иначе свалились бы на Килина. К несчастью, после шести дней на берегу, команда Пула уже тоже с нетерпением хотела вернуться в море.

Почёсывая подбородок, Килин попал пальцем в клубок спутавшихся волос и, скорчив рожу, вырвал его. Нужно было побриться. Побриться нужно было пару месяцев назад, но бритва осталась на "Фениксе", а он не был на корабле уже… Килин не мог точно вспомнить, сколько времени уже прошло. Большую часть ночей он так напивался, что вырубался прямо в таверне, а потом, проснувшись поутру, мог лишь выпить очередную кружку противного пива и опять выслушивать новый список проблем.

На его некогда ярко-синем жилете появилось пятно. Жилет стоил небольшого состояния, и некогда Килин считал его своим лучшим, любимым и изящным предметом одежды. А теперь он потускнел, истёрся и пропотел. Даже Килину приходилось признать, что от него плохо пахло, хотя это было достоинством в городе, полном людьми, которые воняли, как протухшие неделю назад яйца.

Даже на "Чёрной Смерти" Килин больше следил за внешностью. Тогда он был юным и нахальным, но ещё гордился тем, что он самый чистый член команды. Сначала его несколько раз побеждали, но довольно быстро Килин стал весьма опытным фехтовальщиком. В конце концов, большую часть детства он провёл, тренируясь со старшим братом и определённо в этом имелись и преимущества. Но куда важнее репутации по части чистоты или умения обращаться с острыми предметами стали его отношения с дочерью Таннера Блэка. Они трахались и дрались в равной степени, но, несмотря на все разногласия, Килин осушил бы ради неё море.

Маленькая часть Килина возражала, что он и сейчас бы сделал ради Элайны что угодно. Он заглушил эту часть выпивкой и проигнорировал тихий голосок. Похоже, нынче ему трудно было организовать свои мысли.

– Мне нужен свежий воздух, – сказал Килин, не обращаясь ни к кому конкретно. Пара посетителей таверны, которые слишком напились, чтобы возвращаться домой или на корабль, взглянули на него и отвели взгляды. Килин с трудом поднялся, опираясь на стол, и тут же зашатался и рухнул на пол, повалив за собой и стол. Нелегко было снова подняться, и даже местный пьяница хохотал, когда Килину это, наконец, удалось.

– Ёбаный стол… – Килин замолчал, поняв, что никто не слушает, и всем плевать. Он побрёл к двери.

Мир, встретивший его снаружи таверны, оказался слишком ярким и слишком размытым. Солнце стояло высоко и безжалостно палило, и как всегда ветра почти не было, если только не считать горячего воздуха, который впустую сотрясали торговцы перед проходившими мимо пиратами. Новый Сев'релэйн уже скоро можно будет называть полноценным поселением, но процветающим в глазах тех, кто желал продавать товары, он ещё далеко не стал.

По сравнению с первыми строениями, они передвинули город выше по берегу. Деревья расчистили, и на твёрдой земле поднялись более постоянные здания – песок неважное основание для строительства. Таверну разобрали и перенесли выше по берегу, что можно было назвать бессмысленным, но грандиозным достижением, и теперь она стояла в самом центре растущего города. Уже построили дома, пакгаузы, магазины, бордель, две гостиницы для пиратов, предпочитавших поспать пару ночей в настоящих кроватях, и даже виселицу. К счастью, виселицу ещё только предстояло испытать, но Дрейк поставил вне закона изнасилования и рабство, так что было лишь вопросом времени, что кто-то будет на ней раскачиваться.

Когда Дрейк объявил, что рабство будет вне закона, и любой проходящий мимо работорговец должен быть захвачен, а рабы освобождены, Килин спросил, почему. Единственным ответом стал мрачный взгляд и напряжённое молчание.

Когда зрение Килина привыкло к новому освещению, он заметил, что пьяный пират вырубился на покрытой листьями земле, прислонившись к стене таверны. Стена – не лучшая постель, и класть на неё голову неудобно, но бедолагу это не смущало. Спустя секунду Килин узнал в пирате Джотина Брина из своей команды, и до недавнего времени тот был одним из самых уважаемых его людей. Видимо, слишком долгий отпуск на берегу никому не шёл на пользу.

Через дорогу стоял бордель "Весёлая Ёбля". Название не самое красивое, но Килин совершил ошибку, позволив шлюхам придумать его самостоятельно. В своей профессии шлюхи были сообразительны, особенно под защитой Дрейка Моррасса, но с общим языком они управлялись далеко не так ловко.

Возле борделя лежал без чувств ещё один пират – не из команды Килина, и у него текла кровь из раны на голове, что выглядело не радостно. Этого бедолагу прислонили к стене "Весёлой Ёбли", и, если только кто-нибудь ему не поможет, то он тут, наверное, и помрёт. Шлюхи-то были под защитой Дрейка, а вот бордель и другие жители нет. Поэтому шлюхи наняли себе пару практичных вышибал с тяжёлыми кулаками, следить за порядком внутри здания. К несчастью эти двое стали весьма злобно бить кого попало – и это был один из множества вопросов, которые совет в последнее время приносил Килину на рассмотрение.

Люди на улицах шли по своим обычным ежедневным делам. Рабочие команды по-прежнему валили деревья и колдовали над ними, превращая в прочные материалы для сооружений. Арбитр, прежде чем уехать с Дрейком, набрала маленькую команду надёжных людей, которые сейчас обыскивали лес и помечали зоны, защищённые магическими ловушками. В джунглях нашли источник свежей воды, и сейчас народ целыми днями переправлял воду в город. Это была она из самых тяжёлых работ в городе, поскольку источник воды был также домом группы обезьян, которые сидели на деревьях и молча наблюдали за всеми, кто осмеливался пройти по их владениям.

Что-то ускользнуло от внимания Килина. Он понял это, стоя посреди улицы, пока вокруг него ходили люди по своим делам. Что-то он должен был cделать, причина, по которой он с самого начала и вышел из таверны.

– Свежий воздух, – громко сказал он, сильно удивив проходившую мимо женщину, у которой на лице было написано глубочайшее недоверие. Он почувствовал, что ему нужен свежий воздух и море у ног, а это он мог получить, только спустившись по берегу.

Немало народу удивлённо смотрело на него к тому времени, как он добрался до песка, откуда уставился на недавно сооружённый пирс. В гавани стояло четыре корабля, но это не могло быть правдой, если только у него не двоилось в глазах, что, следовало признать, было вполне возможным. А ещё по берегу в сторону города нёсся напыщенно одетый мужчина в круглой шляпе.

– Стилуотер, – сказал капитан Деймен Пул, запыхавшийся от бега по утренней жаре. – Ебать, нынче жарко. – Он согнулся перед Килином, глубоко дыша. – Чего бы я ни дал за лёгкий бриз, а?

Килин посмотрел на него и рыгнул.

– Не совсем то, что я имел в виду. Ладно, пошли, глянем на новоприбывшего. Здоровенный ублюдок. Думаю, он бы нам пригодился. Ну-ка, Стилуотер, ты что, надрался?

Килин хотел было солгать, но решил, что он определённо пьян, и ему абсолютно плевать, кто об этом знает.

– Немножечко, – сказал он, не сомневаясь, что качается.

Пул скорчил гримасу, сняв шляпу и обмахиваясь ей.

– А-а, ну, блядь, как тут не надраться. Примерное поведение, а?

Килин пошевелил головой так, что это могло быть воспринято за жест согласия, а потом махнул рукой.

– Веди.

– Нахрена? Не можешь найти море? А-а, ну, оно и впрямь неплохо спряталось за всей этой водой. – Пул рассмеялся, нахлобучил шляпу и помчался вниз по берегу.

Большинство зданий уже стояло не на песке, и поэтому редко на берегу бывало так людно, как сейчас. Впрочем, неудивительно, что новоприбывшие вызывали некоторое увеличение численности. От торговцев, пытавшихся разгрузиться, и измученных морем матросов, до пиратов, оставшихся без корабля и теперь просившихся на любое судно, готовое взять их – здесь царила толкотня, едва не переходившая в драку.

В бухте стоял новый галеон, причём, довольно большой – с тремя мачтами и таким количеством шрамов, что на них уже не стоило обращать внимания. Килин не смог бы сказать, что узнал корабль. Прямо сейчас он и свои ноги с трудом узнавал.

На конце пирса собралась толпа народа, явно требовавшая новостей и осыпавшая бесполезными похвалами любого, кто первым сойдёт на берег. Килин заметил голову, торчавшую над толпой, и тяжело вздохнул. Только один человек был таким высоким и таким бородатым, а чёрная бандана выдавала его ещё сильнее.

– Его зовут… – начал Пул.

– Хан, – закончил за него Килин, безуспешно копаясь в памяти в поисках имени капитана.

– Ты с ним встречался?

– Ага. – Килин пошатнулся, почувствовав приступ дурноты, и удержался за Пула.

– Ай, бля, Стилуотер, тока не вырубайся тут на мне.

– Я в норме, – Килин оттолкнулся от Пула, как раз когда капитан Хан его заметил. – Просто прямо сейчас не хочу разбираться с этим здоровенным ублюдком.

– Стилуотер, – прогремел гигант.

– Тогда, приятель, ты слегка опоздал, – с улыбкой сказал Пул, и отвернулся, когда Хан стал проталкиваться через толпу. – Мне сказали, что ты уже…

Капитан Хан проигнорировал словесный поток Пула и встал перед Килином, уставившись прямо на него – огромное пузо висело почти на уровне груди Килина. Странный запах чёрного пороха окутал Килина, напомнив последние мгновения Сев'релэйна. Теперь казалось, это случилось так давно.

– Привет, – сказал Килин, улыбаясь снизу вверх. – Рад снова тебя видеть.

– Капитан Стилуотер, как тебе мой корабль? – сказал гигант. – Уже не такой маленький, а?

Килин сдвинулся вбок, чтобы посмотреть за него, и бросил взгляд на корабль. Пока они говорили, шлюпки сновали туда-сюда и выгружали товары.

– Припоминаю, – сказал Килин, когда его память согласилась заработать. Он махнул пальцем на здоровяка. – Ты в прошлый раз командовал маленьким шлюпом. Поздравляю с удачным обменом.

На капитана Хана это явно не произвело впечатления.

– Ты, гришь, правил шлюпом? – Сказал Пул, вставая между ними. Хан посмотрел на Пула, словно впервые его увидел, и резко кивнул.

– И ты захватил этот корабль, – Пул указал на трёхмачтовый галеон, – на шлюпе?

Гигант снова кивнул.

– Не возражаешь, коли я перекинусь словечком со своим товарищем-капитаном? – Пул положил руку на плечи и увёл его. Если бы Килин был немного менее пьяным, ему бы, наверное, это показалось оскорбительным.

Когда они отошли по берегу за пределы слышимости, Пул остановился.

– Приятель, ты знаешь, чё эт за корабль? – Он кивнул назад.

Килин посмотрел через плечо и бросил взгляд на судно Хана.

– Не могу отсюда разглядеть, – пробубнил он.

– О, дай-ка мне побыть твоими глазами. Он называется "Северный Шторм". Знаю, звучит не очень-то жутко.

– Никогда о таком не слышал, – сказал Килин, немного погодя.

– Да и не должен был. Новое название это новое название, но шрамы корабля скрыть намного сложнее, а эти шрамы рассказывают больше историй, чем ебучие судовые журналы.

Килин едва слушал. Ему хотелось только плюхнуться на свой стул в таверне и проспать всю дневную жару. Большая его часть восставала от мысли о таком безделье, но с каждым днём этот голос становился всё тише и тише.

– Этот корабль я знаю лучше многих, поскольку он много раз за мной гонялся. Это "Победоносный".

Это название немедленно слегка протрезвило Килина, и он снова бросил взгляд на корабль. Мало кто из пиратов на Островах мог сказать, что за ним не гонялся "Победоносный", и ещё меньше могло сказать, что никогда о нём не слышали. Этот корабль был гордостью и флагманом флота Пяти Королевств.

– Ага, – продолжал Пул, – под командованием Бартимуса Пила, самого прославленного и самого ужасного капитана из всех, что есть у наших врагов. Этот ублюдок предал собственному кровавому правосудию больше двадцати капитанов, наших ебучих братьев. Он был бичом островов с тех пор, как я научился вязать узлы, и это – его корабль.

– И капитан Хан захватил его с маленьким шлюпом.

Пул кивнул.

– Полагаю, этот ублюдок нужен нам на нашей стороне, и думаю, Дрейк бы с этим согласился.

Килин тяжело вздохнул. Он был не создан для такой работы. Люди шли за ним, потому что он их капитан, а не потому что он добивался их расположения. Он мучительно захотел, чтобы Дрейк остался здесь, а вместо себя отправил "Феникс".

– Что мне делать?

– А я не ебу, – прошипел Пул. – Дрейк оставил тебя за главного по какой-то причине, так что иди туда и сделай всё, чтобы взять на борт того здоровенного выдающегося ублюдка.

Пошатываясь, Килин пошёл обратно на берег, Пул за ним. Гигант, капитан Хан, смотрел на него. Килин отчаянно попытался придумать, что сказать, чтобы убедить этого человека сражаться за него. Сложно было не заметить шрамы Хана, в основном потому что их было так много. Рубашки он не носил, и его торс прикрывала лишь кожаная полоска, на которой за спиной висел меч. Его кожа была загорелой, почти коричневой, и шрамы выделялись, пересекая живот и грудь. Невольно Килин заметил, что у него не хватает левого соска.

– Итак… – начал Килин, намереваясь пуститься в большой тур по городу, завершив его остановкой в таверне.

– Сразись со мной, капитан Стилуотер, – сказал гигант без тени юмора.

– Честное слово, я бы предпочёл отказаться, – рассмеялся Килин. – Слушай, нам нужны такие, как ты, капитан. Дрейк…

– Дрейк? – Хан прищурил свои глаза-бусинки. – Моррасс здесь?

– Прямо сейчас нет. Понимаешь, мы с ним построили этот город.

– Я слышал, он уничтожил Сев'релэйн.

Килин покачал головой и немедленно пожалел, поскольку как раз в этот миг от похмелья мозг стал казаться слишком большим для черепа.

– Я был там, и, честно говоря, не было человека, который сделал бы для спасения Сев'релэйна больше, чем Дрейк Моррасс. Мы взяли выживших и привезли их сюда. Мы захватили тот чёртов корабль, который сжёг Сев'релэйн и…

– Этот корабль? – Хан указал на останки военного корабля. Большую его часть уже содрали и утащили, но всё ещё можно было понять, что это было за чудище.

– Ага.

– Впечатляющий улов. – Хан оглянулся на свой корабль. – Я бы оставил его себе.

Килин рассмеялся.

– Зачем? Разве твой недостаточно большой?

Хан так резко вздёрнул голову, что борода не сразу за ней поспела. Его глаза потемнели от гнева.

– Стилуотер, ты снова насмехаешься над размером моего корабля?

Пул вышел перед ними, успокаивающе размахивая руками.

– Думаю, Стилуотер имел в виду, что твой новый корабль охуенно большой, а?

– Весьма большой, – сказал Килин, щурясь от солнца и желая, чтобы головная боль и стоявший перед ним огромный капитан вместе отплыли в море и никогда не возвращались.

– Сразись со мной, Стилуотер, – повторил Хан.

Килин раздражённо вздохнул.

– И хули ты вечно вызываешь меня на поединки? И только меня, или ты вызываешь каждого, кого встречаешь?

– Только тебя. – Хан ухмыльнулся. – Говорят, ты лучший.

Килину не очень-то нравилось это признавать, но он втайне очень гордился своей репутацией лучшего фехтовальщика на островах.

– А если я соглашусь, встанешь ли ты на сторону Дрейка против Сарта?

Пул покачал головой.

– Погоди-ка минутку, блядь…

– Ага, – сказал Хан и так ухмыльнулся, что стали видны зубы, даже сквозь его бороду.

– Ну, если этого хватит, – и Килин попытался стащить с себя жилет.

– А ну-ка, блядь, погодите, – крикнул Пул, злобно окидывая взглядом толпу, которая начала быстро собираться вокруг. – И прежде чем любой из вас, жалкие подобия скребков для палубы, снова решит меня проигнорировать, подумайте-ка, что у меня тут на берегу больше парней, чем у любого из вас.

Над берегом опустилась редкая тишина, и все взгляды вернулись к капитану Пулу.

– Заебись, блядь. А теперь, если кто-то тут не заметил, Стилуотер в доску пьян…

– Нет!

– Приятель, ты из жилетки вылезти не можешь.

Килин хотел было поспорить, вот только он всё ещё пытался вытащить правую руку из проклятой тряпки.

– А ты хочешь сразиться с лучшим, так ведь? – сказал Пул капитану Хану. – В таком состоянии он не очень-то лучший, так ведь? Его щас и краб победит.

Хан согласно проворчал.

– Два дня, – сказал Пул. – Мы протрезвим этого ублюдка, и через два дня ты получишь свой бой, и когда проиграешь, то при всех поклянёшься в верности Дрейку Моррассу. Хорошо?

Хан фыркнул в бороду и кивнул.

– Хорошо. – Пул ухмыльнулся, и прежде, чем кто-то успел сказать хоть слово, повернулся, схватил Килина за плечо и потащил его в сторону одной из шлюпок.

– У меня всё под контролем, – запротестовал Килин, отлично зная, что положение было под чем угодно, только не под контролем.

– Приятель, ты жалок, – бросил Пул. – Ты должен быть здесь за главного, а все только что видели, как ты пил, словно адмирал Таттерс, и чуть не дал порубить себя на кусочки. Возвращайся на свой корабль, протрезвей и готовься сражаться с ебучим гигантом.

Килин выдавил из себя высокомерную ухмылку.

– Легко.

– Да ну? – Спросил Пул, когда они добрались до шлюпки. – Потому что его руки толщиной с мои ноги. И вот тебе ещё настоящая ловушка, приятель: ты не можешь просто победить. Ты должен выжить, и проследи, блядь, чтобы он тоже не помер.