Глава 18

Последовал еще один обед, омраченный смертью. За столом образовались два пустых места – Винниата и его жены Дейзи, которая спала у себя в номере, приняв основательную дозу снотворного. Профессор Уилбор предложил пригласить вместо них двух других знакомых, но эту идею отвергли. И как мы ни старались говорить на посторонние темы, разговор упрямо возвращался к странному убийству Говарда Винниата.

– Не могу понять, – сказала неугомонная миссис Брендел, – он что, сам упал туда? Или его кто-то столкнул? Если его убили, то это просто кошмар. И кому это могло понадобиться?

– Это полиция должна решить, – сказал Уилбор. – Вы согласны, миссис Кристи?

– Да, конечно, – ответила я.

К этому времени стало известно, что инспектор Нуньес прибудет вечером.

– Дорогая, вы не можете рассказать еще раз, как его нашли? – обратилась ко мне миссис Брендел. – Я как-то плохо представляю себе все это.

– Миссис Кристи, наверное, еще не оправилась от потрясения, – возразил профессор, вопросительно посмотрев на меня.

Я кивнула в знак согласия, выпила немного воды со льдом и заметила, что в глазах Хелен Харт блеснула голубая вспышка. Интересно, что за шутку она собиралась выкинуть на этот раз?

– Стать свидетелем чьей-то смерти – тяжкое испытание, не правда ли? – сказала Хелен. – Когда Джина при мне совершила… это, я совсем потеряла голову. Да вы сами видели. Я впала в истерику, не знала, что делаю и что говорю. И еще половину оставшегося до Канар пути я говорила какую-то чушь. Вы согласны, миссис Кристи? Вы видели, в каком я была состоянии.

– Горе действует на людей по-разному, – ответила я уклончиво. – Всякое бывает.

– Кстати, я слышала, что вы нашли труп вместе с этим таинственным мужчиной, которого прячете от нас, – заметила Хелен.

– Не совсем так. Труп обнаружила Вайолет Гренвилл. А мистер Блейк, с которым я недавно познакомилась, приехал туда на машине с Гренвиллом.

– Понятно. А где он сейчас?

– Должно быть, переехал в другой отель – куда-то на южное побережье, – соврала я.

Икод лежал в пятнадцати милях к западу от нас.

– Вот жалость. Говард говорил, что вы очень подружились с мистером Блейком. Но не расстраивайтесь, такое случается, и ничего с этим не поделаешь. – Она допила белое вино и, подозвав официанта, заказала еще бутылку. – Бедный Говард. Хотя мы познакомились с ним совсем недавно, нам будет его не хватать, с этой его увлеченностью высшими формами литературы. Между прочим, где его блокнот? Интересно, Дейзи не собирается опубликовать этот magnum opus?

– Она, скорее всего, еще не успела подумать об этом, – заметил Гай Тревельян.

– Ты так думаешь? Да, наверное, ты прав. Возможно, я слеплю что-нибудь в память о нем. Да, это отличная идея. Я уже вижу эту скульптуру, выполненную в белом мраморе. Разумеется, это не будет банальным портретом, передающим только внешнее сходство. Скульптура должна выражать его увлечение литературой, его устремления. А что, если она будет приближаться по форме к точке? Или, может быть, лучше к точке с запятой?

Хелен продолжила обсуждение будущей работы с Гаем, а я попыталась завязать разговор с Рупертом Мэйби. Это оказалось не так-то просто, потому что он был не слишком расположен ко мне.

– Я чувствую, мне надо отвлечься от сегодняшних событий, – сказала я. – А вы как провели день, мистер Мэйби?

– Помогал профессору на раскопках захоронения возле Маль-Пэ.

– Значит, вы были совсем недалеко от этого высохшего русла?

– Да.

Наступила пауза, пока Руперт раскуривал сигарету.

– Но вы не заметили ничего странного?

– Мне показалось, вы хотели отвлечься от этих дел, – произнес он насмешливым и даже издевательским тоном.

– Да, конечно, вы правы.

Его отповедь не оставила мне выбора – я обратилась к миссис Брендел, сидевшей по другую руку от меня. Несмотря на совет профессора Уилбора, она была намерена допросить меня с пристрастием об отталкивающей находке. Я пошла на опережение и попросила рассказать все, что она знает о Джерарде Гренвилле.

– Ох, я нисколько не удивилась бы, если бы выяснилось, что это его рук дело, – буркнула она. – Это сущий демон во плоти. Он выкидывает такие фокусы, что язык не поворачивается упоминать их.

– Какие фокусы?

– Ой, да зачем это вам? Ну, совершает сатанинские ритуалы и другие противозаконные действия.

– А от кого вы знаете об этом?

– Да в газетах было написано черным по белому. Чтение не для слабонервных, это уж точно.

– А вам не кажется, что это все блеф? Насколько я могу судить по своему опыту, спиритуалистические сеансы – столоверчение, контакты с умершими – сущий бред.

– Дитя мое, – отозвалась миссис Брендел, похлопав меня по руке, – чем дольше вы будете так думать, тем для вас же лучше. Однако… – Тут она взялась пересказывать длинную историю о дочери знакомых ее знакомых, которой досталось в наследство жемчужное ожерелье, но она не знала, что первоначальную владелицу этого ожерелья им же и задушили.

Обед продолжался, пока Хелен Харт не решила, что ей надо подышать перед сном свежим воздухом, и пригласила на прогулку миссис Брендел и меня, оставив Гая в компании с Уилбором и Мэйби. Мужчины, прихватив бренди и сигары, отправились в библиотеку.

Мы прошлись по террасе вдоль живой изгороди из аккуратно подстриженных кустов стелющегося олеандра, и в этот миг мне пришла в голову идея. Я притворилась, будто замерзла, и, извинившись перед дамами, сказала, что сбегаю в номер за шалью. Поднявшись на второй этаж, я остановилась у номера сто семь, отведенного Винниатам, прислушалась и, тихо постучав на случай, если доктор Тренкель все еще не ушел, осторожно повернула дверную ручку. Дверь открылась. Тренкеля в комнате не оказалось, но он мог вернуться в любую минуту, так что времени у меня было не много. Планировка была такая же, как в моем номере, так что я легко ориентировалась при слабом свете ночника в дальнем углу. Маленькая фигурка Дейзи на исполинской кровати с балдахином на четырех колоннах казалась несчастной и покинутой. Дышала она слабо и неглубоко, лицо побледнело, как у покойницы. Очевидно, доктор дал ей внушительную дозу снотворного; я была уверена, что она не проснется до утра.

За обедом на пароходе Дейзи сказала, что ее муж никогда не расстается с блокнотом, но возле его тела блокнота не было. То ли Винниат решил почему-то оставить его на этот раз в отеле, то ли убийца взял блокнот с собой. Я надеялась найти ключ к решению загадки в этом номере.

Я прокралась к комоду, на котором все еще были разложены вещи Говарда Винниата: лосьон для волос, авторучка, чернила, набор щеток и гребней, небольшая фляжка, несколько абсолютно неизвестных мне романов и несколько блокнотов. Я просмотрела их, но страницы во всех были чистыми, ожидавшими, когда Винниат заполнит их описанием чужой жизни. Теперь они ожидали этого напрасно – что, возможно, было к лучшему, подумала я. Я порылась в ящиках комода, но мне попадались только носки и нижнее белье, и я чувствовала себя при этом такой же ищейкой, как те, что преследовали меня в конце прошлого года. Я напоминала себе, что делаю это не ради удовлетворения извращенной страсти публики к развлечениям, а с целью решить загадку убийства невинного человека.

В углу я заметила полураскрытый кожаный портфель. Внутри было несколько порядком помятых литературных журналов, накрахмаленные носовые платки, галстуки, переплетенные, как клубок змей, – и он, черный блокнот. Я начала листать его, но вдруг услышала шум за дверью, дверная ручка поворачивалась. В комнате стоял такой же большой гардероб, как и у меня в номере, и я, не имея времени на раздумья, юркнула внутрь шкафа. Тонкие ткани платьев Дейзи гладили меня по лицу; я опустилась на корточки и подтянула колени к груди. Залезая в шкаф, я успела в последнюю секунду вытащить из замка маленький ключ и теперь могла смотреть через крохотную дырочку замка.

Кто-то зашел в комнату и начал тихо напевать. Мне была видна только нижняя часть темного мужского костюма. Костюм подошел к кровати, на которой лежала Дейзи. По всей вероятности, костюм был на докторе Тренкеле. Врач постоял около кровати минуту-другую и, обогнув ее, опять направился к двери. Послышался звук запираемого замка. Что он задумал? Может быть, он заметил, как я пряталась в шкафу? Или у него на уме что-то недоброе?

Доктор прошел мимо шкафа, последовала минута тишины, затем он опять замурлыкал какой-то мотив. На этот раз я узнала мелодию популярной песенки, но не могла вспомнить ее названия. Мурлыканье стало громче, а через замочную скважину не было видно ничего, кроме сплошной черноты. Тренкель стоял перед гардеробом в нескольких дюймах от меня, нас разделяла лишь тонкая дверца. Я задержала дыхание, но вскоре испугалась, что задохнусь. И когда мне уже казалось, что это вот-вот произойдет, доктор отошел от гардероба к постели. Я с облегчением стала громко дышать, прикрыв рот платьем Дейзи.

В эту минуту я с испугом увидела, что Тренкель прикрыл лицо Дейзи ладонью. «О господи, – подумала я. – Только этого не хватало!» Если бы он начал вытворять со спящей женщиной что-либо неподобающее, мне пришлось бы раскрыть свое присутствие и остановить его. Но как я объяснила бы тот факт, что вторглась в чужой номер и спряталась в шкафу? Однако тогда я над этим не раздумывала, стремясь лишь остановить надругательство над беспомощной женщиной. Я уже хотела распахнуть дверцы шкафа, но Тренкель направился к туалетному столику. Открыв шкатулку с женскими украшениями, он достал кольцо и что-то вроде брошки, повертел их в руках, затем вытащил из шкатулки нить жемчуга и отошел с ней к лампе в углу, чтобы как следует рассмотреть. Затем он вернулся к туалетному столику, закрыл шкатулку, а жемчуг сунул во внутренний карман пиджака. После этого он еще раз проверил, спит ли миссис Винниат, подошел к двери, отпер ее и вышел в коридор.

Минуту подождав, я с шумом выдохнула и выбралась из шкафа. Проверив, не навредил ли Тренкель Дейзи, я заглянула в шкатулку, набитую ценными украшениями, и опять подошла к портфелю. Я взяла блокнот, который, судя по всему, был заполнен записями Винниата, и выскользнула из комнаты.