Часть 3

[Примечание редактора: Мишель умерла, когда книга «Я исчезну во тьме» была написана лишь наполовину. Готовя рукопись к выходу в свет, ведущий исследователь, занимавшийся сбором информации для Мишель, Пол Хейнс, он же Юноша, и мастер журналистских расследований Билли Дженсен, друг Мишель, исправили кое-какие неувязки и упорядочили собранный Мишель материал. Следующая глава написана Хейнсом и Дженсеном в соавторстве.]

Через неделю после смерти Мишель мы получили доступ к ее жестким дискам и начали изучать файлы, относящиеся к «Убийце из Золотого штата». Таких нашлось три с половиной тысячи. Это вдобавок к десятку обычных блокнотов, к блокнотам большого формата, разрозненным листкам и тысячам оцифрованных страниц полицейских отчетов. И к тридцати семи коробкам с делами, полученными от прокурора округа Ориндж, которого Мишель ласково прозвала «Золотой жилой».

Тысячи деталей сложной головоломки, и лишь один человек знал, как она должна выглядеть. И этим человеком был сам убийца.

Идеей фикс Мишель стали не убийца «Черного георгина», не «Зодиак» и даже не Джек-потрошитель, – скандально известные авторы нераскрытых преступлений, чье «наследие», а значит, и объем материалов следствия были сравнительно невелики.

Нет. Мишель охотилась за чудовищем, которое изнасиловало не менее пятидесяти женщин и убило как минимум десять человек. К делу были приобщены материалы осмотра пятидесяти пяти мест преступления с тысячами единиц вещественных доказательств.

Мы открыли основной жесткий диск Мишель и принялись просматривать главы, которые она успела закончить. Они напомнили нам, почему ее работа заинтересовала нас с самого начала.

Когда читаешь ее описание улиц Ранчо-Кордова, Ирвайна и Голеты, ты словно вместе с нею идешь по следам убийцы. Обилие подробностей впечатляет. Но ее тексты, одновременно решительные и эмпатические, преобразуют детали в связное повествование. Как раз в тот момент, когда читатель устает от множества фактов, она вдруг вставляет такую фразу или преподносит подробность таким образом, что интерес возвращается сам собой. В рукописи и на сайте «Дневник реальных преступлений» Мишель неизменно находила идеальный баланс между типичными крайностями жанра. Она не отказывалась от ключевых элементов хоррора и вместе с тем остерегалась шокирующего злоупотребления кровавыми подробностями, призывов к справедливому возмездию или восхвалению жертв. Ее слова создавали ощущение интриги, возбуждали любопытство, непреодолимое стремление собрать головоломку и заполнить леденящие душу пробелы.

Однако нашлись в этой истории и фрагменты, которые Мишель не закончила. Все, что было закончено, мы разложили по порядку. В ее работе имелась особенность, с которой обычно не сталкиваешься, когда речь идет о реальных преступлениях (кроме, пожалуй, Капоте: когда он ищет крючок, чтобы зацепить читателя, он порой просто его придумывает). Мишель писала нехудожественную книгу в своем стиле, который невозможно воспроизвести. Мы обдумали его и даже предприняли небольшую попытку подделать. Но тщетно. Эту историю она рассказывала множеством способов – в законченных главах книги, в статье для журнала «Лос-Анджелес», в постах своего блога, – так что материала для заполнения лакун было достаточно.

Тем не менее некоторые темы она определенно продолжила бы развивать и дальше, будь у нее время закончить книгу. Многие из файлов или торопливо нацарапанных записей представляли собой ту или иную зацепку, которую ей хотелось проработать – или ложный след, которым она могла пренебречь. Если у кого-то список желаний того, что нужно успеть сделать, пока жив, включает пункты вроде «побывать в Париже» и «прыгнуть с парашютом», то в списке Мишель значилось «съездить в Модесто», «закончить работу над списком жителей Голеты» и «отправить образцы ДНК на сайты 23andMe или Ancestry.com».

Еще в 2011 году, выложив в блоге «Дневник реальных преступлений» свой первый пост о НСВ-ННО (в то время она еще не называла его «Убийцей из Золотого штата»), Мишель впервые узнала о существовании Пола – он разместил ссылку на ее текст на форуме по документальному циклу «Материалы нераскрытых дел» канала A&E, в то время единственном месте, где обсуждалось это дело.

Мишель сразу же ему написала.

«Привет! – начала она. – Вы – один из моих самых любимых форумчан». И продолжила, рассказав о редкой фамилии, на которую недавно наткнулась, и ее немногочисленных обладателях, география расселения которых была довольно любопытной. Может, стоит обратить на них внимание?

«Я борюсь с бессонницей, – объяснила она, – и, когда мне не спится, разыскиваю подходящих подозреваемых на роль НСВ. Не знаю, есть ли у вас своя система и какая она, но я обычно действую одним из двух способов: просматриваю имена похороненных на кладбище Голеты и сводные списки выпускников многочисленных учебных заведений Ирвайна, особенно в окрестностях Нортвуда. Это, конечно, не подсчет овец, но тоже действует как снотворное – на свой лад».

Результаты бессонницы Мишель обнаружились на ее жестком диске:

• Старые карты и сделанные с воздуха снимки Голеты, использованные для сопоставления с картами из «домашнего задания», приобщенного к вещдокам.

• Изображения отпечатков подошв и материалов для связывания, найденных на местах преступлений.

• Подробный отчет по уплотнителю дерна, возможно, послужившему орудием убийства Доминго.

• Папка, чуть не лопающаяся по швам от избытка материалов по «Громиле из Визалии», и теорий, которые Мишель выдвигала, чтобы доказать его связь с НСВ-ННО.

Был там и список конкретных предметов, украденных у жертв «Насильником с востока»:

• серебряный доллар «Ракета»;

• серебряный доллар «M.S.R» 8.8.72;

• кольцо с гравировкой «Моему ангелу» 1.11.70;

• комплект запонок, желтое золото, рукописные инициалы NR;

• мужское золотое кольцо, бриллиант pt80, квадратный, 3 золотых самородка;

• кольцо «[удалено] Всегда [удалено]» 2.11.71;

• кольцо с золотыми инициалами WSJ;

• кольцо из старинной серебряной ложки от «Прелюд бай интернэшнл»;

• памятный перстень выпуска Лайкоминг-колледжа 1965 года.

Прилагалась запись с упоминанием о том, что насильник питает особое пристрастие к радиобудильникам: им похищено пять таких устройств.

Среди списков нашлась и таблица с именами и адресами членов команды по кроссу старшей школы Дос-Пуэблос в 1976 году – это была очередная кроличья нора, в которую Мишель провалилась, думая, что НСВ мог быть молодым бегуном с развитыми икроножными мышцами.

Один документ был озаглавлен «Предположительно интересные люди». Этот список составлялся постепенно, пополняясь примечаниями и крупицами ценной информации по мере того, как Мишель продвигалась по списку имен и дат рождений потенциальных подозреваемых. В некоторых фрагментах сохранилась пометка «Отправлено с моего айфона», указывая, что их содержимое – заметка, наскоро набросанная Мишель, пока она убивала время на какой-нибудь кинопремьере.

В очередной записной книжке у нее значится: «Не стоит недооценивать фантазии: не насиловал на виду у мужчин – боялся мужчин; работоспособный; личное пространство; корчащийся мужчина к его фантазиям не имеет отношения. Мамочка и плач. Никаких угрызений совести. Видимо, часть фантазии».

Попадались даже ее высказывания о своей собственной психологии:

• Стремление к поиску у него компульсивное. Этим недугом страдаем и мы, те, кто охотится на него. Он заглядывал в окна. Я жму «ввод». Ввод. Ввод. Щелк мышкой, щелк, щелк мышкой.

• Крысы сами ищут себе еду.

• Охота – это выброс адреналина, а не добыча. Он как бутафорская акула в «Челюстях»: едва видна и потому страшна вдвойне.

Если Мишель считала, что некоторые подробности остались нераскрытыми или следователи не задали какой-нибудь важный вопрос, она разыскивала свидетелей, используя материалы давних дел. Одним из таких свидетелей был Эндрю Маркетт.

На редкость жаркой ночью 10 июня 1979 года Маркетт оставил окно своей спальни открытым в надежде, что, пока он будет спать, в окно залетит ветерок. Около полуночи он услышал, как хрустят под чьими-то шагами камни на дорожке у него под окном. Он присмотрелся и увидел незнакомца, который медленно крался вдоль его дома и не сводил глаз с окна соседей Маркетта. Маркетт посмотрел в то же окно и увидел, что живущая по соседству пара укладывает спать ребенка.

Пока Маркетт наблюдал за неизвестным, тот шмыгнул за сосну и слился с тенью в траве. Маркетт взял пистолет двадцать второго калибра, который держал возле постели, и открыл раздвижную дверь. Этот звук неизвестный наверняка узнал, потому что мгновенно бросился к забору и быстро перебрался через него в другой двор. Маркетт отправился к соседям и постучал во входную дверь. Ему не открыли.

Он отнес пистолет в дом и снова направился к соседской двери, чтобы постучаться еще раз. На полпути он увидел, как по стене с северной стороны квартала скользнули лучи автомобильных фар, на краткий миг высветив неизвестного – теперь он ехал на велосипеде, держась вплотную к дому. Заметив приближающегося Маркетта, неизвестный яростно заработал педалями, пересекая газон, и вскоре скрылся в ночи. Маркетт вызвал полицию. Они прочесали все окрестности, но неизвестного не нашли.

Через несколько часов на расстоянии полквартала от того места было совершено сорок седьмое нападение НСВ. Во время обхода соседей полицейские обратились с вопросами к Маркетту, и он рассказал им все ту же историю.

Подозрительный тип, рыщущий вокруг домов, был белым мужчиной двадцати с небольшим лет, с волосами до воротника, в «ливайсах» и темной футболке – это соответствовало тому, как описала НСВ последняя пострадавшая. Велосипед, на котором удирал неизвестный, тем же утром нашли брошенным на расстоянии нескольких кварталов, рядом валялась банка пива «Олимпия», взятая из холодильника пострадавшей. Следователи быстро выяснили, что велосипед был похищен за несколько часов до нападения из открытого гаража, расположенного в миле от места преступления. Возле гаража детективы нашли пару белых, завязанных узлом шнурков.

Мишель считала, что с Маркеттом следует поговорить еще раз. И связалась с ним в конце 2015 года.

Она отправила ему собственноручно нарисованную карту вместе со своим изложением последовательности событий той ночи и попросила его подтвердить правильность ее представлений и поправить их где надо. Пол составил таблицу из семнадцати снимков, и Мишель спросила Маркетта, кто из изображенных на этих снимках людей больше всего напоминает человека, которого он видел той ночью.

В разговоре по телефону она попросила Маркетта назвать первое слово, которое приходит ему в голову для описания того подозрительного незнакомца. Маркетт ответил не задумываясь: «Школьник».

В файле 2011 года, названном «Улики НСВ», Мишель попыталась обобщить множество известных фактов об этом человеке в единый профиль:

• Чаще всего свидетели упоминали, что его рост – от пяти футов девяти дюймов до пяти футов одиннадцати дюймов и что он сложен, как пловец: подтянутый, но с мускулистой грудью и развитыми мышцами икр. У него очень маленький пенис, тонкий и короткий. Размер обуви 9–9,5. Грязновато-светлые волосы. Нос крупнее обычного. Кровь второй группы, несекретор.

• Он пользовался телефоном, чтобы устанавливать связь со своими жертвами – иногда до нападения, иногда после. Иногда просто звонил и вешал трубку. В другой раз преувеличенно громко дышал, как в кино, и сыпал угрозами.

• Перед нападением он надевал лыжную маску. Имел при себе оружие. У него был фонарик, похожий на ручку «Навигатор», и ему нравилось неожиданно будить жертвы, направляя им в глаза слепящий свет. Он рвал полотенца на полоски или пользовался обувными шнурками, чтобы связывать жертв.

• У него имелся сценарий, и он твердо следовал ему, хоть и с некоторыми вариациями – «делай, что я говорю, или я тебя убью». Утверждал, что ему нужны только деньги и еда. Иногда говорил, что это для его квартиры. В других случаях упоминал фургон. Заставлял женщину связывать мужчину, затем уводил ее в другую комнату. Иногда ставил стопкой посуду на спину мужчины и говорил, что, если услышит звон, убьет женщину.

• Часто приносил на место преступления детский лосьон и пользовался им как лубрикантом.

• Часто угонял соседские велосипеды и спасался на них бегством.

• Некоторые личные вещи, ассоциирующиеся с ним: сумка с длинной молнией, вроде медицинской или спортивной; синие теннисные туфли; мотоциклетные перчатки; вельветовые штаны.

• Он забирал водительские права и украшения, особенно часто кольца.

• Некоторые его слова, независимо от того, были они правдой или нет, звучали любопытно: он упоминал убийство в Бейкерсфилде и возвращение в Лос-Анджелес, повторял: «Ненавижу тебя, Бонни» и говорил, что его выгнали из ВВС.

• Возможно, что-то происходило с ним в конце октября 1977 года. Потерпевшие в двух разных нападениях в то время упоминали, что он всхлипывал.

• Некоторые машины, предположительно ассоциирующиеся с НСВ-ННО: зеленый фургон «Шевроле», желтый пикап с откидными бортами 1960-х годов, «Фольксваген Жук».

Судя по электронному письму, которое Пэттон переслал Мишель, она даже привлекла своего свекра, кадрового морского пехотинца, чтобы провести некоторые исследования на военных базах в том районе, поскольку существовала теория, что насильник мог иметь отношение к ВВС.

Начало переадресованного сообщения:

От: Ларри Освальта

Дата: 18 апреля 2011, 14:01:06 ТЛВ

Кому: Пэттону

Тема: Базы ВВС в окрестностях Сакраменто

Мама говорила, у Мишель есть вопросы по базам ВВС вокруг Сакраменто. Вот список.

Вблизи Сакраменто:

Маклеллан – закрыта в 2001 г.

Мазер – закрыта в 1993 г.

Бил – еще действует, в 40 милях к северу от Сакраменто.

Трэвис находится в Фэрфилде, штат Калифорния, севернее Сан-Франциско и довольно далеко от Сакраменто.

Если понадобится еще информация, сообщи мне.

Папа.

За прошедшие годы многие пытались составить профиль НСВ-ННО, но Мишель хотелось зайти дальше и углубиться в подробности тех мест, где были совершены преступления, чтобы проверить, не приведет ли географическое профилирование к установлению личности преступника. Среди ее записей есть размышления о географии действий НСВ-ННО:

• У меня такое ощущение, что два самых важных пункта – Ранчо-Кордова и Ирвайн.

• Места первого и третьего изнасилований в Ранчо-Кордова находятся всего в нескольких ярдах одно от другого. После третьего нападения он ушел не торопясь и не надев штаны, из чего можно предположить, что он жил неподалеку.

• Мануэлу Виттун он убил 6 февраля 1981 года в Ирвайне. Спустя пять лет он убил Джанелл Крус. Мануэла и Джанелл жили в одном районе, на расстоянии всего двух миль друг от друга.

• Примечательно, что в ходе нападения был украден автоответчик Мануэлы. Был ли на кассете голос подозреваемого? Если да, боялся ли он, что его узнают, так как он жил по соседству?

Документ под названием «Геоглава», который Мишель создала в августе 2014 года, представлял собой ее переосмысление карты после более чем трех лет непрекращающихся углубленных исследований. Открыв этот файл, можно прочесть единственную строчку: «Кармайкл напоминает центральную просеку, выглядит как буферная зона».

Несмотря на то что основные характеристики преступника – его имя и лицо – неизвестны, можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что с середины и до конца 70-х годов XX века «Насильник с востока» входил в число примерно 700 тысяч жителей округа Сакраменто.

Связь НСВ со многими другими местами, где он совершал нападения, – Стоктоном, с Модесто, Дейвисом, востоком области залива Сан-Франциско – менее очевидна.

«Насильник с востока» был в высшей степени деятельным преступником, орудующим в Сакраменто и знающим здешнее окружение так хорошо, как может знать только местный житель. Что касается таких мест, как Стоктон, Модесто и Дейвис, где он совершил два или три нападения, возникает вопрос, как он был связан с этими городами и имелась ли такая связь вообще. Возможно, там жили его родные или он приезжал туда по работе. Или проезжал мимо. А может, он просто метал дротик в карту. Однако нелегко будет разыскать следователя, не считающего, что НСВ жил или хотя бы работал в Сакраменто.

Если допустить, что НСВ жил в Сакраменто с 1976 по 1978 или 1979 год, что известно почти наверняка, а затем прожил в Южной Калифорнии первую половину 1980-х годов, что весьма вероятно, значит, стог сена, в котором требуется найти иголку, значительно меньше. Составим список лиц, живших в обоих местах в указанные периоды времени, – и численность возможных подозреваемых сократится с почти миллиона до примерно десяти тысяч.

Идеально было бы упростить процесс по образцу, например, фильтров для поиска товаров на «Амазон». Несколькими кликами можно поставить фильтры для пола (мужской), года рождения (1940–1960 гг.), этнической принадлежности (белый), роста (от пяти футов семи дюймов до пяти футов одиннадцати дюймов), места жительства (Кармайкл и Ирвайн; или Ранчо-Кордова и область, соответствующая почтовому коду 92620; или Ситрус-Хайтс, Голета и Дейна-Пойнт) и для пущей верности, возможно, рода деятельности: риелтор, строительный рабочий, маляр или художник, ландшафтный дизайнер или архитектор, медбрат, фармацевт, санитар в больнице, полицейский, охранник или военнослужащий – то есть перечислить все возможные виды деятельности, которыми, по мнению детективов-профессионалов и любителей, мог заниматься НСВ. Уточняешь все параметры поиска – и вуаля! Получаешь легкий в управлении и одновременно полный список потенциальных подозреваемых.

Но не все так просто. Имена надо откуда-то брать, а центральной базы данных для людей не существует. Ее придется либо собирать из других источников, либо создавать самостоятельно. Составление подобного списка – один из проектов, на которые Мишель возлагала максимум надежд.

Возможно, он родом из Визалии. Или его родной город – Голета. Или он мог жить в Ирвайне, почтовый индекс которого 92620, учиться в старшей школе Кордова. Его фамилия могла фигурировать в телефонных справочниках Сакраменто 1977 года и округа Ориндж 1983 года. Нам не понадобился доступ к закрытой информации или официальный список подозреваемых, чтобы выявить некоторых потенциальных подозреваемых, которые в противном случае остались бы незамеченными. Вся необходимая информация и инструменты, которые могли пригодиться в процессе поисков, уже были доступны в виде интернет-агрегаторов документов публичного характера, реестров рождений и смертей, имущественных ведомостей, выпускных альбомов и телефонных справочников типа «Желтых страниц» 1970–1980-х годов (многие из них, к счастью, оказались оцифрованы).

За год до смерти Мишель Пол начал составлять сводные списки жителей Сакраменто и округа Ориндж за соответствующие периоды времени, используя такие источники, как официальные записи о регистрации браков и разводов с Ancestry.com, реестры сделок по округам (для этого понадобился интернет-скрейпер), списки выпускников, перекрестные справочники, указатели и телефонные книги.

Затем Мишель связалась с одним программистом из Канады, который предложил ей свою помощь. Следуя указаниям Пола, он написал утилиту для перекрестных ссылок, обрабатывающую многочисленные списки для поиска совпадающих текстовых строчек. Получив такое приложение, Пол начал скармливать ему по два списка и более, а затем анализировал совпавшие результаты, численность которых в настоящее время превышает сорок тысяч.

Получив список совпадений, Пол намеревался пройтись по нему и отсеять ложноположительные результаты (гораздо более вероятные в случае таких распространенных имен, как Джон Смит), пользуясь агрегаторами документов публичного характера. Затем Полу предстояло собрать как можно больше информации по каждому такому совпадению, чтобы убедиться, что конкретное лицо и его родственники мужского пола не удовлетворяют всем требованиям. Имена же тех, кого он не смог исключить, вносились в базовый список потенциальных подозреваемых.

В случаях серийных ограблений, изнасилований или убийств число подозреваемых зачастую составляет несколько тысяч. Список такой длины требует системы приоритетов, в которой место подозреваемого определяется наличием предыдущих судимостей и приводов, имевшейся у него возможностью совершения всех преступлений в серии, физическими характеристиками и, если было выполнено географическое профилирование, – рабочим и домашним адресом.

Географическое профилирование – специализированная методика расследования преступлений, возможно, более полезная и научно обоснованная, чем поведенческое профилирование, которое, пожалуй, ближе к искусству, чем к науке. По этой методике ключевые локации в серии связанных преступлений анализируют на предмет вероятных опорных точек привязки (дом, работа и т. п.) серийного преступника. Это позволяет сфокусироваться на отдельной группе из всего числа подозреваемых.

Несмотря на то что в общем виде эта методика неофициально применяется уже некоторое время – например, следователи пользуются ею, чтобы найти похитителя ребенка в фильме Акиры Куросавы «Рай и ад» (1963), – методология географического профилирования не имела названия вплоть до конца 80-х годов XX века, в то время как словосочетание «серийный убийца» появилось за десять лет до этого. Поскольку в то время эта методика еще не имела статуса официальной следственной процедуры, осведомленность о геопрофилировании не могла быть фактором, мотивировавшим НСВ, любителя вводить в заблуждение, сбивать погоню со следа и для этого уезжать на большие расстояния, в дальние районы Южной Калифорнии. Более того, его преступления в Южной Калифорнии вначале не считались преступлениями НСВ (а именно этого он, по-видимому, и хотел избежать, для чего, вполне вероятно, и начал убивать своих жертв – чтобы убрать свидетелей) и были признаны таковыми только после того, как это подтвердили образцы ДНК. Руководствуясь принципом Оккама, логично сделать вывод, что НСВ жил в Южной Калифорнии в тот период, когда совершал там преступления. То есть, хоть мы и не выступаем за исключение кого-либо из списка подозреваемых просто потому, что факт проживания в Южной Калифорнии не установлен, появляется довольно веская причина проявить интерес к такому кандидату.

Однако Южная Калифорния отнюдь не идеальна для географического профилирования – из-за немногочисленности известных преступлений НСВ на ее территории, а также больших расстояний. Поскольку именно в Сакраменто наш преступник был наиболее активен на протяжении более чем десяти лет, совершая нападения, о которых нам известно, этот город как нельзя лучше подходит для построения географического профиля.

Двадцать девять отдельных локаций, связанных с подтвержденными нападениями НСВ и почти сотней относящихся к ним краж, сообщений о подозрительных личностях и других инцидентах, – этого более чем достаточно для разработки географического профиля, указывающего на районы, где с наибольшей вероятностью жил НСВ. В терминологии геопрофилирования они называются «буферными зонами». Эти зоны подобны «глазу урагана», их порождает типичное для серийных убийц нежелание совершать преступления слишком близко к собственному дому.

Так что, по крайней мере теоретически, выявление НСВ должно было свестись к поиску людей, которые в начале 1980-х годов жили в Южной Калифорнии, а ранее, с середины до конца 1970-х годов, – в Сакраменто, преимущественно в одной из буферных зон.

Обратившись к районам, где преступник орудовал на ранних фазах серии, в отличие от тех, которые вошли в зону его действий позже, можно проанализировать хронологию нападений в Сакраменто и разделить их на многоступенчатые фазы. Выберем пять из них:

• нападения 1–4 (до информационной блокады в СМИ);

• нападения 5–8 (до информационной блокады в СМИ);

• нападения 9–15 (после информационной блокады в СМИ и появления в новостях первых сюжетов о серийном насильнике, орудующем на востоке Сакраменто);

• нападения 16–22 (начиная с заметного сдвига в modus operandi НСВ – перехода от одиноких женщин к парам – и до его трехмесячного «отпуска» летом 1977 года);

• нападения 24–44 (после «отпуска» летом 1977 года и первого известного нападения за пределами округа Сакраменто).

Создание гугл-карты с отдельным слоем для каждой фазы позволит выделить фазы и переключаться между ними, сравнивая охват в рамках каждой и определяя, остается ли предполагаемая опорная точка или буферная зона прежней, несмотря на постепенное расширение радиуса деятельности преступника. Вдобавок большее скопление мест нападения может означать район, с которым преступник знаком не очень хорошо.

Особый интерес представляет та территория округа Сакраменто, где сходятся Кармайкл, Ситрус-Хайтс и Фэр-Оукс, – часть города, где нападения НСВ распределены шире, чем где-либо, а также где обнаружена наиболее очевидная буферная зона (см. рис. 1).

Рис. 1

Пол исходил из предположения, что НСВ жил где-то поблизости от места, указанного на карте как «Загородный клуб Норт-Ридж», и заметил, что каждый раз, когда НСВ совершал нападения на этой территории, оно происходило со стороны буферной зоны, противоположной той, где он действовал перед этим: возможно, здесь одновременно сказались инстинкт (внесение разнообразия) и расчет (избегание районов с усиленным наблюдением).

Пол решил составить географический профиль, применяя совершенно произвольный, импровизированный и ненаучный подход. Он открыл скриншоты своих гугл-карт в «Фотошопе» и начал проводить линии между местами нападений на этой территории, попарно соединяя те, которые происходили одно за другим. Обозначая середину каждой линии, а также места пересечений линий друг с другом, а потом соединяя группы точек, Пол получал фигуры, которые затем заштриховывал. Наиболее густо заштрихованный участок теоретически должен был соответствовать основной базе НСВ, то есть его дому (см. рис. 2).

Рис. 2

В другом случае линии проводились через срединные точки перпендикулярно линиям, соединяющим последовательные нападения, с целью поиска мест наибольшей концентрации пересечений. Результат оказался схожим (см. рис. 3).

Рис. 3

Затем Пол применил иной, однако столь же импровизированный и произвольный подход, построив треугольник с вершинами в трех самых удаленных местах нападений в восточных районах, а потом, чтобы найти истинную середину этого треугольника, начертил еще один треугольник – меньше размером, перевернутый, для чего соединил срединные точки трех сторон большого треугольника. Этот процесс он повторял, пока у него не получился треугольник настолько маленький, что его, пользуясь аналогией с листом бумаги, уже нельзя было еще раз сложить пополам (см. рис. 4).

Рис. 4

Все действия, как описанные выше, так и опущенные из сострадания к читателю, давали схожий результат, указывающий, что опорная точка НСВ находилась где-то возле пересечения Дьюи-драйв и Мэдисон-авеню, на границе Кармайкла и Фэр-Оукс. Этот вывод в некоторой степени подкреплен исследованием ФБР 1995 года (Warren et al.), авторы которого выяснили, что пятое нападение в серии в большинстве случаев совершалось ближе всего к дому преступника (24 % случаев по сравнению с 18 % случаев, когда ближайшим было самое первое нападение). Пятое нападение НСВ было вторым по близости к предполагаемой опорной точке, в то время как нападение номер семнадцать оказалось лишь незначительно ближе (примерно на 300 футов).

Через пару лет после этого Мишель раздобыла географический профиль по нападениям НСВ в Сакраменто, составленный не кем иным, как Кимом Россмо, отцом современного географического профилирования. По сути дела, сам Россмо и ввел в обращение этот термин.

Опорная точка, по Россмо, находилась ближе к пересечению Койл-авеню и Миллберн-стрит – менее чем в полумиле на северо-запад от опорной точки, которую определил Пол, не видя результатов анализа Россмо (см. рис. 5).

Рис. 5

При просмотре остальных 3500 документов на жестком диске Мишель нашелся файл, озаглавленный «Недавние результаты ДНК», в котором содержатся STR-маркеры Y-ДНК «Насильника с востока» (короткие тандемные повторы в Y-хромосоме, устанавливающие родство по мужской линии), в том числе маркер PGM.

Обладание ДНК «Убийцы из Золотого штата» всегда было козырем в рукаве следствия. Но ДНК убийцы полезна лишь настолько, насколько обширны базы данных, с которыми мы можем ее сравнить. В системе CODIS соответствий не нашлось. Как и совпадений в базе данных Калифорнийской уголовно-исполнительной системы. Если бы отец, братья или дяди убийцы были осуждены за тяжкие преступления в последние шестнадцать лет, об этом известили бы Пола Хоулса или Эрику Хатчкрафт, нынешнего старшего следователя округа Ориндж. Они занялись бы семьей этого человека, сосредоточив внимание на тех членах этой семьи, которые проживали в районе совершения преступлений. Но никаких извещений не было.

Существуют общедоступные базы данных, которые можно было бы использовать при сравнении ДНК-профиля, – эти базы заполнены данными не осужденных преступников, а энтузиастов ДНК-генеалогии. Можно ввести в общедоступные базы данных STR-маркеры Y-хромосомы убийцы и попытаться найти совпадения – или хотя бы фамилию человека, который может помочь в поисках.

Так Пол Хоулс и поступил в 2013 году, и подобно Мишель, улыбался и заявлял: «Я раскрыл это дело!» Хоулс думал, что он наконец-то поймал преступника, пользуясь этим методом.

Мишель рассказывает эту историю в недописанной главе «Сакраменто, 2013 год»:

В ушах Пола Хоулса все еще отдавался звук задвинутого ящика. Он выгреб оттуда все, что относилось к НСВ, упаковал в коробку и отослал почтой «ФедЭкс» Ларри Пулу в округ Ориндж.

«Ларри разберется», – подумал Хоулс. Это был лишь вопрос времени.

Спустя десять лет Хоулс сидел у себя в кабинете, изнывая от скуки. Он уже успел возглавить криминалистическую лабораторию. Жениться во второй раз. Завести со второй женой еще двоих маленьких детей. Он достаточно долго проработал в сфере криминалистики и видел, как дискредитируются целые направления. Анализ волос? При одной мысли о нем Пол морщился. Порой они с коллегами дружно смеялись над громоздкими и несовершенными инструментами и приборами, с которыми им когда-то приходилось работать, вроде мобильных телефонов первого поколения.

Как он и говорил, он уже начинал сдерживать обещание – то самое, которое отложил на десятилетие, чтобы неуклонно продвигаться по служебной лестнице и обеспечивать семью. Следователь Пол Хоулс. Ему нравилось, как это звучит. Он встречался с полезными людьми. Получал ценные рекомендации. Уже рассматривался переход в прокуратуру, в отдел расследований давних нераскрытых дел на полную ставку.

Но оставалась одна проблема, и он прекрасно знал, что унесет ее с собой в прокуратуру, – НСВ. С каждым годом, так и не дождавшись, когда НСВ всплывет на поверхность, обнаруженный с помощью анализа ДНК или по наводке какого-нибудь осведомителя, Хоулс чувствовал, что его интерес лишь усиливается. Его жена могла бы назвать этот интерес одержимостью. Он составлял электронные таблицы. Неспешные поездки на машине сменились экскурсиями по местам преступлений – и не единичными, а еженедельными.

Порой, когда Хоулс думал о том, сколько бед натворил один этот неизвестный человек, сколько горя причинил он не только жертвам, но и их родным, каким позором покрыл детективов, какие затраты денег, времени и сил повлек, сколько браков разрушил и скольких людей заставил на всю жизнь отказаться от секса… Хоулс редко сквернословил. Это было не в его характере. Но, когда его одолевали такие мысли, он не находил других слов, кроме как «твою мать». Твою… мать…

Детективов первого поколения, работавших с этим делом, мучили проблемы со здоровьем. Детективов второго поколения, которые работали с ним урывками, когда находилось время, вскоре ждала отставка. Время иссякало. НСВ наблюдал за ними из-за полуприкрытой двери и ухмылялся.

Хоулс подкатился в кресле поближе к компьютеру. За последний год информация о ДНК как основе наследственности приобрела популярность у людей, которым было любопытно узнать свою генеалогию, а также как инструмент для поиска неустановленных преступников, хотя эта ее роль не афишировалась. Многие сотрудники правоохранительных органов относились к таким методам настороженно. Возникали проблемы с качеством. С конфиденциальностью. Хоулс разбирался в ДНК. Хорошо разбирался. По его мнению, родственная ДНК – это инструмент, а не определенность и однозначность. Он располагал Y-хромосомным ДНК-профилем НСВ, то есть выделил особенности ДНК, унаследованные НСВ по отцовской линии. Этот профиль можно было ввести в поиск на некоторых генеалогических сайтах – из тех, которыми люди пользуются, чтобы разыскать двоюродных братьев и т. д. Вводишь набор маркеров из своего Y-хромосомного ДНК-профиля, примерно от 12 до 111, и появляется список совпадений с семьями, с которыми у тебя может быть общий предок. Почти всегда совпадения имеют генетическое расстояние, равное единице, – так себе результат, если ищешь родственников. Искать следует неуловимое расстояние 0 – близкое совпадение.

Хоулс занимался этим каждые две недели. И старался не питать никаких особых надежд. Он делал это, просто чтобы утолить свою одержимость. Вот и в тот день в середине марта 2013 года он набрал привычную последовательность и нажал «ввод». Спустя мгновение появился список, многие фамилии в котором были знакомы Хоулсу по предыдущим поискам. Но самой первой фамилии в списке он раньше не видел.

У НСВ есть один чрезвычайно редкий маркер. Он встречается лишь у 2 % населения всего мира. Щелкнув по верхней фамилии в списке, Хоулс увидел, что профиль этого человека содержит тот же редкий маркер. Кроме того, совпало еще одиннадцать маркеров НСВ, причем полностью – с нулевым генетическим расстоянием. Такое расстояние Хоулсу не удавалось получить еще ни разу.

Он не знал, с чего начать. Схватился за телефон, чтобы позвонить Кену Кларку, детективу из управления шерифа округа Сакраменто, преимущественно с которым общался, но повесил трубку, не закончив набирать номер. До Сакраменто от офиса Хоулса в Мартинесе был час езды. Он схватил ключи от машины.

Он должен был побывать там, где все началось тридцать шесть лет назад.

Мишель так и не дошла до того кульминационного момента истории, который был способен вывести из себя любого, кто так долго работал над этим делом. Оказалось, что отставной агент секретной службы и детектив-любитель Расс Оуэйс анонимно загрузил маркеры НСВ в ту же базу данных. То, что Пол Хоулс счел совпадением, на самом деле было результатом загрузки двумя пользователями ДНК-профиля одного и того же убийцы и получение зеркального совпадения.

ДНК была ниточкой, которую Мишель считала наилучшим способом выбраться из лабиринта «Убийцы из Золотого штата». Калифорния – один из девяти штатов Америки, в которых разрешено тестировать ДНК по базе данных штата. Если бы назавтра брата «Убийцы из Золотого штата» арестовали за тяжкое преступление, появилось бы совпадение. Но эта база содержит лишь данные осужденных преступников.

Мишель решила, что нашла убийцу, когда загрузила его ДНК-профиль в базу данных Y-STR, доступную в Интернете на сайте Ancestry.com.

С первого взгляда, брошенного на верхнюю часть страницы, результаты обнадеживали. Для фамилии в самом верху (все имена скрыты) совпадений было много, и все они были отмечены галочками. Сама фамилия оказалась очень редкой (в США и Англии ее носят всего человек пять). Сокращение MRCA рядом с именем означает Most Recent Common Ancestor – «ближайший общий предок», а число обозначает, на сколько поколений назад надо пройти по генеалогическому древу, чтобы с пятидесятипроцентной вероятностью найти общего предка. Ближайший общий предок этого мужчины и Мишель (загрузившей под своим именем ДНК убийцы) жил, по оценкам, одиннадцать поколений назад (с пятидесятипроцентной вероятностью).

Поделившись своей находкой с Полом Хоулсом и другими экспертами, Мишель узнала, что она не настолько значительна, как ей казалось поначалу: понадобится углубиться в историю семьи этого человека на 330 лет, и даже в этом случае шансы найти его – всего пятьдесят на пятьдесят. Искать конкретного человека по таким результатам – напрасный труд.

Одним из экспертов, с которыми консультировалась Мишель, была Коллин Фицпатрик, судебный специалист по генеалогии. Она не только помогала людям искать своих биологических родителей, но и оказала содействие в раскрытии нескольких крупных преступлений, в том числе и в поисках пресловутого «Убийцы с канала» из Финикса. Фицпатрик написала книгу по судебной генеалогии, которая так и была озаглавлена, и провела много часов, в том числе рано утром или поздней ночью, в телефонных беседах с Мишель, обсуждая способы установить личность «Убийцы из Золотого штата» генеалогическим путем.

После смерти Мишель Коллин объяснила Билли, что, хотя у нас и не было родословной, подобной вышеописанной, которую можно было бы проследить, некая зацепка у нас все-таки имелась:

«Даже если все полученные Y-совпадения имеют большую отдаленность, но все относятся к одной фамилии, можно предположить, что это фамилия Мистера Икс и он принадлежит к одной разветвленной семье с теми, с кем обнаружилось совпадение (по прямой линии), возможно, уходящей на много поколений назад. Но в данном случае фамилии разные, и какую-то одну из них выделить невозможно. “Оттенок” этих фамилий и имен иногда дает некоторое представление об этнической принадлежности Мистера Икс. Допустим, если в его списке сплошь ирландские фамилии, можно предположить, что он, вероятно, ирландец. Так я и поступила в случае убийств на канале. Я не только предположила, что фамилия “Убийцы с канала” – Миллер, но и объяснила полиции Финикса, что он Миллер с ирландскими корнями. Несколько недель спустя они арестовали Брайана Патрика Миллера. Вот откуда взялась моя идея, что у НСВ немецкая фамилия, но его предки из Великобритании. В анализах, которые я проводила для Мишель, именно таким был “оттенок” имен в списке».

Так что мы искали человека с немецкой фамилией, родственники которого какое-то время жили в Великобритании. Разумеется, его могли усыновить, и тогда это означало, что ситуация зашла в тупик.

Все сводится к размеру базы данных, с которой нужно сравнить свой образец. К 2016 году появилось уже множество компаний, предлагающих пользователям составить их ДНК-профиль и добавить его в быстро разрастающиеся базы данных. Эти компании пользовались аутосомным анализом ДНК. Для составления ДНК-профиля нужно было всего лишь около ста долларов и образец слюны. Помимо желающих узнать, не разовьется ли у них в будущем болезнь Альцгеймера, или определить, какие у них имелись шансы унаследовать тот или иной цвет глаз, тестом пользуются усыновленные дети или дети матерей-одиночек. Вместе с результатами они узнают о существовании ранее неизвестных двоюродных братьев и благодаря этой информации могут приступить к поиску своих биологических отцов и других сведений о себе. Даже если первый опыт оказывается неудачным, еще не все потеряно. Компании известят пользователей по электронной почте в случае, если другие члены их семей загрузят свои ДНК. «У вас новые ДНК-родственники», – гласит сообщение, которое недавно получил Билли с сайта 23andMe, куда загрузил свою ДНК несколько лет назад. «51 человек, у которых общая с вами ДНК, присоединились к числу ДНК-родственников за последние 90 дней». Тесты соединяют не только родственников по мужской линии. Они соединяют всех. И, самое важное, эти базы данных колоссальны: на 23andMe 1,5 миллиона профилей, на Ancestry – 2,5 миллиона.

Только представьте себе, сколько убийств, изнасилований и других тяжких преступлений было бы раскрыто, если бы правоохранительные органы могли вводить в эти базы данных ДНК с мест преступлений и выходить на верный след через какого-нибудь двоюродного брата преступника, найденного в базе. Увы, ни одна из компаний не сотрудничает с полицией, ссылаясь на конфиденциальность информации и свои условия предоставления услуг.

Мысль о том, что разгадка этой давней тайны, вероятно, кроется в базах данных сайтов 23andMe и Ancestry.com, не давала Мишель покоя.

Если бы мы могли представить подлинный генетический материал убийцы, а не только избранные маркеры, в одну из этих баз данных, то с немалой вероятностью нашли бы его троюродного или более дальнего родственника, а тот привел бы следователей к убийце. Так что разгадка вполне может таиться за этой запертой дверью. А замок на ней создан проблемами конфиденциальности, незаконных поисков и задержаний.

Мишель хотела иметь возможность ввести ДНК убийцы в быстро развивающиеся коммерческие базы данных. Ради этого она нашла бы способ обойти их условия предоставления услуг. Но, чтобы внести ДНК в такие базы данных, компания, предоставляющая услуги, присылает пользователю пробирку, в которую надо плюнуть, после чего отослать ее обратно. А у Мишель не было ни плевка убийцы, ни даже ватной палочки с его слюной. Был только профиль на бумаге. Но, по мнению друга Билли, ученого, это затруднение преодолимо. Тем не менее, когда критики говорят о конфиденциальности, правилах ведения бизнеса и Четвертой поправке, они прибегают к классическому заявлению Яна Малкольма, которого сыграл Джефф Голдблюм в «Парке юрского периода»: «Ваши ученые были настолько озабочены мыслями о том, позволено им это или нет, что им даже в голову не пришло задуматься, а надо ли это вообще».

Когда Мишель приступила к работе над статьей для журнала «Лос-Анджелес», которая легла в основу этой книги, у нее стали постепенно скапливаться официальные материалы дела. Она внимательно прочитывала их и составляла указатель лиц, мест и предметов, упомянутых в отчетах. Это делалось с тремя целями: чтобы было проще находить подробности расследования в отчетах, чтобы разобраться в действующих лицах и выявить тех, кто представляет интерес в связи с последующими географическими перемещениями, и чтобы найти совпадающие фамилии или возможные общие связи между пострадавшими.

Мишель поддерживала отношения как с действующими следователями, так и с теми, кто вышел в отставку, и эти отношения способствовали открытому обмену информацией. Среди них она была на положении почетного детектива, ее энергия и проницательность придавали сил тем, у кого они в процессе работы над делом давно иссякли. Свои находки вместе с базовым списком она передала некоторым действующим следователям.

Коллекция официальных материалов дела продолжала расти. Кульминацией ее сборов стала удивительная история получения вещественных доказательств в январе 2016 года, когда Мишель и Пола провели к тесному стенному шкафу в управлении шерифа округа Ориндж. Этот шкаф вмещал шестьдесят пять больших коробок, набитых делами НСВ-ННО. Невероятно, но им обоим разрешили просмотреть эти материалы – под надзором, – и взять на время те, которые понадобятся.

Это и вправду была «золотая жила». Они отложили тридцать пять коробок и две большие пластиковые емкости, чтобы увезти их в Лос-Анджелес.

Мишель все продумала заранее. Вместо того, чтобы воспользоваться одной машиной, они приехали в Санта-Ану на двух внедорожниках. Погрузив коробки на тележки, покатили их к погрузочной зоне за зданием управления шерифа округа Ориндж, где распихали коробки по двум машинам. Тем временем заместитель шерифа, не подозревающий, чем они заняты, вышел из здания, но, к счастью, не заметил, что происходит. Мишель и Пол работали очень быстро, торопясь успеть, пока сотрудники управления шерифа не передумали.

Они вернулись в Лос-Анджелес и перетаскали коробки на второй этаж дома Мишель. Комната, которая раньше служила игровой детской для дочери Мишель, теперь стала «коробочной».

Вскоре они принялись рыться в материалах. Здесь были все священные граали, все персонажи, которых Мишель еще не видела, а вместе с ними – горы дополнительных отчетов. Эти последние, составленные из разрозненных документов, завалявшихся на дне ящика с делами НСВ, поскольку им не отвели отдельной папки, стали особенно ценными. Мишель и Пол оба были убеждены: если имя преступника и значится где-нибудь в материалах, то, скорее всего, оно нацарапано на полях: ключом могли стать забытый подозреваемый, упущенные свидетельские показания, замеченная вблизи места преступления машина, проверить которую так и не дошли руки, или подозрительный тип, который дал объяснение своему присутствию, в то время показавшееся убедительным.

Мишель приобрела два цифровых сканера, рассчитанных на большие объемы сканирования, и они занялись обработкой документации. Большинство этих материалов действующие следователи – такие как Пол Хоулс, Кен Кларк и Эрика Хатчкрафт – еще не видели. Сканирование не только обеспечивало легкий доступ к материалам и позволяло проводить поиск по тексту, но и давало Мишель возможность отплатить следователям за щедрость и оказать им неоценимую услугу.

Это был единственный и самый волнующий прорыв в деле с тех пор, как началось следствие, – важный поворотный момент, изменивший расклад в целом. Мишель твердо верила, что вероятность отыскать имя преступника где-нибудь в этих коробках составляет 80 %.

После публикации статьи в журнале «Лос-Анджелес» Мишель выложила в блоге пост о письмах, которые получала от детективов-любителей, прочитавших ее статью и загоревшихся, пусть всего на несколько часов, желанием раскрыть это дело.

За последнюю неделю я получила десятки отзывов от читателей моей статьи «По следам убийцы». Во многих письмах содержались догадки, связанные с уликами, и свежие идеи насчет наилучших способов поимки «Убийцы из Золотого штата» – неуловимого серийного преступника, который с 1976 по 1986 год наводил на своих жертв ужас по всей территории Калифорнии.

Большинство идей связано с картой, многие читатели изложили теории на основе своего опыта профессиональной деятельности или учебы. Один читатель, главный подрядчик с опытом строительства «жилых районов, сосредоточенных вокруг полей для гольфа», указал, что на этой карте может быть изображен один из многих районов, которые он строил. Нарисованные от руки линии, писал он, напоминают дорожки для гольф-кара.

У другого читателя родилась жутковатая догадка насчет прорисованных на карте линий. Они указывают местонахождение заборов, писал он: составитель карты пометил препятствия, с которыми мог столкнуться, разгуливая в темноте.

Еще одна читательница усмотрела зацепку в записи из дневника «Безумие – вот то самое слово, которое напоминает мне о 6-м классе». Цифра 6 выглядит больше похожей на заглавную G, отметила она и добавила, что автор явно переделал эту фразу, вставив артикль перед шестеркой вместо того, что написал вначале, – по мнению читательницы, это скорее всего было название города, в котором он вырос. И название этого города, по ее предположению, начинается с G.

Фраза «Безумие – вот то самое слово» начинает подробный рассказ о том, какую ярость вызывал у автора его учитель-мужчина в шестом классе. Несколько читателей отметили, что учителя-мужчины в шестом классе довольно редко встречались в 1960-х годах, когда автор предположительно учился в средней школе.

Еще один читатель сообщил, что в Визалии, где «Убийца из Золотого штата», возможно, начинал преступную деятельность, жило немало летчиков с соседней авиабазы Лимур. Убийца мог быть сыном летчика, рассуждал этот читатель, поскольку еще несколько мест, относящихся к этой серии преступлений, расположены неподалеку от баз ВВС.

Некоторые из этих зацепок и улик могли дополнить портрет убийцы. А другие – не иметь к нему никакого отношения, как купленная на «гаражной» распродаже головоломка, в которую по ошибке попали фрагменты двадцати других.

В конце концов Мишель решила расследовать каждую деталь, ничего не упуская, и посмотреть, какие из них впишутся в общую картину.

Один из документов на ее жестком диске, измененный за три дня до ее смерти, датирован 18 апреля 2016 года и озаглавлен «ВсеЧтоЕщеНадоСделать».

• Выяснить у Дебби Д. насчет фонарика: не взяли ли они фонарик из другого дома? Знает ли она, бывал ли Грег на улице Толтек?

• [Одному из детективов] понадобился отпуск из-за стресса после О/М [Офферман/Мэннинг], и Рэй сказал, что это худшее преступление, с каким он когда-либо сталкивался (это было в письме Ирвину). Почему оно хуже, чем Доминго/Санчес?

• Для Эрики: поскольку у меня нет опыта анализа мест преступления, как вы думаете, что произошло в доме Крус?

• Для Кена Кларка: сообщалось ли прессе/общественности об убийстве Мэжжор? Правда ли, что ФБР провело поиск родственных ДНК, ожидало получить 200–400 совпадений, а получило ноль?

• Узнать у Кена, что именно он имел в виду, когда говорил о муже или о парне, разгуливающем по улице в клоунском костюме.

И так далее – целые страницы вопросов. В блоге Мишель «Дневник реальных преступлений» мы предпримем попытку ответить на вопросы, которые остались для нее открытыми. Обсуждение продолжается, мы приглашаем читателей присоединиться к нему и следить за многочисленными форумами, где круглосуточно проясняется смысл новых улик и рождаются различные теории относительно личности убийцы. Мишель всегда говорила: ей все равно, кто раскроет это дело, лишь бы оно было раскрыто.

Влияние Мишель на ход следствия не вызывает сомнений. По словам Кена Кларка, она «привлекла внимание к одному из наименее известных, однако наиболее активных серийных преступников, когда-либо появлявшихся в США. Если бы я не читал своими глазами отчеты на протяжении долгих лет расследования, я бы не поверил в эту историю. Профессионализм исследований Мишель, ее внимание к деталям и искреннее стремление найти преступника позволили ей достичь баланса, не допустив вторжения в частную жизнь пострадавших и в то же время рассказав о подозреваемом так, чтобы люди могли его узнать».

«Нелегко завоевать доверие такого множества полицейских в разных юрисдикциях, – сказала нам Эрика Хатчкрафт, – но Мишель это удалось – как вы знаете, благодаря ее репутации, упорству и искренней заинтересованности в расследовании этого дела».

Пол Хоулс согласился с ней и даже заявил, что считал Мишель своим напарником в работе над этим делом: «Мы общались постоянно. Стоило мне чем-то заинтересоваться, как я тут же посылал информацию Мишель и понимал, что она тоже заинтересована. Занимаясь поисками, она встречала какое-нибудь имя и присылала его мне. В эмоциональном плане это расследование напоминало “американские горки” – с поразительными взлетами, когда уже думаешь, что нашел того самого человека, и головокружительными падениями, когда приходится вычеркивать перспективного подозреваемого из-за результатов анализа ДНК. Мы с Мишель вместе переживали эти взлеты и падения. У меня были свои подозреваемые, у нее свои. Мы с растущим волнением обменивались электронными письмами, но в конце концов решительно отказывались от своих теорий.

Мишель удалось не только завоевать мое доверие, но и расположить к себе всю спецгруппу и доказать, что она прирожденный детектив, внести в работу ценный вклад – свою проницательность и упорство. Способность к изучению материалов дела, озарения, к которым склонны лишь немногие, настойчивость, а также чувство юмора и обаяние, сочетающиеся в одной личности, были поразительны. Я знаю лишь одного человека, способного добиться того, чего добилась она в этом деле, подключившись к расследованию со стороны и со временем сделавшись одной из нас. Думаю, это частное/публичное партнерство было поистине уникальным явлением в расследовании уголовного дела. Мишель идеально подходила для такой задачи.

В последний раз я виделся с Мишель в Лас-Вегасе, где мы провели много времени вместе, обсуждая расследование. Мне и в голову не приходило, что больше мы не увидимся никогда. Последнее письмо по электронной почте она написала мне в среду, 20 апреля. Как всегда, она извещала меня, что отправила мне некоторые материалы, найденные ею и ее исследователями, – она считала, что я должен о них узнать. Это письмо она закончила словами: “Скоро поговорим. Мишель”.

Присланные ею файлы я загрузил уже после того, как узнал, что в пятницу ночью она скончалась. Она продолжала помогать мне и после смерти».

В письме к своему редактору в декабре 2013 года Мишель задает вопрос, с которым неизбежно сталкивается каждый журналист, пишущий о нераскрытом преступлении: чем закончить свой рассказ?

Я все еще настроена оптимистично относительно дальнейшего расследования, но это не значит, что я не вижу трудностей, которые неизбежны, когда пишешь о нераскрытом преступлении. Поэтому у меня появилась одна идея. После публикации моей статьи в журнале я получила множество писем от читателей, и почти все они начинались со слов: «Наверное, вы уже думали об этом, но если нет, как насчет… (далее излагалась какая-либо идея для расследования)». Это окончательно убедило меня в том, что в каждом из нас живет Шерлок Холмс, уверенный, что сумеет раскрыть любую тайну, было бы достаточно улик. Если главная проблема или серьезный недостаток в данном случае заключается в недовольстве читателей, когда они узнают, что дело не раскрыто, почему бы не перевернуть все с ног на голову и не сделать недостаток достоинством? У меня уже есть сотни страниц аналитических исследований – и прошлых лет, и недавних: геопрофили, подробные отчеты по отпечаткам подошв, по дням недели, когда совершались нападения, и т. п. Моя идея заключается в том, чтобы привести в книге некоторые из этих предположений и дать читателю возможность самому сыграть роль детектива.

Мы не остановимся, пока не узнаем его имя. Мы тоже будем детективами.