92

Преодолев последний контрольный пост, машина проехала еще метров пятьдесят и затормозила на небольшой стоянке возле административного комплекса.

Ламберт вышел первым и подал руку Элеоноре, которая, несмотря на отговоры, все же напросилась ехать вместе с ними.

В конце концов Ник согласился, полагая, что присутствие женщины, не посвященной в дела группы, может быть полезным.

Во всяком случае, избавиться от нее можно будет в любую минуту.

Следом за Ником и Элеонорой вышли остальные «инспектора Надзорного отдела».

Лавай держался напряженно, но это видел только Ламберт; вряд ли урайцы разбирались в настроениях девайсов.

Корн и Милош были в порядке. Заносчивые морды с презрительными улыбочками. Именно так, по их мнению, должны были выглядеть инспектора, наделенные чрезвычайными полномочиями.

Группа еще не успела отойти от автомобиля, когда дверь в здание администрации распахнулась и оттуда выскочили два высоких чина – седоватый майор и толстый полковник-ураец в плохо отглаженном мундире.

Толстяк трусцой подбежал к Нику и, остановившись напротив него, отрапортовал:

– Начальник промышленной зоны полковник Шепард Мадальон! Оперативный позывной – Пятьсот десятый!

– Ответственный за охрану и безопасность майор Кархард! – представился другой, в котором Ламберт наметанным глазом сразу углядел настоящего служаку.

С небольшим запозданием к высоким гостям выскочили еще несколько офицеров. Красные от смущения, они торопливо построились неподалеку.

– Это некоторые из наших сотрудников, не задействованных в сменных мероприятиях, – сказал Пятьсот десятый. – Аналитик капитан Вассерман, двое офицеров из подразделений охраны – Шмутц и Лангер, технолог закладки Барош и технолог сопровождения Валери.

– Очень приятно, господа, видеть вас такими бодрыми, ведь вы находитесь на переднем крае оборонного потенциала нашей родины. Нелегко, должно быть, вам приходится? – Ламберт улыбнулся кривоватой улыбкой, чтобы никто не подумал, что он говорит это всерьез. – В свою очередь хочу вам представить капитана Гилла, лейтенантов Иншарца и Каптурца, а также сопровождающее лицо – очаровательного квантового механика из лаборатории округа лейтенанта Элеонору Файвар… Ну а меня зовут майор Оллеас.

На этом официальное знакомство закончилось, и высоких гостей проводили в здание администрации.

Как только за последним человеком закрылась дверь, из-за вспомогательных построек стали выбираться бойцы подразделений преследования. Они неслышно заняли позиции вдоль стен здания, а двое из них осторожно вскрыли автомобиль и изъяли скорострельный пулемет, который люди Ламберта, по понятным причинам, не могли унести с собой.

Между тем гостям показали помещения различных служб и отделов, а затем повели в актовый зал, где начальник промышленной зоны намеревался сделать доклад.

Поднимаясь вслед за Кархардом на второй этаж, Ламберт обратил внимание на часовых, которые стояли на каждом углу, и поинтересовался у ответственного за безопасность, чем вызвана такая перестраховка.

– В болотах обнаружили летательный аппарат, сэр, – не моргнув глазом сообщил Кархард. – Пока еще неизвестно, остались ли прибывшие на нем в живых, однако мы над этим работаем.

– Каким же образом? – поинтересовался Ник.

– Мы вскрываем желудки пойманных грипанов, надеясь отыскать там останки диверсантов. В случае, если их там не окажется, придется побегать по лесу…

– Я хотел бы получить об этом инциденте больше информации, майор.

– Конечно, сэр. Вы будете узнавать все новости первым…

Следом за Кархардом и Ламбертом шли в паре Пятьсот десятый и Лавай. Девайс пользовался своими способностями и как мог давил симпатией на толстого урайца. Судя по всему, это ему удавалось, поскольку Пятьсот десятый счастливо улыбался и время от времени сбивался на рассказы о своем детстве.

Девайс изображал искреннее участие и понимающе кивал.

В зале гостям выделили лучшие места – перед большой демонстрационной видеопанелью, на которой была отображена вся территория промышленной зоны.

Здесь были складские комплексы, казармы подразделений охраны, посадочные площадки для тяжелых транспортов и даже стоянки судов прикрытия, которые дополняли бесчисленные силы, размещенные на орбитах Ло-Дешинса.

Неудивительно, что внимание «инспекторов» какое-то время было поглощено этой бесценной подсказкой. Затем они начали задавать вопросы, и Пятьсот десятый вместе с майором Кархардом охотно на них отвечали в уверенности, что эти сведения уже не покинут Ло-Дешинс.

Обе стороны вынашивали тайные замыслы, и только Элеонора откровенно скучала, глядя влюбленными глазами на своего майора. Она мечтала о следующей ночи и была слепа и глуха ко всему прочему.

Доклад длился целый час. Майор Кархард, увлекшись игрой, раскраснелся и поминутно вытирал платком лоб. Вражеские лазутчики задавали ему массу вопросов, и Кархард легко на них отвечал, приводя графики поставок основной продукции, схемы расстановки сил прикрытия промышленной зоны, рассказывая о результатах технологических усовершенствований и о многом, многом другом. Когда вопросы наконец иссякли, ответственный за безопасность удовлетворенно кивнул и произнес заготовленную фразу:

– А сейчас, господа, главный сюрприз – мы знаем, что вы примарские шпионы и прибыли сюда, чтобы нанести нам непоправимый урон, однако вы раскрыты… Теперь прошу сдаваться, поскольку из здания вам не выбраться.

– Но этого не может быть, Оллеас! – воскликнула Элеонора. Она с ужасом посмотрела на своего возлюбленного и на какой-то момент даже преисполнилась решимости отказаться от него ради военной присяги. Но только на один момент, после чего девушка с рыданиями упала на грудь растерянного Ламберта.

– Какой уродливый фарс, – со злой усмешкой сказал Кархард. Он не переносил сцен любви и не доверял им. По его тайному знаку от стен шагнули автоматчики, направив оружие на разоблаченных шпионов.

Корн и Ламберт переглянулись. Милош тяжело вздохнул. Он понимал, что, если эти двое затеют драку, ему придется тоже ввязаться в эту самоубийственную затею. А умирать Стиву совершенно не хотелось. По крайней мере в это утро.

К счастью, Ламберт, их командир, принял другое решение. Впрочем, другого выхода и не было. Любое сопротивление кончилось бы хладнокровным расстрелом, ведь их держали под прицелом не простые пехотинцы, а самые настоящие лесные преследователи.

«С этими не пошутишь», – подумал Ламберт и, достав из кармана пистолет, медленно положил его перед собой на стол.

То же самое сделали Милош, Корн и Лавай, который уже полностью вошел в роль примарского разведчика.

– А ваш пистолет, мисс Фейвар? – напомнил бдительный Кархард.

– У меня нет оружия. Мне не положено. – Девушка пожала плечами, отирая рукавом слезы.

– Позвольте вам не поверить, поскольку вы, вне всяких сомнений, виновны в контактах с врагом.

– Джутс, – кивнул Кархард одному из преданных коммандос. – Обыщи ее…

– Вы не имеете права, я женщина! – воскликнула Элеонора, однако Джутс ее не послушал и, передав автомат товарищу, с удовольствием схватился за крепкое тело.

Зная заранее, чем это может кончиться, Ламберт прикрыл глаза и не видел того момента, когда Джутс оторвался от пола и, пролетев несколько метров, врезался в оконную раму. Он непременно выбил бы ее, но помешала крепкая решетка.

– Зашибла… – произнес кто-то, когда бездыханное тело Джутса свалилось с подоконника на пол.

– Как она это сделала? – спросил пораженный Кархард, невольно проникаясь к Элеоноре солдатской симпатией. – Унесите его…

Опечаленные коммандос вынесли на руках своего товарища, окинув лейтенанта Файвер недобрыми взглядами.

Когда их шаги стихли в коридоре, Кархард откашлялся и произнес:

– Хорошо, мисс, я предоставлю вам женщину. Пусть она вас обыскивает. Эй, кто-нибудь, позовите капрала Поллер!

– Только не эту старую лесбиянку! – заупрямилась Элеонора, однако майор тут же ее осадил:

– Мне негде взять для вас новую лесбиянку, мисс, поэтому довольствуйтесь тем, что есть. Иначе вас обыщут мужчины, и я не гарантирую, что они будут достаточно корректны… А вы, господа, пожалуйте к стене. Вас тоже необходимо обыскать.

Ник и его люди послушно встали на указанное место и, подняв руки, позволили провести обыск. При этом у Ламберта изъяли карандаш, а у Лавая какие-то завядшие цветочки.

У Милоша и Корна карманы оказались пустыми, хотя Ник точно помнил, что Майк не расставался со своим барракудским ножом.

«Наверное, потерял, – решил он, – или оставил в машине».

Скоро привели капрала Поллер, действительно немолодую даму-янычарку, с седыми волосами, закрашенными каштановым колером.

Когда Кархард пояснил, что от нее требуется, у Поллер заблестели глаза, а тонкие ноздри затрепетали. Тем не менее она скорее с нежностью, чем с вожделением обыскала недовольную Элеонору и, когда процедура была окончена, с видимым трудом подавила вздох сожаления.

После обыска всем пятерым надели наручники и вывели на улицу.

К этому времени солнце поднялось выше, стали отчетливее видны все три периметра охранного ограждения.

Проследив взгляд Ламберта, Кархард усмехнулся и, подойдя к пленнику, сказал:

– Неприятно попадать в ловушку, когда до цели рукой подать. Не правда ли, приятель?

– Правда, – согласился Ник, шагая за двумя автоматчиками, указывавшими дорогу. Он очень надеялся, что прямо сейчас их расстреливать не станут и у него будет время обдумать свое незавидное положение.

– Кстати, по-моему, на тебе ремонтный комбинезон, – не отставая от рослого пленника, заметил Кархард. Пятьсот десятый остался в здании, и у майора появилась возможность удовлетворить свое личное любопытство, не боясь показаться начальству недостаточно серьезным.

– Не было подходящего размера, вот и взял то, что было.

– Это точно, ты здоровый, – усмехнулся Кархард. – А как же ты в консервную банку влез – ту, что мы нашли на болоте, да еще с этими парнями?

– Пока добирались, до смерти измучились, – с грустной улыбкой признался Ник.

– А девайс у вас откуда?

– Здесь прибился.

– Сам прибился? – не поверил Кархард.

– Почти! – ответил Ник, пытаясь перекричать гул подлетевшего гиббера. Машина села неподалеку, но пленников повели в другую сторону.

Прогулка длилась довольно долго и закончилась для примарских шпионов и примкнувших к ним Лавая и лейтенанта Файвер в бетонном боксе с мощной бронированной дверью. От наручников их освободили, и пленники получили возможность отдохнуть, сидя на полу.

– Позже мы принесем вам матрацы, – перед уходом пообещал Кархард, – однако скажу вам честно, ребята, пара дней допросов – и в расход. За вами шпионаж и убийство офицеров УРУ. Это я к тому, что никакого плена быть не может…

– Ну, какие будут соображения? – негромко спросил Ник, когда они остались в боксе одни.

– Я люблю тебя! – сразу сказала Элеонора, приникая к его плечу.

– Это, конечно, важно, – угрюмо произнес он, – но нам следует поискать какой-то выход.

– Какой выход, ведь здесь повсюду только камень, – возразил Лавай. – К тому же у нас нет никакого оружия…

– Майк, – обратился Ламберт к Корну. – Помнится, ты не расставался с ножом, но при обыске его не нашли…

Лейтенант молча показал нож.

– Но как?! – удивился Милош и осторожно дотронулся до блестящего лезвия, словно сомневаясь в его реальности.

– Это просто, – ответил Корн. – Когда ищут в ногах, нож – за поясом. Когда ищут за поясом – нож в рукаве. И так далее… – Майк поднялся с пола, прошелся по боксу и, остановившись возле стальной двери, внимательно осмотрел ее петли. – Мне кажется, есть способ выбить эту дверь и выбраться отсюда, но это не решит наших проблем – снаружи караульные, да еще охранные периметры…

– Если бы среди вас были пилоты… – задумчиво произнесла Элеонора.

– Вообще-то я – пилот, крошка, – признался Ник.

– Правда? – Девушка на минуту отстранилась, словно оценивая Ламберта по-новому. – Ну, тогда нужно только обойти эти боксы и проникнуть на территорию взлетно-посадочных полос. Там стоит много разных судов.

– Эта территория серьезно охраняется, крошка. Даже если мы перебьем на входе охрану, преодолеть ограждение без секретного ключа нам не удастся.

– Мне будет достаточно ПИ-тестера.

– Ты хочешь сказать, что можно одолеть кодовый замок без персонального ключа с помощью какого-то тестера? – поднимаясь с пола, спросил Милош.

– Но я ведь квантовый механик. С помощью специального оборудования я могу найти трех– и даже четырехдневные следы электромагнитной активности. А что касается замков, ключи в них вставляют каждый час, если не чаще. Тут достаточно даже ПИ-тестера, если знать, как им воспользоваться.

– И ты сделаешь это, крошка?! – восторженно произнес Ник.

– Да, если ты поклянешься любить меня вечно.

– Клянусь! – тотчас пообещал майор. – Стив, Майк и Лавай будут свидетелями!

– Отлично, – отозвался Милош, выводя на стене какую-то надпись кусочком красной глины. – Это уже похоже на настоящую свадьбу.

– И правда, – счастливо заулыбалась Элеонора.

– Что это ты написал? – спросил Корн, незаметно подойдя к Милошу.

– То, что хотел написать всю свою жизнь: «Салливан – дурак», – ответил Милош.

– Кто такой Салливан? – поинтересовался Лавай.

– Парень из нашего двора. Он был очень здоровый и рыжий. И лупцевал меня почем зря… Несколько лет своего детства я потратил на ненависть и желание поскорее вырасти, чтобы отделать Салливана, но, когда я вырос, оказалось, что это не имеет смысла. К тому же Салли попал на фронт и через полгода сгорел в атмосфере Гельера вместе с тремя тысячами набитых в карго десантников…

– Значит, ты давно отмщен, – серьезно заметил Лавай.

– Если бы так, парень. – Милош покачал головой. – Салли погиб, но обида-то осталась. Вот я и решил: если уж мне предстоит завтра или даже сегодня умереть, написать на стене «Салливан – дурак», имея в виду не рыжего Салли, а всю неправду и несправедливость.

– Вот так – одним ударом пригвоздил к стене всю неправду и несправедливость, – невесело усмехнулся Корн. – Добавь уж тогда и задержки с выплатой жалованья…

– Что с дверью, Майк? – напомнил Ламберт.

– Нужно требовать исполнения последнего желания. Они просто обязаны принести нам воды и какой-нибудь еды. Ну, и помыться-побриться…

– Это ты здорово придумал, – сказал Милош. – Насчет помыться перед всеми этими неприятностями.

– Ты ударишь ножом парня с едой, который войдет сюда? – попытался угадать Ник. Такой замысел не показался ему очень умным.

– Нет, из еды мы сделаем бомбу.

– Бомбу?! – в один голос переспросили Ник и Милош. Лавай лишь переводил взгляд с одного на другого, не поспевая за разговором.

– Я еще не понял всех тонкостей, но все равно – действуй, – дал свое командирское «добро» Ламберт.

Корн сейчас же постучал в железную дверь и крикнул:

– Эй, служба!

Как ни странно, ее тотчас открыли, но, как и следовало ожидать, первыми заглянули в бокс стволы автоматов. Ник насчитал их не менее десяти штук.

– Чего надо? – спросил неприветливый голос, и Ник узнал одного из коммандос, которые выносили своего товарища, зашибленного Элеонорой. От этого милости ждать не приходилось.

– Нам скоро помирать, дружище, – издалека начал Корн.

– Тут уж не сомневайтесь, – оскалился коммандос. – Ждем не дождемся.

– Значит, нам положено последнее желание.

– Правда? А я думал, у вас с желаниями никаких проблем, – посмотрев на Элеонору, сказал солдат.

– Я насчет покушать, вымыться и побриться.

– Да? А сортир химический тебе не притащить?

– Эй, сынок, – вмешался Ник. Поднявшись во весь свой немалый рост, он шагнул к двери. Стволы автоматов моментально повернулись в его сторону, но майор лишь грустно улыбнулся: – Кархард не одобрит вашего поведения, ребята, если вы откажете приговоренным людям в последней просьбе.

– Ладно, – согласился самый непримиримый, решив, видимо, что нет нужды издеваться над теми, на ком еще можно будет отыграться. – Сообщу Кархарду и доставлю вам все необходимое. Чего жрать-то будете?

– Я ем то же, что и он, – быстро сказал Ник, указывая на Майка.

– И я тоже, – поднял руку Милош.

– Много-много рапсового или олиевого масла, – начал объяснять Корн, – пищевой фосфатный уксус и отдельно фрукты – виноград, потоссы или груши.

– И это можно жрать? – недоверчиво спросил урайский солдат.

– Запросто, – уверил его Ник.

– Да, мы это любим! – выкрикнул сзади Милош.

– А я бы лучше съел… – попытался подать голос Лавай, но тут же поперхнулся, получив короткий тычок от капитана Милоша.

– И еще воды в большой пластиковой фляге, бритвенные лезвия, и очень хотелось бы освежиться обычным солдатским спреем, тем, что вам обычно выдают – «Фиалка», «Ле френо» или «Мы победим».

– Это не вы, а мы победим!

– Как скажешь, приятель, главное – принеси нам сбрызнуться.

– Ладно, сбрызнетесь, – неопределенно пообещал ураец. Дверь с грохотом закрылась, лязгнув полудюжиной стальных запоров.

Когда в боксе воцарилась тишина, Ник шепотом спросил:

– Как могут взрываться груши, Майк?

– Никак не могут. Фрукты я заказал для прикрытия.

– А если они захотят посмотреть, как мы будем есть?

– Не думаю, – после небольшой паузы ответил Корн, и Ламберту показалось, что он сказал это не слишком уверенно.

Ожидание было тягостным. О пленниках все будто забыли, и это оказалось не менее неприятным, чем обещанные допросы.

Милош выражал себя в настенных граффити, но, когда закончилась глина, ему пришлось сесть на холодный пол и предаться скуке.

Наконец, по прошествии полутора часов засовы заскрипели и в сумрачный бокс ударил яркий свет патрульного фонаря.

– Не спите еще? – спросил тот же парень, правда, теперь в его голосе больше не было вызывающей враждебности. – Поднимайтесь с пола, мы принесли все, что вы заказывали, и даже больше.

После этих слов в помещение стали заходить солдаты, затаскивая гостинцы.

Тут была и вода в прозрачных канистрах, и мыло, и шампунь. Спреи трех видов, электрическая бритва на батарейках, рапсовое масло, фосфатный уксус, сахар, галеты и фрукты – немного подвядшие, но довольно крупные потоссы.

В довершение этого изобилия в бокс был торжественно внесен компактный туалет, который установили в углу за колонной.

– Ну вот, попользуйтесь в последний раз, – произнес урайский коммандос, после чего вся его команда покинула бокс.

Когда охранники ушли, пленники еще несколько минут молча смотрели на все эти символы доброй воли и не знали, с чего начать.

– Пожалуй, я пойду отолью с комфортом, – первым опомнился Милош, однако Корн мгновенно преградил ему дорогу:

– Отольешь на стену.

– Почему? – удивился Стив.

– Потому что химикаты-утилизаторы – наш стратегический резерв.

– Ты же говорил – бомба из еды.

– Да, но я же не знал, что эти… притащат нам целый сортир.

– Короче, Майк, что есть-то можно? – спросил Ник, который уже порядком проголодался.

– Можете взять немного масла, все галеты, сахар и фрукты. Фосфатный уксус не трогать. В воде я вас не ограничиваю, и даже наоборот – мне нужна пустая канистра.

Майк подошел к одной из емкостей и, любовно ее погладив, произнес:

– Двадцать литров, из сверхпрочного пластика, мечта, а не оболочка…